Романтизм и реализм в поэтике “Грозового перевала” Эмили Бронте

Эта нескончаемая борьба (одним из эпизодов которой  является борьба за высшую человечность безклассового мира) находит в  «Грозовом перевале» яркое отражение  именно потому, что роман конкретен, верен действительности во всех своих  деталях. В нем изображен не абстрактно, а ощутимо конкретно, не расплывчато  и туманно, а четко и определенно, характер угнетения человека человеком. Именно благодаря этому роман Эмили Бронте в одно и то же время повествует и о жизни Англии викторианской эпохи, и о жизни вообще. Магический реализм Эмили Бронте позволил ей "возвысить" характеры, запечатленные в "Грозовом перевале", над историческим бытом, и это сделало ее роман в известном смысле "вечным". С диких вересковых пустошей Йоркшира Эмили Бронте шагнула в бессмертие.

3.2.    «Романтичнейший роман»

«Эмили  Бронте – самая поэтичная из всех наших романистов» – таково единодушное мнение критиков. Правда, на этом единодушие и кончается. Одни считают книгу образцом «чистой поэзии», вневременной, трансцендентной, как сама страсть, что живет и дышит на ее страницах. Мнение других выразил Р. Фокс: «Грозовой перевал»  – это, безусловно, роман, перерастающий в поэзию, это, вне всякого сомнения, одна из самых необычайных книг, созданных человеческим гением, но все это потому, что она – вопль отчаяния и муки, исторгнутый из груди Эмили самой жизнью».⁸

Искусствовед XIX века Уолтер Пейтер называл «Грозовой перевал» «романтичнейшим романом», он писал в своем эссе посвященному роману: «Много позднее дух романтизма обрел куда более истинное воплощение среди йоркширских пустошей в произведении молоденькой девушки Эмили Бронте — романтичнейшем романе «Грозовой перевал». Гэртон Эрншо, Кэтрин Линтон и Хитклиф, который раскапывает могилу Кэтрин и выламывает боковину ее гроба, чтобы в смерти поистине успокоиться рядом с ней, — эти фигуры, исполненные таких страстей, но вытканные на фоне неброской красоты вересковых просторов, являют собой типичные образцы духа романтизма».⁹

Мифотворчество, двоемирие, сила и интенсивность  чувств выдают в Эмили Бронте поэта романтического видения. Влияние романтизма ___________________

⁸ Фокс Р. Роман и народ. / Р.Фокс // М., 1960. – С. 121.

⁹ Пейтер У. «Романтичнейший роман» / У.Пейтер // Бронте Эм. Грозовой перевал: роман; стихотворения. – М., 1990. – С. 355.

сказывается не только в интересе писательницы к роковым человеческим страстям, но и в языке, его характерной  романтической образности, патетике, в пейзаже, неизменно сопровождающем события и переживания героев. Многие критики оценивали произведение как роман мистический, «перерастающий в поэзию» (Д.Фокс), как один из лучших романов «по силе проникновенности стиля» (Д.Росетти), при этом игнорируя  его критическое звучание.

Центральным стрежнем произведения есть история  отношений Кетрин и Хитклифа. Эта  история проходит четыре стадии. В  первой части, которая заканчивается  посещением Трашкорс-Грейндж, рассказывается о зарождении духовной связи между  Кетрин и Хитклифом и об их общем  бунте против Хиндли и порядков, которые он установил на Грозовом перевале. Во второй части речь идет об измене Кетрин Хитклифу - эта часть завершается смертью Кетрин. В третьей части речь идет о мести Хитклифа, а в завершающей - кратчайшей, об изменении, которое произошло с Хитклифом и его смерть.

«Грозовой перевал – бешено романтическая книга», – утверждал в 1965-ом году классик английской литературы Сомерсет Моэм. Тем не менее Эмили Бронте, написав единственное произведение, удивительным образом не смогла вписаться в рамки привычных литературных направлений. Так как «Грозовой перевал» нельзя отнести к чисто романтическому роману: в нём присутствуют и элементы реалистического понимания человека, но реализм у Эмили Бронте особенный, совершенно непохожий на реализм, скажем, Диккенса или Теккерея. Можно сказать, он здесь абсолютно неотделим от романтизма, отчасти из-за того, что писательница отказывается рассматривать и разрешать конфликт романа в социальной или общественной сфере – она переносит его в область философско-эстетическую. Как и романтики, Эмили Бронте  жаждала гармонии бытия. Но в её произведении она выражается, как это ни парадоксально, через смерть: только она примерила потомков и помогла воссоединиться мучащимся возлюбленным. «Я бродил вокруг могил под этим добрым небом; смотрел на мотыльков, носившихся в вереске и колокольчиках, прислушивался к мягкому дыханию ветра в траве - и дивился, как это вообразилось людям, что может быть немирным сон у тех, кто спит в этой мирной земле», - этими словами заканчивается роман. Всё же удивительно, что такая «мощная, страстная, жуткая», по словам Сомерсета Моэма, книга заканчивается таким почти идиллическим концом. Но что же в ней «мощного и жуткого»?

Это книга  о любви, но о любви странной, о  любви, не вписывающейся ни в одно из наших представлений о ней. Это роман о месте, но о месте, порождаемой страстью. Но «Грозовой перевал» – роман не только о любви и мести. Это роман о судьбе, о воли, о человеке, о космосе… Он показывает, как сильные страстные чувства руководят поступками людей и, даже, побуждают к ужасным преступлениям. Этому роману присуща моральная неоднозначность. Автор дает возможность читателю самостоятельно формировать отношение, и давать собственную оценку действиям персонажей ее романа, именно поэтому, восприятие «Грозового Перевала» постоянно изменяется от одного прочтения к другому.

Важную роль играют описания природы, которая является не только фоном развёртывающихся событий, но и выражает внутренние переживания героев, олицетворяет их непомерные, бурные чувства. Эти слова эхом повторяют чувства Кэтрин: «Хорошо же! Если я не могу сохранить Хитклифа как друга… если Эдгар хочет быть мелким и ревнивым, я нарочно погублю себя и разобью им обоим сердца, разбив свое. Так я быстро всему положу конец, когда меня доведут до крайности!» Троп разбитого сердца используется снова в её известных словах: «Я — Хитклиф» и также: «…рай, казалось, не был моим домом; и у меня разрывалось сердце — так мне хотелось заплакать. Я попросилась обратно на землю; и ангелы рассердились и сбросили меня прямо в заросли вереска на Грозовом Перевале; и там я проснулась, рыдая от радости».

Эмили Бронте действительно заставляет ветер дуть, а гром громыхать, дыхание же вересковой пустоши как будто прорывается сквозь текст романа и обдаёт нас своим холодом, но вместе с тем и неповторимым романтизмом.

«Грозовой перевал» – это противоречивое и таинственное произведение. Если разобраться в тексте, то невозможно не столкнуться с поражающими читателя нравственными и этическими несоответствиями в поведении героев: Кэтрин и Хитклиф, с одной стороны, олицетворяют собой космическую любовь, любовь, которая сильнее смерти, но в реальной действительности она почему-то приобретает гротескные формы, выражаясь, по сути, через Зло – Добро как таковое вообще практически не показано в романе, разве что в последних сценах. Критик Жорж Батай в своей статье о «Грозовом перевале» говорит, что «…в познании Зла Эмили Бронте дошла до самого конца»¹⁰. И действительно, кто ещё в литературе изображал Зло так? Зло, существующее в противоестественном синтезе с любовью, Зло совершенно неподвластное контролю и какому-то нравственному оправданию. И это ещё одна большая тайна во всей этой истории: как воспитанная на Библии Эмили Бронте смогла создать персонажей, абсолютно лишённых христианского смирения и покоя? Даже при последнем свидании с Кэтрин, находящейся на пороге смерти, Хитклиф не в состоянии побороть в себе жажду мести; после того, как Кэтрин предала его, выйдя замуж за Линтона – на обитателе «безмятежной» Мызы Скворцов, месть в сердце Хитклифа постоянно занимает место любви. «О, ты видишь, Нелли, он ни на минуту не смягчится, чтобы спасти  меня от могилы. Так-то он

любит меня!», – восклицает сама Кэтрин.

___________________

¹⁰ Батай Ж. Эмили Бронте / Ж.Батай // Литература и Зло; пер. Н.Бунтман [Электронный ресурс]. – 2000–2001. Режим доступа: http:// www.highbook.narod.ru/philos/bataile/bataile_evil.htm. – Дата доступа: 02.03.2007.

 

Но и  после смерти своей возлюбленной Хитклиф не смиряется: «Дай ей боже проснуться в мучениях! – прокричал он со страшной силой, и топнул ногой, и застонал в неожиданном приступе неукротимой страсти. – Она так и осталась обманщицей! Где она? Не там – не на небе... и не погибла – так где же? О, ты сказала, что мои страдания для тебя ничего не значат! У меня лишь одна молитва – я ее постоянно твержу, пока не окостенеет язык: Кэтрин Эрншо, не находи покоя, доколе я жив!»¹¹

Вирджиния Вульф писала, что «в литературе нет более живого мужского образа». Но этот образ не просто «живой», он необычный, он загадочный и бесконечно противоречивый. Впрочем, как и весь роман. Сомерсет Моэм, очень высоко оценивший «Грозовой перевал», говорил  об образе главного героя так: «Я считаю, что Эмили вложила в Хитклифа всю себя. Она наделила его своей  бешеной яростью, своей неистовой  подавленной сексуальностью, своей  страстной неутолённой любовью, своей ревностью, своей ненавистью и презрением к роду человеческому, своей жестокостью…».¹² Как бы то ни было, этот необыкновенный образ не может оставить читателя равнодушным. Впрочем, таковы все образы романа.

Вирджиния Вульф видела в «Грозовом перевале» не просто ещё один любовный роман, но гораздо более глубокое произведение. Как известно, одной из главных черт романтизма является символизм. И эти черты явно прослеживаются в романе Эмили Бронте. Мы видим, что многое в «Грозовом перевале» выражено посредством символов. Символический роман представляет собой шаг вперед по сравнению с романом морализаторским – в том смысле, что символ может быть богаче и относиться к более широкому кругу жизненных явлений, чем абстрактное моральное понятие. Символизм  ____________________

¹¹ Библиотека Всемирной Литературы / Бронте Э. «Грозовой перевал» - М., 2005. – С. 777.

¹² Моэм У.С. Эмили Бронте и Грозовой перевал / У.С. Моэм // Бронте Ш. and Another Lady. Эмма. – М.: Фолио, 2001. – С. 314.

 «Грозового перевала» служит выражением самого замысла и всего содержания романа. В сущности, символы являются здесь живой плотью

романа. Само название «Грозового перевала» является символическим, олицетворяющим бурю, а именно ту жизнь и настроения поместья Грозовой перевал. Еще одним примером символизма может послужить эпизод, в котором кисть руки трут о край стекла. Сцене присуща замечательная логика сновидения. Рука призрака представлена еловой веткой, поскольку дикую Кэтрин вновь поглотила природа. Саморазрушительница при жизни, по смерти она стала говорящим деревом из леса самоубийц Данте. Следовательно, Локвуд трет ее запястье о разбитое стекло, потому что он пилит ветку. Также повторяющиеся имена: Хитклиф, Хиндли, Гэртон, Линтон. Есть старшая и младшая Кэтрин, старший и младший Линтон (фамилия и имя). Молодые Кэти и Гэртон символизируют собой непрерывность и преемственность жизни и человеческих стремлений. Глядя на них, Хитклиф начинает сознавать бессмысленность своего торжества.

Все осветилось, как вспышкой молнии, одной фразой Данте Габриеля Россетти: «Его действие происходит в Аду, но только люди и местности там носят английские фамилии и названия».¹³ Эти слова показывают символический, сверхреальный план романа. Вслед за Эмили Бронте, как вслед за Данте в «Божественной комедии», мы проходим ад и чистилище, – чтобы ощутить силу все претерпевающей души, чтоб осознать бессилие лжи, самой искусной и бесстыдной, перед безмолвной истиной, бессилие злобы, самой яростной и необузданной, перед любовью и тем счастьем, что в ней заключено.

Эмили Бронте считала, что люди могли бы выдержать  жестокость их общества, полагаясь  на собственное мужество и веру в  свои силы, поскольку ____________________

¹³ Россетти Д.Г. «Эта дьявольская книга» // Английские писатели о сестрах Бронте // Бронте Эм. Грозовой перевал: роман; стихотворения. – М., 1990. – С. 355.

мы все  страдаем вместе, мы одинаковые, и никого не нужно оценивать по знатности  рода, общественному статусу или  физической внешности. Автор 

также выразил  мысль, что мы все способные к  внесению в мир – добра, так же, как и большого вреда, и цель для всех нас – уравновесить эти возможности. Вирджинии Вульф принадлежит такое высказывание о «Грозовом перевале»: «На протяжении всего романа ощущается гигантская цель, исполненное благородной убежденности стремление (остающееся наполовину неосуществленным) высказать устами героев нечто большее чем «я люблю» или «я ненавижу», что-то начинающееся словами «мы, весь род людской» или «вы, вечные силы», но всякий раз такая фраза остается незаконченной».¹⁴ Да нет, пожалуй эти фразы у Эмили Бронте все-таки закончены!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

____________________

¹⁴ Вулф В. «Джейн Эйр» и «Грозовой перевал» (1916) / В.Вулф // Бронте Эм. Грозовой перевал. – М., 1992. – С. 263 – 268.

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Творческое  наследство Эмили Бронте занимает одну из ведущих позиций не только в  английской, а и, бесспорно, в мировой литературе. Она ставит важные социальные и моральные проблемы, которые люди стараются решить на протяжении целой жизни.

Прошло 150 лет с того времени, как был  впервые опубликован «Грозовой  перевал». Роман написан одним  из незабываемых, оригинальных голосов, который когда-нибудь прозвучал. Эмили  Бронте, умершая в возрасте тридцати лет, только через год после того, как был издан «Грозовой перевал», все еще обращается к нам через  страницы своего прекрасного романа. Жизнь и творчество Эмили Бронте учит нас ощущать, как голос одного человека может помочь видеть мир  таким, какой он есть. Эмили была отважным и решительным человеком. Но писательница была больна, страдая  от сильной инфекции легких, тем  не менее отказывалась от помощи окружающих и продолжала жить, поскольку всегда верила, что ее собственные силы помогут выдержать и, в конце  концов, преодолеть физические ограничения, которые есть в жизни.