История развития пенитенциарной психологии

В отечественном юридическом сообществе в конце прошлого столетия проблемы детерминации и природы преступности, а также исправления преступников в процессе исполнения наказания  разрабатывались преимущественно  в антрополого-гуманистическом плане. Предпосылкой подобному подходу является то, что еще в 60-70-е годы со стороны таких ученых, как М. Неклюдов, А. Богдановский, А. Кистяковский стало убедительно доказываться бесперспективность борьбы с преступностью лишь применением репрессивно-наказательных мер к носителю противоправного поведения и предлагалось строить уголовную и пенитенциарную политику (особенно в отношении детей и подростков), в превентивном, упреждающем ключе. В дальнейшем же в трудах юристов ДА. Дриля, С.К. Гогеля, М.Н. Гернета, В.В. Есипова, А.А. Жижиленко, В.Д. Набокова, Н.С. Таганцева и ряда других ученых проблема наказания уже стала более детально анализироваться во взаимосвязи с объективными и субъективными возможностями исправления личности преступника, причем как в юридическом, так и в нравственных планах. При этом, если в трудах И.Я. Фойницкого, Н.С. Таганцева и СП. Мокрицкого доказывалась «нереальность достижения в условиях тюрьмы цели нравственного исправления заключенного», то СП. Позднышев в своих публикациях «Очерки тюрьмоведения» (1915) и «Основы пенитенциарной науки» (1924), предприняв более тщательную научную проработку самого понятия «нравственное исправление заключенного», утверждал позитивную возможность последнего. Особой сферой научных интересов и одновременно областью наиболее активных психолого-педагогических инноваций в дореволюционной России являлся исправительный процесс в пенитенциарных учреждениях для несовершеннолетних правонарушителей. При этом причины их конфликта с обществом, содержание и мера ответственности, определение эффективных путей наказания, форм и средств исправления несовершеннолетних преступников активно разрабатывались в трудах таких ученых как В.М. Бехтерев, А.Я. Герд, Д.А. Дриль, П.И. Ковалевский, А.Ф. Кистяковсий, П.Ф. Лесгафт, П.И. Люблинский, Д.А. Тальберг, И.Я. Фойницкий. В итоге обоснование и методическое развитие идеи исправления, а не устрашения в отношении данной категории преступников привело как к разработке специальных законов о несовершеннолетних правонарушителях (например, «Закона об исправительных приютах» (1866), «Закона об особом судопроизводстве в отношении несовершеннолетних» (1897), «Закона о воспитательных заведениях» (1909) и др., так и к расширению видов пенитенциарных учреждений для малолетних правонарушителей и внедрению в их практику различных систем воспитания (семейной, казарменной, смешанной и их разновидностей).

Следует особо подчеркнуть факт опережения отечественной научной  мыслью складывающейся в мире пенитенциарно-психологической теории и практики. После прихода к руководству Главным управлением мест заключения Минюста России (ГУМЗ) известного ученого-пенитенциариста А.А. Жижиленко началась активная разработка новой демократической доктрины в сфере реализации карательной политики государства. Одновременно в изданных под его руководством приказах ГУМЗ содержались достаточно прогрессивные пенитенциарные новации: декларирование в качестве главной задачи - перевоспитания преступников, проявления к ним гуманности и неукоснительного соблюдения, прав человека; расширение средств воспитательного воздействия и дополнения их мерами попечения о дальнейшей судьбе лиц, отбывших наказание; улучшение подбора и подготовки кадров пенитенциарных работников и др. Однако, их практическая реализация в силу объективных обстоятельств так и не была завершена.

После прихода к власти в октябре 1917 года большевиков снова началась перестройка тюремной системы. В вышедших в 20-х годах настоящего столетия трудах С.Бройде, М.Н.Гернета, С.П.Познышева, М.И. Исаева, Е.Г. Ширвинта, Б.С. Утевского, Ю.Ю. Бехтерева намечались, с одной стороны, пути разработки новой пенитенциарной политики с учетом исторического опыта и тенденций развития пенитенциарной науки, а с другой - обсуждались возможности имеющихся и перспективы создания новых, в том числе, с учетом психолого-педагогических достижений методик организации исправительного процесса в конкретных типах мест лишения свободы. При этом, заслугой крупнейшего отечественного ученого-пенитенциариста М.Н. Гернета является основательное изучение архивов дореволюционных тюрем России, следствием чего явились такие фундаментальные работы, как «Очерк тюремной психологии»(1925) и пятитомный труд «История царской тюрьмы», в то время как С. Бройде в монографии «В советской тюрьме» (1923) и Ю.Ю.Бехтерев в книге «Изучение личности заключенного: история, задачи и техника» (1928) представили эмпирический материал о психологических особенностях преступников, собранный на основе изучения личности и групп заключенных в местах лишения свободы. Возникновение в середине 20-х годов в Москве Государственного института по изучению преступности и преступника, а также значительного числа одноименных кабинетов в различных регионах СССР создало условия для комплексного подхода к разработке проблем пенитенциарной психологии. И хотя данные учреждения просуществовали всего 7-10 лет, но за время их существования был собран богатейший эмпирический материал.

Значительным вкладом в теорию и практику организации исправительного  процесса в местах лишения свободы  является психолого-педагогическая система А.С. Макаренко, базирующаяся на идее перевоспитания личности, в том числе на основе всестороннего изучения правонарушителей, воспитывающего влияния труда, коллектива и взаимоотношений между воспитателем и воспитуемыми.

Интересные методики исправительно-воспитательной работы с делинквентными подростками в 20-30-е годы реализовывались в педагогической деятельности и таких отечественных ученых-психологов и педагогов-практиков, как П.П. Блонский, В.Н. Сорока-Росинский, СТ. Шацкий. В качестве факта признания отечественным научным сообществом реальных теоретических и прикладных достижений в области пенитенциарной психологии является то, что на проводившемся в 1930 году I Всесоюзном съезде по изучению человека были отмечены продуктивность и перспективность ее дальнейших наработок для совершенствования правового регулирования в целом, и осуществления исправительного процесса в местах лишения свободы. Однако уже в начале 30-х годах плодотворная психолого-педагогическая деятельность в пенитенциарных учреждениях была насильственно прекращена (причем, прежде всего, под партийным лозунгом ее «неактуальности» в условиях победы социализма).

Поэтому, многие перспективные научные  и методические начинания 20-х годов  еще и до настоящего времени остаются невостребованными. Кроме того, беззаконие и катастрофический рост числа заключенных  в гулаговский период отечественной  истории (30е-50е гг.) не только перечеркнули ранее имевшие место психолого-педагогические новации, но и ликвидировали многие интересные формы культурно-воспитательной работы в местах лишения свободы, в том числе проводимые со стороны  сотрудников патронажных служб  и общественных организаций.

В XIX столетии в прикладных пенитенциарных исследованиях личности преступников преобладали следующие методические средства: интроспекция, беседа - интервью, графологический анализ, наблюдение за мимикой, жестами и поведением, анализ биографии заключенных, их сочинений  на заданную тему и других авторских  рукописных письменных работ (дневников, писем, стихотворений и т.д.). Согласно У. Хили, материалы исследований личных документов, писем, дневниковых записей и письменных исповедей в виде задаваемых тематических сочинений позволяют узнать социальную мотивацию на основе выявления взаимодействия между культурными ценностями и установками личности. Выявление конкретных биографических фактов (личных взаимоотношений с окружением, членами семей и группы, переломных моментов жизни и др.) позволяет выяснять механизмы и процессы приспособления человека к новым социальным условиям. Шведским ученым Андреасом Бьерре в работе «К психологии убийства» (1925) отстаивалась объективность метода опроса и научность выводов о «социальной слабости» преступников, к которым он пришел на основе обстоятельных бесед-интервью с заключенными центральной стокгольмской тюрьмы.

          В разработке экспериментальных методик исследования личности преступника большая заслуга принадлежит отечественным ученым. В этой связи в отстаивании приоритета объективного подхода, прежде всего, следует отметить роль такого видного отечественного физиолога и психолога, как И.М.Сеченов (1829-1908), который в работе «Учение о свободе воли с практической стороны» утверждал, что человек ответственен за свое поведение, а принудительные меры в отношении преступников, базируясь на физиологических и психологических знаниях о внутренних закономерностях развития личности, должны преследовать цель их исправления. Особые заслуги в разработке экспериментального метода изучении личности преступника принадлежит известному психологу и невропатологу В.М. Бехтереву (1857-1927). В опубликованной им в 1902 году статье «Об экспериментальном психологическом исследовании преступников», пропагандировалась идея научно-объективного комплексного изучения человека. Спустя 10 лет в книге «Объективный психологический метод в применении к изучению преступности» он развил эту идею, в том числе с учетом генеалогической наследственности, влияния воспитания, среды жизни, особенностей генезиса самой психики и его влияния на делинквентное поведение. В 1908 году он создает Психоневрологический институт, при котором работает криминалистическая секция. По мнению, В.М. Бехтерева «всестороннее изучение человеческой личности, а тем более научно поставленное ее воспитание и исправление не может осуществляться иначе, как путем специальных исследований, производимых непосредственно на самом объекте, который должен быть предметом наблюдения и опыта, а это может быть осуществлено только при создании соответствующих научно-воспитательных учреждений». В выполненных под непосредственным научным руководством В.М. Бехтерева ряде экспериментальных исследований изучались такие актуальные психолого-юридические проблемы, как умственная работоспособность малолетних преступников (А.Л. Щеглов, 1902), влияние отношений личности на преступное поведение (А.Ф. Лазурский,1904), «физиология типов» преступников в зависимости от соотношения наследственности и воспитания (НА. Белов, 1924) и многие другие значимые в пенитенциарном плане проблемы.

\

    Особое место в развитии прикладной пенитенциарной психологии занимает тестологический подход в изучении личности преступника. Известно, что создатель одного из первых тестов интеллекта Альфред Бине применял его при выполнении социальных заказов из области образования. Но, кроме этого, он пытался его применять и в рамках судебно-психологической экспертизы малолетних преступников. В последующие годы с целью доказательства предположения, что преступники обладают более низким уровнем умственного развития, чем остальные люди, различные виды интеллектуальных тестов по отношению к заключенным активно использовали в своих исследованиях X. Годдарт (1914), С. Пульман (1926), Л. Зелени (1933) и ряд других исследователей. В.М. Бехтерев отмечал, что по мере того, как тесты становились все более и более совершенными, а сравнения различных групп людей (преступников и правопослушных граждан) статистически более точными, в итоге многократно повторенных в разных странах исследований было установлено, что уровень интеллекта у заключенных не ниже, чем у населения в целом. Под влиянием психоаналитической теории Зигмунда Фрейда и разноплановых психотехник созданных различными авторами, начиная с 20-х годов XX века, активно стала изучаться бессознательная сфера личности преступников. Полученные психоаналитиками Ф. Александером, Г. Штаубом, А. Адлером, Б. Карпменом, В. Бромбергом и другими авторами результаты свидетельствовали, что преступные наклонности и стилевые особенности поведения делинквентов часто являются следствием ранней психической травматизации, неадекватного индивидуального стиля, а также неразвитости такой подструктуры личности, как Супер-Эго (Сверх-Я).

В начале XX в. окончательно оформился  предмет изучения криминальной психологии, что нашло отражение в трудах Г. Гросса «Криминальная психология» (1905 г.), П. Кауфмана «Психология преступности» (1912 г.), Ф. Вульфена «Психология преступника» (1926 г.); Разработка проблемы свидетельских показаний (ХIХ в.).

Соответствующие психологические  исследования проводились в Германии (Штерн, Липпман, Лист), во Франции (Бине, Клапаред). Результаты исследований регулярно публиковались в журнале «Доклады по психологии показаний». Проводилась разработка методов психологической диагностики («причастности») - установления виновности подозреваемого, обвиняемого. В качестве диагностического метода использовался ассоциативный эксперимент, который стал прообразом современного лай-детектора (полиграфа).

Что касается персонала, работающего  в пенитенциарной системе, то здесь  разрабатывались профессиограммы различных категорий специалистов в области юриспруденции, рекомендации по подбору и обучению кадров, научной организации труда, совершенствованию профессионального мастерства.

    Во многих зарубежных странах в тот же период «репрессивная» пенитенциарная модель, ставящая во главу угла строгость наказания, хотя и находила поддержку в общественном мнении населения, но уже в начале XX века началась ее критика по ряду оснований. Во-первых, по причине не гуманности самой идеи «устрашающего исправления». Во-вторых, научное изучение причин низкой эффективности данной модели в пенитенциарной практике убедительно показало, что длительное и суровое наказание не только не приносит ощутимой пользы, но и является вредным для личности самого преступника: извращает систему ценностных ориентации, укрепляет чувство озлобленности и враждебности, калечит осужденного нравственно и физически, приводя в итоге к полной десоциализации.

На смену репрессивной была предложена модель «юридической справедливости». Базируясь на рационально-этических  идеалах, которые сформировались в  рамках «неоклассической» школы  уголовного права, предполагала реализацию при исполнении уголовного наказания, прежде всего таких целей, как  «экономная» кара, общая и специальная  превенция. И хотя сторонники данной модели (как теоретики, так и практики) доказывали, что основой справедливости выступает юридический «принцип соразмерности», который должен отвечать как обыденным представлениям людей о справедливости наказаний, так и обеспечивать соблюдение прав наказуемого, но, по сути, он в конечном итоге реально предполагал выбор мер обращения с заключенными в контексте требований возмездия, определяемых лишь тяжестью совершенного ими преступлений. Поэтому и воспитательная работа с целью исправления преступников в этой модели выступает только как побочное средство.