Идеология фашизма

Глава 3. Сравнительный анализ идеологии итальянского фашизма и германского национал-социализма

Фашизм относится  к крайне правому флангу идеологического спектра. Суждения его идеологов и вождей не оформлены в законченные теории − они фиксируют лишь общие цели фашизма и оправдывают его, опираясь на предельно эклектичный набор идей [16,с.166].

Итальянский фашизм − результат объединения части левых, разочаровавшихся в марксизме, «новых националистов» и представителей «национального синдикализма». Это идеологическое движение было первым, кто перенес принцип классовой борьбы на международную сцену. Следуя за идеями немецкого экономиста Фридриха Листа, фашисты верили в то, что высокоразвитые промышленные государства создали препятствия на пути торговли и обмена для более слабых стран, мешая им преодолеть недоразвитость [7,с.569]. В их борьбе только идея нации могла стать опорой стабильности, а сильное тоталитарное государство способно обеспечить рост в экономике. Фашисты утверждали что «пролетарская»  Италия после тысячелетней униженности и подчинения должна с помощью быстрой индустриализации стать равной современным «плутократиям», жертвой эксплуатации которых она и является. Ведь среди больших европейских держав-победительниц Италия была более всех истощена Первой мировой войной. Промышленность, финансы, сельское хозяйство находились в  кризисном положении. Нигде в Европе не было такой безработицы и нищеты. Первые фашистские организации возникают в Италии вскоре после окончания Первой мировой войны.

Хотя Италия испытала в войне ряд тяжких поражений, она была одной из держав-победителей. Италия получила Южный Тироль и Истрию с Триестом, но ей пришлось отказаться в пользу Югославии от далматинского побережья, также входившего в ее требования, тогда как Фиуме (Риска) был объявлен вольным городом. Общественное мнение Италии возмущенно реагировало на такое решение союзников и на предполагаемую нестойкость итальянского правительства[18,с.457-469].

Перед лицом этих националистических эмоций итальянское правительство  не решилось энергично вмешаться, когда итальянские войска под предводительством поэта Габриеле Д'Аннунцио не выполнили приказа об отходе и 12 сентября 1919 года своевольно оккупировали город Фиуме. В течение 16 месяцев Д'Аннунцио, присвоивший себе титул «начальника», хозяйничал в городе, развив уже тогда все элементы политического стиля фашистской Италии.[18,с.470-489].Сюда относятся массовые шествия и парады его сторонников в черных рубашках под знаменами с изображением мертвой головы, воинственные песни, приветствие по древнеримскому образцу и эмоциональные диалоги толпы с ее вождем Д'Аннунцио.

Организация фронтовиков «Боевые  отряды» («Fasci di combattimento»), основанная Муссолини в Милане 23 марта 1919 года, приняла политический стиль Д'Аннунцио за образец. 7 ноября 1921 года Муссолини сумел объединить свое движение в не особенно крепкую партию (Национальную фашистскую партию, НПФ, Partito Nazionale Fascista) и за поразительно короткое время организовать массовое движение, которое уже в начале 1921 года насчитывало почти 200 000 членов[18,с.498-506].

Это зависело и от личности самого Муссолини, и от пропагандируемой им идеологии, содержавшей, наряду с националистическими, также некоторые социалистические элементы. Идеология и военизированный внешний облик нового движения привлекали, наряду с националистами и бывшими социалистами, главным образом участников войны и молодых людей, видевших в этом необычном движении, столь решительно отвергавшем все прежние партии и намеревавшемся их заменить, единственную еще неиспытанную политическую силу, от которой они ожидали радикального решении не только национальных, но и своих личных проблем. Чем более неопределенно и даже противоречиво звучали требования фашистского движения, тем больший они производили эффект[8,с.178-183].

 Центральность понятия «нация» в фашистской доктрине очевидна. Ещё до прихода власти в Италии идеолог Бенито  Муссолини писал, что фашизм видит «нацию как стоящую до и выше чего-либо»[9,с.149]. В этой идеологии нация рассматривается не как совокупность индивидов, а как органическое единство, выражающее своё мнение и волю в  вожде, а суверенитет − в государстве. В тоже время для фашистов нация являлась «мифом», «идеальным представлением возможного будущего», а также наследием тысячелетней традиции «вечного Рима». Она была главным мотивом, воодушевлявшим граждан на жертвенность, трактовалась, как память о героическом прошлом и одновременно мечта об альтернативном будущем. Реальная же нация, связанная территорией, языком, экономикой, и общей историей, была лишь сырьём, которому истинную форму и целостность, моральное, политическое и экономическое единство придаёт фашистское государство: «Не нация создаёт государство… Скорее нация создаётся государством, оно даёт народу, осознающему своё моральное единство, волю и тем самым делает его существование эффективным»[9,с.170].

       Муссолини более или менее систематически изложил свои политические взгляды лишь в 1932 в 14 томе Итальянской энциклопедии. Статья состояла из двух частей: «Фундаментальные идеи» и «Политическая и социальная доктрина». Считается, что первая написана итальянским философом-неогегельянцем Джованни Джентилле, который отдал авторство дуче [7,с.572]. Фашизм здесь определён в качестве религиозной концепции, которая якобы снимала границы между публичным и индивидуальным, позволяя реализовать «всеобщность свободы».

 В основе  «фашистского учения» Муссолини − принцип абсолютизации Государства с «большой буквы» в прямом и переносном смысле: «Всё для государства, всё во имя государства, ничего помимо государства»[9,с.230]. В дальнейшем Муссолини объявил фашизм «здоровой политической концепцией», которая является «и действием, и мышлением». Более того фашизм как мышление вполне самодостаточен, ибо уже содержит оправдание самого себя. В такой связи фашизм выступает одновременно источником политических институтов, задающих их форму и содержание, и «воспитателем и покровителем духовной жизни».

Как и всякая тоталитарная идеология (Муссолини сам поставил тоталитарность в заслугу фашизму), фашизм претендует на радикальную перестройку человека, его характера и веры. Дуче считал «железная логика природы» состоит в том, что сильный всегда берёт верх над слабым. Фашизм отрицает либеральные  и социалистические модели исторического развития, ибо они ведут к деградации  «до простого физического существования» и, отвергая демократию  как «договорную ложь политического равенства», соглашается использовать её как    инструмент     мобилизации    масс    («организованная, централизованная и авторитарная демократия»)[9,с.202].

Фашисты были не только крайними националистами, они, прежде всего, радикальные государственники. Для фашистских теоретиков именно государство во главе с вождём − воплощение группового сознания. Б.Муссолини отмечал этот факт постоянно: «антииндивидуалистическая фашистская концепция жизни подчёркивает значением государства и принимает индивидуальное лишь настолько, насколько его интересы совпадают с интересами Государства, которое олицетворяет совесть и универсальную волю человека как исторической сущности…Либерализм отрицал государство во имя индивидуализма, фашизм подчёркивает права государства как выразителя настоящей сущности индивида…фашистская концепция государства всеобъемлюща; вне его не существует ни человеческих, ни духовных ценностей, либо они имеют ценность значительно меньшую. Понимаемый таким образом фашизм тоталитарен, а фашистское государство − синтез и  объединение, включающее в себя все ценности, − объясняет, развивает и придаёт силу всей жизни народа»[9,с.171].  

Большинство провозглашенных теорий и концепций были введены в практику,  сохраняя свою фашистскую специфику и приспосабливаясь к требованиям времени. Можно выделить следующие черты итальянской фашистской идеологии, которые ярко и отчётливо были привнесены в практику ежедневной политической жизни. В первую очередь определилась тенденция «вождизма», единоличной диктатуры. Уже закон 1925 года “О полномочиях главы правительства” делал премьер-министра неответственным перед парламентом. Его коллеги по министерству, его министры превратились в простых помощников, ответственных перед своим главой; они назначались и смещались по воле последнего[18,с.157-190].

В течение многих лет (до 1936 года) Муссолини занимал 7 министерских  постов одновременно. Закон 1926 года «О праве исполнительной власти издавать юридические нормы» предоставил “исполнительной власти“, то есть тому же главе правительства, право на издание «декретов – законов». При этом никакой грани между «законами», оставшимися компетенцией парламента, и «декретами-законами» проведено не было[18,с.189-195].

Вторая быстро выявившаяся тенденция касалась фашистской партии: она стала составной частью государственного аппарата. Партийные съезды были отменены, равно как и всякие формы партийного «самоуправления».

Большой совет фашистской партии состоял из чиновников по должности и по назначению. Председателем совета являлся глава правительства. Совет ведал конституционными вопросами, обсуждал  важнейшие законопроекты, от него исходили назначения на ответственные посты.

Третья тенденция может быть определена словом террор. Фашистский режим не может иначе держаться,  кроме как  средствами массового подавления, кровавыми расправами. Соответственно с этим определяется значение полиции, точнее тех многих полицейских  служб, которые были созданы  при режиме Муссолини.

Помимо общей полиции существовали: «организация охраны от антифашистских преступлений» (ОВРА), «особая служба политических расследований», «добровольная милиция национальной безопасности» и проч. [6,с.413-418].

Противники режима находились под наблюдением специальной тайной полиции; вновь учрежденные специальные суды приговаривали их к длительным срокам заключения или к интернированию на отдаленные острова. Для осуждения не требовалось никаких иных мотивов, кроме подозрения в «политической неблагонадежности».

Итальянские фашисты, в рядах  которых, во всяком случае, в раннем периоде, были лица еврейского происхождения, не убили ни одного еврея. Проповедуемый Муссолини «расизм» не имел биологической окраски.

Неотъемлемым свойством фашистской диктатуры является внешняя экспансия. Муссолини заявлял претензии на то, чтобы «возродить Римскую империю». «Война− признак жизненной силы нации, смысл истории» провозгласил в своей «Доктрине фашизма» Муссолини [9,с.198]. Поэтому фашистская доктрина, как и реальная государственная практика, отвергала пацифизм за его неготовность к борьбе и готовила нацию к победе.

 Рассматривая  национал-социализм (нем. Nationalsozialismus) как политическую доктрину фашистской Германии, зачастую взамен полного термина употребляется слово «нацизм»,  произошедшее от сокращения «наци» (Nazi, сокр. от нем. Nationalsozialist), которым в Германии называли национал-социалистов.

Нацизм имеет много  общего с фашизмом и обычно классифицируется как одна из его разновидностей. Однако при всей схожести во многих элементах идеологии (антимарксизм, антикоммунизм, антибольшевизм, антидемократизм, тоталитаризм, принцип вождизма, экспансионизм, коммуньяторизм) есть и определенная разница, которая заключается в том, что фашизм используется для обозначения широкого спектра политических движений, существовавших в разных странах, в то же время как термин «нацизм» применяют только в связи с нацистской партией и Третьим Рейхом.  В 1946 году нацизм был осужден мировым сообществом как преступления против мира и против человечности[14,с.17]

  Германский национализм преднацистского толка выражен в популярнейшем в те времена произведении Меллера ван ден Брука «Третий Рейх». И здесь уже можно различить некоторые аватнюрно-агрессивные тенденции и претензии на мировую миссию, для которой «запад надо оставить как прочный тыл» и повернуться на Восток. Героическое видение истории заставляет Меллера писать о том, что для великого народа нет более великолепного конца, нежели гибель в мировой войне. Но это лишь нотки. Главная мысль пропагандистского труда Меллера – формулирование отличия национализма от патриотизма, обоснование верховенства нации над государством [14,с.34-39].

Также итальянский фашизм отличается от национал-социализма пониманием государства. Немецкие идеологи считали государство «производным продуктом» расы, т.е. их подход можно назвать биологическим. Антропологическая раса приоритетна для немецкой версии фашизма: она − источник и нации, и государства. Идея расы нацистскими пропагандистами интерпретировалась как воплощение души, форма и фигура души. Отсутствие расовой определенности означает незаконнорожденность, парадоксальный «не-тип» по отношению ко всем расовым типам вообще. Соответственно, такой «не-тип» противостоит высшему, культуротворящему расовому типу. «Не-тип» угрожает идентичности народа, который определяется уже не как нация – нация несет в каждом своем представителе лишь некоторую долю расы, – а как воплощение некоего «мистического синтеза», мифа. «Арийский миф» говорил о немцах, как о наследниках великого племени, создававшего древние цивилизации. От них немцы, по мысли Гитлера, получали право на «коллективный и священный эгоизм нации»[16,с.57], переданное посредством крови. И теперь миссией немцев становится не немецкая культура, традиция, язык, не национальная идея, а охранение крови (а в действительности – только мифа крови) как собственной чести. В «Хрестоматии немецкой молодёжи» 1938 года было сказано:

 «В своей крови мы несем священное наследство своих отцов и предков. Мы не знаем их, бесконечной линией уходящих во тьму прошлого. Но все они живут в нас и благодаря нашей крови расходятся сегодня по всему свету.   Именно поэтому наша кровь священна... Отрицать свою кровь - значит   отрицать самого себя. Быть расой - значит уметь мыслить определенным образом. Тот, кто обладает мужеством, верой и честью во всем, что характерно для истинного немца, принадлежит к расе, которая должна господствовать в Германии... Любой, кто смешивается с чуждыми низшими расами, унижает кровь и душу, которые были даны ему для передачи детям. Его дети становятся нечистыми, и он совершает самое тяжкое преступление с точки зрения национал-социализма.