Проблема отношения к военной службе у молодежи

Организационно-управленческая причина дедовщины. Типичный для офицеров стиль управленческой деятельности по отношению к подчиненным можно охарактеризовать как обезличенный, функционально-механистический. Начальник зачастую видит в подчиненном исполнительный придаток механизма или служебной инструкции, но не самоценную личность. При таком отношении подчиненный, даже наилучшим образом исполняя свои обязанности, не может стать для начальника Личностью, не может удовлетворить в служебных отношениях свои базовые социальные потребности, находится в позиции "исполнительного органа". Такое отношение начальства в сочетании с низким качеством материального вознаграждения и социальной защиты (реально офицеры не защищают своих подчиненных от "дедовщины"), в сочетании с дополнительной эксплуатацией со стороны "дедов", порождает ответное равнодушие или неприязнь подчиненного и к командирам, и к служебным обязанностям. А "дедовщина" в условиях обезличенных служебных отношений для солдат становится извращенным средством "компенсации" неудовлетворенной потребности быть для других значимой личностью. А раз так, то офицерам и прапорщикам приходится применять меры принуждения для того, чтобы заставить незаинтересованных в службе подчиненных исполнять свои обязанности. Уставных мер принуждения оказывается для этого недостаточно, и начальники вынуждены или сами применять неуставное насилие и принуждение (по некоторым данным это делают до 86% офицеров) или опираться на неуставное насилие и принуждение "дедов", которые наряду с "выбиванием" из "молодых" выгод для себя параллельно принуждают их выполнять и служебные обязанности. [21, 89].

Создается порочный круг - низкое материальное и социальное вознаграждение, обезличенность служебных  отношений, "дедовская" эксплуатация стимулируют всех.

Военнослужащих "спустя рукава" исполнять свои обязанности, а худших из них подвигают  на участие в "дедовщине". Это  приводит к неудовлетворительному  функционированию воинских подразделений, к попыткам офицеров через неуставное насильственное принуждение или  через опору на авторитет и  силу "дедов" принудить одних  улучшить показатели службы, других - сократить  участие в "дедовщине". В результате происходит прорастание неуставного  насильственного принуждения в  официальную систему военно-социального  управления. Этот феномен уже нашел  свое социологическое отражение  в категории "единого формально-неформального  организационного порядка".

Пресечь процесс  срастания можно двумя методами. Первый — при сохранении обезличенного  отношения начальников к подчиненным  вооружить начальников "супермощными" и узаконенными средствами - контроля за поведением и намерениями подчиненных; принуждения за нежелание добросовестно  служить, подчиняться офицерам и  за желание эксплуатировать сослуживцев  через "дедовщину". Второй - не создавать  условий для нежелания подчиненных  служить и не давать возможностей для самоактуализации тех военнослужащих, которые нуждаются в "дедовщине".

Первый метод  вполне реализовывался в годы "развитого  тоталитаризма" - со времени принятия закона о всеобщей воинской повинности в 1939 г. и до 1953 г. Именно на 1953-й год - год прекращения тотального доносительства и репрессий по доносам приходится первое упоминание о "дедовщине" как о стабильном социальном явлении  в воинских подразделениях. Но именно летом того же года происходит и  общее падение дисциплины в тех  частях и подразделениях, у тех  командиров, где порядок поддерживался  репрессивными методами.

В рамках первого  метода реальной альтернативой государственному тотальному контролю и жестокому  наказанию является тотальный контроль и жестокое наказание офицерами  тех подчиненных, кто не желает добросовестно  исполнять свои обязанности. В этом случае методы военно-социального управления закономерно эволюционируют к стукачеству и мордобою, иным формам неуставного принуждения. Применение второго метода, основанного на личностно-ориентированном отношении к подчиненным и на адресной социальной коррекции, позволяет решить обе задачи военно-социального управления: обеспечить приемлемый уровень удовлетворенности своей службой у солдат-призывников и пресечение "дедовщины".

Однако такое  пресечение невозможно без понимания  сущности и содержания отношений  в ней. Особый взгляд на "дедовщину" обоснован многолетней работой  по ее пресечению, анализом значительного  круга литературных источников, мнений экспертов. Он апробирован в НИР "Товарищ", выполненной в Социологическом  центре ВС РФ в 2004-2005 годы. [6].

Неформальные  социальные отношения "дедовщины". Она имеет три взаимодополняющих составляющих. Первая - материальная и психологическая эксплуатация "молодых". Все исследователи указывают на то, что "дедовщина" или "неуставные взаимоотношения" обязательно включают в себя различные виды материальной эксплуатации "молодых" военнослужащих и действия, унижающие достоинство "молодых". А.Д. Глоточкин охарактеризовали "неуставные взаимоотношения", прежде всего, как средство "самоутверждения" тех, кто осуществляет насильственные и унижающие действия. Исходя из этого, можно сформулировать две формы эксплуатации "молодых" в "дедовщине" - материальную и психологическую. [9, 101].

Содержание  материальной эксплуатации: отъем вещей, денег, пищи, иных материальных ресурсов; использование времени, труда, знаний, интеллектуального потенциала подвластных для создания материальных благ "дедам", - облегчения их службы, повышения их статуса путем получения ими заслуг за не принадлежащие им, но отнятые у подвластных и присвоенные результаты чужой деятельности.

Психологическая эксплуатация "молодых" заключается в том, что дефицитарная доминирующая личность, страдая от низкой самооценки и нуждаясь в ее улучшении, осуществляет ее не через личностный рост, а извращенно, через самосравнение со специально униженными, деперсонализированными и дезадаптированными ею людьми; использование унижений и насилия (в том числе садистских издевательств над "молодыми") в качестве своеобразной "психологической защиты", отвлекающей от неприятных переживаний в связи с сохраняющимся осознанием своей несостоятельности.

Вторая  составляющая - обеспечение устойчивости "дедовщины" во внешней социальной среде. Функции обеспечения устойчивости осуществляются через маскировку "дедовщины" и обеспечение лояльности и терпимости к ней со стороны официальных социальных институтов и их ответственных представителей. Все исследователи указывают на сокрытие фактов "неуставных взаимоотношений". Отмечается, что доля военнослужащих срочной службы, подвергшихся насилию со стороны сослуживцев и обратившихся за защитой к офицерам, составляет, по разным данным, от 1 до 8%.[9, 101].

Направления этой деятельности осуществляются следующим  образом: обеспечение приемлемого  для начальников выполнения подразделением задач (чтобы служебные проблемы не привлекали внимания к содержанию взаимоотношений в подразделении); маскировка отношений насильственного  принуждения и эксплуатации в "дедовщине", в том числе, ложное информирование начальства, клевета, сокрытие фактов насилия, принуждения, наказание за попытки раскрытия таких фактов или за содействие официальным структурам в борьбе с "дедовщиной"; формирование общественного мнения, благоприятного "дедовщине"; формирование терпимого  отношения эксплуатируемых к  ценностям, нормам "дедовщины" и  к своей роли в ней, а также  вербовка из них сторонников сокрытия "дедовщины"; вовлечение начальства и колеблющихся в "дедовщину", обеспечение их личной заинтересованности в ней; "замазывание" начальства и колеблющихся личным участием в "дедовщине" для обеспечения их лояльности, покровительства, поддержки; обращение к приобщенным к "дедовщине" начальникам за помощью в создании препятствий тем, кто пытается противодействовать ей.

Третья  составляющая - принуждение. Поддержание порядка, в котором не заинтересованы "молодые" - объекты эксплуатации и к которому могут относиться члены группы, имеющие более высокие статусы, за счет принуждения, осуществляемого средствами угрозы, насилия, лишения принуждаемых необходимых им материальных, социальных и духовных ресурсов. Исследователи указывают массовое насилие как основное проявление "неуставных отношений".

Также в исследованиях  отмечается тотальность контроля за поведением и мнениями низкостатусных членов группы, тотальность распространения  принуждения, приобретающего признаки террора. Принуждение идет по трем направлениям - по отношению к подготавливаемым к эксплуатации и эксплуатируемым ("молодые"); по отношению к агентам  субъектов власти, чьими руками "деды" принуждают "молодых" повиноваться эксплуатации ("черпаки" - прослужившие от года до полутора лет); по отношению  к любым (в том числе, высокостатусным) членам неформальной организации, нарушающим нормы "дедовщины". Так, например, насильственное принуждение к "молодым" применяется, как правило, после  краткого этапа ненасильственного, сочетающего меры убеждения и  манипуляции с показом печальной  судьбы отступников. После согласия "молодого" с навязываемой статусной  позицией, наступает принудительная насильственная "дрессировка", которая  проходит на фоне освоения "молодыми" своей воинской специальности.

К методам  принуждения, применяемым ради обеспечения  полного послушания подвластного субъекту власти в малой социальной группе, относятся: создание постоянной и значительной угрозы благополучию, безопасности, духовному и физическому здоровью принуждаемого; лишение его материальных и организационных ресурсов, необходимых для выполнения служебных задач, а также его информационная депривация и дезориентация; поддержание фона террора как напоминание ему об угрозе наказания за нарушение предписанных ролевых функций - кто-то постоянно публично и жестоко наказывает, а наказания носят унижающий характер; тотальное применение принципа, который гласит, что "субъект власти прав всегда, а подвластный виновен всегда, когда того пожелает субъект власти"; наказание членов группы, в поведении которых субъекты власти обнаруживают признаки эмоциональной, мотивационной, волевой самостоятельности, личностной автономности; создание ситуаций, в которых эксплуатируемые неизбежно будут вынуждены вступить в конкурентную борьбу и конфликты между собой; применение групповых наказаний за "проступок" одного члена группы; применение актов публичного унижения принуждаемых членов группы, грубое вторжение в их интимную сферу, демонстративное обезличенное отношение к ним, обесценивание результатов их деятельности, в том числе принуждение выполнять бессмысленную работу. По моему мнению, с большей или меньшей последовательностью, данные меры могут применяться к подвластным как "дедами" в неформальных отношениях, так и, в меньшей степени, офицерами — в формальных. В условиях "дедовщины" их тотальное применение является крайне затруднительным, однако и их частичное применение оказывает сильное разрушающее воздействие на здоровье и личность и может спровоцировать самоубийство или иные экстремальные действия. [3, 281].

Анализ социалогических  и психологических исследований свидетельствует о взаимосвязанности  теоретических представлений о "дедовщине" и реальной ситуации в армии. Подтверждение  валидности теоретической модели позволяет  использовать ее для объяснения и  опережающего моделирования неформальных социальных процессов среди военнослужащих, проходящих службу по призыву, и для формирования инструмента диагностики "дедовщины".

Социальная  причина существования "дедовщины" заключается в применении офицерами  и прапорщиками модели военно-социального управления, основанной на функциональном, личностно-неориентированном подходе к подчиненным, исключающем заинтересованность в воинской службе проходящих ее по призыву и вынуждающем офицеров и прапорщиков к применению неуставного принуждения в качестве средства стимулирования подчиненных. Применение субъектами официальной власти личностно-ориентированной управленческой модели позволяет создать у проходящих службу по призыву заинтересованность в таковой и выдвигать на позиции субъектов неформальной власти военнослужащих, не нуждающихся в эксплуатации сослуживцев и способных к продуктивной самоактуализации в военно-профессиональных и военно-социальных отношениях. Личностная причина "дедовщины" заключается в наличии в воинском подразделении военнослужащих, нуждающихся в эксплуатации подвластных им сослуживцев. Выявление и лишение их возможности становиться и быть субъектами неформальной власти ликвидирует личностную причину социального принуждения в неформальных отношениях в подразделениях.

Таким образом,  одной из проблем, которые снижают  имидж российской армии и которые  приходится решать сегодня Вооруженным  силам РФ, являются «неуставные взаимоотношения» или «дедовщина». Не смотря на ведущуюся  с нею борьбу, она, в той или  иной форме, остается характерной особенностью военной службы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе мы ставили и последовательно  решали ряд задач.

1)Провести  теоретический анализ литературы  по проблеме исследования

2)Выявить  особенности эмоционального, когнитивного, поведенческого компонентов отношения  к военной службе  в подростковом  и юношеском возрасте

3)Провести  сравнительный анализ особенностей  отношения к военной службе  у подростков и юношей.

Обобщение и  систематизация теоретической информации по проблеме отношения к военной  службе в подростковом возрасте привела  нас к выводу о том отношение  личности к тем или иным объектам среды рассматривается как типическая, специфическая реакция, обусловленная  особенностями данной личности. Такие  реакции, адресованные объектам, описываются  автором также через понятия  «интерес», «склонность».