Гештальт-тарепия

Получается парадокс: интроецирование - важная составляющая процесса социализации; общество требует от человека усвоения и поддержания некоторых рамок. Но жизнь (и то же самое общество) диктует и равно противоположное - будь сам собой! Будь гибким, будь разным! Найди свою уникальность! А это означает - будь агрессивным к этим рамкам, сомневайся… Наконец, «ты волен поступать по собственному разумению», но где гарантии любви и уважения от тех, чьими посланиями ты пренебрег?

С интроекцией, как процессом, и с интроектами, как результатами этого процесса, у психотерапевтов и клиентов очень непростые отношения. Терапевту очень важно замечать как «интроецирующую позицию» (готовность самому «подкормиться» или «подкормить» другого), так и интроекты - те ограничения, которые человек для себя принял, так и оставив «непережеванными».

Интроецирующая позиция в отношениях с терапевтом чаще проявляет себя как явный или неявный запрос на рецепт, совет, оценку, «экспертное мнение». Часто можно обнаружить, что этот же человек стремится «подкормить» собственным интроектом своих домашних: «детей», супругов или сослуживцев и обижается, когда к «его мнению не прислушиваются». Иногда человек в этом состоянии похож на голодного нетерпеливого ребенка, готового «жадно насосаться» от терапевта всего, чего угодно - только бы побыстрее, только бы побольше, без особой затраты собственных усилий.

О взглядах, которые терапевт идентифицирует как интроекты, их носитель говорит как о вещах безусловных, само собой разумеющихся. Часто можно идентифицировать интроект по специфическим грамматическим формам, содержащим долженствования и запреты, или, как их называют на психотерапевтическом жаргоне, шуддизмам (от английского should). Это слова типа: я должен, следует, необходимо, человек обязан, я не вправе не… и т. д. Нередко это слова, содержащие моральные оценки: стыдно (прилюдно плакать), плохо (завидовать), некрасиво (говорить человеку гадости). В отличие от убеждений, которые тоже содержат многое из того, что когда-то говорили человеку другие люди, а не он сам придумал, интроекты грешат расширением поля значений: «никогда нельзя поднимать на женщину руку», «всегда следует быть подтянутым», «кто не работает, тот не ест (никогда)», и так далее.

Убеждения - тоже некие морально-этические рамки, но в отличие от интроектов, человек вырабатывает или принимает их для себя самостоятельно, весьма осознанно и, как правило, в более зрелом возрасте.

В работе с интроектами интерес терапевта в том, чтобы интроецированное послание было заново услышано и понято в осознанном состоянии. Важно создать условия, чтобы человек мог «заново» услышать то, что сам изрекает. Для этого можно предложить клиенту говорить медленно, более громко или тихо, варьируя тембр; может быть, повторить сказанное несколько раз. Важно выделить ядро интроективного послания, а затем терапевт может сам повторять эти слова в тон клиенту.

В работе с интроектами приходится иметь ввиду две сложности. Первая из них - так называемые «Интроективные замки». Это система из двух и более сцепленных и взаимопротиворечивых интроектов. Например, один и тот же человек верит в догму «не убий» и в благородную концепцию «оскорбления смываются только кровью». В ситуации тяжкой обиды он оказывается буквально парализован, «растянут» между двумя противоположными направлениями действий. Часто такого рода «замки» обеспечиваются не только противоречивыми социально-религиозными учениями, но и противоположными родительскими взглядами. Один родитель говорил и подтверждал своей жизнью - «человек должен быть сдержанным, не давай воли страстям», а другой - «человек решает сердцем». Их чадо интроецировало образ обоих родителей, и теперь в нем как бы живут два человека, продолжая на «внутреннем поле боя» нескончаемый супружеский конфликт.

Вторая сложность касается тех случаев, когда интроективная структура вполне и более чем совпадает с собственными потребностями данного человека. Представьте себе ребенка, которого заботливая мама кормит чуть раньше, чем он проголодался, кутает прежде, чем он замерз, и призывает «быть первым» до того, как он понял, что между отличниками и двоечниками есть разница. Он не научается хотеть сам.

Проекция.

Невозможно представить  человеческой жизни без механизма  проекции. Проекции похожи на зеркала: они необходимы, чтобы увидеть, узнать себя; но они отражают только того, кто  в них смотрится. Жизнь «проектора»  похожа на пребывание в зеркальном зале, со всеми его парадоксами  «отражений в отражениях». Но мало этого; она чаще всего превращается в  путешествие по королевству «кривых зеркал».

Проекции - достаточно сложный и неоднородный феномен. Выделяют три вида проекций: зеркальную, проекцию катарсиса и дополнительную проекцию.

Зеркальная проекция - когда человек приписывает другим некие качества, мысли и чувства, которыми он обладает сам (осознанно или неосознанно их принимая) или хотел бы обладать. Как правило, он распространяет их на те группы и категории людей, с которыми себя идентифицирует; часто в этих отношениях имеется общая конфлуэнтная граница. Случается, что этот механизм не дает человеку признавать за свои, самые ценные для него характеристики и качества: он приписывает их другим и остается «вечно недостойным».

Проекция катарсиса - когда человек приписывает другим некие характеристики, чувства и т.д., которые он не хочет признавать в себе. Самые тяжкие (неосознаваемые) случаи проекций катарсиса могут входить в структуру бредообразования.

Дополнительная проекция - когда человек приписывает другим какие-то характеристики, установки, чувства и т.д., посредством которых он может оправдать свои собственные, особенно из числа тех, которые признавать не очень хочется. С дополнительными проекциями часто сталкиваются в терапии при проявлениях переноса, когда клиент представляет себе терапевта сильным, мудрым, всезнающим.

Признаки проекций, независимо от их вида, обладают известным сходством. В отличие от интроекции здесь  вместо местоимения «я» в речи будет употребляться местоимение  «он», «они», «все другие» и т.д.

Главная идея в работе с  проекциями сводится к тому, чтобы  человек мог осознать свои проекции и их присвоить - признать, как свои собственные. После этого он начинает смотреть на мир более ясно и способен усомниться «в истинности» своего суждения о другом человеке.

Ретрофлексия.

 Буквальный перевод этого термина - «поворачивание на себя или к себе». Речь идет о развороте потока энергии, необходимой для совершения действия. При ретрофлексии то, что адресовано другим, он поворачивает в свой собственный адрес: делает сам себе как то, что хотел получить от другого, так и то, что он хотел сделать другим

В результате накопленная  человеком энергия не покидает его  границ. Мало того, что при таком  обороте событий он от среды ничего не получит: ведь контакта с окружением просто не произойдет. Но вдобавок обернутая  в свой адрес энергия часто  оказывается просто разрушительной. Ведь удерживаются, или ретрофолексируются, зачастую те импульсы, которые человек боится в среду отправлять: гнев, обида, обвинения и прочие сигналы, чреватые порчей отношений. Вместо того, чтобы ударить другого, человек бессознательным образом отыгрывается на себе: кусает себя, изводит себя, давит себя так, что шея втягивается в плечи, как у черепахи, - до головных болей. Любое психосоматическое расстройство организовано с помощью ретрофлексии. «Ретрофлекторы» привыкли сдерживать свои импульсы: им

легче платить телесным страданием или душевной болью, чем рисковать отношениями или самооценкой.

Выделяется два вида ретрофлексии: зеркальная ретрофлексия и ретрофлексия катарсиса.

В случае зеркальной ретрофлексии я делаю себе то, что хотел бы получить от других. При зеркальной ретрофлексии блокируются импульсы, направленные на приближение к избранному объекту: я не жалуюсь (чтобы пожалели); не прошу поддержки, когда трудно; не ищу ласки, когда хочу ее; не добиваюсь любви того, кого люблю. «Девизом» является самодостаточность: «мне от вас ничего не нужно - сам управлюсь».

Ретрофлексия катарсиса - когда я делаю себе то, что хотел (а) бы сделать другим. В простейших вариантах - человек грызет ногти, когда хочет «откусить» что-то из внешнего мира (например, испытывая острый интерес к происходящему); в досаде лупит себя по голове, когда кто-то называет его уродом, или совершает другие аутоагрессивные действия Иногда человек проливает горькие слезы в подушку, чувствует себя жутко одиноким, бесполезным и никому не нужным. Он жалеет себя, потому что не умеет и не собирается проявлять жалость к тому близкому человеку, который страдает у него на глазах и которому он не может помочь.

Часто эта цепочка устроена более сложно. Например, в случае, когда человек переживает вину, обвиняет себя вместо проживания обиды и обвинения  в адрес другого.

Как любой цикл контакта, ретрофлексия может быть, и очень  часто является, скорее защитой, нежели сопротивлением. Для работы стоит  ориентироваться на те признаки, которых человек не осознает, и те, которые повторяются, а не третировать клиента спорами об убеждениях (в случае защит) и обращением внимания на всякую неловкость в позе.

Когда говорят о работе с ретрофлексией, то употребляют  термин «раскрытие ретрофлексии»: терапевт создает своему клиенту условия, чтобы «сдерживаемый», «подавляемый»  материал был озвучен и осознан, а все части и «силы» присвоены, признаны как принадлежащие самому человеку.

Ретрофлексия как осознанно  избираемая защита иногда необходима, и клиент ее развивает и вырабатывает по ходу терапии. Некоторые люди бывают так захлестнуты эмоциями, что  начинают множество действий практически  одновременно и ни одно не доводят  до конца. Если они приходят к выводу, что им необходимо «сдерживать порыв» и планировать свои действия более  тщательно - можно только порадоваться.

Дефлексия - весьма часто встречающийся механизм защиты. Наиболее подробно в русскоязычной литературе он описан Ирвином и Мириам Польстерами в книге «Интегрированная гештальт-терапия» (И. Польстер, М. Польстер, 1997). Дефлексия представляет собой отведение энергии от объекта, на который она была направлена, и ее переадресации. Действия, связанные с удовлетворением потребности, совершаются, но либо в отношении другого, более безопасного объекта, либо подменяются «смазанными», «вежливыми», обходными маневрами. В известном смысле, ретрофлексия - частный случай дефлексии, поэтому неудивительно, что их признаки весьма похожи.

При дефлексии человек избегает прямого контакта и достигает цели обходным путем. Это совершается ради снятия накала и интенсивности актуального контакта и, естественно, имеет свои бонусы и издержки.

В кризисных ситуациях  это позволяет избежать катастрофического  разрыва близких или социально  значимых отношений. Благодаря дефлексии человек может получить известное удовлетворение, избежав при этом риска вступления в прямой контакт и возможного отвержения.

Характерными признаками дефлексии являются жалобы на скуку, вялость и «жизнь в полнакала». Дефлектор часто избегает прямого взгляда на собеседника; грешит обилием «двойных посланий» с неконгруэнтностью вербально выражаемых чувств с невербальными реакциями; пускается в разговоры, уходя от эмоционально напряженных тем; вместо высказывания недовольства собеседником витиевато объясняет ситуацию с обилием безличных оборотов. Нередко человек описывает сложную ситуацию многословно и бесстрастно: он топит энергию в словах или «защищается» от нее насмешками, прибаутками, ироническими улыбочками. Требуется увеличительное стекло, чтобы увидеть в них намеки на страх, гнев или слезы.

Профлексия - комбинированная форма проекции и ретрофлексии. Это понятие введено совсем недавно, только в 1981 году Сильвией Крокер. Профлексия – когда я делаю другому то, что хотел бы получить от него для себя.

В случаях профлексии просьба ретрофлексируется, а потребность проецируется в адрес другого.

Эготизм, или  гипертрофия Эго.

Границы человека на замке и полностью раствориться, окунуться в происходящее с головой не может. Хрестоматийный пример человека, охваченного эготизмом, - чеховский человек в футляре.

За натужной надобностью  контроля может стоять все, что угодно: страх, что все пойдет криво, - я  буду «несовершенна»; что я не смогу  вовремя остановиться и пропущу  время; что после такого полного  контакта пережить расставание и  утрату будет немыслимо; опасение испытать глубокий стыд, как бывало в прежних  близких отношениях; наконец, страх, что слившись и утратив свою границу, я окажусь в зависимости и  дам другому возможность использовать меня.

Эготист при первом контакте может совсем не напоминать ретрофлектора. Он свободно и грациозно двигается, свободен в проявлениях чувств и может производить впечатление блестящего, хотя и чуть дистанцированного человека. Это часто привлекает к нему, в нем есть нечто свободное и загадочное. К близости с ним начинают стремиться. Он идет на нее, контакт такой многообещающий…. Чем ближе связь и глубже отношения, чем больше оснований для финального контакта, тем холоднее он становится, как будто бы не желает (или не может) переступать через незримую черту.

Шаги терапевта при  работе с эготизмом в большей  степени зависят от способности  неторопливо и подробно исследовать  ситуацию, не торопясь проявлять интенсивные  собственные чувства: они могут  испугать клиента или усилить его зависимость от принятия отвержения со стороны терапевта. Спокойная симпатия и заинтересованность скорее помогают клиенту двигаться в собственном темпе.