Культуры стран Ближнего Востока, Центральной Азии и Кавказа

Таким образом культура Ставрополья, Предкавказья включает в себя тесное переплетение культур различных наций и народностей, каждая культура, черпая их сокровищницы мировой, общесоюзной культуры самое ценное и близкое для себя, вносит в нее свой вклад. Цементирующим звеном была всегда русская культура, поскольку через переводы на русский язык все нации и народности, знакомились с духовными ценностями мировой культуры и выходили на ее арену так же благодаря ему.

Этика и этикет в Коране. Человека, который захотел бы познакомиться с этикой Корана в компактном изложении, ждет разочарование. Мухаммед не оставил ни своего Декалога, ни своей Нагорной проповеди. Он не создал моральной доктрины. Этика как бы растворилась в его мировоззрении: в теоретической части она совпадает с верой, в нормативной — с правом. Однако отсутствие этики в привычно европейском смысле данного понятия (как особой сферы знания и культуры) не означает отсутствия в Коране этики вообще.

Все те нормы, которые входят в Декалог  и Нагорную проповедь и составляют содержание того, что именуется естественной нравственностью, представлены также  и в Коране. Коран в этом смысле продолжает традиции иудаизма и христианства. Рассмотрим для примера отношение к насилию. Коран признает справедливость норм равного воздаяния, прямо ссылаясь на Моисеев закон. В данном случае Мухаммед не столько предписывает возмездие за убийство, сколько принимает его как правовую реальность. Не Мухаммед вводит талион, он существовал раньше. Мухаммед санкционирует талион, но не потому, что в нем речь идет о насилии, а потому, что он сужает насилие, вводит в контролируемые рамки. С его точки зрения, талион оправдан как ограничение насилия между людьми: "Кто убил душу не за душу или не за порчу на земле, тот как будто бы убил людей всех. А кто оживил ее, тот как будто бы оживил людей всех" (5:35). Далее, Мухаммед решительно осуждает практику насилия, выходящую за рамки закона равного возмездия, в частности, бытовавший среди арабов обычай убийства детей из-за недостатка еды: "И не убивайте ваших детей из боязни обеднения: Мы пропитаем их и вас; поистине, убивать их — великий грех!" (17:33). Духовные усилия Мухаммеда направлены на то, чтобы вырваться за узкий горизонт законного насилия, очерченный рамками талиона. Он поощряет замену справедливого возмездия материальным вознаграждением, считая, что такая замена угодна богу (2:173—174). Но самое главное заключается в том, что новая человеческая общность, общность в единой и истинной вере, предполагает также новую нравственную основу, делающую ненужным всякое насилие: "О вы, которые уверовали!.. Не убивайте самих себя. Поистине, Аллах к вам милосерд!" (4:33). Мухаммед — не Христос, у него нет заповеди любви к врагам.

Тем не менее и он, как Христос, предлагает такую перспективу, перспективу братства в вере, которая преодолевает вражду племен и народов. Коран имеет, разумеется, свой колорит, обусловленный временем и обычаями народа, среди которого он возник, что отразилось на конкретном материале и формулировках нравственных норм, но не изменило их общей, в целом гуманистической, человекоутверждающей, направленности. Когда Мухаммед наставляет: "Поистине, Аллах приказывает справедливость, благодеяние и дары близким; и Он удерживает от мерзости, гнусного и преступления, Он увещает вас: может быть, вы опомнитесь!" (16:92), то это такие сентенции, которые мы можем встретить у любого моралиста.

Этическое своеобразие Корана заключается  не в том, что там представлены уникальные нравственные нормы, которых  нет в других памятниках культуры (если такие нормы и есть в Коране, то их очень мало и они имеют  второстепенное значение), а в том, что эти нормы даны в их нерасчлененной слитности с другими формами  регуляции межчеловеческих отношений, религиозным ритуалом, обычным правом, юридическим законодательством. Нравственность в Коране не систематизирована в виде определенного кодекса, не сведена к обозримой совокупности общих принципов, Этическая абстракция в нем как бы застыла на среднем уровне. Здесь есть единичные предписания (типа запрета на употребление свинины или вина), есть нормы, регулирующие отношения в определенных сферах (в браке, в вопросах наследования и т. д.), есть понятия, обобщающие конкретные нравственные отношения и добродетели (справедливость, милосердие, совесть, щедрость и др.), но нет понятия и термина, соответствующего понятию этики (или морали). Если смотреть на это европейскими глазами, можно сделать вывод, что в Коране отразилась та ранняя стадия общественного развития, когда мораль еще вплетена в язык практической жизни, не эмансипировалась от действительности, не возвысилась над ней в качестве ее масштаба и критерия. Такой взгляд исходит из убеждения, что обособление и эмансипация морали от действительности является шагом неизбежным и благотворным. Это убеждение, однако, само может быть поставлено под сомнение. Нельзя считать доказанным, что европейская моральная традиция обладает той универсальностью, на которую она претендует. Не менее обоснованным является допущение, согласно которому этика Корана представляет собой не особую стадию, а особую линию развития морали.

Рассмотрим своеобразие мусульманской  этики путем ее сопоставления  с христианско-европейской. Христианско-европейская этика есть этика абстрактных принципов, основоположений; она не говорит, что и как делать, не предписывает поступков, а ограничивается указанием пути. Она рефлексивна, в теоретической области ее усилия сосредоточены на более адекватной формулировке моральных законов, в практической — на чистоте мотивов. В качестве специфической области знания этика прежде всего и главным образом интересуется вопросом обоснования морали, о том, как она вообще возможна.

В отличие от нее мусульманская  этика есть этика конкретных норм. Она сугубо практична, интересуется не общими основаниями поведения, а  его предметным содержанием. Ее основная проблема — как и что надо делать, не вообще, а вполне конкретно, в  каждой сфере жизни, каждый день.

Христианско-европейская этика  в целом ригористична, ее требования претендуют на то, чтобы стать безусловными мотивами человеческой воли. Она не признает извинительных обстоятельств, предполагая, что у человека всегда остается возможность поставить  на кон собственную жизнь. Этика  Корана вполне считается с человеческими  возможностями и обстоятельствами.

Мусульманину запрещается есть свинину, но если случается так, что нечего есть, кроме свинины, то допускается отступление от данного запрета. Существует обязанность поста, но она не распространяется на беременных женщин или тех, кто находится в неволе. Нормы мусульманской этики знают и допускают исключения, меру их императивности нельзя считать категорической — за одним, разумеется, исключением, которое касается самой мусульманской веры. За веру можно и надо умереть. Все остальное не стоит человеческой жизни.

Христианско-европейская этика  и этика Корана отвечают как бы на разные вопросы. Первая — на вопрос о том, зачем надо быть моральным; она словно ищет аргументы против искушения обойтись без морали. Вторая — на вопрос о том, как стать  моральным, что для этого надо делать. В мусульманской этике  желание быть моральным как бы подразумевается; она занимается поиском  оптимальных путей его осуществления. Коран — книга для тех, кто верует, "руководство для богобоязненных" (2:2), она не наставляет на путь веры, а учит лишь тому, как правильно воплотить веру. Вопрос, перед которым останавливается христиаиско-европейская этика — зачем быть моральным, — в мусульманской этике снимается u1074 включением морали в веру. Моральный образ жизни гарантирует блаженство вечной жизни, в то время как порочный образ жизни неминуемо ведет к страшным мукам вечной смерти. Справедливости и милосердия ищет тот, кто ищет своей выгоды. Столь же простое решение получает вопрос о том, почему отдается предпочтение тем или иным нормам (типа запрета иметь более четырех жен, требования делать обязательные и добровольные пожертвования нуждающимся и т. д.), — по той причине, что они предписаны богом. Наряду со словом "Коран" для обозначения своих проповедей Мухаммед употреблял еще термин "аль-фуркан", что означает "различение". Коран как раз обозначает различие, границу между истинным и ложным, добрым и злым. Таким образом, моральный мотив в исламе совпадает как с мотивом благоразумия, так и с мотивом благочестия.

Христианско-европейская этика  предполагает человека раздвоенного, вечно недовольного самим собой, который постоянно стремится  к совершенству без уверенности  когда-нибудь достичь его. Она таит в себе опасность морального релятивизма  и даже нигилизма. Мусульманская  этика, напротив, исходит из более  приземленного, но зато более реального  образа человека, который вполне понимает и — самое главное — принимает  ограниченность своих человеческих возможностей. Она отказывает человеку в богоподобии и более реалистически, хотя и менее возвышенно, очерчивает пространство его нравственно ответственного поведения (заметим в скобках, что в исламе нет идеи наследственного греха; согласно Корану, Адам был прощен Аллахом и его вина не распространяется на потомков). Она чревата опасностью стагнации, догматизма. Коран дает детализированную программу жизни индивидов. Программа эта считается непререкаемой, она служит не только руководством к действию, но и догмой. Точнее сказать, она является руководством к действию именно в качестве догмы. Перспектива, задаваемая мусульманской этикой, отличается принципиальной неисторичностью. Во всяком случае, это — иная историчность, чем та, которая заключена в христианско-европейской этике абстрактных принципов. Конечно, следование Корану тоже нелегко. Правоверный мусульманин всегда будет иметь достаточно поводов для угрызений совести. Тем не менее зазор между моралью и реальностью, долженствованием и u1073 бытием является в исламе качественно иным, чем в случае христианско-европейской этики. И Мухаммед вряд ли мог бы повторить слова Иисуса о том, что его царство — не от мира сего.

Этика Корана сопоставляется нами с  христианско-европейской этикой для  того, чтобы выявить ее своеобразие, но отнюдь не для того, чтобы подчеркнуть  ее превосходство или ограниченность. Этика, ставшая духовной основой  огромной цивилизации, которая существует более тысячи лет, заслуживает того, чтобы ее оценивали по ее собственным  критериям. Если моральный опыт человечества складывается из различных традиций, которые взаимно дополняют друг друга, подобно тому как разные цветы, соединяясь вместе, могут составить один прекрасный букет, то этика Корана, вне всякого сомнения, является одним из них. Она имеет вполне самоценное значение.

Современные культурные тенденции. Данная характеристика социальной и этнокультурной жизни облика Северного Кавказа в целом соответствует периоду так называемого «развитого социализма» в той мере, в какой экспектации политики КПСС соответствовали действительности. Социальная, этнополитическая и этнокультурная ситуация постсоветского периода на Северном Кавказе вплоть до конца XX века продолжала оставаться в состоянии развала. В изложении упомянутого автора она характеризуется десоветизацией, деидиологизацией (отторжением общественного сознания от марксизма-ленинизма), тенденцией искать «правду за морем» - поисками ответа на животрепещущие проблемы жизни в недрах западной социологии, реанимацией идей, бытовавших до становления Советской власти (почвенничество, евразийство, социальная география, синергетика и прочее). Эти тенденции широко отразились в СМИ, академических изданиях, освободившихся от советской цензуры. В исследовании этих процессов в последние годы преобладало стремление искать причины событий «уделяя основное внимание раскрытию социального действия» [82, 83, 84]. По данным исследований А. Е. Переверзева, например, Северный Кавказ к современным межэтническим конфликтам пришел в результате ослабления в социальной структуре роли русского влияния, что в результате этого произошло перераспределение этой роли между титульными этносами. Именно это «целенаправленное изменение статуса русского народа привело к росту, - как пишет автор,-энтропийных процессов по всей стране» [65]. Однако при такой трактовке событий на Северном Кавказе из поля зрения выпадают другие важные причины, оказавшие разрушающее влияние на межэтнические отношения в регионе. А. И. Санглибаев ссылается на неблагоприятно сложившиеся для региона социальные структуры, что, по его мнению, и послужило причиной «этномобилизации». Для предупреждения негативных 15 тенденций автор предлагает лигитимизировать принцип «этнического омбудсмена», способного выполнить функции контроля, оказывать влияние на течение событий. Иными словами, сводит решение проблем к роли личности, способной изменить течение событий, не затрагивая и не вторгаясь в глубину процесса. По данным исследований А. И. Санглибаева одним из наиболее продуктивных подходов является анализ этностатусных позиций народов Северного Кавказа [76]. В этих позициях, как считает автор, может содержаться конфликтный потенциал. Конкуренция может происходить не только по вертикали, например, по линии «Центр - периферия», на что особое внимание обращено в трудах М. Н. Губогло, В. А. Тишкова, Э. И. Паина, Л. Л. Хоперской и других. Она может происходить в регионе между субъектами федерации, как это заметно в Дагестане, Кабардино-Балкарии или Карачаево-Черкесии, между Ингушетией и Северной Осетией. Имеющаяся диспропорция в социальном статусе, разделё'нность их по признаку обиженные и обласканные Москвой (депортированные - не депортированные) в данном контексте обладает потенциалом для проявления шовинистических тенденций и может стать источником возможных межэтнических противоречий и конфликтов. Цель данного исследования состоит в том, чтобы проследить и систематизировать специфические особенности межэтнических противоречий в полиэтническом регионе Северного Кавказа, определить их социальные, исторические и этнокультурные корни. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- определить методологические  подходы к анализу социальных, этнокультурных и этнополитических  процессов, происходящих на Северном  Кавказе, выявить региональные  особенности, обусловленные конфессиональными,  этническими, историко-культурными  различиями,

- определить историко-политические  стадии и хронологические периоды  вызревания межэтнических конфликтов,

- определить эффективность мер  социальных, правовых и политических  институтов, направленных на преодоление  и предупреждение потенциальных  противоречий и конфликтов.

Объектом исследования являются социальные проблемы этнокультурного развития в полиэтническом регионе. Ряд принципиальных вопросов рассматривается в более  широком контексте, с учетом масштабности проблемы, выходящей далеко за пределы Северо-Кавказского региона и имеющей важное теоретические и практические значение. Предметом исследования являются социальные, правовые, этнокультурные, территориал вне-экономические и политические факторы, обусловившие противоречивое и конфликтогенное развитие региона Северного Кавказа. Методология исследования сформулированных выше проблем была определена с учетом междисциплинарности предмета нашего интереса. В связи с этим, в работе были использованы теоретические положения о социальных изменениях, разработанные в трудах Албина Боскова и Говарда Беккера [7,], парадигма социально- экономического детерминизма и цивилизационной концепции развития, обоснованных в трудах Н. Элиаса, П, Бурдье, этнополитические и этносоциологические исследования последних лет, посвященных региону Северного Кавказа (В. А. Авксентьев, К.С.Гаджиева, А. X. Даудов, Г. С. Денисов, В. X. Тхакахов и др.). Мы опирались на традиции историзма в развитии горских цивилизаций, разработанных и развитых в трудах кавказоведов - социологов, этнологов, историков (М. М. Ковалевский, А. А. Аникеев, В. Ф.Патраков, В. В, Черноус и др.). Теория социальных изменений требует от исследователя обоснования их с учетом структуры и функционирования детерминированных социальных  систем в понятиях.

Вывод: Кавказ — регион, ограниченный Чёрным и Азовским морями с запада, Каспием с востока и Ставропольской возвышенностью на севере. С юга его ограничивает водораздельный хребет Большого Кавказа, за которым находится Закавказье: Грузия, Армения, Азербайджан. Иногда территории Закавказья называют Южным Кавказом.

Большая часть территории Кавказа  — горы. Население Кавказа живёт  в горах и предгорьях северных склонов.

Кавказ — относительно небольшая  территория, примерно сравнимая с  территорией Германии или Польши. Тем не менее здесь обитает множество народов, говорящих на сорока языках, не считая наречий и диалектов. Происхождение этих народов тоже различно. Тем не менее, с точки зрения внешнего наблюдателя, кавказцы выделяются некоторыми общими чертами. Как правило, это светлокожие, темноглазые и темноволосые люди с резкими чертами лица, крупным носом и узкими губами.