Шпаргалка по "Литературе"

В «Сорокоусте» явственно звучит неподдельная тревога за судьбу «полевой России», которую, по мнению поэта, готов прибрать к рукам «железный гость». Поэт рисует эту страшную картину, и становится понятно, с какой болью Есенин воспринимал революционные преобразования в деревне:

Мир таинственный, мир мой древний,

Ты, как ветер, затих и присел.

Вот сдавили за шею деревню

Каменные руки шоссе.

Так испуганно в снежную выбель

Заметалась звенящая жуть.

Здравствуй ты, моя чёрная гибель,

Я навстречу тебе выхожу!

(«Мир таинственный, мир мой древний...»  1922)

В последний период творчества (1924 — 1925) патриотическая тема у Есенина  обогащается новыми образами и идеями, так как поэт, можно сказать, примиряется с советской действительностью. Если в ранних стихах он воспевает «Русь древнюю», бедную, смиренную, то теперь заявляет:

Мне теперь по душе иное...

И в чахоточном свете луны

Через каменное и стальное

Вижу мощь я родной стороны.

(«Неуютная жидкая лунность...» 1925)

Высокое достоинство Есенина, человека и поэта, проявляется в его  последних стихах, где он выразил  беспощадную истину: виноват не новый  мир, а наше отношение к новому миру:

Полевая Россия! Довольно

Волочиться сохой по полям!

Нищету твою видеть больно

И берёзам и тополям.

(«Неуютная жидкая лунность...»  1925)

Более подробно описывает поэт новую  деревню в стихотворении «Русь  советская» (1924): он видит сходку крестьян, которые обсуждают свои проблемы; деревенских комсомольцев, поющих агитки Демьяна Бедного; и понимает с грустью, что его время проходит:

Уже ты стал немного отцветать,

Другие юноши поют другие песни.

Они, пожалуй, будут интересней —

Уж не село, а вся земля им мать.

Хотя Есенин чувствует себя человеком  старого склада, он не изменяет своей любви к так сильно изменившейся родине. Разговаривая с молодой армянкой Шаганэ в далёком Батуми, поэт признаётся в любви не к ней, а к родным рязанским просторам:

Потому, что я с севера, что  ли,

Что луна там огромней в сто раз,

Как бы ни был красив Шираз,

Он не лучше рязанских раздолий.

(«Шаганэ ты моя, Шаганэ...»  1924)

Несмотря на все огорчения, разочарования, он твёрдо и спокойно заявляет в  конце жизни:

Знать, у всех у нас такая участь,

И, пожалуй,всякого спроси —

Радуясь, свирепствуя и мучась,

Хорошо живётся на Руси.

(«Спит ковыль. Равнина дорогая...»  1925)

В лиро-эпической поэме «Анна Снегина» (1925) Есенин возвращается к тем же важнейшим событиям русской истории, которые в своё время находили отклик в его ранних произведениях. Но теперь он делает попытку осознать эти события в их последовательности, дать целостное представление о пережитой эпохе. Самое интересное в поэме — новая точка зрения поэта на то, о чём он когда-то писал, и более широкий кругозор, более глубокие оценки крупнейших исторических событий, которым он был свидетелем.

 

Первое историческое событие, представленное в поэме, — империалистическая война. В стихах Есенина, относящихся к 1914 - 1916 годам, преобладали мотивы любви  к родине, замечательные описания родной природы, но не было даже попытки оценить политическую и социальную сущность войны. В «Анне Снегиной» выражен взгляд на войну — резко отрицательный и мотивированный:

Я думаю:

Как прекрасна земля

И на ней человек.

И сколько с войной несчастных

Уродов теперь и калек!

И сколько зарыто в ямах!

И сколько зароют ещё! (2)

Теперь поэт отмечает такие обстоятельства деревенской жизни в годы войны, о которых раньше не писал. Например, Прон Оглоблин на сходе зарубил старшину, объявившего о начале войны, а  значит, и о мобилизации.

Второе событие в поэме — Февральская революция, провозгласившая демократические свободы. К данному событию лирический герой относится иронически: у власти «калифствовал Керенский на белом коне» (1), а война продолжалась. Автор рисует сцены взбаламученной деревни: мужики толкуют о новых законах, требуют помещичью землю и, не получая её, спрашивают:

Зачем же тогда на фронте

Мы губим себя и других? (2)

Крестьяне уже слышали имя Ленина, они выступают против помещицы Снегиной, у них есть вожак—Прон Оглоблин. В поэме ничего не осталось от христианской условной символики, которую Есенин использовал в стихах 1917 — 1918 годов. Теперь революция изображается через судьбы конкретных героев, о революции поэту сообщает Прон:

Дружище!

С великим счастьем!

Настал ожидаемый час!

Приветствую с новой властью!

Теперь мы всех р-раз и квас!

Без всякого выкупа с лета

Мы пашни берём и леса.

В России теперь Советы

И Ленин — старшой комиссар. (4)

Прон говорит и о коммуне, которую хочет сейчас же организовать в своей деревне.

Раньше Есенин писал о деревне вообще, как бы не замечая расслоения крестьянства, изображая крестьянскую массу в целом, а не конкретных героев из народа. В «Анне Снегиной» представлен новый взгляд поэта на окружающий мир: Радово, откуда родом разговорчивый возница, — богатое село с домами под железными крышами, а рядом — нищая деревня Криуша, откуда родом Прон Оглоблин:

Житьё у них было плохое,

Почти вся деревня вскачь

Пахала одной сохою

На паре заезженных кляч. (1)

В поэме подробно описывается Прон. Это первый реалистический образ советского крестьянина в есенинском творчестве. Он большевик, возглавил борьбу бедноты за землю и советскую власть, был убит деникинцами.

Однако эпические события в  поэме — это всё-таки жизненный  фон, на котором раскрывается главная, лирическая, тема поэмы — история любви. В «Анне Снегиной» автор не только сохранил, но и углубил своё лирическое дарование, хотя в поэме нет погружённости в собственные переживания, нет отгороженности от общественной жизни, которая раньше была присуща Есенину. «Анна Снегина» демонстрирует органическое соединение лирической темы с размышлениями главного героя поэмы над судьбами родной страны.

 

23. русская литература после 1917 года

 Первые бурные годы после  1917, когда в соответствии с  новыми социальными силами, высвобожденными свержением самодержавия, появились многочисленные противоборствующие литературные группы, были единственным революционным периодом развития искусства в Советском Союзе. Борьба в основном развертывалась между теми, кто примыкал к великой литературной традиции реализма 19 в., и глашатаями новой пролетарской культуры. Новаторство особенно приветствовалось в поэзии. Футуристическая поэзия В.В.Маяковского (1893-1930) и его последователей, вдохновлявшаяся "социальным заказом", т.е. повседневной классовой борьбой, представляла собой полнейший разрыв с традицией. Некоторые писатели приспосабливали к новым темам прежние выразительные средства.

Некоторые произведения послереволюционной прозы создавались в духе реализма 19 в. В большинстве описывалась  кровопролитная Гражданская война 1918-1920 - тому примером убийственные картины общественного упадка во время всеобщей распри в романе Б.А.Пильняка Голый год (1922). Подобными же примерами могут служить рассказы о красном казацком воинстве в Конармии (1926) И.Э.Бабеля или запоминающийся образ Левинсона, героя романа А.А.Фадеева Разгром (1927).

 Преобладающей темой в ранней  прозе "попутчиков революции" была трагическая борьба между тягой к новому и приверженностью к старому, всегдашнее последствие гражданской войны

 В условиях отсутствия политической цензуры в первые годы советской власти многое позволялось писателям-сатирикам, которые всячески осмеивали новый режим.

 Коммунистическая партия принялась  за официальное регламентирование  литературы с началом первого  пятилетнего плана (1928-1932); ей усиленно способствовала Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП). В результате появилось неимоверное количество производственной прозы, поэзии и драматургии, почти никогда не поднимавшейся над уровнем монотонной пропаганды или репортажа.

От множества романов о коллективизации  далеко отстоит Поднятая целина (1932) М.А.Шолохова, быть может потому, что  его главный герой Давыдов - глубокий образ, наделенный человеческим обаянием и ничуть не похожий на схематические  образы производственной прозы.

 Укрепление Сталиным своей  диктаторской власти в начале 1930-х годов предопределило полное  подчинение литературы и искусства.  В 1932 Центральный Комитет распорядился  распустить все литературные  объединения и основать единый  общенациональный Союз советских писателей, который и был через два года учрежден на Первом Всесоюзном съезде советских писателей.

Во время сталинских репрессий  во второй половине 1930-х годов многие писатели были арестованы - некоторых  расстреляли, другие провели долгие годы в лагерях. После смерти Сталина кое-кто из исчезнувших был посмертно реабилитирован, подобно Пильняку или замечательному поэту О.Э.Мандельштаму; а тем, кто был отлучен от литературы, как А.А.Ахматова, было вновь дозволено печататься. Многие писатели сталинской эпохи, стремясь избежать опасностей современной тематики, занялись сочинением исторических романов и пьес. Обращение к истории внезапно стало популярным на подъеме национализма, который партия поощряла перед лицом возрастающей угрозы войны.

Сразу же после немецкого вторжения  в 1941 литература была мобилизована на поддержку воюющей страны, и до 1945 почти всякое печатное слово так  или иначе способствовало защите отечества.

Советские писатели надеялись, что  партия расширит пределы относительной творческой свободы, дарованной им во время войны, однако постановление Центрального комитета по вопросам литературы от 14 августа 1946 покончило с этими надеждами. Искусство должно вдохновляться политически, заявил советский политик А.А.Жданов, и "партийность" и социалистический реализм должны быть руководством для писателя.

 

24. А.А. Фадеев «Разгром»

А. Фадеев в своем романе «Разгром»  более объективно, чем другие советские  писатели того времени, осветил гражданскую  войну. В основу его произведения положены реальные события - один из эпизодов разгрома партизанского отряда на Дальнем Востоке.

    Сам Фадеев писал об  основной мысли своего романа: «В гражданской войне происходит  отбор человеческого материала,  все враждебное сметается революцией, а все, поднявшееся из подлинных корней революции, …развивается в этой борьбе. Происходит огромнейшая переделка людей».

    Очень показательно, что  писатель, говоря о героях «Разгрома», называет их «человеческим материалом».  Революция и гражданская война  требовала именно «материала» для победы и построения нового общества. Человеческая жизнь не имела большой цены, она с легкостью приносилась в жертву во имя победы. В «Разгроме» это отчетливо показано.

    Многочисленный отряд  Левинсона получает партийную  задачу: во что бы то ни стало пробиться в свободную от противника Тудо-Вакскую долину. С большими трудностями (преследование противников, нехватка пропитания и т.д.) отряд пытается ее выполнить... Но на подходе к долине он попадает в окружение казаков. Живыми из боя выходят только девятнадцать человек из полуторосотенного отряда (150 человек). Левинсон, командир отряда, прорвавшись из окружения, оглядывается на отряд, «но никакого отряда не было: вся дорога была усеяна конскими и людскими трупами…»

    Человеческий материал истреблен, но главное – поставленная задача – была выполнена. Без сомнения, отряд Левинсона пополнится новыми бойцами, готовыми (и не совсем готовыми) «положить свою жизнь на алтарь революции».

    Но партизаны погибают  не только в сражениях. Вспомним  эпизод отравления безнадежно больного Фролова. Боец стал обузой для отряда, и было принято решение дать ему яд. Или эпизод, когда у старика-корейца отнимают последнюю свинью, обрекая все семью этого человека на голодную смерть. Но Левинсон делает выбор: его бойцам еда нужнее, потому что они выполняют важную задачу.

    Но несправедливо было  бы представлять этого героя,  как и всех революционных деятелей, партийцев, циничными и бездушными  людьми, не имеющими никаких человеческих  эмоций. В том то и заключалась их трагедия, что они постоянно стояли перед выбором: победа революционной идеи или человеческая жизнь, а подчас и сотни жизней.

    Фадеев показывает «красного  командира» Левинсона фигурой  неоднозначной, обладающей слабостями, недостатками, но и большими достоинствами. Писатель отмечает, что командира очень любили бойцы за его душевность, человечность, доброту. С первых страниц мы видим, что Левинсон относится к своим подчиненным как к собственным детям, родным людям. Вот как он журит Морозку за его неповиновение: «То-то и есть, - засмеялся командир, - а сначала кобенился... балда!..» Да и Морозка называет, и считает, Левинсона «братом».

    Но, несмотря на мягкость  и доброту, в необходимый момент  Левинсон мог быть жестким,  собранным, крайне целеустремленным: «Он был на редкость терпелив и настойчив, как старый таежный волк, у которого, может быть, недостает уже зубов, но который властно водит за собой стаи - непобедимой мудростью многих поколений».

    Главным источником силы этого героя являлась его безусловная вера в то дело, за которое он борется, - в социалистическую революцию. И ради ее победы герой готов был пожертвовать всем остальным. Левинсон был образцом, примером для подражания, героем, потому смог свои нравственные чувства и моральные принципы подчинить требованиям эпохи.

 

25. М.И. Цветаева «Моим стихам, написанным так рано», «Стихи к Блоку», «Кто создан из камня», «Тоска по Родине! Давно», «Москве», «Мне нравится, что вы больны не мной»

Творчество русской поэтессы Марины Цветаевой такое же многогранное и насыщенное, как и ее трагическая, неоднозначная судьба.

Поэзия Цветаевой до сих пор  вызывает противоречивые чувства у  ценителей русской литературы, ведь ее потрясающая самобытность и чувственность  проявляется в каждом ее стихотворении  со щемящей душу искренностью и потерянностью.