Современные политические теории

Прежде всего  необходимо как можно более ясно сформулировать позитивный аргумент. Если, например, мы сможем ясно и эмпирически  достоверно определить природу растения, то мы сможем также предположить, какого рода уход требуется этому растению, то есть, как часто его нужно поливать, какую почву оно предпочитает, необходимо ли его периодически пропалывать или взрыхлять почву, нужны ли ему удобрения и т.д. Иными словами, мы выводим режим ухода за растением из оценки его природы и потребностей. Эмпирическая теория природы человека играет аналогичную роль. Если мы можем идентифицировать фундаментальную природу отдельного человека, независимо от социального и политического контекста, тогда мы сможем что-то сказать и о политике, соответствующей его природе. Кроме того, возникает возможность выяснения того, что такое благо и какие именно институты

65

будут способствовать, поддерживать и воплощать это  благо. В итоге можно получить весьма разумную теорию политики, учитывающую основные цели человеческой жизни. Теория сможет принять во внимание достоинства человека, которые в свою очередь будут поддерживаться системой институтов на основе разделяемых ценностей.

Если же универсализм и объединяющая природа этого подхода не смогут реализоваться, то есть, если не удастся дать такую оценку природе человека, которая бы узаконила существующие институты, что это будет означать для политики? Одной из возможностей подобного морального плюрализма будет анархия, без всякого согласия по фундаментально значимым вопросам, каким образом общество должно реали-зовывать общественный выбор.

Но возможен и другой вариант (именно его поддерживает либерализм). Для либералов аксиомой является отсутствие фундаментального согласия о природе человека, о человеческой личности, а, следовательно, и об общем благе, будь-то личное, политическое или социальное благо. Поэтому они видят цель политической организации и власти не столько в реализации в сфере политики одной какой-то концепции человеческого совершенства, а, скорее, — в задаче создания безопасных рамок, в которых люди могут стремиться к самостоятельно избранным вариантам блага, каким бы оно ни было, до тех пор, пока это не приходит в конфликт со стремлениями других людей. Таким образом, для определения фундаментальных целей политической жизни и институтов многое зависит от аргументов в отношении природы человека.

В современном  мире, где наука явно превосходит  метафизические теории, очевидно, следует начать с анализа тех оценок природы человека, которые имеют научный статус, то есть связаны либо с биологической природой человека, либо с психологическим знанием о природе человека. Многие теоретики считают, что такой подход вполне возможен. И Фромм, и Маркузе попытались придать своим концепциям хорошей жизни научную легитимность через использование психопатологических терминов там, где классическая политическая теория прибегала к моральным утверждениям. И это далеко не единственные примеры.

Однако такой подход имеет и свои недостатки. Так, все же вызывает сомнение, действительно ли мы можем выводить политические рецепты из оценки природы человека. Этот подход вызывал сомнения и во времена «классической» политической теории. Это находило отражение в критике работ Платона, Аристотеля, Гоббса, Руссо, Маркса и других мыслителей. Споры на эту тему продолжаются и сегодня. Эти споры касаются как содержательной стороны проблемы, так и методологической. Например, сегодня идет дискуссия в академических изданиях по поводу того, имеет ли в принципе психология прямое отношение к предопределению сложных моделей поведения.

66

Поскольку теории природы человека не являются чисто  фактологическими, а могут описывать природу человека и его жизнь при усовершенствованных условиях, то могут быть сделаны также моральные выводы относительно необходимости социальной и политической реформы. Но именно здесь политическая теория превращается в политическую философию, то есть от сущего мы переходим к должному. Если же мы не хотим выходить за пределы эмпирической политической теории, то должны выводить наши моральные заключения только с учетом фактов. Но в этом случае она сама будет нуждаться в каком-то другом основании, чем просто субъективное предпочтение одних взглядов на природу человека по сравнению с другими.

Вопросы для самопроверки                                   Ф

1.   В чем  смысл идеи «естественного состояния»?

2.   Как  понимал природу человека

♦   Зигмунд  Фрейд?

♦   Эрих Фромм?

♦   Герберт  Маркузе?

♦   Жан-Поль Сартр?

3.   Как  именно природа человека связана  с политическими теориями?

4.   Может  ли концепция природы человека  служить основанием для политической теории?

Дополнительная литература

1.   Антология  мировой политической мысли в  5 томах. Т. 2. Маркузе.

2.  История философии. Запад—Россия—Восток / Под ред НВМотрошиловой и А.М.Руткевича. Кн. 3. М., 1998. С. 190—199

3.   Маркузе  Г. Эрос и цивилизация. М., 1997.

67

Лекция 4

ПРОБЛЕМА ОСНОВАНИЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ: ПОЗИТИВИЗМ ИБИХЕВИОРА-ЛИЗМ

Одной из наиболее важных задач политической теории XX столетия был поиск ответа на вопрос: могут ли политические проблемы в принципе разрешаться на рациональных основаниях? Политический мыслитель формулирует какую-то проблему, например: Какова роль государства? Что такое справедливость? Какая форма правления может считаться наилучшей? И т.д. Вскоре теоретик обнаруживает, что попытка рационально осмыслить любую проблему или вопрос, касающийся политики государства или политического общества, обязательно приводит его к необходимости включить в свой анализ, помимо рациональных, также и моральные аспекты. Иными словами, через постановку политических вопросов исследователь, как правило, ищет возможность обоснования хорошего или дурного способа реализации политической власти.

Почти все видные политические мыслители Запада —  от Платона и Аристотеля до Маркса и Милля — полагали, что на все вопросы относительно политической морали могут быть даны рациональные ответы. То есть, политическая мораль — не следствие индивидуальных предпочтений, чувств, отношений или желаний. Если политическая мораль является просто вопросом выбора отдельного индивида, то невозможно найти ее эпистемологическое и познавательное основание, а, стало быть, политическая теория становится в принципе невозможной. Именно возможность найти рациональные основания политических действий и позволило превратить политическую теорию в академическую науку.

Но в истории  политической мысли были также случаи, когда мораль рассматривалась в  качестве частного дела отдельного человека (например, так считал древнегреческий философ Протагор), однако только в XX веке идея о том, что проблемы политической морали являются результатом выбора, стала широко распространенной. Становление и развитие такого подхода самым тесным образом связано с метаморфозами внутри теории познания.

68

ЭПИСТЕМОЛОГИЯ — буквально изучение познания. Эпистемология — это изучение того, как мы понимаем вещи, каковы границы  нашего знания и насколько достоверно или недостоверно наше знание. Психология тоже изучает познание, в отличие от нее эпистемология меньше интересуется внутренними механизмами познания, а занимается возможностями определения, доказательства и подтверждения того, что, как мы думаем, мы знаем. С начала XVII века эпистемология становится одним из важнейших разделов философии.

ЭМПИРИЗМ / РАЦИОНАЛИЗМ — две основные эпистемологические теории прошедших четырех столетий. Эмпиризм — теория, утверждающая, что все наше знание проистекает из данных, доставляемых нашими пятью органами чувств, и, следовательно, мы никогда не можем знать больше или с большей определенностью, чем позволяют нам наши чувства. Рационализм — теория, согласно которой, по крайней мере, часть нашего знания имеет своим источником разум, лишенный поддержки чувственных данных, и что потому мы можем знать о вещах то, что недоступно органам чувств, и можем знать это с гораздо большей достоверностью, чем это позволяют нам наши органы чувств¹.

4.1. ПРОБЛЕМА ОСНОВАНИЙ НАУКИ

В 1956 году Питер  Ласслетт опубликовал работу, в которой  провозгласил «смерть» политической теории, обосновывая свой вывод тем, что рост влияния логического позитивизма поставил под вопрос познавательные основания дисциплины². Прогноз оказался ошибочным. Не прошло и десяти лет, как произошло возрождение политической теории. Однако для того, чтобы понять природу и особенности политической теории, нам необходимо рассмотреть аргументы в обоснование ее «смерти», только тогда нам станут понятны и причины ее воскресения.

Прежде всего, нам следует вспомнить, какие  основные идеи выдвигались представителями «классической» политической теории. Теоретики прошлых веков интересовались, главным образом, природой хорошей жизни и институциональным устройством, способным обеспечить процветание людей, при которых их потребности и рациональные способности могли быть реализованы. Кроме того, политических мыслителей занимала проблема политических прав человека — природа права, справедливости, наилучшая форма правления, прав и обязанностей индивидов, а также принципы распределения в обществе. Таким

¹ Вольф Р. О философии. М.: Аспект-пресс, 1996. С. 39,44.

¹ Laslett, Peter. Introduction to Philosophy and Society. Series 1. Oxford: Blackwell, 1956.

69

образом, почти  все политические теории так или  иначе концентрировали свое внимание на двух основных темах: проблеме прав человека и проблеме общего блага. При этом политические теории основывались на вполне определенных познавательных принципах. Как правило, они претендовали на объективность. Тем не менее, их истинность и объективность основывались на разных предпосылках: они то апеллировали к разуму, то — к эмпирическому опыту, а часто — к интуиции или сравнению. Но практически всегда политические теории опирались на какой-то эпистемологический авторитет — разум или опыт, что позволяло рассматривать основные идеи относительно фундаментальных человеческих потребностей, целей, задач, отношений и форм правления в качестве истинных.

Как правило, политические теоретики работали, не выходя за рамки  определенной философской системы, устанавливающей познавательные основания. Это ясно видно на примере Платона, Гоббса, Гегеля или Милля. Эти мыслители занимались, в том числе, и поиском познавательных оснований политической теории. Несмотря на значительные различия между ними, их объединяло непризнание субъективистских утверждений, основанных исключительно на предпочтениях и чувствах отдельного индивида. Все они сходились во мнении, что существуют определенные истины, которые могут быть утверждены в качестве фундаментальных политических проблем, и выдвигали собственные эпистемологические основания для подтверждения истинности своих утверждений.

Разумеется, тот  факт, что выводы разных теорий противоречили  друг другу, вызывал изрядные сомнения в самих эпистемологических предположениях, на которых они строились. Вряд ли легко выбрать какую-то политическую теорию в качестве истинной при отсутствии какого-либо критерия определения адекватности их познавательного основания. По-видимому, не существовало никакого независимого эпистемологического критерия, с помощью которого можно было бы примирить утверждения разных политических теорий. Сами теории устанавливали для себя стандарты познавательной истины, которые затем включались в саму теорию. Таким образом, нельзя было говорить о возможности существования независимого принципа или критерия.

Наиболее сильное влияние на изменение направления развития политической теории оказал, вне всякого сомнения, логический позитивизм. Эта философская доктрина нанесла сокрушительный удар по познавательному статусу «классической» политической теории и создала весьма основательные предпосылки для рассмотрения ее как совокупности субъективных взглядов и подходов отдельных мыслителей, то есть псевдонауки

70

Хотя логический позитивизм получил распространение  в 1930-е годы, то есть в период острого экономического и политического кризиса всей капиталистической системы, сторонники теории (члены так называемого Венского кружка), например, Шлик, Карнап, фон Нейрат, Айер не особенно интересовались политическими вопросами. Их радикальная критика познавательных оснований явилась косвенным следствием их эпистемологических представлений. Для того, чтобы понять, в чем смысл этой критики, необходимо предварительно остановиться на природе и характере логического позитивизма как философского течения.

ВИТГЕНШТЕЙН, ЛЮДВИГ (1889—1951) — родился в Вене. По образованию инженер. В 1912—1913 гг. работал с Бертраном Расселом в Кембриджском университете. Во время первой мировой войны служил в австрийской армии и даже попал в плен. Считается, что идея будущего «Логико-философского трактата» появилась у него еще в 1914 году, и все годы войны он носил фрагменты рукописи в своем походном мешке. В плену, видимо, он и закончил трактат, опубликованный в Германии в 1921 году. Предисловие к трактату, написанное его учителем Бертраном Расселом, показалось ему слишком поверхностным. Обидевшись, он бросил Вену, и уехал учительствовать в деревенскую школу. Витгенштейн фактически не участвовал в дискуссии, развернувшейся вокруг его трактата в академических кругах. Трактат Витгенштейна не просто произвел сенсацию в научном мире, а вызвал настоящую философскую бурю.

В 1929 году он переехал в Англию, в Кембриджский университет. В 1939 году он сменил известного философа Г.Мура на посту профессора философии Кембриджского университета. Во время второй мировой войны, стремясь внести свой вклад в победу союзников, он оставил философию и пошел работать в Лондонский госпиталь. В 1947 году он вышел в отставку. Умер в 1951 году.

Тория логического  позитивизма сформировалась прежде всего под влиянием трудов Витгенштейна и, в особенности, его «Логико-философского трактата»³. Эта, написанная в форме афоризмов, совсем небольшая книжечка (около 100 страниц), довольно трудная для понимания, однако, оказала огромное влияние на все развитие методологии науки XX столетия.

Витгенштейн начинает с того, что строит плюралистическую картину мира. Мир обладает атомарной структурой и состоит из фактов («Мир есть совокупность фактов, а не вещей» 1.1.). Факт, по Витгенштейну, — это все, что случается, все, что имеет место. Атомарные факты могут объединяться в более сложные молекулярные факты. Но