Проблемы социализации современной молодежи

То есть, сегодня мир, чтобы эффективно социализоваться, пока еще должен уподобиться  семье. Но только никто не знает наверняка, с позиции социализации, как выстраивается хорошая семья и какая семья является хорошей. То есть, какие ценности и нормы надо привить семье как институту первичной социализации, чтобы она воспроизводила человечность. Будет ли это, к примеру, экологическое отношение к природе как ценность, или может, глобальная и тотальная безопасность жизнедеятельности, никто не может сказать доподлинно.

По прежним теоретическим прогнозам  семья, препятствующая слиянию индивидов  в большие общности, как того требовала  глобализация исторического развития человечества, в эпоху индустриального общества должна была отмереть. Однако еще ничего подобного не произошло, во всяком случае пока. И даже тенденция такая не замечена, несмотря на растущую статистику разводов, неполных семей и брошенных детей. Сейчас и в России (хотя возможно, что это влияние кризисного времени), и в традиционных обществах юго-восточной Азии, Латинской Америки, и даже в развитых странах Запада, семья и работа по-прежнему занимают ведущие позиции на шкале одобряемых ценностей и типов жизнедеятельности. В числе прочих объяснений этого феномена, можно допустить и предположение, что за этим стоит эмпирическая ненайденность и неапробированность других форм организации жизни. Человечество сейчас просто ничего не может предложить иного, нет другого способа организации жизненного пространства индивида, начиная с быта и кончая его всечеловеческим опытом.

Вместе с тем, далее можно  поставить вопрос, касающийся рассмотренных  взаимоотношений первичной и  вторичной социализации. Кстати, можно  одним действием осуществить анализ его содержания, также рассмотрев при этом еще одну классификацию форм социализации - по субъекту социализации, каковым являются семья, нация, человечество. Итак, может ли выживать сейчас общество, выстраивающее лишь первичную, т.е. семейную, социализацию и можно ли это назвать социализацией? В ней традиционно нормой социализации является цель научить жить, подготовиться к самостоятельной жизни. Научили жить, продолжать род, отвечать за детей - значит, социализовали. Но это относительно такой локальной социальной группы, как семья.

Более крупная социальная группа - нация. Там социализовать, учитывая общественное разделение труда, - значит научить одну часть населения  хлеб растить, другую - воевать, третью - детей обучать и т.п. Что значит здесь социализовать? В семье, появившейся на некотором историческом этапе развития общества, - один механизм социализации, через кровно-родственные связи и отношения, через ежедневное совместное проживание различных жизненных ситуаций. В рамках нации механизм иной, по информационно-коммуникационному основанию. Там действует государственный механизм, формальный, отчужденный. Появляются смыслы и конструкты, оторванные от индивидуального бытия человека, институты социализации, выстраиваемые абстрактно, вне индивида и конкретных социальных групп. И там проблема социализации сформировалась прежде всего как проблема сохранения социума, сохранения своего национального образа и способа жизнедеятельности в окружающем (политизированном в глобальном масштабе - для нации это важно) мире - ведь субъектом социализации здесь является социум, оформленный в страну, государство, державу. Интересы и цели социализации здесь иные, чем в семье.

В условиях современной НТР, с учетом глобализации человеческой деятельности и мировых коммуникаций, по логике вещей субъектом деятельности становится все человечество, социализовывать тоже должно все человечество и делать это должно по-новому, сквозь призму общечеловеческих интересов и ценностей. Это даже получило отражение в лозунгах дня. Но сегодня в мировом масштабе мы встречаемся с национально-государственными, регионально-геополитическими и прочими уровнями частичного и частного интереса, не говоря уже про множество индивидуальных интересов. Ведь социализуя отдельного индивида через институты социализации, через семью и школу, мы формируем его державную, национально-этническую или другую принадлежность, без этого нет культуры, нет образования, ибо до уровня космополитической социализации современный мир еще деятельностно не дорос.

Кроме того, во многих сообществах, странах  и нациях сохраняется традиционно-корневая система социализации - религия, отношение  к высшим традиционным ценностям, к  божественному. При этом там не отказываются ни от национальной, ни от религиозной (более того - конкретно-конфессиональной) принадлежности. Здесь, соответственно, лежат три пласта противоречий, как их увязать? Перестроить все системы образования, сделав их не национально-ориентированными, а интернациональными? Думается, это вряд ли произойдет в близком будущем. Потому что национальный интерес будет сохраняться до тех пор, пока не будет преодолена рамка частного интереса.

Причем нельзя не заметить, что  в истории именно частный интерес  нередко давал прецеденты наиболее состоятельных способов социализации. Возьмем Древний Египет или Древнюю Грецию (159, с.73-89.) - там сплачивали и воспитывали общество на образе внешнего военного врага. Потом появляется христианство, ему противостоит новый образец врага - иноверец, басурманин. И под эту норму социализуется общество. Потом появляются нации, возникает национализм и патриотизм как норма социализации, и под них выстраивается образование и воспитание. Возникает вопрос, кто и на каком этапе сможет отказаться от национализма как нормы в системе национального воспитания и перейти к интернационализму, чтобы выйти на проект всечеловеческой цивилизации, соответственно, с новой социализационной нормой? Кто и когда это сделает осознанно и осмысленно (неосмысленно и неосознанно делают многие, но неосмысленная деятельность не представляет для нас интереса), если никто из реально действующих сегодня субъектов социализации не хочет отказываться от своего частного, нередко даже корыстного, интереса ?

Но тогда где тот объективный  естественно-исторический процесс, который  должен показать неизбежность единого поля социализации для всего человечества? Сейчас весь мир ездит на одинаковых американских или германских автомобилях, японцы изобрели видео, которое смотрит весь мир, однако, ни американцы, ни немцы, ни японцы по-прежнему не перестали быть американцами, немцами и японцами. И если даже сейчас все, до последнего аборигена Тасмании, научатся пользоваться компьютерами, все равно космополитами не станут.

Тесно связанной с данной классификацией является разделение форм социализации по степени направленности и широте охвата объекта, на индивидуальную и тотальную социализацию. Первая направлена на индивида и формирует сомоидентификацию Я с другими индивидами или с конкретным сообществом. Вторая охватывает все определенное сообщество, формируя самоидентификацию Мы, которая является тотальной. Она особенно важна для гражданской и политической социализации, на этом воспитывается патриотизм, обеспечивается расцвет общества и государства, выигрываются войны и исторические акции. Отметим, что здесь практически исключена борьба поколений.

Каждого индивида, личностно самоопределившегося, строят в общий ряд, как в Южной  Корее, где в начале года на нацию  спускается единый план, исходя из которого каждый гражданин планирует свою жизнедеятельность на этот год. Задана цель, и под нее все выстраивают свои проекты и планы. Это и есть тотальная социализация. Но в Корее это возможно в силу наличия многих специфических предпосылок, что дано далеко не каждому сообществу. Возможно, например, что немаловажную роль в реализации такой тотальной социализации сыграл факт, что там огромное количество университетов и лиц с высшим образованием, способных к абстрактному мышлению.

Тогда по отношению к России мы получим обратную формулу. Чем меньше у нас лиц с высшим образованием и способностью к абстрактному мышлению, тем меньше у нас возможность реализовать такую модель тотальной социализации, именно как сознательную модель. В этом случае нам остаются другие модели, например, модель мобилизационной социализации ( о которой см. ниже).

Мобилизационная ситуация чаще всего  вынуждает к такой социализации, которая направлена на подведение всего  населения к "единому знаменателю", к единству действий, мыслей, целей, ценностей и т.п. Как только уходит мобилизационная ситуация, появляется множество возможностей для построения различных норм социализации. И нередко сказать, что у данного общества, особенно на Востоке, есть какая-то единая норма социализации, не удается. Нет там одного Я, а есть несколько кругов и множество ролей, а потому социализация там получается гибкой. При этом отметим, что так складывается у японцев, которые опять-таки, как упомянутые выше корейцы, обладают развитым мышлением. Япония вообще хорошо демонстрируется как модель успешной социализации, что, возможно, не в последнюю очередь обусловлено локальностью их пространственно-временных границ и коммуникаций.

Подобно тому, как в физике исторически  происходил переход познания от вещества к полю и к энергии, так и  в познании социализации сначала  возникало представление о ней как о вещно-телесном отношении, потом как об институциализированно-социальном, а затем - как о ролево-функционально-информационном. И если брать сегодняшний ее этап, то теперь это такая глобальная деятельность, которая охватила реально физически уже все человечество. Охватила потому, что все совокупное человечество сейчас превратилось в совокупного субъекта человеческого действия, хотя бы по отношению к природе.

На современной экологии круг замкнулся. Оказывается, и старика уже надо социализовать. Его в детстве научили бесконечно рыбу глушить и ловить, он на этом до 60 лет дожил и ничего больше делать не умеет. А теперь, когда ему уже 65, рыба-то кончилась, оказывается, ее уже не глушить, ее выращивать надо. Но как ему это объяснить и научить, его же за парту уже не посадишь? И чтобы привить таким, как он, современный взгляд на необходимость сохранения природы, надо создавать клубы любителей природы, пропагандировать киноохоту взамен просто охоты и т.д. Это надо делать, и это уже делается. А тем самым констатируется, что впервые в истории реально появился субъект глобальной социализации, который одновременно есть и субъект ее, и объект, - это человечество.

Вот тогда снимается такая - фактически биологическая - предпосылка, что мы не можем не истреблять природу, поскольку вынуждены удовлетворять свои животные потребности. Конечно, при этом сохраняются малые народы, которые живут еще и на этом уровне. Они традициями вписаны в свой малый жизненный ареал, им ресурсов хватает, но другого они больше и не знают. Однако, даже не ведая о том, они уже включены в совершенно другим образом устроенные общности, региональные, глобальные. Так, если раньше случалась засуха, то в округе 200 км за одно лето вымирали от голода все. А сегодня не вымирают, потому что даже в самых отдаленных и укромных уголках Земли оказывается какой-нибудь корреспондент CNN, который непременно сообщит в мир про эту страшную засуху и угрозу жизни людей. И мировое сообщество отреагирует. Прилетят вертолеты с красными крестами откуда-нибудь из Швейцарии и начнут спасать и людей, и слонов, и все, что представляет ценность. При этом продемонстрировав в собственном поведении, может быть, совершенно не имея на то осознанного намерения, результат современной социализационной деятельности, в которой были, очевидно, положены определенные ценности, разные - общечеловеческие, христианские и т.п.

Из такого понимания уже очень  четко выстраивается, какие философские  рефлексии по поводу человечества в  целом дают понимание сегодняшней  исходной целостности человека и понимание, что сегодня социализаторская деятельность должна совершаться именно определенным образом, в определенном порядке и определенными людьми. Но тогда, возможно, что какие-то даже возникшие естественно-исторически социализационные формы должны будут сознательно изменены или отменены. Скажем, когда-то появившаяся на втором этапе социализации школа с ее обучением знаниям, возможно, должна будет уйти, умереть, оставив новую модель, например, предоставив место образованию, способному создавать образы мира.

В этих условиях все индивидуалистические философии однозначно уже не проходят. Экзистенциалистские, неофрейдистские  концепции позволяют увидеть  ограниченность индивидуального бытия  и право индивида на жизнь. Но они  не признают права на жизнь такого субъекта, как все человечество, поскольку признают и поощряют социальный каннибализм - сильнейший пожирает слабейшего. " Опасность экзистенциализма, - отмечает Э.Эриксон - который по-прежнему адресуется молодым, в том, что он уклоняется от ответственности за процесс смены поколений и, таким образом, защищает бесплодную идентичность. Изучение биографий разных людей показало, что за пределами детства, закладывающего этические основы нашей идентичности, и идеологии юности только этика зрелого возраста может гарантировать следующему поколению возможность пройти полный цикл человеческой жизни. А только это позволяет индивиду преодолеть границы своей идентичности - по-настоящему достичь действительной индивидуальности и одновременно шагнуть за ее пределы."(184, с.51)

Тогда кто оказывается социализованным  адекватно современности? Кто социализует  все человечество? Здесь получается, что в большинстве своем современные  страны и народы пока не преодолели этот барьер, разве что в отдельных  фрагментах и частностях своего отношения к миру. Значит им (и нам в том числе) остается всячески пропагандировать ценности вторичной, или даже первичной, социализации. Что не является редкостью даже в самых развитых современных странах.

Учитывая сказанное, можно утверждать, что факторы и компоненты процесса социализации ныне нельзя считать в принципе завершенными. Потому что в каждой новой фазе жизни субъекту социализации необходимо изменение установок и усвоение новых способностей для действия. А также потому, что само общество, в зависимости от собственных изменений, может резко менять социально принимаемые и одобряемые формы деятельности. В современных индустриально развитых обществах, где экономические, политические и другие элементы культуры подвержены быстрым изменениям, "угнаться за жизнью" пытаются с помощью образования.

В сфере образования возник и  получил развитие свой спектр форм социализационной деятельности, Соответственно, здесь есть свои классификации (См.78) По целям и объектам освоения элементов культуры социальная адаптация - первая историческая формой социализации - разделяется на 3 направления, или уровня - обучение, воспитание и собственно образование ( или формирование гражданственности ). Передача трудовых навыков, норм орудийно-предметной деятельности, действия по образцу с материальными предметами (а позднее с символическими объектами - представлениями, знаниями, языками и т.п.) становится стержнем обучения.

Воспитание появилось, когда у  общества появились задачи по воспроизводству  и передаче норм коллективной жизнедеятельности, отношения индивида к соратникам по совместному труду и совместному проживанию, к быту и окружению. Трансляция в новые поколения социально-групповой ценностной ориентации, норм группового общежития и стало задачей воспитания.

А с переходом к межродовым и  межплеменным отношениям появляется новый  уровень социализации. Это - в современных  терминах, уровень формирования гражданственности. Здесь ценностью и целью социализации становятся социально-этническое самоопределение, культурно-историческая принадлежность и патриотизм, т.е. факторы будущей ответственности индивида за выживание конкретного социального сообщества и конкурентоспособность его взаимодействий с другими сообществами. Аккумуляции и трансляции подлежат признаки и элементы культуры, по которым "своего" отличают от "чужого", т.е. обеспечивающие социо-культурную тождественность данного общества с собой (ныне это национально-этническое культурное своеобразие, культурная самобытность того или иного народа), а также конкретно-социальную идентичность индивида с определенной группой (национальный или этнический идентитет), в отличие от других.