Горизонтальная и вертикальная сегрегация женщин на рынке труда

Любые исключения, а тем  более запреты, ограничивающие возможности  женщин в сфере труда, противоречат ст.37 Конституции РФ, букве и духу международных договоров и Конвенций, которые, после их ратификации, включаются в правовую систему РФ (в соответствии со ст. 15 Конституции РФ даже провозглашен их приоритет по отношению к нормам национального законодательства). Развитие международного трудового права шло по пути отказа от запретительных мер в отношении труда женщин, поскольку такого рода политика:

· вводит двойной стандарт для работников мужчин и женщин, когда только мужчинам дано право  самим принимать решение о выборе работы;

· рассматривает женщин как  недееспособные граждан, которые не в состоянии самостоятельно принять  решение о выборе работы, и поэтому  этот вопрос за них решает государство, вводя список запрещенных для  женщин работ;

· является дискриминационной  в отношении мужчин (ведь тяжелые  и вредные условия труда губительны для их здоровья также);

· не стимулируют работодателей  к улучшению условий труда.

Исключение составляют специальные  меры по охране материнства, которые  согласно ст. 4 Женской Конвенции ООН 1979 г. не считаются дискриминационными, а неравное отношение к женщинам в данном случае является справедливым. Однако эти меры должны рассматриваться не как «льготы» для работающих женщин, а как создание возможностей для реализации их репродуктивных прав. В условиях рыночных отношений и конкуренции за рабочие места, запретительные меры государства становятся опасным орудием манипулирования и усиления эксплуатации на рынке труда. Но главное – альтернативой запрещенным для женщин работам в официальной сфере занятости становится труд в теневой /неформальной/ экономике, где вообще не действуют никакие законы и гарантии занятости.

Психолологические аспекты гендерной ассиметрии на рынке труда

Результаты исследования, направленного на изучение системы  жизненных ценностей современных  россиянок, приведены в книге  «Женщина новой России: Какая она? Как живет? К чему стремится?». Проанализировав обследовании мнения полутора тысяч женщин из 12 регионов России, авторы пришли к следующему выводу: «Для большинства наших соотечественниц та модель жизни, которую они хотели бы реализовать, включает как минимум две базовые цели: иметь детей и интересную работу. Однако в условиях обострения конкуренции на рынке труда женщина встречается с заведомо подозрительным отношением к себе как работнику, ощущает постоянную и разнообразную по формам дискриминацию в сфере труда, прежде всего – в связи с наличием или перспективой наличия несовершеннолетних детей. Отказаться в этих условиях от работы она, с одной стороны, не хочет, так как работа входит в ее базовые ценности, а с другой – не может, так как без ее зарплаты большинство российских семей скатилось бы за грань нищеты»[7].

Рассогласованность гендерных  установок и реального поведения  женщин на рынке труда (высокая трудовая и профессиональная мотивация), указывает  на то, что причину женской «уступчивости» и терпимости к дискриминации  следует искать не только в современных  трудовых отношениях, но и в более глубинных социальных нормах и правилах. На их основе в обществе сформировалась гендерная культура, которая веками производит и воспроизводит отношения между мужчинами и женщинами как иерархические, неравные, подчиненные. Для аргументации «естественности» и «законности» такого гендерного порядка используется ряд приоритетов. Авторитет религии («Всякому мужу глава Христос, жене глава - муж...»), философии («Идя к женщине, не забудь плетку» – Ницше), а в последние годы еще и СМИ (рекламные ролики о домохозяйках, весь смысл жизни которых сводится к приготовлению «супчика» и отбеливанию рубашек для мужа). Образы женщин, создаваемые, транслируемые и внедряемые в общественное сознание СМИ соответствует традиционным гендерным стереотипам: «женщина-мать и жена». Эти образы не только затрудняют социализацию женщин и становятся барьером на пути их самореализации, но и противоречат правде жизни, которая требует от современных женщин стойкости, ответственности, уверенности и других качеств, которые помогают им справляться со сложными жизненными ситуациями, как в обществе, так и в семье. Отсюда низкая личностная самооценка женщин, их готовность считать свой второсортный статус на рынке труда как само собой разумеющийся. И, как следствие – негативное восприятие своих шансов на рынке труда, готовность «На любую работу – лишь бы работать». Такое принятие неравенства на рынке труда, где мужчины наверху, а женщины – внизу, может считаться формой самоограничения со стороны женщин, лежащей в основе готовности соглашаться на плохо оплачиваемую и низкостатусную работу.

Кроме того, несмотря на высокий  уровень образования и занятости  женщин распределение гендерных  ролей в России остается традиционным: домашний труд преимущественно остается за женщинами, формируя у них «двойной»  рабочий день. Средние затраты  времени женщин в неделю на все  виды домашнего труда составляют 30,3 часа, а у мужчин - 14,0 часов[8]. В среднем общее время занятости женщин в неделю на 25% превышает время занятости мужчин, а у женщин трудоспособного возраста общая занятость в 2 раза больше, чем у мужчин. При оценке гендерного распределения ресурсов времени в семье и мужчины, и женщины отмечают, что у мужчин гораздо больше возможностей уделять работе столько времени и сил, сколько они считают нужным, и проводить свободное время так, как им хочется. Непризнание социальной значимости домашнего труда женщин приводит к несостоятельности женской занятости и потерям женщин в пенсионном обеспечении.

3. Настоящее положение  дел по гендерным аспектам  на рынке труда

Сегодня, исходя из обзора предложенных информационных источников, достаточно прочно замалчивается гендерная  составляющая на рынке труда. Резко  снизилось количество публикаций в  прессе, актуальных тем обсуждений в СМИ и результатах поисковых  запросов в Интернете по тому, как  государство оценивает положение  дел выполнения требований гендерной  симметрии на рынке труда.

После долгих поисков только в докладе о приоритетных планах работы министерства на 2008 год была обозначена проблема необходимости  «осуществить специальные программы, способствующие интеграции в рынок  труда безработных граждан, обладающих недостаточной конкурентоспособностью на рынке труда и испытывающих трудности в трудоустройстве (женщины, имеющие малолетних детей, лица, имеющие ограниченную трудоспособность)». Однако в Постановлении Правительства РФ о дополнительных мерах по снижению напряженности на рынке труда в 2010-2011 годах (от 18 декабря 2009 года) безработные женщины, имеющие малолетних детей и испытывающих трудности в трудоустройстве, не упомянуты. В этом программном для российского рынка труда на ближайшие два года документе указаны лишь три проблемные категории занятых, для которых будут разработаны дополнительные мероприятия по содействию в трудоустройстве: «выпускники образовательных учреждений, инвалиды и пилоты из числа штурманов и бортинженеров». Вероятно, разработчики государственной программы на 2010–2011 годы считают, что женщины, имеющих малолетних детей, в условиях кризиса испытывают меньшие трудности в трудоустройстве, чем пилоты. Однако вряд ли решив проблемы нескольких тысяч пилотов и оставив без внимания проблемы миллионов женщин-матерей, в России удастся «снизить напряженности на рынке труда в 2010–2011 годах».

Тяжелые последствия кризиса  в равной мере касаются как мужчин, так и женщин. Однако у этой проблемы есть гендерный ракурс. Положение  мужчин и женщин на рынке труда вообще, и особенно в кризис складывается по-разному. Уровень общей безработицы, рассчитываемый по методике МОТ, который весной 2009 года достиг максимума в 10,2 % экономически активного населения, к концу 2009 года снизился до 8,1 % (6,1 миллионов человек). Соотношение мужчин и женщин среди официальных безработных 50:50, однако согласно статистике МОТ проблема безработицы более остро стоит для мужчин – их среди безработных больше половины (55 %) (от кризиса в наибольшей степени пострадали такие «мужские» отрасли, как обрабатывающая промышленность, металлургия, строительство). Однако безработица – это не только количественное, но и качественное явление. Всегда, а в период кризиса особенно, женщин увольняют в первую очередь не только на предприятиях «женских» отраслей, но и там, где трудятся преимущественно мужчины. Известно, что на каждом предприятии есть основной персонал, от которого зависит прибыль компании, и есть вспомогательные работники, которые обслуживают основное производство. В кризис в первую очередь увольняют именно «обслугу». А если посмотреть соотношение мужчин и женщин в основном и обслуживающем секторах, то оно будет практически «зеркальным»: в основном производстве занято 70–80 % мужчин, а в обслуге – наоборот, заняты преимущественно женщины.

Безработные женщины в  условиях кризиса, намного дольше, чем  мужчины, не могут найти работу, поскольку  ищут ее в тех же нишах, например, в качестве сервисных работников. Но во время кризиса эти ниши интенсивное  закрываются, и поэтому женская  безработица принимает застойный  характер. Таким образом, именно женщины, которые концентрируются в уязвимых сервисных профессиях, принимают  на себя основной «удар» на рынке труда  при кризисном сокращении спроса на труд.

Другая гендерная проблема занятости – это недооценка роли заработной платы женщин в семье. В соответствии с гендерными стереотипами в нашем патриархальном обществе принято больше жалеть безработных  мужчин, чем женщин, поскольку считается, что они основные «кормильцы» в семье. Согласно данным статистики, каждый третий ребенок в России рождается в семье, где нет отца, в стране среди занятых женщин 6,3 % вдов и почти 18 % разведенных и разошедшихся. Если исключить женщин старших возрастов, чьи дети уже выросли, получится, что как минимум в каждой третьей российской семье с детьми именно женщина, а не мужчина является единственным кормильцем. Потеря работы для женщин из таких семей – это настоящая трагедия, но работодатели всегда склонны увольнять скорее женщин, чем мужчин.

По данным статистики и  результатов, полученных Центром исследования рынка труда (ЦИРТ) средняя продолжительность  рабочего времени мужчин в общественном хозяйстве в 2009 году составляла 39,9 часов  в неделю, а женщин – 37,9 часов. При  этом женщины самых «семейных» возрастов  от 20 до 49 лет тратили на оплачиваемую работу вне дома несколько больше – 38,4 часа. По данным обследования ЦИРТ на выполнение работы по дому мужчина  тратил в рабочий день в среднем 1,4 часа, а женщина – в два  раза больше. В выходные дни «семейная  нагрузка» мужчины составляла 3,4 часа, а женщины 5,8 часов. Из этих данных следует, что неоплачиваемый труд по ведению домашнего хозяйства занимает несравнимо больше времени у женщин. Как отмечали авторы исследования, это было характерно для всех работников, независимо от возраста, семейного и должностного положения.

Рост безработицы –  это закономерное следствие экономического кризиса, но он не должен быть связан с  нарушениями трудового законодательства. Однако реалии сегодняшнего российского  рынка труда демонстрируют другую картину. По официальным данным в 2009 год в Гострудинспекцию поступило  вдвое больше письменных жалоб на работодателей, чем за аналогичный  период прошлого года. К нарушениям, которые участились во время кризиса, относятся увольнения беременных работниц или находящиеся в декрете. Таким  образом, и в нарушениях трудового  законодательства и прав работников есть серьезный гендерный аспект, особенно если учитывать наши недавние планы по росту рождаемости в стране.

Кроме того в период кризиса  и посткризисных явлений появляются и последствия широкого распространения  женской неформальной занятости  в условиях рыночного транзита. Основные из них выражаются в том, что предприниматели  в силу ряда экономических, политических и социокультурных причин заинтересованы и часто вынуждают женщин работать без оформления трудовых отношений. В женской среде старших возрастных групп доминируют установки на вынужденный  тип вхождения в неформальную занятость, вызванные необходимостью выживания. Добровольно-поисковый вариант  предпочитают молодые женщины. Общность женщин, работающих по неформальному  найму в торговле, сфере обслуживания, строительстве, на транспорте, подвергается большей гендерной дискриминации, несмотря на то, что совокупные доходы неформально занятых женщин выше, чем в формальной экономике. Одним  из социальных последствий бесправия  неформально занятых по найму  является эксплуатация женщин и феминизация  бедности посредством искусственного и бесконтрольного занижения  оплаты труда при высокой его  интенсивности. Неформально занятые  «по найму» женщины работают в  тяжелых условиях: для абсолютного  большинства из них характерна сверхзанятость и невозможность поддерживать здоровье. Однако социальные проблемы женщин, работающих по найму в неформальном секторе экономики или в режиме самозанятости, не публикуются в материалах властных структур, ни в прессе, ни в профессиональном сообществе.

Заключение

В Российской Федерации на законодательном уровне заложены все  основы равного конституционного права  на труд между мужчинами и женщинами. Однако на практике происходит дискриминация  в труде, ухудшение здоровья и  рост насилия в отношении женщин, что вызывает все большее беспокойство общественности в условиях тех новаторских  передовых реформ, которые происходят в последнее время в нашей  стране. В наше время на рынке  труда в условиях рыночной экономики  женщины являются конкурентами мужчинам. Однако, поскольку безработица остается, – лишние конкуренты на рынке не нужны. Поэтому вытесняют слабых, то есть женщин. Подобное неравенство  возможностей для женщин социологи  относят к понятию гендерной  асимметрии.

В период кардинальных перемен  с начала 90-х годов российские женщины оказались в более  сложном положении, чем мужчины. Возник перекос в социальных позициях мужчин и женщин. Женщины остались невостребованными в реализации тех нововведений, которые проводятся в новой России, у них стало  меньше возможностей на рынках труда, товаров и услуг. Можно сделать  вывод о том, что формирование рыночных отношений в стране привело  к усилению дискриминации женщин. Особенно хорошо это заметно на примере  занятости женщин.