Концепция воспитания Ж.-Ж. Руссо

- разъясняет свою мысль  Руссо, - я поощряв,  не возбуждая ни к кому

зависти"? Здесь направляющая роль воспитателя, несмотря на предыдущие

оговорки Руссо, выражена достаточно заметно.

Эту противоречивость и непоследовательность Руссо в понима­нии умственного

развития и воспитания ребенка можно объяснить, прежде всего, тем, что более

всего педагог в этом процессе опасается принуждения, давления, насилия со

стороны старших в отношении ребенка. Его не покидают и здесь страшные картины

авторитарного воспитания, уродовавшего личность ребенка. И, разумеется (что

тесно связано с первым), главное же - это требование, веление самой природы

ребенка, развертывающей свои силы, как физические, так и умственные   не по

воле людей, а по своим собственным законам. Только хорошо изучив эти законы,

убеждает Руссо читателя, можно правильно, т.е. в соответствии с природой

человека, на основе теории естественного и свободного воспитания научиться

управлять ребенком.

 

Трудовая деятельность подростка

 

Руссо по-своему пытается решить и другую важную проблему - проблему трудового

воспитания, руководства трудовой деятельностью подростка.

Труд Руссо ценит    очень высоко, как неизбежную и священную обязанность

человека. Так не высоко он ценит и ставит человека труда,  простого труженика

из народа, в первую очередь крестьянина и ремесленника. Тот,  кто не

трудится,  кто ведет праздный образ жизни,  не заслуживает звания человека,

утверждает Руссо. "Труд,  - пишет он,  - есть неизбежная обязанность для

человека,  живущего в обществе. Всякий праздный гражданин,  богатый или

бедный,  сильный или слабый - есть плут".

Звание ремесленника, а в зависимости и в связи с этим цен­ность ручного труда

Руссо выдвигает на первый план. Если земледелец зависит от своего поля,

рассуждает Руссо,  сборами с которого может овладеть другой,  то ремесленник

зависит только от своего труда,  следовательно,  он свободен. Если в смысле

своей личной свободы ремесленник и занимает,  по мнению Руссо,  первое место

среди прочих занятий, то по ценности и полезности труда звание земледельца -

самое почетное,  самое благородное. "... Земледелие есть первое ремесло

человека: оно самое честное, самое полезное и, следовательно,  самое

благородное из всех, какими только может он заниматься". Руссо сообщает

читателю, что своего Эмиля он не собирается обучать земледелию, т.е. мальчик,

начав с него в детстве, хорошо изучил его,  знает все полезные работы и

сейчас ими постоянно занимается. Хотя раньше об этом Руссо почти ничего не

говорил, читатель, однако, может предполагать, что Эмиль, воспитанный с

ранних лет в труде, полюбил его и получил необходимые трудовые навыки. Тем

самым Руссо считает трудовое воспитание неотъемлемой и составной частью

общего процесса развития и воспитания подростка. Приступая к обучению Эмиля

ремеслу, Руссо прежде всего видит в занятиях ручным трудом средство и

трудового,  и нравственного,  и физического воспитания и не в меньшей мере

фактор развития умственных сил ребенка. Основная же цель обучения ремеслу -

не столько изучение ремесла ради приобретения трудовых навыков с тем, чтобы

затем навечно приковать себя к данному виду занятий,  а через ремесло, через

труд сделаться человеком, подняться до высокого звания человека. "Мы не для

того поступили в ученье, - пишет Руссо,- чтобы стать рабочими, а для того,

чтобы стать людьми;  обучение же этому последнему ремеслу труднее и

продолжительнее всякого другого".

И в процессе трудовых занятий,  в изучении ремесла направ­ляющая роль

педагога отнюдь не снижается. Раньше, в период детства  (до 12 лет), дело

обстояло несколько иначе. Основное занятие ребенка тогда, как это показывал

нам Руссо,  состояло в том, чтобы не мешать ему бегать,   кричать,  играть,

т.е. не препятствовать его естественным движениям и действиям. Это был, по

существу, процесс саморазвития,  свободного проявления физических сил,

процесс, никем и ничем почти не ограничиваемый, кроме законов необходимости.

Сейчас,  когда основным видом деятельности становится труд и не случайное, а

направленное изучение ремесла, влияние педагога на воспитанника усиливается.

В связи с этим меняется и характер руководства, характер их взаимоотношений,

хотя внешне Руссо старается и не подчеркивать этих изменений. Но они,  эти

изменения, и в руководстве, и в отношениях между педагогом и ребенком есть.

Воспитанник, во-первых, выбирает не любое ремесло, какое ему придется по душе

(хотя Руссо и внушает  читателю, что главное здесь - интерес  самого Эмиля к

тому или другому виду занятий). Но мы видим, что выбираются такие ремесла

(например, столярные), которые  наиболее полезны, ценны, гигиеничны  и т.д.

Руссо трудно,  разумеется, доказать читателю, что воля и опытность педагога

и интересы воспитанника здесь всецело совпадают.

Без направляющего влияния педагога в этих вопросах трудно обойтись. Значит,

речь в этом возрасте идет уже не только о создании    условий для

деятельности  (как было раньше),  а о внесении более     активного начала в

процесс воздействия на ребенка - уже о наличии существенных элементов

руководства   деятельностью. Да нередко и сам Руссо уже не пытается скрывать

своих истинных намерений  (направленного воздействия на ребенка),  стремясь в

трудовой процесс,  в "телесные" упражнения внести интеллектуальный элемент.

Он, например, пишет следующее: "... Читатель должен видеть, каким образом я

вместе с привычкой к телесным упражнениям и ручной работе незаметно прививаю

моему воспитаннику охоту к размышлению и обдумыванию... Он должен работать,

как крестьянин, и думать, как философ".     В этих словах недвусмысленно

ставится вопрос о таком руководстве деятельностью ребенка, при котором труд

носил бы не механический характер, а включал в себя и умственное напряжение,

мысль. Последующая же фраза не оставляет никакого сомнения в том, что этому

вопросу Руссо придавал исключительно важное значение. "Великая тайна

воспитания,- утверждает философ - педагог, - заключается в умении так

поставить дело, чтобы упражнения телесные и духовные всегда служили друг для

друга отдохновением".     Этой гениальной догадкой Руссо вно­сил свой вклад в

решение сложнейшей и кардинальнейшей проблемы педагогики - проблемы

соединения физического и умственного труда как средства всестороннего

развития личности, что било сделано в дальнейшем классиками марксизма на

подлинно научной основе. Интересные мысли высказывает Руссо о влиянии

педагога на ребенка в самом процессе и ходе труда. Направленность

воздействий на воспитанника, причем весьма определенного свойства,

подчеркивается в следующих словах: "Водя его из мастерской в мастерскую,

никогда не допускайте его ограничиваться одним наблюдением, без приложения

своих рук к делу; пусть он выходит не раньше, чем узнает в совершенстве

основы всякого производства или, по крайней мере, всего, что наблюдал". Не

менее интересна мысль Руссо и о совместной деятельности воспитателя и

воспитанника в процессе труда.

Ремесло они изучают вместе, вместе работают,  вместе обсуждают итоги работы,

свои достижения и промахи. Обращаясь к наставникам,  Руссо советует:

"...работайте сами, давайте  всюду пример".

Идея о практическом примере самого воспитателя в труде, по существу,   о

сотрудничестве    педагога и ребенка принадлежит к числу ценных идей

педагогической теории Руссо.

Своеобразно решается в данной главе и вопрос о функции наставления. Как

известно,  Руссо - противник словесных наставлений и назиданий,  противник

"болтливого" воспитания, с помощью которого,  как пишет  педагог, можно

создать лишь болтунов. В раннем периоде (о котором речь шла во второй главе)

Руссо признавал наставление  с опорой на личный опыт ребенка. И теперь

отношение к голому, чисто словесному наставлению у него в принципе не

изменилось. Однако, признав "Робинзона Крузо" лучшей книгой для подростков,

Руссо пишет:  "Роман этот... будет для Эмиля одновременно и развлечением и

наставлением    (разрядка наша - В.Р.) в ту пору,  о которой идет здесь

речь".      Таким образом,  наставление, лишенное излишнего морализирования,

а,  напротив,  основанное на фактах и примерах из увлекательной книги,  может

иметь,  по Руссо,  большое воспитывающее значений.

 

Четвёртый период от 15 лет до вступления в брак

 

Перейдем теперь к последнему возрастному периоду,  к юно­шескому возрасту, к

посмотрим, какие изменения претерпевает процесс воспитания и руководства на

этом этапе  (от 15 лет до вступления в брак).

Хотя Руссо и называет период от рождения и до двенадцати­летнего возраста

самым опасным промежутком человеческой жизни", т.к. в это время зарождаются

заблуждения и пороки,  однако наступление юношеского возраста и связанных с

ним полового созреваний,  возникновения страстей педагог опасается,

пожалуй,  еще больше.

Отроческий возраст Эмиля, как описывает Руссо, закончился благодаря умелому

руководству со стороны воспитателя и наличию совершенных природных данных

воспитанника вполне успешно. "Эмиль трудолюбив, воздержан,  терпелив, тверд,

исполнен мужества".

Он лишен заблуждений и пороков,  сердце его свободно и без страстей.  Но вот

наступает новый период в его жизни - пора юности. Не жалея красок и образных

сравнений, Руссо ярко рисует приближение этой поры:  "Как рев моря задолго

предшествует буре, так и этот бурный переворот предвещается ропотом

заблуждающихся страстей; глухое брожение предупреждает о близости опасности,

Перемена в нраве, частые вспышки, постоянное волнение духа делают ребенка

почти не поддающимся дисциплине. Он становится глухим по отношению к голосу,

который делал его послушным:  это - лев в лихорадочном возбуждении;  он не

признает руководителя и не хочет уже быть управляемым". Возникновение

страстей и управление ими - характерная черта данного периода.

Предшествующие периоды протекали сравнительно спокойно в связи с тем, что это

был,  с одной стороны,  "сон разума",  с другой, если можно так сказать не

словами Руссо, и по аналогии, - "сон страстей".

Пробуждение разума вызвало необходимость в умственном воспитании,

"пробуждение" страстей, чувствований потребует нравственного  воспитания.

Способности души  (разум, чувствования, воля) развертываются в этом возрасте

в полную силу.

Этот возраст, возраст полового созревания, возраст серьёз­ных внутренних и

внешних изменений в подростке, Руссо называет образно периодом второго

рождения, тем периодом, когда мальчик становится мужчиной,  "... когда

человек воистину возрождается к жизни,  и ничто человеческое ему не чуждо".

Руссо подчеркивает, что то воспитание,  о котором шла речь до сих пор,  можно

назвать только подготовкой к воспитание, подлинное же воспитание начинается

только теперь, и заботы воспитателя приобретает характер истинных забот и

тревог. "Доселе наши заботы были лишь детскими забавами; теперь только они

получают истинное значение".      Зато и силы педагога значительно

умножается: к старим и уже испытанным формам руководства прибавляются новые -

прежде всего совесть и разум самого юноши.

Страсти,  по выражению Руссо,- это главное оружие  нашего самосохранения.

Истребить и уничтожить их невозможно,  т.к. они даны человеку свыше для его

же собственной жизни. Но это относится лишь к страстям естественным,  число

которых очень ограничено, они-то и являются орудиями нашей свободы и нашего

самосохранения. Первоначальной естественной страстью Руссо считает любовь

человека к себе: "Источником наших страстей,  началом и основой всех прочих,

естественною страстью, которая рождается вместе с человеком и никогда не

покидает его, пока он жив, является любовь к себе; это страсть

первоначальная, врожденная, предшествующая всякой другой: все другие являются

в некотором смысле лишь ее видоизменениями".

Первое проявление  этого чувствования, по Руссо,  это любовь человека к тому,

что его сохраняет: всякий ребенок, например, привязывается к своей кормилице.

Затем появляется любовь к тем, кто окружает его и кто заботится о нем.

Любовь к себе и удовлетворение наших истинных потребностей,  по Руссо,- это

взаимосвязанный процесс, так как в основе их лежит один и тот же закон

природы - закон самосохранения.

Далее Руссо ставит весьма важный для психология и педагоги­ки вопрос - вопрос

о зарождении в этом возрасте самосознания (хотя сам этот термин он и не

употребляет). Если раньше ребенок как существо физическое  изучал себя в

своих отношениях к вещам,  то теперь,  как пишет Руссо,   "... он начинает

сознавать свое нравственное бытие, он должен изучать себя в своих

отношениях к людям,- это занятие для целой его жизни,   начиная с того

пункта,  до которого ми теперь дошли".

Ставится,   таким образом,  в связи с этим вопрос о нравственных отношениях

людей и об осознании этих отношений самим подрост-ком, что и приводит к

развитие его нравственного сознания. Руссо пытается тем самым подвести под

вопросы нравственного воспитания, очень сложные и теоретически и практически,

психологические основы,  используя данные науки того времени и свои

собственные познания в этой области.