Науки о культуре

                 Реферат

        "Науки о культуре"

Как известно научное объяснение может быть разным. В настоящее  время в области культурологии, как, впрочем, и других гуманитарных наук, сталкиваются два разных идеала научного познания и соответственно два разных типа научного объяснения - естественнонаучный и гуманитарный. Рассмотрим сначала их суть.

Естественнонаучный и  гуманитарный подходы. Только в Новое  время научное мышление перестает  выполнять сервилистическую функцию  по отношению к религии. Но зато тут  же попадает в, еще более тесные объятия: научное мышление начинает обслуживать  инженерию. Небезынтересно отметить, что  этот союз выковывался в Средние  века. Уже в 1120 г. Гуго Сен-Викторский в "Дидаскалионе" включил в  состав философии механику, поскольку  идея творения и произведения, принадлежащая  творцу, по праву передается и человеку, созданному по "его образу и подобию". Именно в конце Средних веков, начале Возрождения формируется  новое понятие природы как  бесконечного источника сил и  энергий (сначала божественных, потом  естественных), а также замысел  использования этих сил и энергий  на основе научного познания устройства и законов природы: В контексте  усилий, направленных на реализацию этого  замысла, складывались как новый  тип науки, получившей название "естественной", так и инженерия. Настоящими пионерами  в этой области были Галилео Галилей  и Х. Гюйгенс. Галилей показал, что  для использования науки в  целях описания естественных процессов  природы годятся не любые научные  объяснения и знания, а лишь такие, которые, с одной стороны, описывают  реальное поведение объектов природы, но, с другой - это описание предполагает проецирование на объекты природы  научной теории. Другими словами, естественнонаучная теория должна описывать  поведение идеальных объектов, но таких, которым соответствуют определенные реальные объекты. Какая же идеализация  интересовала Галилея? Та, которая обеспечивала овладение природными процессами: хорошо их описывала (т.е. в научной теории) и позволяла ими управлять (предсказывать  их характер, создавать необходимые  условия, использовать практически). Установка  Галилея на построение теории и одновременно на инженерные приложения заставляет его проецировать на реальные объекты (он изучал, в частности, падающие тела) характеристики моделей и теоретических  отношений, т.е. уподоблять реальный объект идеальному. Однако, поскольку они  различны, Галилей расщепляет в знании (прототип мысленного эксперимента) реальный объект на две составляющие: одну - точно  соответствующую, подобную идеальному объекту, а другую отличающуюся от него (она рассматривается как идеальное  поведение, искаженное влиянием разных факторов - среды, трения). Затем эта  вторая составляющая реального объекта, отличающая его от идеального объекта, элиминируется теоретическим путем.

На творчество Галилея  целиком опирается Гюйгенс, но интересует его другая задача - как научные  знания использовать при решении  технических задач. Фактически он сформировал  образец принципиально новой  деятельности - инженерной, опирающейся, с одной стороны, на специально построенные  научные знания, а с другой - на отношения параметров реального  объекта, рассчитанных с помощью  этих знаний. Если Галилей показал, как приводить реальный объект в  соответствие с идеальным и, наоборот, превращать этот идеальный объект в "экспериментальную модель", то Гюйгенс продемонстрировал, каким  образом полученное в теории и  эксперименте соответствие идеального и реального объектов использовать в технических целях. Для инженера всякий объект, относительно которого стоит техническая задача, выступает, с одной стороны, как явление  природы подчиняющееся естественным законам, а с другой - как орудие, механизм, машина, сооружение, которые  необходимо построить искусственным  путем ("как другую природу"). Кстати, новоевропейское понятие "существование", которое нам сегодня кажется  самой реальностью, сформировалось именно под влиянием естественнонаучного  идеала познания, оно задает не реальность как таковую, а только ту реальность, которая получила название физической. Начиная с работ Галилея, X. Гюйгенса, Ф. Бэкона, устанавливается взгляд на существование как на то, что "существует в природе" и, с одной стороны, может быть изучено в естественной науке, с другой - создано человеком  в соответствии с законами природы. Впервые об этом новом понимании  афористически заявляет Ф. Бэкон. В "Новом органоне" он пишет: "В  действии человек не может ничего другого, как только соединять и  разделять тела природы. Остальное  природа совершает внутри себя... Дело и цель человеческого могущества, чтобы порождать и сообщать данному  телу новую природу или новые  природы. Дело и цель человеческого  знания в том, чтобы открывать  форму данной природы или истинное отличие, или производящую природу, или источники происхождения... Что  в Действии наиболее полезно, то в  Знании наиболее истинно". Как мы видим, новое понимание существования  неотделимо от творческой, инженерной деятельности человека, точнее, оно  расположено на границе двух сфер - естественнонаучного познания и  инженерной деятельности. С точки  же зрения современной культурологии  нужно сказать иначе: новоевропейское понимание существования - это объективация социального опыта, обусловленного указанными двумя сферами. Думаю, не нужно специально доказывать, что античное понимание существования, с одной стороны, частично вошло в новоевропейское, ведь в естественной науке действует большинство норм (правил) научного мышления, установленных Аристотелем, с другой - физическое или "естественнонаучное существование", в отличие от античного, жестко связало свою судьбу с обслуживанием инженерной практики.

Своего предела новоевропейское  понимание существования достигло в конце XIX - начале XX столетий, когда  в работах Риккерта, Виндельбанда, Дильтея, М. Вебера был развит подход, альтернативный естественнонаучному, он, как известно, уже в наше время  получил название "гуманитарного". Гуманитарное научное познание отвечает основным требованиям рассмотренного выше античного научного идеала, но имеет ряд специфических черт. Во-первых, это всегда оппозиция  негуманитарным явлениям (естественной науке, первой природе, технической  культуре и т.д.). В норме гуманитарного  ученого интересуют другие, нетехнические  области употребления научных знаний, а именно те, которые позволяют  понять другого человека (человека иной культуры, личность художника, ученого, политика и т.д.), объяснить определенный культурный или духовный феномен (без  установки на его улучшение или  перевоссоздание), внести новый смысл  в определенную область культуры либо деятельности (т.е. породить новый  культурный процесс или повлиять на существующий). Во всех этих и сходных  с ними случаях гуманитарная наука  ориентируется не на технику, а на другие, если так можно сказать, гуманитарные виды деятельности и практику (педагогику, критику, художественное творчество, образование, самообразование и т.д.). Во-вторых, если знания естественных наук в пределах использующего отношения рассматриваются  как объективные, фиксирующие вечные законы природы, то знания гуманитарных наук считаются рефлексивными, это  знания о самих знаниях (мысль  о мыслях, тексты о текстах и  т.д.). Не менее существенно, что объект изучения гуманитарных наук является в определенном смысле "жизненным", "активным" в отношении познающего субъекта. Культура, история, язык, личность, произведения искусства, творчество, мышление и другие объекты гуманитарных наук активно относятся к гуманитарному  знанию. Они изменяют свою природу  в зависимости от того, что это  знание утверждает. Знания гуманитарной науки создают для таких объектов рефлексивное отражение, образы, которые  они принимают или нет. В-третьих, на уровне явления (проявления), а не сущности объект гуманитарной науки  выступает как "текст" (высказывание, знаковая система), касается ли это  художественного произведения, культуры или поведения человека. Поэтому  вычленить объект изучения можно  лишь одним способом - построив такие  теоретические представления (идеальные  объекты, онтологические схемы, понятия), которые объясняют и осмысляют  подобные тексты. В свою очередь, необходимым  условием этого является адекватное понимание и интерпретация таких  текстов ("Сначала понять, - говорит  М. Бахтин, - затем изучить"). Речь здесь часто идет не просто о действии психологической установки на понимание, а о диалоге, столкновении, конфликте  исследователя и исследуемого объекта.

Как можно теперь сформулировать гуманитарное понимание существования? Это такой тип существования, который соотнесен с опытом самого исследователя, его ценностями. Как  писал В. Дильтей: "Возможность  постигнуть другого - одна из самых  глубоких теоретико-познавательных проблем... Условие этой возможности состоит  в том, что в проявлении чужой  индивидуальности не может не выступить  нечто такое, чего не было бы в познающем  субъекте". Не нужно специально доказывать, что в гуманитарной науке субъект  познания - это не один "логический субъект", а много разных, по сути, выражающих те или иные культурные традиции и позиции. Отсюда одной  из важных особенностей гуманитарного  сознания (науки) является множественность  точек зрения на один и тот же материал, множество разных интерпретаций  текстов и фактов, представленных в культуре. Многообразие культуры (явлений культуры) и подходов к  ней человека обусловливает и  множество несовпадающих теоретических  объяснений, имеющих место в гуманитарной науке, а также диалогический  характер ее знаний и суждений. Поэтому  в гуманитарной науке недопустима  монополия одной, даже очень обоснованной и очень утвердившейся, авторитетной теоретической платформы. Напротив, каждая достаточно обоснованная культурологическая позиция должна иметь право на свое выражение и манифестацию, право  защиты своей точки зрения, право  на публикацию (точно так же, как  и противоположные, теоретические  позиции должны иметь право на критику данной точки зрения).

Еще одной особенностью гуманитарной науки является ее "понимающий характер", тесная связь с живыми проблемами культурной жизни, сплошная ответственность  гуманитарного ученого, как говорил  М. Бахтин, перед жизнью культуры. В  связи с этим в гуманитарной науке  происходит непрерывное изменение  проблематики, чаще, чем в естественной науке, обновляются теоретические  подходы и проблемы, а "вечные проблемы и вопросы" ставятся заново и иначе. Выбранная исследователем точка зрения на объект изучения, а  также интенция на его понимание  образуют ту исходную рамку и условия, в которых разворачивается гуманитарное познание. Оно, подобно познанию естественнонаучному, содержит в себе два связанных  момента: моделирование, направленное на выявление эмпирических закономерностей, и построение теоретических представлений объекта. Нужно отметить, что в ходе конструирования идеальных объектов гуманитарной науки исследователь учитывает не только уже изученные сходные явления, необходимость снять противоречия и т.п., но и интерпретации изучаемого им материала.

Как и в любой научной  дисциплине, в культурологии можно  различить уровень эмпирического  материала, фактов, описания феноменов (его можно условно назвать "феноменологическим" уровнем культуры) и уровень теоретических  конструкций и построений (идеальных  объектов, теоретических знаний, понятий). Анализ культурологических исследований показывает, что переход от эмпирического  уровня изучения культуры к теоретическому часто регулируется с помощью  семиотических и типологических представлений (отсюда семиотические  и структуралистские концепции  культуры, например, Лотмана, Леви-Стросса). В этих исследованиях характеристики и описания культуры осмысляются  как культурные архетипы, схематизмы культурного сознания, глубинные  социальные отношения и т.п. Но на феноменологическом уровне культуры все  подобные образования трактуются в  виде языковых и символических систем, в виде конкретных вариантов и  типов, являющихся проявлениями и манифестациями соответствующих архетипов, схематизмов  сознания, глубинных социальных отношений.

В заключение отметим, что  оппозиция естественнонаучного  и гуманитарного подходов в нашей  цивилизации опирается на противостояние двух своеобразных культур - технической  и гуманитарной. Представители технической  культуры исходят из убеждения, что  мир подчиняется законам природы, которые можно познать, а познав - поставить на службу человеку. Они  убеждены, что в мире действуют  рациональные отношения, что все (не исключая и самого человека) можно  спроектировать, построить, что явления  объективны и "прозрачны" (в том  смысле, что их природа и строение рано или поздно могут быть постигнуты человеком). Подобными идеями в конечном счете вдохновляются и специалисты  генной инженерии, и проектировщики больших систем, и политики, обещающие  человечеству непрерывный научно-технический  прогресс и рост благосостояния, наконец, обычные потребители, убежденные, что  природа нашей планеты существует именно для того, чтобы жить в  комфорте и изобилии, и потому ее нужно как можно скорее превратить в заводы, города, машины и сооружения. В современной цивилизации техническая  культура, безусловно, является наиболее массовой, ведущей (она на наших глазах буквально меняет облик нашей  планеты). Тем не менее гуманитарно-ориентированный  человек отказывается признавать научно-инженерную обусловленность и причинность  не вообще, а в отношении жизни  самого человека, общества или природы. Он убежден, что и человек, и природа - суть духовные образования, к которым  нельзя подходить с мерками технической  культуры. Для него все это - живые  субъекты, их важно понять, услышать, с ними южно говорить (отсюда роль языка), но ими нельзя манипулировать, их нельзя превращать в средства. Гуманитарно-ориентированный  человек ценит прошлое, полноценно живет в нем, для него другие люди и общение не социально-психологические  феномены, а стихия его жизни, окружающий его мир и явления не объективны и "прозрачны", а загадочны, пронизаны  тайной духа.

Глубокая специализация  и социализация в этих двух культурах  в конечном счете приводит к тому, что действительно формируются  два разных типа людей, с разным видением, пониманием всего, образом жизни. Для  инженера гуманитарий нередко выглядит и ведет себя, как марсианин (поскольку, живя в мире технической цивилизации, он не хочет признавать этот мир), для  гуманитария технически ориентированный  человек не менее странен (технический  человек и технический мир  напоминают рациональное устройство, устрашающую или, напротив, удобную  машину).

Нужно заметить, что большая  часть культурологов все же придерживается гуманитарной ориентации. Однако представители  социологии культуры и ряд других культурологов разделяют естественнонаучный подход. Например, Э.А. Орлова, характеризуя свой подход, пишет: "Изучение динамики культуры позволяет понять не только то, чем являются ее составляющие и  почему, но и то, каково их происхождение, какие преобразования они претерпели и что с ними может случиться... понимание механизмов динамики культуры, особенно на микроисторической шкале  времени, открывает широкие возможности  для разработки помощи людям при  их адаптации в сложном и изменчивом социокультурном окружении за счет изменения стереотипов поведения, структур взаимодействия, навыков, ценностных ориентации и т.п. ". Другими словами, Э. Орлова, подобно всякому адепту естественнонаучного подхода, хотела бы на основе культурологических знаний прогнозировать и рассчитывать процессы динамики культуры, а также создавать  условия для целенаправленного, точного их преобразования.