Коран в русской поэзии на примере творчества А.С.Пушкина и И.А.Бунина

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального  образования

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ РУССКОГО ЯЗЫКА

имени А.С.ПУШКИНА

 

 

 

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ  ФАКУЛЬТЕТ

Кафедра мировой  литературы

 

 

 

КУРСОВАЯ РАБОТА ПО РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

КОРАН В РУССКОЙ  ПОЭЗИИ НА ПРИМЕРЕ ТВОРЧЕСТВА А.С.ПУШКИНА И И.А.БУНИНА.

 

Выполнила:                                                        студентка 3 курса                                 

                               филологического факультета

                                                   Раупова С.М.

 

 

Научный руководитель:                               Д.Н.Ващенко

кандидат  филологических наук

ассистент

 

Оценка:

 

 

Москва 

2008

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение…………………………………………………………………………..3

Основная  часть .………………………………………………...........….....……4

Глава I. Св. Коран  в русской поэзии………………………………...…….......4

Глава II. Коран в творчестве А.С.Пушкина………………………...……........7

Глава III. Коран в творчестве И.А.Бунина……………………………………12

Заключение …………………………………………………………..………....33

Библиография………………………………………………………..………....36

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Тема курсовой работы: Тема "Коран в русской поэзии" актуальна сегодня потому, что в последнее время текст Св.Корана все чаще переводится на русский язык (см. переводы В.Пороховой, Э.Кулиева и др.) Кроме того, сейчас крайне важны отношения Востока и Запада, а в стихотворениях русских поэтов тема Востока преобразована и решена в рамках русского мировоззрения.

Предмет исследования: произведения А.С.Пушкина и И.А.Бунина в соответствии с отражением в этих произведениях текста Св.Корана.

Цель исследования - анализ отражения текста Св.Корана в творчестве А.С.Пушкина и И.А.Бунина, раскрытие философии Востока через призму русского сознания.

Задачи: определить цели исследования; проанализировать как используется текст Св.Корана в творчестве А.С.Пушкина и И.А.Бунина.

Метод исследования: дефинирования, анализ, совмещение информации из разных источников. Основной метод исследования – анализ.

Материал исследования: произведения А.С.Пушкина («Подражания Корану»; «Пророк»,1826; «Стамбул гяуры нынче славят…»; «В пещере тайной, в день гоненья…»; «Родрик» (1835); «Когда владыка ассирийский…» (1835); «Напрасно я бегу к сионским высотам…» (1836);«Отцы-пустынники и жены непорочны» (1836)) и И.А.Бунина (стихотворений 1903-1915 гг. и цикла прозаических очерков «Тень птицы», созданных в 1907-1911 гг.).

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА I.

КОРАН В РУССКОЙ ПОЭЗИИ.

В России с ее всегда чрезвычайно  напряженной духовной атмосферой религиозные  поиски светских людей долго не находили благоволения властей и широкой аудитории единомышленников. Поэтическое вдохновение и лирическое творчество смогли невозбранно приблизиться к Богодухновенным источником лишь на рубеже XVIII-XIX столетий.

Внимание русских поэтов к Св.Корану свидетельствует о том, что в  многонациональной, поликультурной  и унитарной абсолютной монархии, каковой была императорская Россия, именно поэты оказались проводниками и инициаторами цивилизационно-религиозного диалога. Не ставя проблемы религиозного синкретизма и не выступая с позиций богословских споров, поэты своими средствами приближали возможность взаимопонимания культур.

Внимание русских поэтов устремлялось не на толкование смыслов, содержащихся в сурах и аятах Св.Корана, а  на образную структуру и язык главной  священной книги ислама. Глубокая образность и несомненная поэтическая вдохновенность коранического Откровения были сразу замечены и признаны. Не могла остаться без внимания и органически свойственная текстам Корана глубоко своеобразная образная система, выраженная в совершенно непривычной для европейского восприятия структуре смысловых и смыслопреобразующих  конструкций языка. План выражения, явно преобладающий в Коране над привычным для европейцев планом содержания, делал  священное писание мусульман необычно широко открытой системой, новой незнакомой парадигмой. И поэтические приближения русских поэтов к Св.Корану оказались во многом гораздо более верными и ценными, чем ученые штудии.

 

 

 

Глава II.

Коран в творчестве А.С. Пушкина.

Мусульманский Восток привлекал  внимание Пушкина на протяжении всего его творческого пути. Мир ислама вошел в поэтический мир классика русской поэзии не просто как тема или образец для подражания, но как один из глубоких и жизненно важных истоков творчества. Об этом свидетельствуют неоднократные упоминания Корана и имени пророка Мухаммада в пушкинских художественных произведениях, письмах и дневниковых записях. По данным Словаря языка Пушкина, Коран в его источниках в общей сложности упоминается 17 раз, тогда как Библия-13, и, кроме того, отдельно Евангелие - 8.

Внимание Пушкина к мусульманскому миру предопределено несколькими причинами. Первоначально оно было вызвано  интересом поэта к африканской  ветви своей родословной. Как  известно, прадедом Пушкина по материнской  линии был Абрам Петрович Ганнибал (ок. 1697-1781), увековеченный поэтом в знаменитой повести «Арап Петра Великого». По данным известного российского антрополога и этнографа академика Д. Анучина, пушкинский предок был сыном зависимого от Турции эфиопского князя, правившего в городе Логон на реке Мареба на северо-востоке Абиссинии (Эфиопии).

Восьми лет от роду Абрам Ганнибал в числе других детей вассальных правителей в качестве почетного заложника был привезен ко двору турецкого султана Ахмеда III, а в 1706 г. выкуплен российским посланником С. Владиславичем-Рагузинским и в качестве подарка прислан Петру I. Впоследствии Ганнибал был денщиком, камердинером и секретарем первого российского императора, получил блестящее образование и сделался выдающимся военным инженером, дослужившись до чина генерал-аншефа.

Происходил ли Ганнибал из мусульманской  или христианской семьи, доподлинно неизвестно, но в XVII в. на севере Абиссинии жило много мусульман. В анонимной немецкой биографии Ганнибала, находившейся в бумагах Пушкина, было сказано, что отец его «по магометанскому обычаю имел много жен, в числе около тридцати». Характерно также, что сам Пушкин в вышеупомянутой повести «Арап Петра Великого» именовал своего легендарного прадеда мусульманским именем Ибрагим.

Другим источником интереса Пушкина к мусульманскому Востоку явилось его юношеское увлечение ориентальными произведениями европейской литературы XVIII-XIX вв., такими как «Персидские письма» Монтескье, «восточная» драматургия Вольтера и особенно и особенно-восточные поэмы Байрона. Хотя все эти произведения имели очень мало общего с реальным исламским миром, они дали первоначальный толчок для ориентального поэтического творчества Пушкина. Пример тому- причудливый «восточный» поэтический орнамент в ранней пушкинской поэме «Руслан и Людмила» (1817-1829).

Более серьезное значение для формирования ориентальных интересов  поэта имели лекции его лицейского преподавателя – профессора всеобщей истории И. Кайданова. В занятиях с лицеистами и в своей вышедшей в 1814 г. книге «Основания всеобщей политической истории. Часть I. Древняя история», ставшей, по существу, первой учебной книгой Пушкина по истории, Кайданов важное место отводил истории древней Аравии, жизни пророка Мухаммада и возникновению ислама.

В тот же период времени  важным источником сведений о мусульманском Востоке явился для Пушкина основанный Н. Карамзиным и издававшийся в Москве журнал «Вестник Европы», на страницах которого профессор-востоковед Московского университета А. Болдырев публиковал свои восточные исследования, а также переводы с арабского и персидского языков. Как будет показано ниже, одна из публикаций Болдырева в «Вестнике Европы» сыграла в дальнейшем заметную роль в пушкинском творчестве.

Решающее значение для  знакомства Пушкина с исламским  миром имело его непосредственное соприкосновение с жизнью мусульманских народов Крыма и Кавказа в период южной ссылки 1820-1824 гг. В результате общения с живым Востоком возникли Пушкинские поэмы «Кавказский пленник» (1820-1821) и «Бахчисарайский фонтан» (1823), причем в процессе работы над последней поэмой поэт впервые подробно ознакомился с Кораном. Об этом в июле1824 г. он сообщил в письме к декабристу В. Давыдову.

Первоначально Пушкин, видимо, обратился к Корану наряду с другим и книгами о мусульманском  Востоке как к источнику исторических реалий для поэмы «Бахчисарайский фонтан». Вскоре, однако, Коран настолько захватил поэта, что результатом этого явился целый цикл из девяти стихотворений, объединенных общим заглавием «Подражания Корану». Пушкин работал над ним, находясь уже в своем родовом имении селе Михайловском, всю осень1824 г.: «Я тружусь во славу Корана»,- писал он в письмах к брату Льву в ноябре 1824 г.

Весной 1825 г. Пушкин через  известного поэта и литературного  критика П. Плетнева представил цикл на суд поэтов своего круга, среди  которых «Подражания Корану» получили самую высокую оценку. В письме к Пушкину в апреле 1825 г. поэт-декабрист К. Рылеев среди последних пушкинских стихотворений особо выделил «отрывки из Алкорана», а другой поэт А. Дельвиг в письме к П. Плетневу в мае того же года специально просил прислать ему «алкоран («Подражания Корану») Пушкина». В 1826 г. весь цикл был опубликован в сборнике «Стихотворения Александра Пушкина».

Литературные произведения в форме подражаний встречаются  у Пушкина довольно часто: подражание Данте, Парни, Байрону, Гете. Обычно, однако, он ограничивался одним - двумя подражаниями какому-либо образцу, здесь же перед нами обширный поэтический цикл из девяти стихотворений. Причем следует отметить, что если в других подражаниях поэт стремился передать общий дух подлинника, то в «Подражаниях Корану» наблюдается почти буквальная передача текста, вплоть до отдельных выражений.

По данным известного пушкиниста К. Кашталовой, Пушкин текстуально  использовал 81 стих тридцати трех различных  сур Корана. При этом основные сюжеты цикла «Подражания Корану» были взяты из нескольких определенных сур: первое «подражание» являет собой поэтическое переложение 93-й суры «Утро»; во втором использованы мотивы 33-й суры «Сонмы»; третье – почти дословная передача текста 80-й суры «Нахмурился»; в пятом использована 55-я сура «Милосердный»; в шестом – 48-я сура «Победа»; в седьмом – стихи 73-й суры «Завернувшийся»; сюжеты четвертого, восьмого и девятого взяты из 2-й суры «Корова». Столь основательное изучение этой, достаточно трудной европейцу для чтения, книги показывает чрезвычайно серьезный интерес поэта к Корану.

Первоначально Коран  привлек Пушкина как выдающийся образец восточной поэзии. Ему, несомненно, была известна и близка высокая оценка поэтических достоинств главной священной книги ислама, данная известным швейцарским историком и экономистом Симоном де Сисмонди в статье «О литературе арабов», опубликованной на страницах «Вестника Европы» в 1818 г.: «Ни одна из книг, написанных на арабском языке, не представляет отрывков столь высокой поэзии и столь сильного увлекающего красноречия».

В одном из черновых вариантов  шестого «подражания» Пушкин прямо  именует Пророка Мухаммада - Магомета поэтом. По свидетельству первого биографа Пушкина, известного мемуариста П. Анненкова, в год создания «Подражаний Корану» поэт был «до того увлечен гиперболической поэзией произведения, что почел за долг распространять имя Магомета, как гениального художника, в литературных кругах».

При незнании Пушкиным арабского  языка особое значение приобретает тот перевод, по которому поэт знакомился с текстом Корана. Традиционно считалось, что это был французский перевод, выполненный известным востоковедом и дипломатом Андрэ дю Рие, изданный в 1647 г. однако текстологические исследования Кашталовой показали, что гораздо ближе к пушкинскому поэтическому шедевру стоит русский перевод труда дю Рие, вышедший в 1790 г. в Санкт-Петербурге под названием «Книга Алькоран аравлянина Магомета, который в шестом столетии выдал оную за ниспосланную к нему с небес, себя же последним и величайшим из пророков Божиих».

Автором этого русского перевода был знаменитый литератор  и переводчик екатерининского времени  М. Веревкин. Его перевод, сделанный  с перевода дю Рие, представляет собой  настолько близкую копию последнего, что на первый взгляд очень трудно определить, каким из них пользовался Пушкин. Оба переводчика употребляют одни и те же выражения, только дю Рие на французском языке, а Веревкин - на русском. Но при ближайшем рассмотрении становится очевидным: то, что Пушкин сумел получить от Веревкина, он не смог бы взять у дю Рие.

Свой перевод Корана Веревкин осуществил уже на склоне лет, имея огромный опыт такого рода работы. Достаточно отметить, что общий объем  переведенных им иностранных книг составил 146 томов. Это предопределило высокий уровень труда Веревкина, который характеризуется не только точным воспроизведением французского оригинала, но и весьма солидными художественными достоинствами.

Изложенный достаточно простым и ясным языком, перевод  Веревкина выгодно отличался  как от неуклюжего перевода Постникова, вышедшего в 1716 г., так и от запутанных и многословных переводов, появившихся позднее. При этом Веревкин стремился не только передать содержание, но также воспроизвести поэтические особенности и образный строй Корана. По существу, он впервые в русской литературе подошел к Корану как к великому поэтическому шедевру.