Проблема отношения к военной службе у молодежи

Виртуально-стереотипный уровень восприятия порождается господством средств массовой коммуникации. Информационные потоки современных электронных и печатных СМИ приносят огромное количество однопорядковых для восприятия информационных единиц: события в Чечне, новости из Ирака, цены на нефть, счет футбольного матча, концерты поп-звезд, телесериалы, аналитические программы и т.д. Внутри информационного потока все эти и другие единицы являются равноудаленными от сознания воспринимающего субъекта, у него стирается разница между боевой операцией в Чечне. Таким образом, имидж армии на этом уровне приобретает виртуальный характер: выключил телевизор и получил исчерпывающую информацию. Картинки и рекламные блоки на телеэкране постоянно меняются. Каждую минуту происходит что-то новое. У человека не остается времени для того, чтобы объективно сформировать собственное рациональное отношение к демонстрируемым событиям. Гораздо проще положиться на уже выработанное стереотипное мнение,  которое формируют СМИ. Предлагаемые стереотипы в отношении армии далеко не однозначны и противоречиво сказываются на процессе формирования ее имиджа. Психологический след информации в массовом сознании становится большим, чем фактический смысл заявляемых сведений. Так, например, часть респондентов, которая опрашивалась во время демонстрации сериала "Солдаты", отражала в своем сознании представления об армии с помощью слов, наличие которых обусловливалось сюжетной линией фильма ("прапорщик", "замполит", "медпункт", "чипок", "медсестра" и т.п.). В то время, как другие участники опроса указанные слова практически не использовали [6, 91].

Ученые отмечают, что массовое сознание (впрочем, как  и индивидуальное) весьма консервативно. Все многообразие современного мира оно склонно укладывать в своеобразные схемы или стереотипы, индивидуальность при этом стирается. Для людей с разными возрастными, социальными, культурными, образовательными характеристиками общими становятся стереотипные представления, часто имеющие происхождение из прошлого. Это бывает в том случае, когда у многих из них присутствовали общие знания, полученные посредством типичных культурных источников (книги, школа, воспитание, СМИ, слухи и т.д.). Стереотипизация - это шаблонный способ мышления, помогающий человеку осознать реальность, сделать ее более понятной и менее сложной. [3,281]. В во многих исследованиях влияние подобных стереотипов проявилось наличием ассоциаций об армии с такими словами, как "портянки", "кирзовые сапоги", "гауптвахта" и др. В то время как некоторые эти явления уже более 10 лет отсутствуют вообще (вместо сапог - ботинки с высокими берцами и соответственно носками, а не портянками) или отменены (например, гауптвахта) [31, 84].

Многие из этих стереотипов складывались годами, другие - десятилетиями или столетиями. Важно то, что в данный момент ряд представлений создает у  граждан устойчивый, воспроизводимый  социальный стереотип ("армия"), который  может всплывать в нашем бессознательном  всякий раз, когда в поле внимания попадают военная техника или  военнослужащие. Примечательно и  то, что в этот перечень попали самые  разнообразные и разнопорядковые  понятия. Для массового сознания безразлично, "серьезен" тот или  иной стереотип или нет. Единственный критерий - они существуют и работают. При этом совершенно неважно, соответствуют  ли эти стереотипы действительности или нет. Будучи виртуальными по своей  природе, они абсолютно реальны  в массовом сознании. [31, 85].

Предметный (конкретный) уровень восприятия. На этом уровне происходит реальное взаимодействие людей с военной организацией, теми ее элементами, которые физически осуществляют функционирование военной системы или имели отношение к ней: районные, городские и областные военные комиссариаты, соседский сын, вернувшийся после службы, военнослужащие, встречающиеся на улице и в транспорте, и т.д. Каким бы ни был целенаправленно конструируемый имидж армии, именно на этом уровне он претерпевает самую значительную коррекцию. От взаимодействия с конкретными представителями военной организации, в конечном счете, зависит результат восприятия армии в целом.

Особенно  важен положительный имидж для  отдельно взятого военнослужащего. Он складывается обычно из ряда поведенческих  характеристик: привлекательный внешний  вид, корректное, но в то же время  естественное поведение, грамотная  речь, достойные манеры, спокойная  реакция на похвалу и критику. Очень важны также честность, честь, достоинство и порядочность, компетентность и высокий уровень  образованности, надежность и чувство  справедливости. Требования к имиджу офицера хорошо отражены в современной  отечественной и зарубежной мемуарной  военной литературе.

Применительно к российской действительности следует  упомянуть о следующей особенности  восприятия имиджа армии. Напомним, что  армия - это все вооруженные формирования государства. Однако в массовом сознании, в ходе ретрансляции средствами массовой информации происшествия, случившиеся, например, во внутренних войсках, вызывают реакции, которые автоматически  переносятся на Вооруженные силы. И они как источник проблемы приводят к критике деятельности армии, под  которой понимаются войсковые части  Министерства обороны. Подобные требования оборачиваются призывами если не роспуска Вооруженных сил, то, по крайней  мере, их срочного, кардинального реформирования. Это при всем том, что внутренние войска подчинены Министерству внутренних дел и к Вооруженным силам  не относятся.

На конкретном уровне отражения особенно благоприятно воспринимается образ армии, при  условии, если явно просматриваются  положительные для общества результаты ее функционирования. Речь не обязательно идет о военных победах, важным является обеспечение посредством армии экономических интересов России на мировом рынке, участие в подготовке исходных позиций соответствующим институтом государства в проведении эффективных межправительственных переговоров по различным вопросам. К сожалению, редко можно услышать из официальных источников о том, что статус России в мире во многом поддерживается пока еще значительной военной мощью.

Возвращаясь к анализу ответов респондентов, легко заметить, что совокупность положительных высказываний о современной  армии России следует расценивать  как проявление мифологического  уровня восприятия имиджа армии. Это  свидетельствует о значительном запасе уважения к армии и прочности  социогенетической памяти российского  населения, опираясь на которые возможно повышать привлекательность имиджа этой государственной организации. Происхождение негативных образов-представлений  об армии, по-видимому, следует относить к виртуально-стереотипному и  к предметному уровням восприятия. Зная стойкость стереотипов и  личного жизненного опыта людей, можно предположить, что выправление  имиджа армии потребует длительных, целенаправленных и значительных усилий, в первую очередь касающихся сущностных основ функционирования армии как  элемента военной организации российского  общества.  

Итак, необходимо отметить, что любые содержательные размышления относительно имиджа армии  становятся возможными, если придерживаться социологического подхода к его  анализу, видеть многогранность и неоднозначность  этого феномена.

Имидж армии - это, в первую очередь, на индивидуальное образование, существующее в общественном сознании населения, оно является результатом  социального взаимодействия и социальных отношений, складывающихся в общественной среде, которое обусловлено множеством внешних и внутренних факторов. Он имеет структуру, направленность и уровни восприятия, а значит, есть все возможности для его целенаправленного изучения с использованием всего арсенала социологических методов сбора и обработки данных.

Таким образом, рассматривая имидж армии, следует  отметить, что отдельно взятый "имидж  армии" - это лишь фрагмент, одна из составных частей общего имиджа России как мировой державы, в общей  палитре он должен быть по значимости сопоставимым с имиджем президента страны как главы нации, с имиджем  российской экономики, образования, науки  и т.д., которые связываются в  единую сбалансированную систему, позволяющую  программировать ожидания мировой  общественности в отношении нашей  Родины и влиять на жизнедеятельность  и самочувствие граждан Российской Федерации.

2.2 Социальные и психолого-педагогические  причины  армейской «дедовщины»  в армии

В научных  исследованиях нет однозначного ответа на вопрос о содержании "дедовщины". Ученые отмечают несколько причин "дедовщины,   среди которых можно выделить две доминантные: личностная и организационно-управленческая.

Личностная - связана с тем, что в воинские подразделения попадают люди, притязания которых на уважение, личностно-ориентированное  отношение к себе, собственную  значимость для других людей, на получение  от них духовных и материальных благ намного превышают их собственную "полезность" для окружающих. Они  хотят получать от других "всего  и много", но не умеют или не хотят "платить той же монетой" - честно "зарабатывать" в равноправных отношениях материальные и духовные блага, социальное уважение и признание. Чтобы удовлетворить свое желание, им надо уметь устанавливать режим  личной неформальной власти над окружающими. Людей с такими особенностями  можно определить  как "доминирующие дефицитарные личности" и охарактеризовал  способы их действий как эксплуатацию [11, 101].

Такие люди есть среди всех категорий населения, и большая часть из них пытается удовлетворять свои притязания во взаимоотношениях. Те из них, кто попадает в воинские подразделения по призыву, получают возможность организовать "дедовщину" - особые неформальные властные социальные отношения. Долгое время исследователи  рассматривали "дедовщину" как  явление социально-психологическое, а не социальное. Социальную сущность подобного рода отношений обнаружил  психолог М.Ю.Кондратьев в колониях для несовершеннолетних преступников и в группах воспитанников  детских домов. Он выявил, что типичная для обычных межличностных отношений  сложная и разнообразная система  статусов и ролей, при которой  каждый человек в группе занимает сразу несколько ролевых позиций, обусловленных совместным и разнонаправленным действием психологических факторов (симпатией-антипатией, авторитетом-неавторитетностью, властью-подчинением), в закрытых группах принудительного содержания очень быстро эволюционирует к принципиально иной структуре. Здесь участники взаимоотношений приобретают жесткий статус, сформированный отношениями власти-подчинения, их ролевые функции определяются этим статусом. В неформальных отношениях соблюдается жесткая иерархия, а симпатии-антипатии и авторитет перестают играть самостоятельную роль и становятся отражением стержневой структуры властных взаимоотношений. Сами же эти отношения, оставаясь неформальными, теряют признаки социально-психологических и приобретают признаки социальных. Наличие подобного рода стержневой структуры в "дедовщине" позволяет характеризовать ее как частный случай социальных отношений. [4, 78].

Выступая  в неформальных властных социальных отношениях в качестве "дедов" - субъектов неформальной власти, военнослужащие, обладающие признаками доминирующей дефицитарной личности, насильственно принуждают подвластных - "молодых" исполнять  роль эксплуатируемых. На "гражданке" похожие отношения не являются редкостью, но "отнимание" благ у зависимых  подвластных и их "принуждение" к производству осуществляется в  гораздо более мягких формах. При  этом неприкрытое жестокое насильственное социальное принуждение подвластных  к обслуживанию потребностей субъектов  власти в "дедовщине" заменяется скрытым принуждением, которое осуществляется, чаще всего, средствами психологической  манипуляции. Эти средства удерживают эксплуатируемого возле эксплуататора  в позиции зависимого и послушного "добровольного" исполнителя.

Итак, личностная причина "дедовщины" - это наличие в подразделениях военнослужащих с признаками доминирующей дефицитарной личности. Помимо них, активными и заинтересованными участниками "дедовщины" становятся военнослужащие, в большей или меньшей мере обладающие теми же потребностями в эксплуатации, но не обладающие умениями, достаточными для установления режима личной неформальной власти. "На гражданке" неформальные властные отношения эксплуатации могут установиться в том случае, если человеку с признаками доминирующей дефицитарной личности удается захватить позицию в официальных властных отношениях или если субъект официальной власти покровительствует или не препятствует в действиях личности, не обладающей такими полномочиями.

Многие исследователи  утверждают, что отношения в "дедовщине" более жестоки, чем близкие им "на гражданке".[4].  В первую очередь это связано с тем, что принуждение и эксплуатация совершаются в воинских подразделениях - в закрытых социальных группах принудительной организации. Жертве некуда скрыться, а обращаться за помощью к офицерам чаще всего бессмысленно, они или не хотят бороться с "дедовщиной" или не могут ее пресечь потому, что не понимают ее социальное содержание и не видят способов борьбы с ней. Жертва беззащитна, а офицер, как правило, не способен реально помешать эксплуатации и насилию. Более того, официальные начальники нередко назначают именно военнослужащих с признаками доминирующей дефицитарной личности на должности младших командиров. Следовательно, микросоциальная причина "дедовщины" в том, что военнослужащие, нуждающиеся в ней, не имеют социальных барьеров на пути к занятию позиций субъектов неформальной и формальной власти.

Отсутствия  таких барьеров следует искать в  применяемого офицерами стиле управленческой деятельности. Официальная деятельность и официальные отношения воинской службы не значимы для лиц, проходящих службу по призыву, она для них  не добровольная, а принудительная. Незначимость служебной деятельности для них обусловлена их низким материальным обеспечением, задержкой  на определенное время в социальном продвижении "на гражданке". Но исходная причина не в этом, а в "антиэкологичности" применяемого офицерами по отношению к подчиненным стиля управления.