Политический менталитет: методологические проблемы исследования

«Во-вторых, этот подход служит предпосылкой для новой формулировки самого понятия социальной истории». В этом плане «человеческая личность может рассматриваться как «средний член» между обществом и культурой. Одни и те же люди принимают участие  в социальных отношениях и творят культуру или воспринимают ее».

Поэтому понять участие человека в социальных отношениях можно с  точки зрения «истории ментальностей», как считает А.Я.Гуревич, только путем изучения изменчивых картин мира, «инаковости» мировидения человека.

При этом он утверждает, что  «постановка проблемы ментальностей в историческом исследовании возвращает нас из химерического мира политико-экономических и социологических абстракций к «забытому» предмету истории - к человеку как живому социальному существу, служит заслоном против вульгаризации и дегуманизации истории» .

Однако некоторые ученые полагают, что понятие менталитета  «воплощает собою скорее форму восприятия историков, чем четко обозначенный предмет исследований».

При определении сущностных характеристик категории «политический  менталитет» можно использовать также некоторые положения теории социальной информации. Это обусловлено  тем, что в социальной философии  уже была предпринята попытка  рассмотрения менталитета как части  социальной информации.

Понятие социальной информации может быть определено в качестве аспекта и результата отражения  различными субъектами общественных отношений  разнообразных социально-политических форм. Социальная информация передается, как правило, с помощью как механизмов коллективного бессознательного, которые незначительно подвержены изменениям, так и на основе механизмов массового сознания, которые обеспечивают единство духовной сферы и, в принципе, подлежат трансформации. Таким образом, теория социальной информации позволяет интерпретировать механизм трансляции политического менталитета.¹¹

Социальная информация как  один из механизмов передачи и функционирования менталитета выражается в символической  форме. В этом плане основной характеристикой  символов как выразителей менталитета  выступает их неразрывность с повседневностью.

В современной литературе этимология понятия «менталитет» трактуется неоднозначно. Одни связывают его  с латинским словом «mens» и с прилагательным от него «mentalis» (mens, mentis - ум и alis - другие), которое родилось в XV в. в языке средневековой схоластики .

Другие ученые полагают, что менталитет происходит от французского эквивалента «mentalite», что, по их мнению, означает «мировидение» . На практике, по-видимому, вначале появилось английское mentality, возникшее примерно в XVII в. и являвшееся плодом английской философии,  и поэтому оставшееся философским термином. Во Франции слово «mentalite» в ХVIII в. проникает (отчасти благодаря Вольтеру) в обыденный язык, хотя вплоть до  начала XX в. это слово все еще воспринималось как неологизм.

В современных англоязычных словарях термин «mentality» интерпретируется как «качество ума, характеризующее отдельного индивида или класс индивидов»  или «обобщение всех характеристик, отличающих ум»,  или «способность или сила разума»,  или «установки, настроение, содержание ума»,  или «образ мыслей, направление или характер размышлений»,  или как «сумма мыслительных способностей или возможностей, отличающихся от физических».

В зарубежной научной литературе менталитет также часто отождествляется  со спецификой ума. В частности, Д.Фильд считает, что «менталитет - устойчивый склад ума, имеющий если не логическую форму, то системный характер, который коренится в материальной жизни и широко распространен в значительной части населения и который оказывает непосредственное влияние на экономические, социальные и политические отношения».

Надо отметить, что понятие  менталитета, которым пользовались многие западные ученые, оказалось  настолько двойственным, что Ж.Ле Гофф в свое время даже предложил смириться с расплывчатостью понятия этого, поскольку «именно в ней усматривается его богатство и многозначность, созвучные изучаемому объекту».

Ментальности представляют собой различные социальные, психологические  установки, привычки, стереотипы поведения, способы видения мира, а также  представления людей, принадлежащих  к той или иной социально-культурной общности. Ментальности, образно говоря, разлиты в культуре и обыденном  сознании, что отличает их от различных теорий и доктрин. Менталитет проявляется в поведении и высказываниях людей, их традициях, верованиях, обычаях, жестах, поступках и т.д.

Менталитет представляет собой глубоко укорененные как  в поведении, так и в сознании компоненты, которые, хотя и носят  весьма относительный и изменчивый характер, по своему содержанию выступают  как системообразующие и могут рассматриваться в качестве стабильных. В отличие от идеологии менталитет - то общее, что объединяет различные уровни бессознательного и сознательного, общественного и индивидуального, теоретического и практического.

В отличие от политического  сознания и политической идеологии  политический менталитет не включает специализированные знания теоретического характера. Политический менталитет - это сфера обыденного опыта. В  политическом менталитете теоретические  знания переинтерпретируются в тезаурусе повседневности. Кроме того, в отличие от политического сознания и политической идеологии политический менталитет включает в себя неосознанное - «коллективно-архетипическое».

При определении сущности политического менталитета важно  определить содержательную его структуру. В отличие от политической культуры как ценностно-ориентированного кода политической деятельности, политический менталитет в содержательном плане  представляет собой совокупность повседневных политических представлений, ценностей  и установок определенных социальных общностей.

Политический менталитет - это сфера повседневности, включающая как неосознанные, так и осознанные структуры. Неосознанные структуры - устойчивы, консервативны и реактивны. Они «дремлют», но как только возникает подходящая ситуация, активизируются, часто вопреки желанию и воле. Следовательно, понимая эти неосознанные структуры политического менталитета и предвидя их реакцию на ситуацию, можно «вызывать» эти структуры к жизни, создавая подходящую ситуацию, или, наоборот, предотвращая возникновение такой ситуации, «блокировать» активизацию архетипических, коллективно-бессознательных структур.

Осознанные структуры  политического менталитета - динамичны, диверсификационны, креативны. Большое влияние на их изменение оказывают многие факторы: смена социально-политических ситуаций, рефлексия по поводу повседневного политического опыта, состояние политических коммуникаций, воздействие символического капитала политической власти и т.п.

Если неосознанные структуры  политического менталитета более  или менее однородны и присущи  в той или иной мере всему социуму  и с трудом поддаются изменениям, то осознанные структуры разнородны, изменчивы  и присущи различным  социальным общностям. Трансформируя  осознанные структуры политического  менталитета, можно в короткий срок менять политические ориентации той  или иной социальной группы, добиваться легитимации политической власти, поднимать рейтинг политического лидера, оказывать влияние на электоральные предпочтения граждан.

Неосознанные структуры  политического менталитета выполняют  в социуме идентификационную  функцию. Осознанные его структуры  являются основой его политической дифференциации.

2.2. Особенности  политического менталитета современной  России.

Существуют различные  трактовки политического менталитета: это и представления и убеждения, присущие определенной социальной общности; это и совокупность установок, которые  предполагают активное восприятие окружающей действительности, как на уровне отдельной  социальной общности, так и ее субъектов; это и особого рода конструкт  «коллективного бессознательного».

Политический менталитет связан с опытом, повседневной жизнью и включает в себя представления  о политической реальности, ценностные политические ориентации, носящие как  осознанный, так и неосознанный характер, политические уста­новки, стихийные  предрасположенности особым образом  реагировать на политическую ситуацию.

Различные социальные общности в России обладают собственным политическим менталитетом. Однако существуют и  некоторые базовые представления, ценности и установки, присущие на уровне повседневности значительной части  российского общества.

В российском политическом менталитете доминирует определенный образ государственной власти. Народ  не столько поручает власти выполнение каких-либо функций, сколько вручает  ей свою судьбу. На этой основе в российском политическом менталитете утвердился в качестве ценности и базовой  установки патернализм.

Государственное попечительство рассматривается как «благо»  и обязанность властей перед  обществом (народом). Вместе с тем  патернализм, порождая иждивенческие  настроения в обществе и приучая  его к пассивному выжиданию, ослабляет  самостоятельную энергию частных  лиц. В качестве идеала государственной  власти российский политический менталитет санкционирует в первую очередь  власть единоличную (ответственную), сильную (авторитетную) и справедливую (нравственную). Этот «образ» власти ориентирован на умеренный авторитарный идеал, который всегда сочетается с коллективным демократизмом охлократического толка. В силу этого в политическом менталитете сложилось двоякое отношение к авторитету. С одной стороны, - вера в авторитет, часто наделяемый харизматическими чертами, и, соответственно, ожидание от него «чуда», сопровождаемое постоянной готовностью подчиняться авторитету. С другой - убеждение в том, что авторитет сам должен служить «общему делу», национально-государственной идее. Отсюда направленность российского политического менталитета на контроль за деятельностью авторитета через постоянное соотнесение ее с «общим делом», которое сообща переживается людьми. Если авторитет осуществляет деятельность вразрез с этими переживаниями, то его, как правило, свергают, а иногда и жестоко с ним расправляются. Поэтому политические лидеры в России, уходя в отставку, вначале подвергаются резкой критике, а затем погружаются в политическое небытие.

Для российского политического  менталитета характерным является культ государственной власти, преклонение  перед ней как воплощением  силы и господства. Такая фетишизация  государственной власти порождает  этатизм, причем не в западном, а, скорее, в восточном смысле. Этатизм основывается на том, что российское государство, наделяющееся сверхъестественными  свойствами, рационально воспринимается как создатель российской действительности.

Еще одной характеристикой  российского политического менталитета  является отождествление государства  с большой семьей. Отсюда вытекает понимание общенародного единства как духовного родства и стремление заменить бездушные правовые нормы  нравственными ценностями. С этой точки зрения характер отношения  государства и индивида в России в отличие, например, от Запада определяется не столько соглашением подданных  и государственной власти в соблюдении законов, сколько молчаливым сговором о безнаказанности при их нарушении.

В российском политическом менталитете государственная власть ставится выше закона, что формирует  такую политическую установку, как  неверие в закон в качестве воплощения справедливости и средства борьбы со злом. Большинство населения, понимая необходимость неких общих правил, готовы соблюдать законы, но только при условии соблюдения законов представителями органов власти.

Базовой ценностью политического  менталитета россиян выступает  порядок. В силу этого большинство  граждан чувствуют себя комфортно  лишь в ситуации определенности, где  существуют конкретные предписания, что  и как делать. Ситуация неопределенности, где «разреше­но все, что не запрещено  законом», допускается свобода выбора и свобода действий, раздражает. Такая ситуация оценивается в  россий­ском обществе как «непорядок».

В российском обществе эти  предписания наделяются еще и  политическим смыслом: тот или иной способ жизнедеятельности должен быть разрешен «сверху» инструкциями, стандартами, законами и т. д. Социально-политические предписания должны касаться всех сторон жизни человека, и чем больше предписаний, шире сфера их деятельности, и, соответственно, меньше свободы выбора - тем больше порядка в обществе. Поэтому в российском менталитете социальный порядок неразрывно связывается с государством, роль которого состоит в упорядочении всех общественных отношений. Чем больше государство издает разного рода законов и инструкций, принимает постановлений и решений, чем детальнее регламентируют они все стороны жизни общества и индивида, тем тверже и надежнее кажется русскому человеку порядок.

Изменение менталитета («сдвиг ментальности») в относительно устоявшемся  современном мире определяются в  значительной мере следующими условиями: степень аморфности или сформированности политической системы, наличие и уровень социальной аномии, выраженность демократических или авторитарных норм, формы власти и соотношение ее ветвей, особенности информационного пространства и т. д.

Исследователи отмечают особую форму проявления российского политического  менталитета – советскую ментальность, которая сформировалась в ходе адаптации  российской ментальности к коммунистической идеологии и в процессе восприятия общественным сознанием советской  действительности. С середины 1990-х  гг. наблюдается улучшение отношений  общества к советскому прошлому, вызванное  тяжелыми последствиями реформ. Как  отмечает В.Никонов, «в обществе все  отчетливее проявляется стремление к консолидации, согласию, обозначению  исторической преемственности». Но речь скорее идет о возвращении не к  советским, а к российским, добольшевистским ценностям, которые в сочетании с формирующимися современными в конечном итоге и будут определять будущее российского политического менталитета.¹²