Отношение к детям в семьях от древности до наших дней

Совершенно  иным был статус мужчины в структуре  дворянской семьи. До семи лет мальчик  воспитывался исключительно женщинами. Непосредственно воспитывала ребенка  няня. Мать же оставляла за собой  общий надзор. С семилетнего возраста мальчик переходил в мужскую иерархию. Высшим авторитетом теперь становилась не мать, а отец. Ребенок с этого времени реже видит мать, начинает идеализировать ее образ, а мать в свою очередь становится еще более нежной по отношению к сыну. Однако если отца не было, а мать приняла на себя роль главы семейства, то у сыновей это вызывало чувства страха и даже ненависти. С семи лет ребенок переходил в руки дядьки, няня же полностью отстранялась от воспитания. Ответственность отца за сына вовсе не означала их близких отношений. Она проявлялась лишь в подборе для сына дядьки и учителя. Отец также отвечал за выбор карьеры для сына. Если даже отец был крепко привязан к сыну, то это не принималось обществом. Он должен быть недосягаем, решения которого не оспаривались и не обсуждались. Ближе всех к ребенку был дядя, так как он меньше всех был загружен ролью воспитателя. Часто для племянника именно он становился самым близким другом в семье.

Большой акцент ставился на взаимную любовь родителей и детей, а не на отношения власти и подчиненных.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

7. Отношение к детям в XIX в.

В дворянских семьях изменилось отношение  к детям. Идеал семейного очага  берет верх над прелестями светской жизни. Детские комнаты стали  устраивать поближе к родительской спальне. В отсутствие гостей сажали детей за общий стол. Больше покупали игрушек и появившихся детских книг с картинками. Заботились о достойном воспитании и образовании и сыновей, и дочерей. Возрос престиж среднего образования. Если не было возможности отдать сына в гимназию, ему нанимали учителей для прохождения гимназического курса. Разумеется, материальные возможности и культура дворянских семей были разными. Кто-то отдавал ребенка в лицей, кто-то нанимал гувернера из оставшихся после 1812 г. пленных французов, не имевших никакого отношения к педагогике. У мелкопоместных дворян дети учились у сельского дьячка.

В то же время семейный уклад не давал  молодому поколению «глотка свежего  воздуха», дети стремились поскорее покинуть родительское гнездо, дочери – выйдя замуж, сыновья – отправившись служить и женившись.

Собственные внутренние связи и отношения  супружеской семьи, не имевшей достаточной самостоятельности, оставались неразвитыми, не играли в жизни людей той особой роли, какую они приобрели в наше время. А потому и каждый отдельный человек ощущал себя прежде всего колесиком сложного механизма большой семьи, обязанным исправно исполнять свой долг по отношению к ней, и лишь в очень малой мере видел в семье среду для раскрытия и реализации своей индивидуальности. Такая семья не была той социализирующей средой, в которой могла сложиться независимая, индивидуализированная человеческая личность. Человек для семьи — таков принцип, на котором держались испокон веку патриархальные семейные отношения.

Но  что-то сдвинулось во второй половине XIX века. До поры растворение человека в семье было оправдано экономической и демографической необходимостью, интересами физического выживания. Но стоило этим двум необходимостям немного ослабеть, и жесткая предопределенность человеческой судьбы лишилась своего оправдания, привычные семейные отношения перестали удовлетворять людей, члены семьи начали «бунтовать». Тогда-то и вышел на поверхность скрытый конфликт большой и малой семьи, «работы» и «жизни». Патриархальная семья оказалась в кризисе.

Именно  в этот период поднимается тема конфликта  «отцов и детей», правдиво отраженная И.С. Тургеневым в одноимённом романе.

Кризис  этот раньше всего затронул городские  слои русского общества, прежде также  строившие свои семейные отношения  по образцам, близким к крестьянским. Упоминаниями об этом кризисе заполнена русская литература второй половины XIX—начала XX века — от «Анны Карениной» Л. Толстого или «Грозы» А. Островского до статей безвестных или забытых авторов в научных и публицистических изданиях.

Противостояние  старого и нового всё более  раскалывало Россию, и линия этого  раскола прошла через каждую семью.

Однако  стоит отметить, что все преобразования касаются дворянских семей. Крестьянские семьи оставались патриархальными, однако некоторые изменения произошли и в них: в последней трети XIX—начале XX в. можно говорить о постепенном ослаблении власти главы семьи над домочадцами, мужа над женой и родителей над детьми в среде крестьянства. Семья утратила функции домашнего производства. Нормативной моделью стала нуклеарная семья, состоящая из супругов и детей.  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

8. Изменение уклада семьи и  отношения к детям  в XX веке. «Советская семья».

В России рассмотрение темы семьи и  семейных отношений в контексте  взаимоотношений мужчины и женщины, любви и полового чувства стало популярно в конце XIX – начале ХХ века, особенно после поражения первой русской революции. Именно тогда начался процесс перехода от патриархальной к современной форме организации семьи, в России, в рамках рассматриваемой нами проблематики, появился целый ряд значимых научных публикаций. После первой русской революции страна стояла на пороге сексуальной революции, уже тогда влияние православной церкви как социального института, христианских по своей генеалогии ценностей и норм во все большей мере элиминировалось материалистическим, научным мировоззрением.

Октябрьская революция 1917 года произвела коренной переворот всей жизни русского общества. Последовавшая за ней Гражданская война и связанные с ней бедствия привели к тому, что многие дети оказались сиротами  беспризорниками, они определялись в специальные детские колонии. В советской России, в частности, в городах, отпала необходимость рожать много детей. В традиционном обществе дети были нужны, прежде всего, как рабочие руки в хозяйстве, а также как гарантия продолжения рода в условиях очень высокой детской смертности. В индустриальном обществе, напротив, дети не только не способствовали увеличению семейного дохода, но стали требовать дополнительных средств на длительное обучение.

Классики марксизма считали, что  семья, основанная на частной собственности, праве наследования и домашнем воспитании детей, должна быть упразднена победившим пролетариатом. Главная задача большевиков  состояла в том, чтобы лишить отца возможности отвечать за семью и  обеспечивать ее существование и  отнять у родителей (в первую очередь  у отца) возможность воспитывать  своих детей.

Что касается бытовой и воспитательной функций семьи, то они должны быть делегированы обществу. Луначарский  полагал, что дети при коммунизме должны воспитываться и обеспечиваться обществом, однако считал, что в течение переходного периода семья должна сохраниться.

После коллективизации произошла деструкция православной семьи и увеличилось  число беспризорных детей. Государство  ответило на это компанией поощрения родительских обязанностей. Превозносились радости материнства для женщины. Постановлением ЦИК и СНК от 27 июня 1936 г. были запрещены аборты.

Типичную  советскую семью можно рассматривать  как вариант аномальной языческой  семьи с элементами православной модели. В такой семье:

–    мужчина и женщина борются за доминирование; победа достается более сильному – не столько физически, сколько психически;

–    существуют противостояние поколений, подавление детей и борьба детей с властью родителей;

–    мужчина не несет ответственности за семью в целом;

–    равенство мужчины и женщины рассматривается как достижение социализма.

Так как в советском обществе приветствовались трудовики, ударники, которые должны были построить светлое коммунистическое общество, то и мужчина, и женщина, должны были заняты в общественном производстве. Женщины уже не сидели дома, с детьми. А потому возникла необходимость в детских дошкольных учреждениях.

В 1938 году был опубликован «Устав детсада», в котором определили цели и задачи работы, структуру и особенности работы детских садов. К сороковому году в детских учреждениях дошкольного образования находилось порядка двух миллионов воспитанников.

После войны развитие системы дошкольного  образования продолжилось, и должно было заменить семейное воспитание. В 1959 году появились ясли-сад, в которых  воспитывались дети с двух месяцев  до семи лет.

Родителям просто физически не хватало времени  на воспитание ребёнка, которого они видели только рано утром, перед работой, и вечером, когда уже все уставшие и им лишь бы телевизор посмотреть, не до воспитания (!).

Александр Чаусов по этому поводу пишет в  статье «Родом из СССР»:

«У матери заканчивается декретный  отпуск и ребенка отдают сначала  в ясли, а потом в садик. Понятно, что отпуск в пролетарском государстве  – короток. Человек только тот, кто  трудится. Только вот «сдвиг по фазе»  после этого отпуска начинается что у матери, что у ребенка. Женщине материнский инстинкт на работе сверлит голову: её ребенок  непонятно где, не при ней уже  несколько часов. А ребенок совершенно не понимает, куда пропала его мама. Да и папа заодно. Ну а в самих  яслях-садиках мы имеем картину  совсем веселую. Куча детей с одной  воспитательницей. У которой своих  проблем гора, а тут еще тридцать карапузов, и за каждым чисто физически  не углядишь».

А когда ребёнок подрастал, становился школьником, затем заканчивал школу, вот тут у матери (да и у отца тоже) нерастраченные родительские чувства вспыхивали с новой силой. Это выражалось в постоянном контроле («куда ходишь, с кем встречаешься, чем увлекаешься»), стремлении дать своему чаду самое лучшее – еду, одежду, образование и т.п. Но ребёнок-то уже вырос. Он хочет самостоятельности, а ему её не дают. Наиболее устойчивые от природы дети даже в таких условиях «становились людьми» и успешно реализовывали себя в работе, семье. На неуверенных в себе, конформных детей такой тип воспитания оказывал крайне неблагоприятное воздействие, приводя к инфантилизму.

Именно  в советском обществе наметилась тенденция перехода к помогающему  типу воспитания – нацеленность родителей  на то, чтобы вывести ребёнка в  жизнь, даже жертвую собственными интересами. Появилась так называемая «детоцентристкая семья», где главный – не отец, и даже не мать, а ребёнок. И все стараются угодить его интересам.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава II. Отношение  к детям в семьях конца XX –  начала XXI вв.

В своём развитии семья стремительно шла от многодетности к малодетности. После 1987 года рождаемость стала резко падать, смертность населения стала увеличиваться. Появилось много бездетных семей. В настоящее время в России преобладает однодетная семья.

С начала 70-х годов XX в. наблюдается  отчетливая тенденция увеличение числа  детей, рождённых вне зарегистрированного  брака. В 1970г. каждый 10-й новорождённый  появлялся вне брака. У женщин до 20 лет каждое 5 рождение – вне  брака. В стране увеличилось число  внебрачных связей, семей одиноких матерей, где отсутствует один из важнейших факторов воспитания –  отец. Пример из книги прот. Андрея Ткачёва  «Первое чудо»: «Маму бросил отец. С тех пор «мужчина» и «сволочь»  для неё синонимы. Свою единственную дочку она воспитала со всем жаром  одинокого сердца и, конечно, в холодной ненависти к похотливым животным, носящим брюки. «Работай, доченька, и учись. Делай карьеру. Будь самодостаточной. Будь независима от мужчин. Не доверяй  им и не влюбляйся. Родишь себе ребёнка, когда захочешь…» Эти безумные речи вездесущи». И совершенно понятно, что  ничего хорошего не ждет эту девочку, выросшую у такой мамы.

В детоцентристких семьях дети могут  вырасти только эгоистами, которые  от всех будут всю жизнь требовать  повышенного внимания к своей  персоне, будут стремиться получать, но не отдавать.

К концу XX в. стало известно о таких вещах, которые ранее не озвучивались, да и не были так распространены: насилие в семье, в том числе и сексуальное, ранняя алкоголизация детей (зачастую собственными же родителями), уход детей из дома. Все эти вещи ставят под угрозу будущее нового поколения, прежде всего его моральную устойчивость.

Все более распространёнными становятся альтернативные семьи. Конкубинат - это  семья, где мужчина, имея жену и детей  и поддерживая их, в то же время имеет ещё и любовницу и так же её содержит, причем обе семьи знают о существовании друг друга. Нередки стали семьи, где муж и жена живут в отдельных квартирах (гостевые браки). Нормальное воспитание детей в таких условиях, мягко говоря, затруднительно, а скорее всего, невозможно.

В XXI в. мы имеем многообразие форм и вариантов семьи. Продолжают существовать семьи с детоцентристким укладом, так называемые супружеские семьи, но есть и патриархальные, в которых  воспитание детей протекает наиболее благоприятным образом. В основном это многодетные семьи, семьи  священнослужителей, и реже – семьи  с 1-2 детьми.

Проблема  инфантилизма продолжает существовать. Причины кроются, разумеется, в родительских семьях супругов, в поведении родителей, а также этому способствует очень долгий период обучения в средней школе – вплоть до 17 лет молодого человека/девушку воспринимают ещё как ребёнка.

Об  этой проблеме очень хорошо рассказывает св. Илия Шугаев в книге «Один раз на всю жизнь. Беседы со старшеклассниками о браке, семье и детях»:

Один  православный психолог отмечает, что  в советской педагогике в 50-х годах  произошел переворот. Был объявлен всем нам известный девиз: «Все лучшее — детям». Мы настолько к нему привыкли, что не сомневаемся в  его справедливости. Чтобы пояснить родителям, откуда идут их беды с детьми, этот психолог задавал родителям вопрос: «Кому в вашей семье достается лучший кусок?» — «Конечно, ребенку», — следует ответ. А это и есть признак того, что в семье все отношения перевернуты. Начнем с того, что лучших кусков в семье быть не должно вообще. Первый и самый большой кусок должен доставаться отцу. Отмечу еще раз: не лучший, а первый и самый большой. Второй кусок и поменьше — матери, а далее всем остальным — дедушкам и бабушкам, и, наконец, деткам. Так всегда было в семьях с традиционным православным укладом. Я часто расспрашивал пожилых людей о том, как протекал обед в старых семьях. Каждый раз я слышал нечто подобное. На стол ставился чугунок с супом. Один на всех! Никаких лучших кусков, все ели из одного чугунка. Первым начинал есть отец, до него никто не мог лезть своей ложкой за супом. Мяса никто вначале из супа не брал. Наконец, когда уже вся жидкость будет выхлебана, отец стукнет один раз по чугунку, и это было сигналом к тому, что можно есть мясо. За столом никто не разговаривал, и до окончания обеда самовольно выходить из-за стола никто не мог. Такое положение в русских провинциальных семьях держалось до конца 40-х годов. Только в начале 50-х годов в деревенских семьях появляется посуда для каждого члена семьи. До этого у каждого была только своя ложка. Если в деревне совершалась свадьба, то посуду для этого собирали по всей деревне. Так было во всех сословиях. И в купеческих, и в дворянских семьях почитание старших пронизывало весь уклад жизни.