Философы Древней Греции о воспитании

Содержание 

Введение 3 

Воспитание  в Древней Греции 6 

Философы  Древней Греции о  воспитании 12 

Заключение 18 

Библиографический список: 19 
 
 

Введение

     Все народы, достигшие известной ступени развития, инстинктивно ощущают необходимость заниматься воспитанием. Воспитание — это средство, с помощью которого человеческое сообщество сохраняет и продолжает свой род телесно и духовно. В круговороте вещей сменяют друг друга индивидуумы, в то время как род остается самотождественным. Животное и человек — насколько он является одушевленным живым существом — сохраняют себя в спонтанном естественном продолжении рода. Однако общественную и духовную форму своего существования человек может продолжить и сохранить только с помощью тех способностей своей природы, благодаря которым он создал эти формы: речь идет об осознанной воле и разуме. Природа человека как телесно-духовного существа создает для сохранения и передачи его видовой формы особые условия и требует особой телесной и духовной дисциплины, чье содержание мы связываем со словом «воспитание». В воспитании, как им занимается человек, действует та же пластическая и творческая жизненная воля природы, которая побуждает каждый живущий вид к спонтанному самосохранению и продолжению, но здесь она достигает высшей степени интенсивности благодаря целеполаганию сознательного человеческого понимания и волеизъявления.

     Отсюда  вытекают определенные следствия общего порядка. Прежде всего, воспитание —  это не дело отдельного индивидуума, но, сообразно своей сущности, задача общества. Характер общества накладывает  на его членов свой отпечаток, и для  человека это всегда источник его  образа действий, причем в той мере, какая недоступна животным. Нигде  определяющее влияние общества на его  членов не осуществляется полнее, чем  в стремлении сознательно формировать  путем воспитания дух новых, постоянно  совершенствующихся индивидуумов. Каждое общество основывается на фундаменте значимых для него писаных или  неписаных законов и норм, которые  объединяют его и его членов. Потому воспитание — непосредственное проявление живого осознания нормы в человеческом обществе, касается ли это семьи, профессии, сословия или же более широких  объединений, таких как племя  или государство.

     Воспитание  участвует в процессе роста и  жизни общества со всеми его изменениями  как во внешней судьбе, так и  во внутреннем построении и духовном развитии. Также развивается и  общее осознание ценностей, значимых для человеческой жизни, и, таким  образом, история воспитания по существу обусловлена переменами в мировоззрении  общества. Стабильность значимых норм означает и устойчивость принципов  воспитания в обществе, разрушение и замещение норм порождает неуверенность и колебания в воспитании вплоть до его полной невозможности. Это состояние возникает, как только традиция подвергается насильственному разрушению или распадается изнутри. С другой стороны, стабильность вовсе не является верным признаком здоровья: она царит и в состоянии старческой закоснелости — в эпоху заката культур, например в дореволюционном конфуцианском Китае, в поздней античности, в позднюю эпоху еврейства, в определенные периоды истории церкви, искусства и научных школ. Ужасающее впечатление производит практически вневременное оцепенение в насчитывающей тысячелетия истории Древнего Египта. Однако и для римлян устойчивость существующих политических и общественных отношений была наивысшей ценностью, в отличие от которой всем иным идеалам и стремлениям к переменам приходилось довольствоваться лишь частичной правомочностью.

     Особую  позицию занимает греческий мир. С современной точки зрения, греческий  мир означает, в отличие от великих  исторических народов Востока, принципиальный «прогресс», новую «ступень» во всем, что касается жизни человека в  обществе. Все у греков обрело совершенно новое основание.

      Древневосточные цивилизации дали человечеству первые образцы школ. Дальнейшее развитие школы осуществлялось уже на следующей  ступени исторического развития — в эпоху античности. Достижения в области содержания, методов и организации образования подрастающего поколения в Древней Греции, эллинистических государствах и осмысление их античными риторами и философами явились важным этапом в последующей эволюции школы и педагогической мысли.

      Территория  и временные границы античного  мира огромны: от 3-го тысячелетия до н. э., когда в бассейне Эгейского моря, на островах и материке, лишь зарождалась древнегреческая культура, и вплоть до V в. н. э., когда греко-римский мир рухнул, смешался с варварским миром, христианством, и породил эпоху Средневековья. Территориально античный мир на разных ступенях своего развития охватывал земли трех материков от Атлантического океана до Египта, Средней Азии и Индии.

      На  островах Эгейского моря, прежде всего на Крите и на материковом побережье Греции, в 3—2-м тысячелетиях до н. э. сложился особый тип культуры, во многом схожий с древними восточными цивилизациями, многими нитями, и экономическими, и культурными, связанный с Египтом, Малой Азией, Финикией, Междуречье. В условиях этой самобытной культуры уже в 3-м тысячелетии до н. э. на Крите зародился специфический вид письменности, восходящий к пиктографическим знакам древнебалканского письма и к протошумерской клинописи. Письменность зародилась здесь вместе с появлением и развитием храмов, жреческих и дворцовых хозяйств.

      В середине 2-го тысячелетия до н.э. в  этом регионе и получает распространение слоговое (критское) письмо, которым владели не только жрецы, но и служители царских дворцов и даже богатые горожане. Стоит отметить, что в критском письме имелись знаки для передачи как согласных, так и гласных звуков, целый ряд других признаков постепенного перехода к алфавитному письму.

      Подобно древневосточным цивилизациям, первоначально центры обучения создавались здесь при храмах и царских дворцах. Так, при дворце критского царя имелось специальное помещение для служителей-писцов и их учеников. Критские писцы установили твердые правила письменности: направление письма слева направо, расположение строк сверху вниз; они стали выделять заглавные буквы и красную строку. Все это стало в той или иной степени достоянием европейской письменной культуры последующих веков.

Воспитание  в Древней Греции

     В Древней Греции были две основные системы воспитания: спартанская  и афинская.

     Спартанская система воспитания преследовала, по преимуществу, цель подготовить воина - члена военной общины. До 7 лет ребенок воспитывался в семье няньками-кормилицами. С 7 лет полис (город-государство) брал на себя воспитание и обучение подраставших спартиатов. Этот процесс проходил в три этапа.

     На  первом этапе (7-15 лет) дети приобретали  навыки письма и чтения, но главным  оставалось физическое закаливание, которое  было чрезвычайно разнообразным (ходили босиком, спали на тонких соломенных подстилках). С 12 лет возрастала суровость  воспитания мальчиков, которых приучали не только к аскетическому образу жизни, но и к немногословию. В 14 лет  мальчика, пропуская через жестокие физические испытания, посвящали в  эйрены - члена общины с предоставлением  определенных гражданских прав. В  течение последующего года эйренов  проверяли на стойкость в военных  отрядах спартиатов.

     На  втором этапе воспитания (15-20 лет) к  минимальному обучению грамоте добавлялось  обучение пению и музыке. Однако способы воспитания ужесточались. Подростков держали в голоде и приучали самим  добывать себе еду, физически наказывая  тех из них, которые терпели неудачу. К 20 годам эйрены посвящались в  воины и получали полное вооружение.

     В течение третьего этапа (20-30 лет) они  постепенно приобретали статус полноправного  члена военной общины. В результате всех вышеперечисленных этапов воспитания воины свободно владели копьем, мечом, дротиком и другим оружием того времени. Однако спартанская культура воспитания оказалась гипертрофированной военной  подготовкой при фактическом  невежестве молодого поколения. Воспитательная традиция Спарты периода VI-IV вв. до н. э. в итоге свелась к физическим упражнениям и испытаниям. Именно эти элементы стали предметом  подражания в последующие эпохи».

     Пока  подрастали юноши, им приходилось постоянно  учиться терпению. Если они попадались на воровстве, а все, что они добывали по приказу командиров - овощи, дрова, - было ворованным, то их нещадно наказывали - хлестали плетьми, но не за кражу, а за нерасторопность.

     О мальчиках заботилось государство. Нигде в древнем мире подобного  не было. Поделив детей на группы по возрасту, их расселяли в бараках, где они сами прибирались и наводили чистоту. Их воспитывали в закрытых полувоенных школах - своего рода «детских домах».

     Детей подвергали зверской муштре, воспитывая в них выносливость, хитрость, жестокость, умение приказывать и повиноваться. И зимой, и летом мальчики ходили босиком, одетые в легкий хитон, доходивший им до колен. Кожа на ногах постепенно грубела, и они приучались лазить по горам босиком. Надзирали за ними юноши 19-20 лет (ирены). «Кто из граждан не проходил всех ступеней воспитания мальчиков, - писал Плутарх, - не имел гражданских прав».

     Всех  детей делили на отряды (агелы); в основном по шесть мальчиков в каждом. Командовал отрядом самый смышленый и ловкий ребенок. Британские археологи, проводившие раскопки в храме Артемиды Орфии, обнаружили многочисленные надписи, оставленные в честь мальчиков, одержавших победы на состязаниях, посвященных Артемиде. Если мальчик командовал отрядом, это указывалось в надписи.

     Полномочия  командира были достаточно широки. Остальные дети слушались его беспрекословно. По его приказу заготавливали дрова и овощи; он мог отстегать провинившегося мальчишку. Наказывали любого, кто возражал, медлил. Так растили идеальных воинов (это была единственная профессия настоящего спартанца). В бою гоплит инстинктивно не смел игнорировать приказ; он подчинялся ему, как автомат. Ради этого в спартанцах с детства вырабатывался особый условный инстинкт: «моментальное подчинение приказу».

     Спартанцы воспитывались как послушники в  монастыре, только в этом монастыре  учились не молиться, а сражаться, не пробуждать в себе добро, а воспитывать  воинскую доблесть, не помогать людям, а воевать с ними. Каста спартанцев была сродни рыцарскому ордену, и, подобно монахам, они были ограждены от внешнего мира - от этой дьявольской напасти, противостоять которой было делом всей жизни и настоящего монаха, и истинного спартанца.

     Сыновья знатных иностранцев, оказавших большие услуги Спарте, тоже могли учиться в спартанской школе. Многие богатые и аристократически настроенные родители отправляли детей на воспитание в Спарту.

     В школе приучали детей не только слушаться  приказов, но и, выполняя их, доблестно  воевать. Подготовка новых воинов была жизненно важна для государства. Все спортивные состязания и игры были подчинены одной цели - воспитывать в юношах солдат. С детства спартанцы приучались владеть мечом, копьем и щитом. Во время игр выстраивались в фалангу. Подолгу занимались бегом, борьбой, прыжками, метанием диска и дротика.

     Ежегодно  между спартанскими юношами проводились  состязания - своего рода «бои без правил». Площадка для поединка была со всех сторон окружена глубоким рвом, наполненным  водой. Перед началом состязания приносили жертву. Затем юноши  разбивались на две команды. Цель поединка - столкнуть противника в воду. Разрешено было наносить удары ногами, кусаться, царапаться, надавливать на глаза, нападать несколько человек на одного - никаких правил «фейрплэй». Запрещалось лишь применять оружие.

     Рассказывая о жизни Ликурга Плутарх подчеркивает то что главным в спартанской системе была система воспитания: она воспитывала своих граждан таким образом, чтобы они не могли жить сами по себе; они должны были отдавать стране всего себя без остатка. Процесс воспитания такого подчинения начинался в детстве, потому что по законам Ликурга молодежь рассматривалась не столько детьми своих родителей сколько воспитанниками общества.

     Каждого новорожденного показывали опытным  знатокам физического здоровья детей. Это было что-то вроде государственного комитета по здравоохранению, и если младенец был "хилым или плохо  сложенным", то его выставляли на волю природных стихий в ущелье Апофет в горах Тайгет. Тем же, кто  выживал после этого испытания, сохраняли жизнь и в дальнейшем старались не подвергать чересчур сильным испытаниям, потому что, избавляясь от самых слабых детей, спартанцы заботились об остальных.