Шпаргалка по "Основам нейропсихологии"

27. Третий структурно – функциональный блок мозга. Агранулярная и гранулярная кора.

Третий функциональный блок мозга - блок программирования, регуляции и контроля сложных форм деятельности. Он связан с организацией целенаправленной, сознательной психической активности, которая включает в свою структуру цель, мотив, программу действий по достижению цели, выбор средств, контроль за выполнением действий, коррекцию полученного результата. Обеспечению этих задач и служит третий блок мозга. Аппараты третьего блока расположены кпереди от центральной лобной извилины и включают в свой состав моторные, премоторные, префронтальные отделы коры лобных долей мозга. Этот блок оказывает модулирующее влияние на первый и на второй блоки, что приводит к активности коры головного мозга, так и к изменению порогов ощущения и восприятия.

 

Каждая форма сознательной деятельности всегда является сложной функциональной системой и осуществляется, опираясь на совместную работу всех трех блоков мозга, каждый из которых вносит вклад в обеспечение всего психического процесса в целом.

 

Первый блок участвует  в формировании мотивов любой  сознательной деятельности, второй - обеспечивает операциональную сторону деятельности, а третий - отвечает за формирование целей и программ деятельности. Нарушение работы каждого из блоков обязательно приводит к дезинтеграции психической деятельности в целом, но каждый раз по-разному, так как приводит к нарушению соответствующих стадий деятельности.

28. Проявление  нарушений произвольной регуляции  различных форм психической деятельности  и поведения в целом.

 

Нарушения произвольных движений и действий составляют лишь часть дефектов произвольной регуляции

психической деятельности, которые наблюдаются у больных  с локальными поражениями головного  мозга.

Нередко эти  нарушения распространяются и на познавательные процессы, и на поведение  в целом.

Произвольная  регуляция высших психических функций является одной из форм динамической организации

психической деятельности. В соответствии с общими представлениями  о структуре высших психических 

функций, разработанными отечественными психологами (Л. С. Выготским, А. Н. Леонтьевым, А. Р. Лурия и

др.), все высшие психические функции произвольны  по способу своего осуществления. Эти  представления 

основываются  на деятельностном подходе к пониманию  природы психических функций.

Произвольность  высших психических функций (или  сложных форм психической деятельности) означает

возможность сознательного  управления ими (или отдельными их фазами, этапами); наличие программы, в 

соответствии  с которой протекает та или  иная психическая функция (выработанная самостоятельно или 

данная в виде инструкции); постоянный контроль за ее выполнением (за последовательностью операций и

результатами  промежуточных  фаз)  и  контроль  за  окончательным  результатом  деятельности  (для 

которого  необходимо  сличение  реального  результата  с  предварительно  сформированным «образом

результата»).

Произвольное  управление психическими функциями  предполагает наличие соответствующего мотива, без которого  ни  одна  сознательная  психическая  деятельность  невозможна.  Иными  словами,  произвольное

управление возможно лишь при сохранной структуре психической деятельности. 

Важнейшее значение в произвольной регуляции высших психических функций имеет речевая  система. Как 

известно, речь является центральным по своей значимости «психологическим орудием», опосредующим

психические функции. В процессе формирования высших психических функций происходит все большее их

опосредование  речью,  их «оречевление» (по  выражению  Л.  С.  Выготского).  Поэтому  произвольная

регуляция в  значительной степени опирается  на речевые процессы, т. е. является прежде всего речевой

регуляцией.

Произвольный  контроль  за  высшими  психическими  функциями  тесно  связан  с  их  осознанностью.  Как 

указывал И. М. Сеченов, произвольному контролю подчиняются  только те процессы, которые достаточно

отчетливо осознаются. Степень осознания, т. е. возможность  дать полный речевой отчет о разных этапах

(или  фазах)  реализации  деятельности,  различна.  Как  показали  многие  исследования,  лучше  всего 

осознаются  цель  деятельности  и  конечный  результат,  сам  же  процесс  психической  деятельности,  как

правило, протекает  на бессознательном уровне.

И произвольность, и опосредованность речью, и осознанность представляют собой сложные системные 

качества, присущие высшим психическим функциям как сложным «психологическим системам» (Л. С.

Выготский,  1960).  Поэтому  нарушение  произвольной  регуляции  высших  психических  функций,  или 

сложных  форм  сознательной  психической  деятельности,  тесно  связанное  с  нарушением  их  речевой 

опосредованности и осознанности, свидетельствует о нарушении их структуры.

В  соответствии  с  концепцией  А.  Р.  Лурия  о  структурно-функциональной  организации  мозга,  с 

произвольным  контролем за высшими психическими функциями связан III структурно-функциональный

блок  мозга  —  блок  программирования  и  контроля  за  протеканием  психических  функций.  Мозговым

субстратом этого  блока являются лобные доли мозга, их конвекситальная кора. Лобные доли представляют

собой сложное  образование, включающее много полей и подполей. Как уже говорилось выше, в лобной

конвекситальной  области  коры  больших  полушарий  выделяют  моторную (агранулярную  и  слабо 

гранулярную) и  немоторную (гранулярную) кору.

В моторной —  агранулярной — коре хорошо развиты V и III слои, где сосредоточены моторные клетки-

пирамиды, и слабо  развит IV слой — слой афферентных  клеток (гранул). В немоторной — гранулярной  — 

коре III  и V  слои  менее  развиты,  чем IV.  Агранулярная  и  гранулярная  кора  связаны  с  различными

подкорковыми структурами: агранулярная моторная кора получает проекции от вентролатерального ядра таламуса, гранулярная — от мелкоклеточной

части ДМ-ядра таламуса (рис. 37, А, Б).

Однако  есть  анатомические (структурные)  основания  отнести  всю  конвекситальную  лобную  кору  к

двигательному анализатору, как об этом писали в  свое время И. П. Павлов (1951) и другие авторы. В 

отличие от медиальной и базальной лобной коры, конвекситальная  лобная кора в целом характеризуется 

вертикальной (т. е. эфферентным типом строения), а не горизонтальной (т. е. афферентным типом строения)

исчерченностью, которая присуща и медиальной, и базальной лобной коре, и задним отделам коры больших 

полушарий.

Общий моторный тип строения конвекситальной лобной коры отражает отношение этих отделов мозга к

регуляторным  процессам.  Об  этом  же  свидетельствуют  и  связи  конвекситальной  лобной  коры  с 

подкорковыми  образованиями.  Конвекситальные  отделы  лобной  коры  посылают  свои  проекции  к 

подкорковым  ядрам  экстрапирамидной системы и являются  по  существу  обширной  областью  коры,

управляющей двигательными  механизмами мозга.

Одной из важнейших  особенностей лобных долей мозга, и  прежде всего конвекситальной префронтальной

коры, является большая индивидуальная изменчивость в расположении отдельных корковых полей. Более

постоянно по отношению  к бороздам и извилинам левой  и правой лобных долей расположение 44, 45, 47, 11

и 32-го полей; расположение остальных полей (6, 8, 9, 10 и 12-го) очень  вариабельно.

Другой важной особенностью лобной коры является ее позднее развитие (рис. 38, А, Б).

Ребенок  рождается  с  незрелыми  лобными  структурами,  однако  к 12-14  годам  площадь  лобной  коры

увеличивается  на 360  %  (Г.  И.  Поляков,  1966).  Медленное  постнатальное  созревание  лобной  коры

коррелирует  с  медленным  формированием  у  ребенка  произвольных  форм  управления  психическими

функциями и  поведением в целом.

Об огромном значении лобных долей мозга в  регуляции целенаправленного поведения  свидетельствуют и 

опыты на животных. Еще В. М. Бехтерев (1905, 1907), удаляя лобную кору у собак, отмечал, что у них 

появляются двигательное беспокойство, исчезает целесообразность движений, теряется «целенаправленный 

выбор движений, связанный с оценкой внешних  впечатлений». И. П. Павлов (1951) также считал, что

нарушение целесообразности, целенаправленности поведения является главной чертой поведения животных

(собак) после  удаления лобных долей мозга.  В. Л. Бианки (1980), производя удале- 

ние  лобных  долей  мозга  у  обезьян,  обнаружил  у  них  наряду  с  психическими  расстройствами  потерю

инициативы, появление  автоматизмов, нецелесообразности двигательных актов. Все авторы отмечают, что у 

высших  животных (приматов)  после  экстирпации  лобных  долей  наблюдаются  более грубые  дефекты

поведения, чем  у животных, находящихся на более  низких ступенях эволюционного развития.

У  человека  поражение  лобных  долей  мозга  характеризуется  многими  симптомами,  среди  которых 

центральное место  занимают наруше-

217

ния произвольной регуляции различных форм сознательной психической деятельности и целесообразности

поведения в  целом. У данной категории больных  страдает сама структура психической  деятельности. В то же

время у них  остаются сохранными отдельные частные операции («умственные действия»), сохранен и запас

знаний (и житейских, и профессиональных), однако их целесообразное использование в соответствии с 

сознательно  поставленной  целью  оказывается  невозможным.  Наиболее  отчетливо  эти  симптомы

проявляются у больных с массивными поражениями лобных долей мозга (двухсторонними очагами). В этих

случаях  больные  не  могут  не  только  самостоятельно  создать  какую-либо  программу  действий,  но  и 

действовать в  соответствии с уже готовой программой, данной им в инструкции.

В менее грубых случаях нарушается преимущественно  способность к самостоятельной  выработке программ

и относительно сохранно выполнение программ, данных в инструкции. Большое значение, конечно, имеет и 

содержание этих программ, т. е. степень их сложности (и знакомости для больного того задания, которое

ему предъявляется).

Как  уже  говорилось  выше,  поражение  конвекситальных  отделов  коры  лобных  долей  мозга  ведет  к 

нарушениям произвольной (преимущественно речевой) регуляции  двигательных функций — к регуляторной

апраксии, проявляющейся  при ее крайних степенях в виде эхопраксии (подражательных движений), а также 

в виде эхолалии (повторения услышанных слов).

Специальные исследования произвольных движений у больных  с поражением лобных долей мозга показали,

что  и  в  условиях  эксперимента  у  них  можно  обнаружить  признаки  ослабления  или  нарушения  речевой 

регуляции двигательных актов, а именно:

а) медленное, после  нескольких повторений инструкции, включение  в задание (типа «поднимите руку» или

«сожмите руку в кулак»);

б) частая «потеря  программы» при выполнении серийных движений (например, «на один стук —  поднимите 

руку, на два  — не поднимайте»); для правильного  выполнения серийных заданий требуется  постоянное «речевое подкрепление»;

в)  патологическая  легкость  образования  двигательных  стереотипов  при  выполнении  различных 

двигательных  программ (например,  если  больному 2-3  раза  повторить  сочетание  положительного  и 

тормозного сигналов, то затем он будет независимо от этих сигналов чередовать поднимание и опускание

руки);

218

г) отсутствие компенсирующего  эффекта от сопровождения двигательных реакций громкой речью (типа

«надо нажимать»  — «не надо»), который наблюдается  у больных с другой локализацией поражения мозга;

д)  отсутствие  компенсирующего  эффекта  при  предъявлении «обратной  афферентации»  от  движений