Политическая стабильность и условия ее осуществления

Стабилизировать российское общество можно лишь при  условии реализации комплекса политических, законодательных и административных шагов, имеющих в основе осмысленную  систему целеполагания и практических действий. Социально-политическим императивом стратегической политики реформирования является максимальный учет интересов всех социальных слоев и групп населения, создание ядра солидарности вокруг идей реформ в обществе. На практике должна быть реализована идея гражданского, социального и национального согласия.

Российские  реформаторы лишь тогда получат  поддержку своих граждан, когда  цели и методы проводимых реформ укореняется  в менталитете общества. А это  возможно только при условии, что  они не противоречат фундаментальным  традициям российской цивилизации, отличной от западноевропейской с ее культом этики индивидуализма, и  от азиатской с доминированием в  ней этики кастовости. Исторически  основой трудовой этики российского  общества было и остается сочетание  государственного патернализма и свободы личности, частного, группового и общественного интересов.

В заключение темы отметим, что модель, связывающая  политическую стабильность с политическими  институтами не является сложной  Политической стабильности грозит опасность когда недовольство граждан направляется против политических институтов и официальных лиц страны. Сильные и эффективные политические институты могут уладить недовольство прежде, чем это перерастет в политическую нестабильность. Слабые политические институты менее способны справляться с недовольством, результат чего – нестабильность. Законодательные [с.532] учреждения могут увеличить поток требований и поэтому обострить конфликт; и в том случае, когда законодатели независимы, как это имеет место в президентских системах, законодательный обструкционизм может завести в тупик и снизить вероятность эффективных действий правительства. Однако законодатели могут способствовать стабильности, сдерживая правящую элиту в достижении целей с помощью репрессивных средств. Индивидуальная деятельность законодателей, представляющих интересы своих избирателей, может содействовать повышению авторитета режима, поощряя или инициируя “отзывчивость” на требования или создавая впечатление у граждан, что их требования услышаны, и что принимаются меры к их реализации.

СРЕДСТВА, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ ДЛЯ  ПОДДЕРЖАНИЯ СТАБИЛЬНОСТИ

Для достижения поставленных целей и укрепления собственных позиций в обществе режим прибегает к различным, подчас весьма запутанным и сложным  тактическим приемам. В поддержании  собственной стабильности режим  не останавливается ни перед чем. Подкуп, шантаж, клевета, используемые в отношении политических оппонентов, плетение сложной сети интриг, вовлекающих в свой круг представителей элиты и контрэлиты, фронтальное насилие и обильное кровопролитие — все идет в ход, если у режима имеются шансы удержаться у власти или приобрести дополнительный политический капитал. Возможно, точнее и выразительнее других об этом написал Н. Макиавелли в своем "Государе".

Поэтому присмотреться к средствам, используемым режимом, означает в значительной степени  вникнуть в его природу и особенности  функционирования. В теории политических режимов это самостоятельное, нуждающееся  в проработке понятие. Фактически, средства есть те способы, тот достаточно широкий набор тактических приемов, которые режим использует в своей повседневной деятельности для мобилизации находящихся в его распоряжении ресурсов.

Телеологическое понимание власти: соотношение целей  и средств

Проблема  анализа используемых режимом средств  упирается и решение более  фундаментального вопроса: что такое  власть? Существует, как об этом уже  говорилось во Введении, огромное количество различных определений политической власти. Власть рассматривается как  способ коммуникации, контроля, влияния. В истории политической мысли  были и остаются весьма популярными  т.н. "директивные" и "структурно-функциональные" представления о власти.

Однако  при рассмотрении данного аспекта  проблемы, нам кажется наиболее уместным исходить из того, что власть есть в значительной степени то, какие средства она использует. Иными словами, если стремиться к пониманию действительных целей и намерений режима, следует анализировать средства. И если выясняется, например, что режим причастен к развивающимся в соседних государствах вооруженным конфликтам, то декларации о невмешательстве представляют собой лишь хорошую мину при плохой игре. Между намерениями и публичными заявлениями режима, с одной стороны, и избираемыми им средствами стабилизации, с другой стороны, существует дистанция, и нередко, весьма значительная.

Смысл нашего обращения к телеологическому определению власти состоит таким образом в том, чтобы и очередной раз призвать аналитиков судить о режиме, главным образом, па основании используемых им средств, а не декларируемых (причем, иной раз, вполне искренне) целей. В большинстве ситуаций режим не в состоянии точно предвидеть, в каком направлении он эволюционирует, не в состоянии соизмерить конкретные действия, предпринимаемые им в своей повседневной деятельности, с планируемой стратегией. Зафиксировать этот "зазор" (вполне способный перерасти в "разрыв") — задача исследователей, которые только и могут продемонстрировать режиму и заинтересованным наблюдателям, каковы действительные цели и намерения режима.

Средства, используемые режимом для поддержания  стабильности своего положения, классифицируются различными исследователями по-разному. Например, М. Хрусталев подразделяет их на средства убеждения, принуждения  и насилия в соответствии с  политическими режимами: либеральными, умеренными, репрессивными и террористическими (53). Опираясь, в основном, на эту классификацию, рассмотрим, какие именно средства принуждения и убеждения использует режим в своей практической деятельности.

Государственное принуждение

Государственное принуждение принадлежит к распространенным средствам стабилизации режима и  используется не только авторитарными, но нередко и демократическими режимами. В тех случаях, когда ситуация выходит из-под контроля правящей элиты, когда возникает угроза безопасности режима и его граждан, демократическое  правительство может прибегать  к помощи органов принуждения, причем, не только полиции, но и армии. Характерный  пример — события, происшедшие в  мае 1992 г. в Калифорнии, в Лос-Анжелесе. Массовые беспорядки и насилие, пожары и разрушения достигли той степени, когда потребовалось вмешательство вооруженных сил. Только с их помощью (круглосуточное патрулирование, комендантский час и т.д.) и по прошествии некоторого времени порядок был восстановлен. Еще чаще по понятным причинам государственное принуждение используется авторитарными режимами.

В то же время государственная власть, которую  Вебер в своем известном определении  назвал монополией на легитимное насилие, не может держаться и не держится исключительно за счет насилия. В  действительности, использование государственного принуждения есть скорее признак  слабости, чем силы. Как потерявшая терпение и последние аргументы  мать шлепает своего ребенка, власть прибегает к насилию, когда исчерпаны  все иные способы достижения цели.

В этой связи могут быть выделены, по меньшей  мере, четыре состояния власти:

— Стабильная до такой степени, что в использовании средств принуждения нет никакой необходимости. Это ситуация, более или менее типичная для повседневного существования демократических режимов.

— Стабильная, но в ряде случаев вынужденная обращаться к средствам принуждения, используя поддержку общественного большинства. Такое положение может складываться как в условиях демократии, так и авторитаризма, когда авторитарный режим уже прошел фазу своей консолидации и достаточно стабилен. Время от времени, однако, авторитаризм, прибегает к принуждению и насилию, прежде всего, в отношении к оппозиции. Нередко это делается совершенно открыто, опираясь на поддержку общественного большинства. Сталинские процессы — один из характерных примеров. Имея пропагандистско-воспитателыюе значение, эти процессы одновременно удовлетворяли волю массовых слоев населения наказать "изменников" и "шпионов".

— Относительно стабильная власть, функционирующая  исключительно благодаря использованию  средств принуждения. Возможны примеры, когда режим сохраняет спои позиции достаточно длительное время, опираясь лишь на военно-полицейскую силу. Один из таких примерен — уже упоминавшийся режим апартеида и 1960-е—первую половину 1970-х годов.

— Нестабильная, крайне слабая власть, когда ничто  — ни убеждение, ни принуждение —  уже не обеспечивает ее стабилизацию. Распад коммунистической системы —  результат именно такого ее одряхления, когда убеждение потеряло свою притягательную силу, а принуждение не может быть эффективным по экономическим соображениям.

Использование СМИ и СМК

Это один из самых распространенных средств  поддержания режимной стабильности. Кроме того, в век массовой распространенности телекоммуникационных сетей, всеобщей грамотности и образованности широких  слоев населения это еще и  один из наиболее эффективных способов стабилизации. В целом ряде случаев  режиму, нередко потерявшему все  социальные основания своей стабильности, удается, используя агитационно-пропагандистскую машину, убедить общественное большинство  и самого себя и обратном — в  улучшении ситуации и близости процветания  и могущества. Владение информацией, как уже говорилось ранее, представляет собой важнейший ресурс могущества, способный принести режиму огромные дивиденды.

Один  из примеров эффективного использования  режимом СМИ в сложной для  него ситуации — проведение в России агитационно-пропагандистской компании в преддверии апрельского референдума 1993 г. о доверии Президенту. В исключительно сложной для президента обстановке, сразу после неудачного завершения экономического эксперимента, многократно возросшей финансовой и ценовой нестабильности Б.Ельцину удалось одержать на референдуме достаточно впечатляющую победу. В массовом сознании российского общества еще не сформировалось характерное для брежневских времен цинично-равнодушное отношение к власти, когда инициированные агитационные мероприятия оказывают на общество прямо противоположное ожидаемому воздействие. Особенно существенным оказалось использование телевидения.

Конечно, далеко не всегда воздействие СМИ  способно давать желаемый эффект. Он может  быть и прямо противоположным. Вспомним, как провалились попытки демократов одержать победу на декабрьских 1993 года выборах в Государственную Думу, используя тактику апрельского  референдума. Успешное использование  агитационно пропагандистской машины — настоящее искусство, требующее достаточно точного замера политической легитимности, удачного подбора агитационных материалов, "независимых" журналистов и многого другого.

Политическая  социализация

Политическая  социализация — другой важнейший, но рассчитанный на долгосрочное действие регулятор политического поведения  общественных слоев. В каждом обществе, при любом режиме существуют свои собственные, достаточно специфические  способы "упорядочить" массовые политические действия и настроения. Или говоря иначе, "социализовать" индивида. "Социализация", как впервые в конце прошлого века писал автор данного термина американский социолог Ф. Гиддингс, означает "процесс развития социальной природы человека". Соответственно, политическая социализация есть процесс развития политической природы человека.

Однако  для режима политическая социализация кроме прочего означает весьма эффективный  механизм формирования у населения  благоприятного имиджа своих намерений  и создания массовой поддержки своим  действиям. Через систему посредников  политической социализации (семья, школа, подростковые группы и т.д.) индивид  может не только приобретать необходимые  ему в жизни знания и навыки политической деятельности, но одновременно и незаметно для себя попадать под влияние стереотипов и  идеологем режима. Именно для этого варианта социализации Г. Маркузе употреблял точный термин "обстругивание".

Чем авторитарнее режим, тем с большим усердием формируется в массах выгодный ему  образ власти. Например, в сталинско-брежневской  модели политической социализации в  качестве посредников использовались даже дошкольные учреждения. Не только через пионерские организации в  школах, но и в детских садах, исподволь прививались и культивировались определенные представления и ценности. В сталинские времена дети пели песни, восхваляющие "вождя" и "учителя". В букварях вплоть до конца 80-х гг. можно было обнаружить портрет не только "основателя", но и современного "руководителя Советского государства" со всеми его титулами и геройскими звездами. Эта модель политической социализации оказалась настолько привлекательной, что и сегодня в посткоммунистических государствах ее принципы во многом продолжают работать и оказывать воздействие на граждан. Например, встречаются случаи, когда история, преподаваемая в школах, препарируется и подается сегодня под требующимся режиму национально-патриотическим уклоном, оставаясь в своем существе пo-прежнему лживой.

Обеспечение прав и свобод граждан

В политической науке распространено разделение прав на три основные группы: гражданские, социальные и политические. К гражданским  или индивидуальным правам, отвоеванным  у абсолютистского государства, относят право на свободу мыслить, исповедовать любую религию, создавать  ассоциации, обращаться в суд и  обладать презумцией невиновности и т.д. Под социальными правами, в особенности после Второй мировой войны, подразумеваются права на здравоохранение, образование, социальное обеспечение по бедности и старости, занятость, безопасность и т.п. Наконец, политические права включают в себя право на голосование, право претендовать на занятие политической должности, организовывать политические партии и ассоциации, в том числе, оппозиционные режиму.