Культура речи и её составляющие

нормативному  компоненту практически всегда и  делалось. Именно  нормативность

заставляет  относиться  к  культуре  речи  как  к  единой  дисциплине,  а  не

простому конгломерату разных дисциплин.

   Как   представляется,  одним  из  наиболее  слабых  мест  исследований  по

культуре речи является отсутствие специальной методики таких  исследований,

что,  кстати  сказать,  мешает  многим  культуру   речи   считать   научной

дисциплиной. Пожалуй, можно назвать единственное исследование  по  культуре

речи,  в  котором  на  основе  строгих  статистических  методов  определена

частотность вариантов  разных уровней языковой  системы.  В  других  случаях

один из вариантов  кодифицируется как единственный или  предпочтительный либо

на  основе  и  искового  чутья  исследователя,  либо   на   основе   мнения

авторитетных  носителей языка (ученые, деятели  культуры).

   Таким   образом,  если  культура  речи  хочет  существовать   как   особая

лингвистическая  дисциплина,  необходима  единая  полная   непротиворечивая

теория этой дисциплины со своей достаточно  строгой  методикой.  Рассмотрим

несколько подробнее  в плане создания такой теории компоненты культуры речи.

 

 

2 Нормативный  компонент культуры речи.

 

   С.И. Ожегов  дал  следующее  определение   языковой  нормы:  «Норма  -  это

совокупность  наиболее пригодных  для обслуживания  общества  средств  языка,

складывающихся  как  результат   отбора   языковых   элементов    из   числа

сосуществующих,  наличествующих,  образуемых  вновь   или   извлекаемых   из

пассивного  запаса прошлого в процессе социальной, в широком  смысле,  оценки

этих элементов».

   Попытаемся  представить  концепцию  нормы   на   основе   трех  следующих

оппозиций: 1) консерватизм/динамичность; 2)  безвариантность/  вариантность;

3) всеобщность/локальность.

   Идеальной  можно считать норму с левыми  членами оппозиции: консервативную,

безвариантную и всеобщую. Консерватизм нормы  обеспечивает  "связь  времен";

безвариантность  и  всеобщность  полностью  отвечают  статусу  литературного

языка как многофункционального языка всей нации. Однако норма  с  названными

параметрами является идеальной не только в значении 'очень  хорошая', но и  в

значении 'труднодостижимая' или 'совсем недостижимая'  в  реальной  языковой

действительности. Рассмотрим подробнее названные  оппозиции.

   Оппозиции  1 и 2 находятся в тесном взаимодействии  друг  с  другом.  Язык

постоянно  развивается,  и  поэтому  сохранить  нормы   неизменными   просто

невозможно. Хорошо известно  по  работе  В.И.  Чернышева  и  фундаментальным

исследованиям, сколь  существенно  изменились  нормы  современного  русского

языка от А.С. Пушкина  до наших  дней.  Богатый  опыт  исследования  динамики

нормы показывает, что для большинства норм существует три основных этапа:

а)  старая  норма  активно  сопротивляется  проникновению  новой   нормы   в

литературный  язык; новая норма  в  этом  случае  вообще  не  норма,  она  не

кодифицируется  и,  следовательно,  не  допускается  в  литературный   язык;

например, старый орфоэпический словарь  не  признавал  нормативным  ударение

дуговор, кодифицировался  только договур;

 б) новая  норма получает такое распространение,  что не признать за ней

статуса нормативной невозможно; если бы оставить ее за пределами

литературного языка, то круг носителей литературного  языка оказался бы

слишком узким; за пределами этого круга оказались  бы носители языка с

весьма высоким  общим образовательным уровнем, и литературный язык просто

перестал бы быть языком нации; поэтому в этот период возникает вариантность

нормы: обычно на первом этапе этого периода старая норма признается

основной, а  новая - допустимой. На последующих  этапах возможно равноправие

вариантов норм; в новом орфоэпическом словаре уже допускается дуговор; в)

старая норма  окончательно уходит из речевой практики.

   Необходимость  ввести в концепцию нормы оппозицию  3  диктуется  следующими

фактами. Во-первых,  существует  профессиональная  локализация  какого-либо

употребления языкового средства: в речи многих специалистов, в том числе  и

людей с высокой  общей и языковой культурой, обычны отличные от общепринятых

особенности - компбс у моряков,  белок  "оригинал  чертежа  на  ватмане'  у

проектировщиков, причесать фонд 'расставить аккуратно книги в библиотеке' у

библиотекарей и мн. др.

     Во-вторых,  существует   территориальная   локализация.   В   обиходной

разговорной речи носителей вполне литературного  языка нередко употребляются

местные, часто  имеющие  диалектное  происхождение,  номинации.  Так,  Т.И.

Ерофеева  установила,  что  наряду  с  общепринятым   наименованием   хлеба

прямоугольной формы  буханка  в  речи  жителей  Москвы  и  Санкт-Петербурга

активно используется номинация кирпичик, а в речи  пермских  и  челябинских

информантов все  формы хлеба, в том числе и  прямоугольной, именуются  словом

булка, тогда  как у москвичей и др. это  слово обозначает только  особый  тип

белого хлеба.

   И профессиональная, и территориальная специфика,  вероятно, имеет право на

существование  в  речи  носителей  литературного  языка.   Но   при   одном

непременном  условии:  носитель   языка   должен   знать   общелитературный

эквивалент. Если  же  носитель  языка  за  пределами  своей  профессии  или

территории  использует специфические средства, то он ставит себя как  бы  на

периферию носителей  литературного языка.

  Особенно  остро стоит  вопрос об оценке  иностранных заимствований в

русском языке. Этот вопрос обычно имеет политико-идеологическую окраску. С

одной стороны, вполне разумное требование сохранить русскую национальную

самобытность  ведет к крайне ненаучному призыву  искоренить уже имеющуюся

"иностранщину" в русском языке и не допускать  новой. С другой стороны,

также вполне разумное требование не отгораживаться от мировой  цивилизации

ведет к крайне  неоднородному потоку иностранных  лексических заимствований,

который резко  возрос и потерял управляемость  в 80-90-е годы.

 

3 Коммуникативный  компонент культуры речи

 

 

 

  Коммуникативный   компонент  культуры  речи  несет  основную  нагрузку   в

наиболее эффективном  достижении поставленных целей  общения.  Г.О.  Винокур

еще в 1929 г. писал: "Для каждой цели  свои  средства,  таков  должен  быть

лозунг лингвистически культурного общества". Однако в  русской  лингвистике

XX в. этому  важнейшему компоненту культуры речи,  как  уже  говорилось,  не

уделялось должного внимания.

  Одна  из  первых  попыток  лингвистического   теоретического   осмысления

коммуникативного  компонента  принадлежит  чешским  лингвистам.  В  тезисах

Пражского лингвистического кружка утверждается  следующее:  "Под  культурой

языка понимается четко выраженная тенденция к  развитию в литературном языке

качеств, требуемых  его специальными  функциями"   А.  Едличка  обосновывает

необходимость выделения трех типов норм:  формационных,  коммуникативных  и

стилистических. Формационная норма - это то, что  у нас названо  нормативным

компонентом,  стилистическая  норма  понимается   А.   Едличкой   в   целом

традиционно. Коммуникативная  норма определяется так:  "Для  коммуникативной

нормы... определяющим  является  отношение  к  процессу  коммуникации.  Она

манифестируется  не  только языковыми элементами,   но   и   компонентами

неязыковыми. Она  обусловлена ситуативными факторами  и обстоятельствами.  Ее

отношение к  формационной норме определяется тем, что  одним  из  проявлений

коммуникативной  нормы  служит  способ  дистрибуции  языковых  формаций   в

ситуативно-коммуникативных  сферах. В отличие от  литературных  формационных

норм коммуникативные  нормы не  являются  кодифицированными".  Большую  роль

коммуникативного, компонента в процессе общения подчеркнул  К.  Гаузенблас.

"Нет ничего парадоксального в том, - писал он, - что один способен говорить

на ту же самую  тему нелитературным языком и выглядеть  более культурным, чем

иной говорящий  на литературном языке" Однако, как  справедливо  подчеркивает

А. Едличка, в  чешской, да и в мировой лингвистике "изучение коммуникативных

норм пока еще  остается  на  уровне  прежде  всего  общетеоретическом;  его

результатом как  раз и является формирование понятия  коммуникативной  нормы

как самостоятельного типа норм". На очереди, следовательно, стоит детальное

всестороннее  теоретическое исследование этого, будем считать,  окончательно

утвердившегося  понятия и создание на его основе практических рекомендаций.

  Поиск ведется  в разных направлениях. Одно из  них связано  с  возрождением

риторики и  желанием сделать ее частью лингвистики,  другое  -  с  развитием

идей функциональной стилистики. И.П. Кожина дает  следующую  характеристику

этого направления:

'Многочисленные  исследования   по   функциональной   стилистике   последних

десятилетий с  убедительностью  показывают,  что  одним  из  центральных  ее

понятий   является   понятие   стилистико-речевой   системности   (выражения

специфики   той   или   иной   речевой   разновидности   отдельного   целого

произведения) Под речевой системностью функционального  стиля  (или  другой,

более частной  речевой разновидности)  понимается  взаимосвязь  на  текстовой

плоскости  разноуровневых  единиц  (включая  текстовые)   и   их   значений,

обусловленная   экстралингвистической   основой   соответствующей    речевой

разновидности  и  выполнением  общего   коммуникативного   задания   (цели),

взаимосвязь,  создающая  и  выражающая  стилевую  специфику  данной   группы

текстов, по сравнению  с другой, и обладающая общей стилевой чертой  (или  их

комплексом)"

  Заслуживает внимания  разработанная  саратовскими  лингвистами  следующая

методика  описания  функциональных  стилей:  определяются  основные   сферы

использования функционального стиля,  основная  функция  и  та  "доминанта,

вокруг которой  происходит системная организация  всех  основных  параметров

стиля, его специфических  и наиболее вероятных свойств".  Так,  в  отношении

делового стиля  утверждается: "Основная сфера использования -  регулирование

правовых отношений, т.е. сфера официально-деловой документации... Основная

функция - сообщение. Доминанта - точность, не  допускающая  "инотолкований”.

Научный стиль  охарактеризован так: "Сфера использования -  наука,  техника,

обучение. Основная функция - сообщение, фиксация результатов  познания мира.

Доминанта - понятийная точность".  Публицистический  стиль  определен  так:

"Сфера использования  - средства массовой информации, митинги, собрания,  то

есть вся  общественно-политическая  сфера  деятельности  человека.  Основная

функция  -   информативно-воздействующая".   От   таких   исследований   до