Сущность культуры

Именно "становления", ибо человек вечно находится  в состоянии становления человеком, т есть в процессе саморазвития (самотворения себя в качестве человеческого рода, человечества, как такового).

Стать человеком - главная цель человеческого бытия, его истинное назначение.  Производство и потребление взаимно "опосредствуют", то есть порождают друг друга. Открытая Марксом диалектика производства и  потребления имеет всеобщий характер и присуща всем сферам человеческого  бытия. Рост потребления, повышение  уровня потребностей неизбежны - это  объективный закон социального  прогресса: диалектика производства и  потребления объективно ставит перед  человеком все новые (и разные) цели, а значит расширяет объем  и содержание его жизнедеятельности, то есть смысла человеческого бытия, все глубже раскрывает человеку его  назначение. И наоборот, раскрывая  полноту своей универсальности  и осознавая это, человек в  состоянии  производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать  к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит так же по законам красоты.

Культура (материальна и  духовна), человек, во-первых, воспроизводит  себя, во-вторых, развивает себя, обогащает  смысловую сторону своего бытия. 
Таким образом, культура как инобытие сущности человека выполняет важнейшую функцию быть стержнем и фундаментом процесса самосовершенствования человека как его исторического назначения.

 Культура  оказывается социально-генетическим  кодом человека (человечности), но  в отличие от биологического  кода социальные (культурные) гены  совершенствуются: культура - это социальная  программа для поколений, каждое  из которых, однако, вносит в  нее свои коррективы.

 Реализуя свои цели, человек помимо своей воли  включается в сферу действия  диалектики цели, средства и смысла (назначения) жизнедеятельности человеческого  рода. Цель обусловливает развитие  средств, которые на новом,  более высоком уровне своего  развития оказывают обратное  влияние на цель, повышая ее  уровень, порождая новые цели. В рамках взаимодействия целей  и средств их достижения осуществляется  процесс смыслотворения. Эта диалектика  имеет объективный характер, человечество  ставит себе всегда только  такие задачи, которые оно может  разрешить, так как при ближайшем  рассмотрении и всегда оказывается,  что сама задача возникает  лишь тогда, когда материальные  условия ее решения уже имеются  налицо или,  находятся в процессе  становления.

Финализм -Человеческий род, совершенствуясь на планете Земля,  выполняя свое земное назначение, придет к неминуемому концу, так как  ресурсы Земли, Солнца и всей солнечной  системы не бесконечны. Этот  противоречит вышесказанному и абсолютно неприемлем методологически. С прагматической точки зрения, он уже сегодня проявляет  свою ограниченность в свете учений о ноосфере и глобальном эволюционизме, идей конволюции. 
Антифинализм - в сущности своей является следствием диалектико-материалистической концепции; в его основе лежит идея абсолютно глобальной эволюции всего Бытия, которая и привела на определенном этапе к возникновению человеческого разума, справедливо толкуемого как самосознание материального бытия. Следует подчеркнуть объективность этого момента в развитии материи в действительности  материя приходит к развитию мыслящих существ в силу самой своей природы, так как сама материя развивает из себя мыслящий мозг человека.

Аналогичная мысль высказывалась  А. И. Герценом.

Разум человеческий, особенно в форме ноосферы, первичен по отношению  к деятельности человека, разум осознает объективную логику бесконечного процесса саморазвития мира и место человека в нем. Руководствуясь сознанием, человек  приобретает (лучше сказать: приобретет) иной статус - статус действенного фактора  космической эволюции. Наиболее ярко этот сценарий представлен в философии  русского космизма, которая принципиально  отличается от "космической философии" Тейяра де Шардена, являющейся, в сущности, разновидностью финализма.

 
Русский космизм,  восходит к идеям  соборности, единения человека, со всем Космосом во имя восстановления целостности, и самого человека, содержит в себе весьма важное рациональное зерно, диалектико-материалистической концепцией решения проблемы и тенденциями  современной "естественной истории" человечества, тенденциями развития науки и техники, уже сегодня  намечающимися проблемами выживания (сохранения жизни) человека. Это "рациональное зерно" и есть естественнонаучное крыло русского космизма, разрабатываемое  трудами таких ученых, как К. Э. Циолковский, Н.А. Умов, Н.Г. Холодный, А. Л. Чижевский, В.И. Вернадский. Знакомство с их трудами приводит к выводу, естественнонаучное направление русского космизма фактически развивает и  обосновывает идеи Н. Ф. Федорова, что  человек как зритель безмерного пространства, зритель миров этого  пространства должен сделаться их обитателем и правителем.

Несмотря на то, что у Федорова Мир (Вселенная) - не только наличное бытие, но бытие  долженствующее, как бытие в развитии в отношении к Творцу, подкупает  то, что он высоко ставит человеческий разум, которого призвание - познавать и совершенствовать Вселенную. С одной стороны, человек есть обитатель ничтожнейшей частички безмерной вселенной, а с другой,  вся астрономия есть лишь мнения этого ничтожного обывателя этой частички, и чтобы это мнение стало истиною, стало действительностью, нужно человека сделать обладателем всей вселенной, нужно, чтобы слепая сила была управляема разумом.

 Благодаря  отказу от антропоцентризма в  пользу антропокосмизма деятельность  и разум человека выдвигаются  на первый план в качестве  творческой и творящей силы. Здесь  следует хотя бы назвать идеи  К.Э.Циолковского, учение о ноосфере  В.И.Вернадского, которые утверждали  оптимистическую философию социализации  космоса. 

Антропокосмизм, в отличие  от антропоцентризма, оптимистичен, его  философия - философия света и  разума, открывает путь к творчеству и бесконечному социальному прогрессу.

Особенно широко и глубоко  эта идея разрабатывалась К.Э.Циолковским, который считал, что Вселенная  продолжает свое саморазвитие через  человеческую разумную, целенаправленную познавательную и практическую деятельность, оказывая обратное стимулирующее влияние  на процесс самосовершенствования  человека. Человек должен осознать и принять к руководству - этому  его обязывает то, что он разумное существо - то, что он не есть случайное, независимое от окружающего - биосферы или ноосферы - свободно действующее  природное явление. Он составляет неизбежное проявление большого природного процесса, закономерно длящегося в течение,  миллиардов лет.

 И при этом наука   есть проявление, действия в человеческом  обществе совокупности человеческой  мысли.

Благодаря развитию науки  и техники, возрастающей интенсивности  и эффективности использования  их достижений XX век войдет в историю  человечества теми свершениями, которые  подтверждают мысль К.Э. Циолковского, что Космос сам рождает в себе силу, которая им управляет. Она могущественнее всех остальных сил природы.

Таким образом, в свете  философии антропокосмизма выявляется аспект назначения человека - аспект космический: совершенствуясь в условиях планеты  Земля, человек призван, дорасти  до разумной силы космического масштаба, стать силой, преобразующей сам  Космос. А это, в свою очередь, приведет к восхождению на новые вершины  в процессе самосовершенствования  человеческого рода. 
Рассуждения о назначении человека можно обобщить в следующих предложениях:

1) Понятия "смысл"  и "назначение" жизни человека  являются понятиями, взаимодополняющими  друг друга как по содержанию, так и по своим функциям. Причем "назначение" в логическом плане:  оказывается первичным по отношению  к смыслу, хотя исторически является  его продолжением и дополнением. 

2) Решение проблемы  на основе диалектико-материалистической  методологии с учетом развития  социума и при условии раскрытия  его связи с более широкой  системой природных реалий (космосом).

3) Рассуждения  относятся к сфере собственно  философской рефлектирующей мысли,  имеют концептуально-методологическое  значение. Но применимы они и  на более конкретном уровне  осмысления бытия человека, т.е.  осмысления жизнедеятельности отдельных  индивидов, если помнить при  этом диалектику общего и единичного, целого и его частей.  
Вообще, человечество сегодня переживает период отрочества с его неизбежными проблемами, и ему достаточно далеко до состояния единой человеческой популяции с общечеловеческой культурой (сегодня мы, по большому счету, лишь начали говорить об общечеловеческих ценностях). 
 

3. Идейное и общественно-политическое  течение первой волны русской  эмиграции, объединенное концепцией  русской культуры как неевропейского  феномена, который одновременно  принадлежит Западу и Востоку,  в то же время не относясь  ни к тому, ни к другому. Это:

ЕВРАЗИЙСТВО — идейное и общественно-политическое течение первой волны русской  эмиграции, объединенное  концепцией  русской  культуры как неевропейского феномена, который обладает в ряду культур мира уникальным соединением  западных и восточных черт, а потому одновременно принадлежит Западу и  Востоку, в то же время не относясь ни к тому, ни к другому. 
Несмотря на свой явно выраженный интерес к "предельным", метафизическим проблемам русской и мировой культуры и истории, представители этого течения не были отвлеченными мыслителями и тяготели не столько к философии (культуры и истории), сколько к различным областям конкретного гуманитарного знания.

Основатели  Евразийства:  P.O. Якобсон, князь Н.С. Трубецкой (1890 — 1938) - филолог и лингвист,  основатели - Пражского лингвистического кружка; П.Н. Савицкий (1895 — 1965) — географ, экономист; П.П. Сувчинский (1892-1985) —  музыковед, литературный и музыкальный  критик; Г.В. Флоровский (1893 — 1979) — историк  культуры, богослов и патролог, Г. В. Вернадский (1877-1973) — историк и  геополитик; Н.Н. Алексеев — правовед и политолог, историк обществ, мысли; В.Н. Ильин — историк культуры, литературовед и богослов; первоначально  к евразийству примыкал и Бицилли  — историк культуры, филолог, литературовед, кн. Д. Святополк-Мирский — публицист, Эренжен Хара-Даван — историк.

Каждый  из названных здесь представителей "классического" евразийства (1921-1929), отталкиваясь от своего конкретного  культурно-исторического материала  и опыта (культурно-исторического, географического, политико-правового, филологического, этнографического, искусствоведческого  и т.п.), ссылаясь на него, анализируя и обобщая, обращался к проблематике философии культуры и одновременно — историософии, связанной с диалектикой  Востока и Запада в русской  и мировой истории и культуре.

Однако именно такой путь построения культурофилософских  и историософских концепций (от конкретного  к абстрактному, от частного к общему) придавал моделям Евразийства особенно убедительный, доказательный и наглядный  характер. Кроме того, теории Евразийства  изначально носили характер не столько  умозрительный, отвлеченно философский, сколько культурологический и междисциплинарный, метанаучный. 
Впервые концепция Евразийства была сформулирована в книге Трубецкого Европа и Человечество (1920). Затем последовали коллективные сборники статей: Исход к Востоку. Предчувствия и свершения (1921); На путях. Утверждение евразийцев (1922); Россия и латинство (1923); Евразийский Временник (1923-27); Евразийство: Опыт систематического изложения (1926); Евразийство: Формулировка 1927 г. (1927) и ряд других. Евразийство возникло в самом начал? становления культуры русского зарубежья (1920-е гг.) как форма самосознания русской эмиграции первой волны и, вместе с тем, как способ преодоления национальной трагедии, какой были для большинства русских эмигрантов Октябрьская революция (вместе с гражданской войной), установление большевистской диктатуры, обретшей государственные формы советской власти, и крах Российской империи, превратившейся в новое государственное образование - Советский Союз. Именно эти необратимые события новейшей русской истории, предопределившие массовую эмиграцию коренного населения страны (в том числе и прежде всего большую часть европеизированной российской интеллигенции), заставляли ученых, религиозных и социально-политических мыслителей диаспоры видеть в историческом пути России явление, не только самобытное, но и необъяснимое: помощью закономерностей и принципов западноевропейской истории, а в русской культуре, допустившей в своем историческом саморазвитии революцию, большевизм и драматический раскол по политическому и религиозному принципу, - черты, выводящие ее за пределы новоевропейского культурного дискурса и тем самым подвергающие сомнению универсальность европоцентризма. 
Как и возникшее параллельно с Евразийством другое эмигрантское течение - сменовеховство, Евразийство ставило своей целью объяснить и в значительной степени оправдать культурно-имманентными закономерностями все те социокультурные и политико-идеологические изменения, которые происходили в Советской России после Октября. Русская революция рассматривалась идеологами Евразийства как логичное продолжение и завершение трагедии общеевропейской войны, ознаменовавшей собой глубокий и непреодолимый кризис европеизма, не осознанный до конца в самой Западной Европе. Октябрьская революция предстает в учении Евразийства как суд над Петербургским периодом русской истории, как суд свыше над основными тенденциями развития новоевропейской культуры и грозное предупреждение всемирной истории. Революционная катастрофа, обнажившая трещину раскола в русской и европейской культуре, а вместе с тем и в мировой культуре как целом, явилась тем катарсисом, который, с точки зрения Евразийства, поднял Россию и русских на новую ступень исторического самосознания, оказавшуюся во многом недоступной европейцам, что и предопределило духовное избранничество русских эмигрантов по отношению к их инокультурному западноевропейскому окружению. Тем самым, российская цивилизация и русская культура предстали в контексте новоевропейского развития не столько как европейская периферия, провинция мировой культуры, сколько как магистраль всемирно-исторического культурного развития, представляющая собой своего рода равнодействующую европейских и неевропейский факторов мировой культуры. Именно на пересечении европейской и неевропейской культурно-исторических тенденций, согласно Евразийству, разрешается общеевропейский кризис (исход к Востоку). 
Характерно, что культур-пессимизм Евразийства, как ни парадоксально, отражал прежде всего именно западноевропейский социо-культурный дискурс (своего рода некий комплекс европейской неполноценности): разочарование в рационализме и ециентизме, буржуазной демократии и либерализме, тех-нотронной массовой цивилизации и политическом плюрализме, господствовавшими в Западной Европе, - и был вполне противоположен умонастроениям, превалировавшим в Советской России (утопический оптимизм, массовый энтузиазм, преклонение перед наукой и техникой, апология всеобщей плановости и управляемости обществ, процессов и т.п.). В этом отношении Евразийство было не только характерным идеологическим порождением русской эмиграции, в целом настроенной поначалу консервативно и контрреволюционно, но и типологически родственно такому яркому течению западноевропейской мысли, как консервативная революция, представленному в Веймарской республике О.Шпенглером, Э.Юнгером, А.Меллером ван ден Брук, Г.Церером, Э.Юнгом и др. Эти течения сближало резкое неприятие идей либерализма и демократии, максималистские идеи (включая утопию сильного государства в интересах народа; концепцию национального единства, основанием которого может служить национальная культура; теорию идеократии, оправдывающую идеологический монизм и даже идейную диктатуру, управляющую обществом и страной; сочувствие тоталитарной партии, которой будто бы можно овладеть изнутри, направив ее деятельность на другие цели и придав ей конструктивный смысл). 
Критическая позиция Евразийства по отношению к европейскому самосознанию и культурно-историческому опыту Европы выдавала внеположенность России и русских по отношению к Европе и европеизму - как безусловных неевропейцев (с точки зрения Евразийства) или во всяком случае - не только европейцев. Собственный опыт русской революции также рисовался как неевропейский культурный феномен. Не случайно Бицилли, рассуждая о соотношении Востока и Запада в европейских и российских цивилизациях, ссылался на характеристику, данную Франческо Нитти большевизму: (азиатский социализм), и доказывал, что организация большевистской России слишком напоминает организацию орды, а коммунистический манифест - монгольское восприятие в 11 в. Корана как ясака божеств, воли (1922). Сочувственно воспринимали евразийцы и вывод, к которому пришел немецкий культуролог и социолог А. Вебер, о реазиатизации России при большевистской власти (1925). Именно присутствие в русской культуре, а значит, и русской истории, наряду с европейскими, западными компонентами еще и восточных, азиатских, делало русскую культуру, в глазах евразийцев, гораздо более сложной и содержательной богатой смысловой системой, нежели собственно европейская культура и цивилизация (или, впрочем, собственно азиатская), что придавало ей черты превосходства - по отношению к Востоку и Западу - как некоей суперцивилизации, принадлежащей одновременно и Востоку, и Западу, снимающей в себе их противоречия и синтезирующей их достижения. 
В своем осмыслении кризиса европейской культуры русские мыслители исходили из собственного творческого прочтения Заката Европы - Шпенглера и вытекавших из него представлений о морфологии культуры. Целое мировой культуры мыслится как совокупность различных картин мира, выражающих отдельные (в той или иной степени локальные) культуры, взаимодействующие между собой или борющиеся друг с другом; из этих процессов складывается морфология мировой истории. Культура трактуется, с одной стороны, как организм, развивающийся по законам своей внутренней формы; с другой стороны, как первофеномен всякой - прошлой и будущей - истории; в каждой культуре различаются ее потенциальные возможности и ее проявление в истории как постулат, осуществление этих возможностей. Исчерпанность внутренних возможностей европейской культуры и цивилизации означает выдвижение на первый план мировой истории внутренних возможностей иных, незападных культур и цивилизаций и восстановление мирового культурного баланса за счет внеевропейских ориентиров и критериев развития и совершенства. Помимо прозрачных иллюзий Евразийства на Шпенглера в культурологических построениях евразийцев прочитываются традиции Гердера, Шиллера, особенно Гете, немецких романтиков, В. Гумбольдта, Шопенгауэра, Ницше. Еще более значителен в качестве кулътурфшюсофской традиции, продолженной Евразийством, евразийский подтекст, обнаруживаемый у русских мыслителей -предшественников евразийцев, - Н.М. Карамзина, Н.В. Гоголя, А.С. Хомякова, Ф.И. Тютчева, К. Леонтьева, Н.Я. Данилевского, Достоевского, Брюсова, Блока, Волошина, Н. Гумилева и др. Близки Евразийству и некоторые духовные искания таких значительных фигур начала 20 в., как Л. Толстой и Н. Рерих, С. Булгаков и Бердяев. Многим Евразийство обязано В.И. Ламанскому, который впервые выдвинул гипотезу о существовании наряду с Европой и Азией особого материка, их соединяющего, континентальной Евразии, к которой принадлежит Россия. Парадоксальным образом одним из предшественников Евразийства является и Вл. Соловьев, который уже в ранней своей работе Три силы попытался представить славянство (и прежде всего Россию) в качестве медиативного фактора мировой истории, снимающего в себе противоположности Запада и Востока. Отвергая государственный и религиозный деспотизм, подавляющий индивидуальность, как негативное порождение Востока и безоглядный индивидуализм и эгоизм Запада, ведущий к войне всех против всех, Соловьев предполагал, что Россия выступит в качестве третьей силы всемирно-исторического развития, а русская культура сможет совместить соборный коллективизм и аскетичную самоотверженность Востока с творческой активностью и индивидуальной духовной свободой европеизированной личности в рамках гармоничного всеединства, тем самым примирив идеи и принципы Востока и Запада на пути к единому человечеству. Картина мировой культуры, с точки зрения Евразийства, принципиально плюралистична, многомерна, мозаична; миры национальных культур несводимы друг к другу и как бы параллельны. Общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, с точки зрения Евразийства, в принципе невозможна, а если бы и была возможна, то представляла бы собой либо систему удовлетворения чисто материальных потребностей при полном игнорировании потребностей духовных, либо привела к навязыванию всем народам тех форм, которые соответствуют жизни лишь какой-либо одной этнографической особи, т. е. стала бы средством культурного обеднения, а не обогащения народов мира и человечества в целом. 
Евразийство исходит из того, что общечеловеческий космополитизм, есть обман, исходящий из эгоцентризма,  порожденного им шовинизма (романо-германских народов), полагающий свою культуру, высшей и совершеннейшей в мире. На самом же деле представления о европеизме, космополитизме и общечеловеческом содержании западноевропейской культуры есть маскировка узкоэтнографического содержания соответствующих национальных культур или их общей суммы. Соответственно некритически воспринятый и усвоенный европеизированными нероманогерманцами европоцентризм превращается в культурный эксцентризм, т. е. оборачивается отказом от собственной культурной самобытности, ведет к культурному, нравственному и психологическому обеднению, как отдельных личностей, так и целых народов. 
Отсюда апелляция Евразийства к национализму как к способу культурного самопознания и самоутверждения в мире нероман-германских народов: долг каждого такого народа состоит в том, чтобы познать самого себя и быть самим собой. Подобный, истинный национализм стремится к национальной самобытности, в то время как ложный национализм, диктуемый мелким тщеславием, представляет собой лишь потуги достичь сходства с великими державами, особенно нелепые в устах малых народов. Так, народы, входящие в российскую Евразию, с точки зрения Евразийства, сильны своим единством; потому им должен быть свойственен обще евразийский национализм, а не ложный национализм самостийности. Другие разновидности ложного национализма - воинствующий шовинизм, основанный на отрицании равноценности народов и культур, на игнорировании соотнесенности всякой данной формы культуры с определенным этническим субъектом, его особым психическим складом; культурный консерватизм, искусственно отождествляющий национальную самобытность с культурными формами, уже когда-либо созданными в прошлом. Каждая из трех названных форм ложного национализма чревата каким-нибудь национально-культурным бедствием - денационализацией культуры, утратой чистоты расы носителями данной культуры, застоем и остановкой в культурно-историческом развитии. Что касается русского национализма, то, с точки зрения Евразийства, в послепетровской России национализм был только ложным (стремление к великодержавности; национальное высокомерие западного образца, сопровождаемое требованиями русификации инородцев; панславизм), причем все эти тенденции, по мнению евразийцев, были заимствованиями из романо-германского. Даже раннее, классическое славянофильство не было чистой формой истинного национализма (Н. Трубецкой характеризует его как западничествующее славянофильство). Основание истинного русского национализма как общественного течения мыслится Евразийством как насущная задача ближайшего будущего, ради которой потребуются перестройка русской культуры в духе самобытности, полный переворот в сознании русской интеллигенции. В противном случае России грозит мрачная перспектива колонизации – буржуазно - романо-германскими странами (если всемирная революция не состоится) или коммунистической Европой (после мировой революции). Большевистская революция, своими экспериментами отбросившая Россию в среду колониальных стран и сделавшая колониальное положение России неизбежным, подготовила Россию к ее новой исторической роли всемирного масштаба - вождя за освобождение колониального мира от романо-германского ига. Таким образом, России и русской культуре выпадала, как и прежде, объединительная, интегративная миссия: они возглавляли единство ряда восточных, прежде всего азиатских, культур и цивилизаций; но, в отличие от соловьевского все единства интеграция восточных колониальных и полуколониальных народов выстраивалась не как сумма культур всего человечества или как богочеловеческое в мировой культуре, но как культурно-языковой союз угнетенных народов в борьбе за свободу и независимость против культурного империализма развитых стран Запада. Однако евразийский союз в каком-то глубоком смысле является все же именно всеединством: в основе общеевразийской культуры лежит туранский элемент свойственный в той или иной степени всем урало-алтайским народам - тюркам и монголам, угрофиннам и маньчжурам, народам Крайнего Севера России и самому русскому народу, представляющему собой надэтническое (или межэтническое) образование. На основании разнообразных этнографических, лингвистических, исторических, искусствоведческих и этнопсихологических данных евразийцы доказывали единство и ценностно-смысловое своеобразие, силу и историческую устойчивость туранского культурного типа. В подобной трактовке Евразийства межкультурных отношений и культурно-исторического развития отчетливо ощущался привкус своеобразно преломленных революционных политических теорий конца 19-начала 20 в. и социобиологических концепций этнокультурной истории этого же времени. 
Национальное своеобразие русской культуры, сложившейся в результате туранизации византийской традиции и представляющей собою средоточие всей евразийской цивилизации, как это понимает Евразийство, во всем противостоит западноевропейской культуре и цивилизации: континент противоположен океану; кочевническая степь, динамичная и цикличная, противостоит неподвижной оседлости; близость к природе и ландшафту - европейскому отчуждению от естественности, техницизму и искусственности европейской цивилизации; религиозная мораль - западному экономизму; живые интуиции и прозрения - сухому рационализму;  вертикаль напряженных духовных исканий православия - горизонтали властных амбиций католичества; коллективизм и соборность обществ и духовного опыта - разлагающему индивидуализму и эгоизму Запада; душевная стойкость и верность национальной традиции - космополитической размытости и неопределенности; государствоцентризм и идеократия аморфному демократическому плюрализму и идейному либерализму. Для Евразийства Россия - наследница не только Византии (что было очевидно для, например, К. Леонтьева), но и кочевой империи Чингисхана, облагороженной православием. Отсюда идет скрытое сочувствие евразийцев тоталитаризму и тоталитарной культуре; борьба Евразийства с большевизмом - это соперничество двух типологически родственных культурных моделей, а не война за выживание. 

4.  Идеологические движения, преимущественно  религиозного толка, провозглашающие  приверженность исходным идеям,  принципам, ценностям определенных  учений, доктрин, выдвигающие требования  преодоления появившихся в ходе  их развития извращений, уклонов,  ересей и восстановления первоначальной  чистоты, "возвращения к истокам".Это:

ФУНДАМЕНТАЛИЗМ - [лат. fundamentum основание] - одно из течений в протестантской теологии, выступавшее против критического пересмотра устаревших религиозных понятий; общее название сторонников сохранения ортодоксии.

Фундаментализм:

1) общественные идеологические религиозные движения, провозглашающие приверженность исходным идеям, принципам, ценностям определенных учений, доктрин, выдвигающие требования преодоления появившихся в ходе их развития извращений, уклонов, ересей и восстановления первоначальной чистоты, "возвращения к истокам". 

Фундаментализм близок к различного типа ортодоксии. Он возникает в условиях кризиса какого-либо движения и, как правило, противостоит, в т. ч. насильственными средствами, процессу перемен, обновлению.

2) Течение в протестантизме, направленное против либерального протестантского рационализма. Сложился в южных штатах США в 1910-х гг., отвергало любую критику Библии. 

Фундаментализм - в широком смысле термин употребляется применительно к религиозным направлениям, которые провозглашают неизменность догматики, требуют буквального принятия содержащихся в «священных» книгах пророчеств и чудес, отвергают всякие попытки их аллегорического истолкования, предпочитая слепую веру доводам разума, настаивая на строгом, неукоснительном исполнении всех традиционных предписаний. В узком смысле термин используется для обозначения ортодоксального течения в современном протестантизме и особенно исламе. Исламский Ф. распространился за последние годы во многих странах — от Ирана, Афганистана до Чечни. 

5.  Изменение во времени состояния  культурных систем и объектов, а также типовые модели взаимодействия  между людьми и их социальными  группами. Это:

ПРОЦЕССЫ КУЛЬТУРЫ —  это изменение во времени состояния культурных систем и объектов, а также типовые модели взаимодействия между людьми и их социальными группами.

Хотя культурные процессы эмпирически проявляются  в совокупности культурных событий, эти понятия не тождественны. Под  культурными процессами имеются  в виду типические, универсальные  по масштабам распространения в  разных культурах и устойчивые в  своей повторяемости функциональные процедуры, поддающиеся классификации  на основании общих признаков. Культурные же события— это конкретно-исторические частные случаи осуществления культурных процессов, обладающие уникальными чертами, вариативность которых определяется суммой условий и обстоятельств их протекания.