Литература во 2-ой половине 19 века

В 1850-1864 годах Тютчев создает так  называемый «денисьевский цикл», посвященный Е.А.Денисьевой, одну из вершин любовной лирики русской и мировой поэзии. Здесь одно из самых светлых чувств, доступных человеку, окрашивается в трагические тона, превращается в «поединок роковой» двух любящих сердец, исход которого предуказан судьбой («О как убийственно мы любим»; «Предопределение»). Для любовной лирики Тютчева этого периода характерно перенесение основного внимания на внутренний мир женщины, образ которой наделен у него ярко индивидуализированными психологическими чертами. Этот цикл образует своеобразную параллель «панаевскому циклу» Некрасова и отражает общую тенденцию русской поэзии к созданию своеобразного психологического романа в стихах.

А.А. Фет (1820-1892) - один из тончайших русских лириков. Главное в его поэзии - живое чувство красоты, как единственной цели искусства вообще и поэзии в частности.

Особенность поэзии Фета - в тонкой передаче мимолетных, ускользающих чувств и настроений. Мгновения жизни мелькают, оставляя в сердце смутное волнение, рассказать о которых прямо поэт не может. Фет всегда дает нам почувствовать это ощущение невысказанности, невозможности выразиться в словах. Поэтому особенное место в лирике Фета занимает мелодическая организация стиха; его благозвучие, использование ассонанса, аллитерации, разнообразные ритмические ходы. Изображение неясных и противоречивых чувств, несомненно, перекликались с психологическими достижениями русской реалистической прозы. Но эстетика Фета в своей основе романтическая. По воззрениям Фета, поэзии наиболее близки такие душевные состояния, которые далеки от рассудочной стороны человеческой души. Фет - поэт редкой эмоциональности, силы чувства, при этом чувства преимущественно жизнерадостного. Основное настроение поэзии Фета - настроение душевного подъема. Упоение любовью, природой, искусством, мечтами - вот основное эмоциональное содержание его поэзии 1850-60-х годов. Таковы «Шепот, робкое дыханье», ставшее для многих читателей символом фетовской поэзии, его своеобразным автопортретом; «Ярким солнцем в саду пламенеет костер» - образец пейзажной лирики Фета, пронизанной импрессионистическими чертами; «Сияла ночь. Луной был полон сад» - стихотворение, которым так восхищался Л.Толстой; его поражала «лирическая дерзость» фетовского образа («И в воздухе за пеньем соловьиным / Разносится тревога и любовь»).

В 1870-ые годы поэзия Фета обретает новое  качество. Страдание, боль, муки врываются  в его стихи. Красота, радость  для Фета по-прежнему составляют главное, но уже не сами по себе, а как «исцеление от муки», как противостоящие страданию. И здесь-то в служении красоте, в борьбе со страданиями Фет обретает новую могучую жизненную силу, бросающую вызов смерти («Смерть») и самому Богу - Порой изысканная лирика Фета приобретает архическую тяжесть слова, заставляющую вспомнить о Г.Р.Державине («Не тем господь могуч, непостижим / Ты пред моим мятущимся сознаньем, / Что в звездный день твой светлый Серафим / Громадный шар зажег над мирозданьем... / Нет, ты могуч и мне не постижим / Тем, что я сам, бессильный и мгновенный, / Ношу в груди как оный Серафим, / Огонь сильней и ярче всей вселенной»).

Поздняя поэзия Фета испытала сильнейшее влияние  субъективной философии А.Шопенгауэра, которую Фет считал «откровением, возможным человеческим ответом  на те умственные вопросы, которые сами собой возникают в душе каждого». Фет в поздней лирике предельно субъективен, и его «мятущееся сознание» ищет опору не в Боге, но в своей собственной личности, потому что она - пусть и мгновенная, бессильная - вмещает в себя целый космос. Такова «лирическая дерзость» позднего Фета, не уступающая по глубине трагической напряженности поэзии Ф.И.Тютчева.

4. ПРОБЛЕМАТИКА И ПОЭТИКА ПРОЗЫ  1850-1870-Х ГОДОВ

Русская проза, при всем расцвете поэзии и драматургии (А.Н.Островский) занимает центральное место в литературном процессе 2-ой половины XIX в. Она развивается в русле реалистического направления, подготавливая в многообразии жанровых исканий русских писателей художественный синтез - роман, вершину мирового литературного развития XIX в.

Поиски  новых художественных приемов изображения человека в его связях с миром проявились не только в жанрах рассказа, повести или романа (И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, А.Ф. Писемский, М.Е. Салтыков-Щедрин, Д.Григорович). Стремление к точному воссозданию жизни в литературе конца 40-50-х годов начинает искать выход в мемуарно-автобиографических жанрах, с их установкой на документальность. В это время начинают работать над созданием своих автобиографических книг А.И. Герцен и С.Т. Аксаков; к этой жанровой традиции отчасти примыкает и трилогия Л.Н. Толстого («Детство», «Отрочество», «Юность»).

Установка на документальность различна у названных  писателей. Герценовские «Былое и думы», например, - это подлинный художественный синтез артистического слова, философии  и истории. Эстетика истории находит у Герцена выражение в «романном» переживании повседневности, прошлого, истории мысли. Герцен сознательно относится к своей биографии как к объекту художественного творчества.

Другой  документальный жанр восходит к эстетике «натуральной школы», это - очерк. В своем самом чистом виде он представлен в творчестве писателей-демократов Н.В. Успенского, В.А. Слепцова, А.И. Левитова, Н.Г. Помяловского («Очерки бурсы»); в переработанном и в значительной степени трансформированном - в «Записках охотника» Тургенева и «Губернских очерках» Салтыкова-Щедрина, «Записках из Мертвого Дома» Достоевского. Здесь наблюдается сложное взаимопроникновение художественных и документальных элементов, создаются принципиально новые формы повествовательной прозы, совмещающие признаки романа, очерка, автобиографических записок.

Ни  один из русских писателей 1860-х годов  на пути к роману не миновал обращения  к своего рода переходной форме - книге  новелл или очерков, которая получила в современной науке название «эпический цикл». Широкие перспективы эпическим устремлениям русской прозы 60-х годов открыл Тургенев «Записками охотника». Вслед за Тургеневым к циклу «Севастопольских рассказов» (1855-1856 гг.) обратился Толстой. «Губернские очерки» Салтыкова-Щедрина явились важной вехой в становлении его сатиры. Романы Достоевского вырастали на почве предваряющего их приобщения писателя к народной жизни в «Записках из Мертвого Дома».

Стремление  к эпичности - характерная черта  русского литературного процесса 1860-х  годов; она захватывает и поэзию (Н. Некрасов), и драматургию (А.Н. Островский).

Эпическая картина мира в качестве глубокого  подтекста ощущается в романах И.А. Гончарова (1812-1891) «Обломов» и «Обрыв». Так, в романе «Обломов» обрисовка типических черт характера и уклада неуловимо переходит в изображение универсального содержания жизни, ее извечных состояний, коллизий, ситуаций. Показывая губительность «всероссийского застоя», того, что прочно вошло в русское общественное сознание под именем «обломовщина», Гончаров противопоставляет ему проповедь дела (образ русского немца Андрея Штольца) - и одновременно показывает ограниченность этой проповеди. Обломовская инертность предстает в единстве с подлинной человечностью. В состав «обломовщины» входит также поэзия дворянской усадьбы, щедрость русского хлебосольства, трогательность русских праздников, красота среднерусской природы - у Гончарова прослеживается исконная связь дворянской культуры, дворянского сознания с народной почвой. Сама инертность обломовского существования уходит корнями в глубь веков, в дальние закоулки нашей национальной памяти. Илья Обломов в чем-то сродни Илье Муромцу, сиднем просидевшем 30 лет на печи или сказочному простаку Емеле, который достигал своих целей без приложения собственных усилий - «по щучьему велению, по моему хотению». «Обломовщина» - феномен не просто дворянской, но русской национальной культуры и в качестве таковой она Гончаровым вовсе не идеализируется - художник исследует и ее сильные, и слабые черты. Точно так же сильные и слабые черты обнаруживает противопоставленная русской обломовщине чисто европейская прагматичность. В романе на философском уровне раскрывается неполноценность, недостаточность обеих противоположностей и невозможность их гармонического соединения.

В литературе 1870-х годов господствуют те же прозаические жанры, что и в литературе предшествующего столетия, но в них проявляются новые тенденции. Ослабевают эпические тенденции в повествовательной литературе, намечается отлив литературных сил от романа, к малым жанрам - повести, очерку, рассказу. Неудовлетворенность традиционным романом была характерным явлением в литературе и критике 1870-х годов. Было бы неправильным, однако, считать, что жанр романа вступил в эти годы в полосу кризиса. Творчество Толстого, Достоевского, Салтыкова-Щедрина служит красноречивым опровержением этого мнения. Однако роман в 70-е годы переживает внутреннюю перестройку: резко усиливается трагическое начало; эта тенденция связана с обостренным интересом к духовным проблемам личности и ее внутренним коллизиям. Романисты уделяют особое внимание личности, достигшей своего полного развития, но поставленной один на один с коренными проблемами бытия, лишенной опоры, переживающей глубокий разлад с людьми и самой собой («Анна Каренина» Л. Толстого, «Бесы» и «Братья Карамазовы» Достоевского).

В малой прозе 1870-х годов обнаруживается тяга к аллегорическим и притчевым  формам. Особенно показательна в этом отношении проза Н.С.Лескова, расцвет  творчества которого приходится как  раз на это десятилетие. Он выступил как художник-новатор, соединивший в единое целое принципы реалистического письма с условностью традиционных народно-поэтических приемов, с обращением к слогу и жанрам древнерусской книжности. Мастерство Лескова сравнивали с иконописью и древним зодчеством, писателя именовали «изографом» - и недаром. Написанную Лесковым галерею самобытных народных типов Горький назвал «иконостасом праведников и святых» России. Лесков ввел в сферу художественного изображения такие пласты народной жизни, которые до него почти не затрагивались в русской литературе (быт духовенства, мещанства, старообрядчества и других слоев русской провинции). В изображении различных социальных слоев Лесков мастерски использовал формы сказа, причудливо смешивающие авторскую и народную точки зрения.

Литературное  движение 1870-х годов, важные перемены в стилистике и поэтике прозаических жанров с необходимостью подготавливали новый период в развитии русской реалистической прозы.