Становление тюрко-мусульманского евразийства

корпорация  мусульманских  купцов центрально-азиатского происхождения. Только

при Менгу-Тимуре русские купцы получили шанс – и они знали как его

использовать. Ядро обширной русской колонии в Сарае  уже  при Узбеке,

несомненно составляли купцы.  Из рассказа о казни великого князя михаила

Тверского в лагере Узбека на Северном Кавказе известно, что  там в это время

жило какое-то количество русских купцов. По рассказу, они  хотели положить

тело Михаила в ближайшей  церкви, но монголы не позволили  им  этого сделать.

Из описания похода Тохтамыша 1832 года поступают сведения о том, что к тому

моменту  русские контролировали судоходство на Волге. Русские летописи того

периода демонстрируют хорошее  знание географии Золотой Орды и  по разным

поводам упоминают не только Сарай,  но и другие торговые центры, такие, как

Ургенч и Астрахань.  Информацию о них, несомненно, поставляли купцы.

Русские также были хорошо знакомы с генуэзскими колониями  в Азовском регионе

и в Крыму. Действительно, именно с городом Сурож русские купцы того периода

вели самые выгодные дела. Эта группа, впервые упомянутая в  Волынской

летописи, стала известна как сурожане («торговцы с Сурожем»). В четырнадцатом

веке сурожане играли важную роль в московской торговле и составляли

фактически большую часть  московских гостей.

Благодаря свободной торговой политике Менгу-Тимура и его преемников русская

торговля с Западом  за монгольский период также расширилась. Новгород

поддерживал оживленную и  выгодную торговлю с ганзейским союзом; Москва и

Тверь торговали с Новгородом и Псковом, а также с Литвой и Польшей, а через

них с Богемией и Германией.

     2)на правительство и администрацию

Юридически говоря, в монгольский  период Русь не имела независимого

правительства. Великий хан  Монголии и Китая считался сюзереном  всех русских

земель и временами  действительно вмешивался в русские  дела. В практических

вопросах, однако, золотоордынский хан являлся высшим правителем Руси – ее

«царем». Фактически же, как  видно из истории русско-монгольских  отношений,

внутренняя политическая жизнь Руси никогда не прекращалась, а только была

ограничена и деформирована монгольским правлением. С распадом Монгольской

империи и ослаблением  самой золотой Орды собственные  политические силы страны

вышли из-под монгольской  надстройки и начали приобретать  все больше и больше

возможностей. Традиционные взаимоотношения этих сил, однако, были совершенно

разрушены  монгольским нашествием, а относительное значение и сама природа

трех элементов власти (монархического, аристократического и демократического,

которые уравновешивали друг друга), характерных для периода русской

федерации княжеств домонгольского периода, претерпели коренные изменения.

Здесь, как и в сфере  национальной экономики, уменьшение роли городов являлось

фактом первостепенной важности.

С политической точки зрения, разрушение в монгольский период большинства

крупных городов  Восточной  Руси нанесло сокрушительный удар городским

демократическим институтам, в киевский период процветавшим по всей Руси  (и

продолжавшим процветать в монгольский период в Новгороде и Пскове). Более

того, только от населения  городов, избежавших разрушения или  восстановленных,

исходила решительная  оппозиция монгольскому правлению  в течение его первого

столетия. В то время как  князьям и боярам удалось приспособиться к

требованиям завоевателей и  установить с ними определенное согласие, горожане,

особенно ремесленники, жившие под постоянной угрозой призыва, вскипали

негодованием при каждом очередном ограничении, вводимом новыми правителями.

Поэтому монголы, со своей  стороны, были полны решимости подавить

сопротивление городов и  ликвидировать вече как политический институт. Для

этого, они склоняли к  сотрудничеству русских князей, которые  и сами опасались

революционных тенденций  вече. Совместными усилиями монголы  и князья

предотвратили общее распространение  городских волнений во второй половине

тринадцатого века и подавляли  отдельные изолированные восстания. Власть вече,

таким образом, резко сократилась, а к середине четырнадцатого века оно

прекратило нормальную деятельность в большинстве  городов Восточной  Руси и не

может рассматриваться как  элемент управления.

В киевский период основными  областями княжеского  управления являлась

судебная, военная и финансовая. Князь был верховным судьей и

главнокомандующим армии, а  его представители собирали налоги и судебные

пошлины. После монгольского нашествия высшее управление всеми

административными функциями  принял на себя царь, монгольский хан. Власть

русских князей строго ограничивалась узкой сферой дел, оставленных в их

компетенции.

В судебной практике все  русские князья находились  теперь под властью хана  и

монгольского Верховного суда, и, как известно, некоторых  из них казнили по

приказу хана за реальные и  мнимые государственные преступления. Хан также

рассматривал большую  часть главных судебных дел между  русскими князьями.

Русские, призванные в монгольскую  армию, подчинялись монгольскому военному

праву.

Твердо установив  свои судебные прерогативы на высшем уровне, хан не вмешивался

в тяжбы между  русскими боярами и простолюдинами, позволяя князю каждой  данной

местности продолжать выполнять  свои судебные функции. Вследствие подобной

политики, из всех областей княжеской администрации судебная практика оказалась

наименее затронутой монгольским правлением. И все-таки, после знакомства с

монгольским уголовным правом  и монгольскими судами, некоторые  модели

монгольского судопроизводства были приняты. Смертная казнь (неизвестная

«Русской правде») и телесные наказания (ранее применявшиеся  только к холопам)

вошли в право Московии  именно под монгольским влиянием. Согласно статьям

Двинской грамоты 1397 года, выпущенной великим князем Василием I, каждый вор

подлежал клеймению;  за третью кражу следовало наказание  смертной казнью через

повешение; через отсечение  головы происходили казни изменников. В «Судебнике»

Ивана III 1497 года смертная казнь  назначалась за следующие категории

преступлений: призыв к мятежу, кражу церковного имущества, убийство, подмет

(подбрасывание вещей  в дом человека с целью в  дальнейшем обвинить его в  краже),

поджог. Закоренелый убийца и разбойник, известный обществу в этом качестве (

ведомый лихой  человек) тоже мог быть казнен при подозрении в любом серьезном

преступлении.

Также именно в период монгольского ига  и, возможно, под влиянием монгольских

судебных принципов, в  уголовную  процедуру Московской Руси входят пытки.