Культура речи и её составляющие

 определенных лингвистических знаний и безупречного языкового вкуса. Поэтому

 в экспертную  комиссию по оценке текста кажется целесообразным привлечь двух

 лингвистов  и двух признанных мастеров  в построении  текстов определенной

 функциональной  направленности. Что же касается  интересов среднего  носителя

 языка, то  их можно учесть в формулировке вопроса, который  будет  предложен

 экспертом.  Вопрос предлагается следующий: "Считаете ли Вы, что данный

 текст отвечает стандартным  требованиям,  предъявляемым  к  текстам  данной

 функциональной  направленности?". В этом вопросе  ключевым является

 слово стандартный,  что Исключает завышенные требования  к тексту.  Вероятно,

 для  анализа Стоит брать лишь  те   тексты,   которые   получат   только

 положительные  оценки.

 

4 Этический  компонент культуры речи.

 

    Этический  компонент культуры речи предполагает  решение двух  разных  по

своей сути задач: 1) кодификация в качестве нормативных способов  выражения,

в том числе  и формул, модальных Целей общения  (приказ,  просьба,  вопрос  и

т.п.), включая  и способы обращения друг к  другу участников коммуникации;  2)

определение нормативности  заимствований литературного языка  из разного  рода

жаргонов и  арго, которые уже были определены вслед за акад. Д.С.  Лихачевым,

как средства "примитивного общения и в которых  содержится  множество  таких

компонентов, которые  оцениваются  как  неэтические".  Рассмотрим  подробнее

каждую из задач.

    Этика общения не  случайно  в качестве  основной   задачи   включает

кодификацию способов выражения модальных смыслов, поскольку  модальный  смысл

- это проявления "я" участников коммуникации, и в зависимости от  того,  как

выражается  это "я", зависит то, какие взаимоотношения устанавливаются  между

адресатом и  адресантом: дружеские или официальные, уважительные  или  нет  и

т.д. Только в  том случае, если этика отношений  соответствует  представлениям

о  них  участников  общения,  -  а  эти  представления  формируются   общими

этическими  установками общества, — общение  может быть эффективным.

    Когда   Г.П.  Грайс  разрабатывал  свои  коммуникативные  постулаты,  то

отдавал себе полный отчет в том, что «существуют постулаты и  иной  природы

(эстетические, социальные  или моральные -  такие,  как,  например,  "Будь

вежлив..")».

  В исследовании  модального этического  компонента,  как  и  при  разработке

коммуникативного  компонента, можно  надежно  опереться  на  историю  речевых

актов и  на  прагмалингвистичеекие  идеи.  Если  теория  речевых  актов  при

разработке   коммуникативного   компонента   требовала   интерпретации   по

отношению к  тексту, поскольку эта теория оперирует  высказываниями,  то  при

исследовании  этического  компонента  эта  теория  работает  непосредственно.

Задача представляется Достаточно простой. На входе в  исследование  вводится

список модальных  заданий,  по  отношению  к  ним  исчисляются  все  языковые

способы  их  выражения  с  учетом  способов  обращения.  В  число   способов

выражения должно быть включено и то, что в  теории  Речевых  актов  получило

название косвенного речевого акта, пример:

Передайте мне, пожалуйста, вилку (прямой речевой акт) и  Не  могли  6,i  вы

(вас не затруднит)  передать мне вилку  (косвенный   речевой  акт).  Модальные

значения  и  языковые  способы  их  выражения,  а  также  способы  выражения

обращений легко  исчислимы и представляют закрытий  легко  обозримый  список.

Дальнейшая  работа с этим списком  состоит  в  том,  чтобы  распределить  все

способы по языковым  разновидностям  с учетом  прагматических  показателей.

Ведущая    роль    принадлежит    следующим     прагматическим     факторам:

официальная/неофициальная  ситуация, обычно  диктующая  выбор  функциональной

разновидности (разговорная речь или, в  зависимости  от  тематики,  один  из

функциональных  стилей); роль в коммуникации; возраст; социальное  Положение;

степень знакомства адресата и  адресанта.  Эти  показатели  могут  оказывать

разное, иногда перекрывающее друг друга, влияние  на выбор этических формул.

    Поясним  это на таком  примере.  Между   руководителем  и  подчиненным   в

официальной ситуации обычно обращение на "вы" и  по  имени  и  отчеству,  но

давнее их знакомство,  приятельские  отношения  в  неофициальной  обстановке

могут позволить обращение на "ты" и по  "сокращенному"  имени  (Миша,  а  не

Михаил)  в  официальной  обстановке,  правда  в  узком  кругу;  на   больших

собраниях,  чтобы  избежать  обвинений   в   панибратстве,   предпочтительны

стандартные обращения  на "вы" и по имени и отчеству. Следует  заметить,  что

часто  в   определенных   микроколлективах   (производственных,   партийных,

общественных  и т.п.) существует своя этика общения, которую  не  выносят  за

пределы  этого  микроколлектива.  В  одном  коллективе,  например,  возможно

обращение старших  по возрасту сотрудников к младшим  на  "вы"  и  только  по

имени, в другом — по имени и на "ты". Естественно,  что  диктовать  какую-то

единую норму  в  этом  случае  нецелесообразно  и  просто  бесполезно.  Важно

только одно:  взаимное  согласие  относительно  принятого  этикета  общения.

Другое дело  -  общение  в  больших  аудиториях.  В  этом  случае  нарушение

стандартных  этических  правил  общения  недопустимо.  Приведем   негативный

пример. Одно тогда  чрезвычайно  высоко  поставленное  лицо  в телевизионной

передаче обращалось к корреспонденту  и  к  своему,  также  именитому,  но

рангом ниже, собеседнику на "ты" по имени (Игорь, Руслан}, в то время как  и

корреспондент, и второй собеседник обращались к  этому лицу исключительно  на

"вы" и по  имени и  отчеству  (Геннадий  Иванович).  Грубое  нарушение   этики

общения здесь  несомненно, что не преминула отметить одна из газет.

    Несмотря  на то, что литературный язык  стремится  изолировать  себя  от

жаргонов  и  арго,  полная   изоляция   невозможна.   Границы   жаргонов   и

литературного  языка  особенно  часто  нарушаются  теми,  кто   одновременно

является носителем  литературного языка и жаргона.  Пополнение  литературного

языка,  прежде  всего  его  лексики,  за   счет   Названных   нелитературных

образований - процесс  реальный. Его регулирование - важная задача,  решением

которой "ведает" этический компонент культуры речи.

    Следует  отметить, что в  определении   понятий  "жаргон"  и  "арго"  нет

единства: один и тот же  объект,  например  язык  воров,  обозначают  и  как

воровской жаргон, и как воровское арго.  Существуют,  однако,  как  кажется,

вполне  оправданные  попытки  "развести"  эти   понятия.   Ерофеева   пишет:

«Изучение  арготических  элементов   в  аспекте   социально-психологической

характеристики  говорящих позволяет по-новому взглянуть  на  природу  арго...

Природа "языка" этого социального диалекта, появление  лексических  единиц  в

нем  связаны  не  столько  социальными  запросами,   сколько   с   "ущербной

психологией" деклассированных. Именно  в  этом  мы  видим  отличие  арго  от

жаргона, считая первое социально ограниченным типом  речи, тайным и  условным

по отношению  к остальному обществу, а  второе  —  социально-речевым  стилем,

вызванным к  жизни экспрессивными целями и задачами».

    В  этом различии есть рациональное  зерно: цель жаргона - выделить  себя и

себе подобных за счет особой экспрессии выражения, часто весьма  неумело  и

безвкусно  достигаемой  (достаточно  в  этом  плане   вспомнить   жаргонные

англицизмы  типа спикать 'говорить', лукать 'смотреть' и  т.п.);  задачи  же

остаться непонятыми  "рядовыми"  носителями  литературного  языка  носители

жаргона обычно не ставят, одна же из основных целей  арго  -  тайный  язык.

Поэтому нельзя отрицать, что в жаргонном мусоре могут попадаться и  удачные

находки, способные  войти в литературный язык. Интересно  отметить, что  Т.И.

Ерофеева слова  типа общага 'общежитие', стипа, стипуха 'стипендия',  универ

‘университет', мед 'медицинский институт',  культура  'институт  культуры',

война, войнушка 'военная подготовка' относит  к  студенческому  жаргону,  а

Е.А. Земская  подобные усеченные существительные (пред  'председатель',  фак

'факультет',  диссер  'диссертация',  та  же   стипа)   рассматривает   как

разговорные, т.е. литературные. У арготизмов шансов попасть в  литературный

язык  намного  меньше  именно  по   этическим   мотивам:   ср.,   например,

арготические  эквиваленты  глагола  украсть:  вербануть,  взять,  выкрутить,

наблындить  и т.п..

    Не  следует  обходить  молчанием  и  проблему  русского  мата.  Кажется

очевидным,  что  любая  экспертная  комиссия  воспротивится  допуску  этого

языкового  феномена  в  литературный  язык,  несмотря  на  его   широчайшее

распространение среди людей, находящихся за гранью носителей  литературного

языка.  Однако  ситуация  не  столь  проста,  как  кажется.  Вот  один   из

симптоматичных  примеров. «18 августа... 16.50 - Форос  (дача  Президента  в

Крыму): сюда прибыла  группа  заговорщиков,  с  ними  начальник  управления

Комитета госбезопасности  Плеханов, потребовав от  Президента  сложить  свои

полномочия. Как  сообщает  газета  "Коммерсант"  со  ссылкой  на  народного

депутата В. Лысенко, Михаил Горбачев назвал их мудаками. Позже Президент не

опроверг это, но уточнил, сказав, что послал их туда, куда обычно  посылают

русские люди» ("Союз", специальный выпуск, август 1991 г.).

    Вероятно,  можно  констатировать,  что   в   некоторых   замкнутых,   по

преимуществу  мужских, микроколлективах, члены которых, выходя за свой круг,

показывают  себя достаточно компетентными  носителями  литературного  языка,

сквернословие считается особым шиком. И, разумеется, никакие запреты службы

языка не способны повлиять на это общение "в узком  кругу". Задача  науки  -

обратить внимание на существование такого явления,  все  остальное  -  дело

общественности.

    В  заключение хотелось бы обратить  внимание на следующее. Мы  попытались

представить достаточно полную и цельную теорию  культуры  речи  как  особой

лингвистической дисциплины. Эта теория строилась не как "нечто в  себе",  а

на общем  фоне  развития  современной  лингвистики  с  привлечением  многих

понятий и разработок из смежных дисциплин и  теорий:  теории  литературного

языка, функциональных лингвистических исследований, теории  речевых  актов,

исследований  лингвистической прагматики, социолингвистики и пр. Мы отдавали

себе полный отчет в том, что такая широкая  опора на достижения  современной

лингвистики таит в  себе  опасность  создания  не  единой  непротиворечивой

теории культуры речи, а некоторого эклектичного набора разных  концепций  и

методов.  Как  уже  говорилось,  мы  видели  единство  предложенной  теории