Тема игры и игрока в русской литературе 19 в. (Гоголь, Достоевский, Пушкин)

«Тема игры и игрока в русской литературе 19 в. (Гоголь, Достоевский, Пушкин)»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ ……………………………………………………………………… 3

Глава I. Тема карт и карточной игры в мировой культуре

1.1. Категория  Игры как предмет литературного изображения……………..5

1.2. Тема карточной игры в русской литературе………………………………8

 

Глава II. Тема «игры» в творчестве русских писателей XIX века

2.1 Н.В. Гоголь «Игроки» - оригинальная комедия в одном действии……12

2.2. Страсть к игре и роман «Игрок» Ф.М. Достоевского…..……………....19

2.3. А.С. Пушкин и его «Пиковая дама»………………………………………22

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ………………………………………………………………….30

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ …………………………...32

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Карты – определенная культурная реалия. Игра особым образом влияла на национальную культуру многих народов.

Игра в России процветала: существовало множество тайных и явных игорных домов.

Тема азарта, игры в карты нередко являлась мотивом для создания литературных произведений.

Великие русские писатели обращались к проблеме азартных игр, черпая оттуда сюжетные моменты. И, конечно же, никто не мог лучше неподражаемого Федора Михайловича Достоевского или Александра Сергеевича Пушкина передать все оттенки состояний души того, кто увлечен игрой.

Все дело в том, что, помимо гениальности, каждый из этих великих людей сам был заядлым игроком. И Федор Михайлович, и Александр Сергеевич любили играть в карты, проигрывали серьезные суммы, что приводило их и членов их семейств к нужде.

Федор Михайлович Достоевский посвятил играющему в карты человеку роман «Игрок». В этом произведении четко прослеживаются три линии развития сюжета. Сначала речь идет о том, что такое игра с точки зрения философии, рассматривается ее отношение к высшим силам. Потом на смену размышлениям приходит повествование о том, как погибает душа человека, находящегося во власти азарта, игры. Вследствие гибели души не медлит и гибель физическая. А за физическим умиранием человека, безусловно, подползает полное разорение.

Александр Сергеевич Пушкин использовал сюжет, основанный на азартной игре, создавая «Пиковую даму» и «Выстрел». Его интерес к теме игр носит биографический характер. В повествовании прослеживается сочетание реального восприятия событий и субъективного, внутреннего ощущения героя.

В разное время многие отечественные и зарубежные литературоведы и критики в своих работах касались мотивов игры.

Так, Н.А. Котляревский проводил границу между методом изображения игры в пьесе «Игроки» и предшествующих им произведениях Бегичева, Булгарина, Шаховского, Яковлева.

Ю.В. Манн, анализируя структуру образа игры в литературном произведении, подробно останавливался на поэтике пьесы Гоголя «Игроки», множество замечательных находок по этой теме сделала И.Л. Вишневская.

Еще одним взглядом на азартную реальность была «теория игры» Ю.М. Лотмана. В работе «Пиковая дама» и тема карт и карточной игры в русской литературе начала XIX в.» он представил карты как «определенную культурную реалию», проследил зарождение и развитие этой темы в литературе, а кроме того, спроецировал карточную игру на реальность [22].

Объектом нашего исследования будут произведения Гоголя, Достоевского и Пушкина, где прослеживается мотив игры.

Предметом – карточная игра и игрок в произведениях Гоголя, Достоевского и Пушкина, игровые мотивы и ситуации, заложенные непосредственно в их произведениях.

Целью данного курсового проекта является интерпретация мотива карточной игры в произведениях Гоголя, Пушкина, Достоевского.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:

- установить связь и соотношение азартной игры и искусства;

- рассмотреть роль игры и ее значимость в сюжетостроении произведений и в художественном мировоззрении;

-  обосновать и проследить истоки игры в русском характере на примере литературных героев.

Курсовая работа состоит их введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы.

ГЛАВА I. ТЕМА КАРТ И КАРТОЧНОЙ ИГРЫ В МИРОВОЙ КУЛЬТУРЕ

 

 1.1. Категория  Игры как предмет литературного изображения

В человеческой культуре существует некоторый круг понятий, с которыми люди сталкиваются ежедневно; которые настолько органично присущи человеческому поведению, что человек включает в себя это явление, затрудняется дать ему адекватное определение.

Одним из таких понятий и является игра. Ее природа остается для нас загадкой, хотя мы безоговорочно признаем частотность и важность этого процесса для нашей жизни; осознаем, что это не только способ развлечения, но и нечто большее.

Игра сопровождала человечество с самой ранней поры его существования. В первобытной культуре игре, например, охотничьему ритуалу, приписывали способность влиять на ближайшее будущее.

С продвижением человечества от примитивной культуры к развитому социуму роль игры не уменьшилась, напротив, в разное время мыслители разных народов усматривали в игре модели цивилизации в целом, социума, искусства и даже судьбы.

Игра – универсальное свойство цивилизации. Наука с давних времен пытается описать ее, дать некое исчерпывающее определение, указать ее роль в становлении и истории человечества.

Как следствие, игра становится объектом рассмотрения психологии, культурологии, философии, искусствоведения, математики, педагогики и других дисциплин.

Литературовед М.Н. Эпштейн в книге «Парадоксы новизны» осуществил глубокий анализ влияния категории игры на художественное творчество. По его мнению, «игра представляет собой как бы самый срединный слой бытия, где уравновешиваются и переворачиваются все его крайности: великое и малое, высокое и низкое, белое и черное...» [37].

Хотя исследователь многократно оговаривается, что литература, живопись и музыка не принадлежат к чисто игровым видам деятельности, он признает, что они содержат в своей структуре много игровых элементов.

Особенно это касается литературы, ведь «игра заключена почти в каждом слове, которое одним своим смыслом обращено к наружному восприятию, а другим – к внутренней правде вещей» [37].

М.Н. Эпштейн не только определил место литературы в собственной классификации игр, но и высказал свои соображения об их роли в разных литературных видах: «В лирике заметны признаки игры-импровизации. Переносному значению слова соответствует перевоплощение обозначенного им предмета /.../ Эпическое произведение строится по законам размежевания и соперничества, здесь действуют законы организованной игры» [37].

В драме и театральном искусстве игра достигает своего полного воплощения: «актер играет персонаж не потому, что надо представить его на сцене, а потому, что сам персонаж в своей жизни играет и в какой-то мере является актером» [37].

В художественном тексте, как и в реальном мире, игра – неоднозначная категория, имеющая множество граней и спектров рассмотрения.

Мотивы игры и игровые приемы достаточно хорошо обжились в русской драматургии.

Впервые эта тема была затронута в «Комедии-притче о блудном  сыне» Симеона  Полоцкого. Введение  в обиход карточной игры в петровское время и сильное увлечение ею в последующие десятилетия сделали особенно злободневной тему «игрока».

П.Н. Берков называет ряд пьес, разрабатывающих эту тему, среди   которых   подробно останавливается  на двух комедиях 1780-х  годов:  «Игроки» П.С. Батурина и  «Преступник от  игры, или Братом проданная сестра» Д.В. Ефимьева [4].

В обеих  пьесах  карточная игра изображается  причиной, а иногда и поводом порочных нравов и поступков отрицательных героев. Сфера игры, круг игроков представлены  здесь вредной средой, где страсти берут верх над человеком.

Ю.М. Лотман в статье «Пиковая дама» и тема карт и карточной игры в русской литературы начала XIX века» показал, что популярность изображения карт в русской литературе имела социальные причины: российская общественная жизнь имела много оснований восприниматься подобием азартной игры: «Азартные игры строятся так, что понтирующий вынужден принимать решения, фактически не имея никакой (или почти никакой) информации /.../ Таким образом, понтирующий играет не с другим человеком, а со Случаем /.../ Уже во второй половине XVIII века сложился литературный канон восприятия «случая», «карьера» как результатов непредсказуемой игры обстоятельств /.../ Игра различных, взаимно не связанных упорядоченностей превращала неожиданность в постоянно действующий механизм...» [22].

Присутствие в искусстве игрового начала обусловлено волевым избранием человеком этого пути. Подлинно талантливый писатель, допускающий игру в свой труд, - это мастер, ведущий своих читателей вслед за героями из тьмы игрового мира к прозрению света истины.

Таким образом, тема игры не является неким противоречием теме человека, она напрямую связывается с ней. Творческая интуиция человека вытесняет все наносное, ненужное (азарт, страсть).

 

 

 

 

 

1.2. Тема карточной игры в русской литературе

Хотя в России в карты играли все сословия, все-таки преимущественно это было развлечение для тех, у кого было свободное время и свободные деньги, то есть дворянство и купечество.

Настоящая мода на карты началась во время так называемого «золотого века российского», то есть в последние годы царствования Екатерины II.

Истинный расцвет карточной игры пришелся на XIX век. Блюстители морали били тревогу, утверждая, что «ежедневно семь десятых петербургской мужской публики с десяти часов вечера садится за карты. Потребность игры стала столь привычной, что в некоторых кругах оценивают человека по критерию: «он играет», «он не играет»...» [16].

Именно тогда и сформировались правила светского поведения за карточной игрой.

Влияние, которое оказала азартная игра на русскую словесность, не случайно. Открытость игре – качество очень русское.

Русская литература буквально пропитана духом игрового азарта! Писатели и поэты, гении русской словесности, играли сами и об игре со знанием дела и с удовольствием писали.

Игра занимала видное место в поэтике выдающихся русских литераторов: И.А. Крылова, Н.И. Новикова, Д.И. Фонвизина, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.С. Грибоедова, Н.В. Гоголя.

Утвердив на передовой линии русской литературы игровой по своей природе жанр басни, И.А. Крылов подготовил почву для всей последующей российской «игрологии».

Более глубокое раскрытие образ игры получил в комедиях Д.И. Фонвизина. Здесь Простаковы развертывают перед Стародумом как бы «потемкинскую деревню», затевают почти театральную постановку, чтобы расположить в свою пользу строгого дядю.

Такими же методами будут действовать чиновники уездного города в гоголевском «Ревизоре». Игра заложена и во многих индивидуальных образах «Недоросля»: чего стоит один конюх Вральман, исполняющий роль учителя «по-французски и всем наукам».

 Ироничные и горькие  размышления игрового несоответствия  людей их занятиям найдут свое место в гоголевских «Игроках».

Заядлым игроком был Александр Сергеевич Пушкин. «Пиковая дама» явилась одной из вершин «игровой тематики» в русской изящной словесности.

Тему Игры в этой повести рассматривал Ю.М. Лотман в упоминавшейся статье о «Пиковой даме». Исследователь очерчивает вокруг сюжета произведения общий фон господства Случая. На этом фоне должен действовать «человек Рока», ассоциирующийся с Наполеоном. Именно ему предстоит вести игру не только с «обычными людьми», «рабами обстоятельств», но и с Неведомыми Факторами, Роком, Судьбой.

Играл ныне почти забытый, а некогда модный поэт и драматург Александр Петрович Сумароков.

И друг Пушкина, Ал. Н. Вульф, записал в дневнике: «Никакая игра не доставляет столь живых разнообразных впечатлений, как карточная, потому что во время самых больших неудач надеешься на тем больший успех, или просто в величайшем проигрыше остается надежда, вероятность выигрыша. Это я слыхал от страстных игроков, например, от Пушкина (поэта)... Пушкин справедливо говорил мне однажды, что страсть к игре есть самая сильная из страстей»[33].

Другому приятелю Пушкин как-то сказал: «Я предпочел бы умереть, чем не играть» [28]. Проигрывал он огромные суммы, при годовом жаловании в семьсот рублей ему случалось за одну ночь проиграть несколько тысяч. После гибели на дуэли он оставил 60 тысяч рублей долга, который милосердно погасил из личных средств император Николай I. Более половины этих денег были долгом чести, то есть карточным долгом.

Играл и даже не гнушался шулерством «старик Державин». И, кстати, долги чести не всегда отдавал. Зато под старость в карты стало везти, и как-то раз, имея при себе 8 тысяч, он выиграл целых 40 тысяч рублей. Державин счел это знаком свыше: выплатил все долги, прикупил недвижимость и завязал с игрой.

У Михаила Юрьевича Лермонтова в «Тамбовской казначейше» гусар выигрывает в карты красавицу жену хозяина дома, в «Маскараде» также идет карточная игра... Правда, сам Лермонтов на то и «сумрачный гений», что не был азартен, ровно, как и другим страстям подвержен не был. Играл, конечно, потому что стыдно офицеру не играть. Но без удовольствия, а потому и без особого ущерба для кошелька.

Играют герои Льва Николаевича Толстого: юный Николенька Ростов проигрывает огромную сумму бретеру Долохову, и Ростовы с трудом выплачивают этот долг чести.

Сам Толстой играл, причем безупречно соблюдая правила. Например, считалось, что упавшую под ломберный стол купюру дворянин поднимать не должен: это законная добыча лакеев.

И когда вечно бедствовавший поэт Афанасий Афанасьевич Фет («Шепот, робкое дыханье. Трели соловья. Серебро и колыханье сонного ручья...») во время игры наклонился за упавшей десятирублевой купюрой, Лев Николаевич, дабы указать на низость такого поступка, зажег от свечи сторублевую ассигнацию и посветил ему [35].

А про то, что Федор Михайлович Достоевский был настоящим игроманом, знают теперь уж все: проигрывался в прах, выпрашивал денег у беременной жены, а ее оставлял голодать. И даже роман написал об этом - «Игрок». Впрочем, многие свои романы он писал только для того, чтобы карточные долги выплатить. И говорил: «Если бы русские писатели не играли в карты, то не было бы русской литературы» [12].

Зато поэт Николай Алексеевич Некрасов, воспевший страдания русских крестьян, играл не только профессионально, но и очень удачливо, благодаря игре он и сам жил безбедно, и журнал «Современник» часто спасал от финансового краха очередным выигрышем. «С вами, батенька, играть опасно, без сапог нас оставите», - говорил ему Белинский [2].