Семья в контексте истории России. Современное состояние

Социальный институт семьи  в России в послереволюционный период претерпел существенные изменения. После Октябрьской революции 1917 года в России/СССР стали распространяться идеи женского равноправия, которые  наиболее четко артикулировали две  «музы» русской революции – Инесса Арманд и Александра Коллонтай . Они говорили о браке как о любовном и товарищеском союзе двух равных членов коммунистического общества, свободных и одинаково независимых.

Коллонтай полагала, что  только свободные и, как правило, многочисленные связи могут дать женщине возможность сохранить  свою индивидуальность в обществе, где господствуют мужчины (обществе патриархата). Приемлема любая форма  сексуальных отношений, но предпочтительнее «последовательная моногамия», каждый раз основанная на любви или страсти  смена брачных партнеров, серийных отношений мужчин и женщин.

В качестве наркома государственного призрения она устраивала общественные кухни как способ «отделить кухню  от брака». Заботу о воспитании детей  она тоже хотела возложить на общество. Она предрекала, что со временем семья отомрет, и женщины научатся заботиться о всех без разбора  детях, как о своих собственных .

И лидер РСДРП (б) и Советского государства В.И. Ленин, хотя и не разделял теорию и практику свободной  любви, придавал большое значение обобществлению материальной стороны быта, созданию общественных столовых, яслей, детских  садов, которые он называл «образчиками ростков коммунизма». Это «те  простые, будничные, ничего пышного, велеречивого, торжественного не предполагающие средства, которые на деле способны освободить женщину, на деле способны уменьшить  и уничтожить ее неравенство с  мужчиной по ее роли в общественном производстве и общественной жизни».

Советское государство с  первых дней своего существования приступило к активному реформированию гражданского законодательства, в том числе  в части, регулирующей брачно-семейные отношения. Прежде всего из процесса этой регуляции была исключена Православная церковь. Так, уже в 1917 году «18 декабря отнята у церкви регистрация рождений и браков. 20 декабря введен гражданский брак как единственно имеющий юридическую силу» .

Хотя официально аборты не были узаконены, в первые три года Советское правительство относилось к ним достаточно терпимо. Поскольку  эта операция часто производилась  людьми неквалифицированными, в антисанитарных условиях, что приводило к тяжелым  последствиям и летальным исходам, декрет от 18 ноября 1920 г. предписывал производить аборты под строгим медицинским контролем. Хотя к абортам был приклеен ярлык «пережитка прошлого», женщинам не возбранялось пойти на этот шаг, при условии, что операция будет производиться врачами в больничных условиях. Это был тоже первый закон такого рода .

Второй советский кодекс законов о браке, семье и опеке  был принят в 1926 году. В целом кодекс продолжал западническую либеральную  традицию в сфере семьи и семейных отношений, сложившуюся в первые послереволюционные годы. Так, например, регистрация браков стала необязательной, поскольку кодекс признавал легитимными  существующие фактические браки. При  этом фактическим признавался брак, которому соответствовали следующие  условия: «Факт совместного сожительства, наличие при этом сожительстве общего хозяйства и выявление супружеских  отношений перед третьими лицами в личной переписке и других документах, а также, в зависимости от обстоятельств, взаимная материальная поддержка, совместное воспитание детей и пр.» .

Мы знаем, что марксистская идеология не содержит никаких доказательств  в пользу сохранения семьи; скорее она  приводит к противоположному выводу. В первые дни революции было распространено мнение, что семья – это не более как «буржуазный пережиток» и что процесс ее «устранения» неотвратим.

Институт семьи, пошатнувшись в 1920-е годы, когда в СССР были еще сознательные марксисты, а сам  марксизм еще не прошел через полосу перерождений, на волне сталинского  термидора уже в 1930-е годы не только полностью восстанавливает, но даже укрепляет свои позиции. В Советском  Союзе не только не проявилось сколь-либо значимой тенденции к отмиранию  государства, что должно было произойти  согласно марксистской теории, но проявилась прямо противоположная тенденция  к его укреплению. Уже в 30-е  годы прошлого века советское государство  сумело подняться в «предгорья»  имперской организации и могущества, достигнув этих вершин уже после  окончания Второй мировой войны .

В процессе установления сталинской диктатуры усилились политическая централизация и государственная  ориентация на ускоренное строительство  социализма. Жизнь граждан Советского Союза, как мужчин, так и женщин, контролировалась внеэкономическим принуждением к труду, политическими репрессиями , установлением жесткого контроля за сексуальным и репродуктивным поведением граждан страны. Но политика государственных репрессий в  отношении семьи имеет лишь ограниченную

Церковное венчание как обязательный элемент социокультурной легитимации брака, не восстановили, но семью стали защищать на заседаниях парткомов и профкомов , в стране были запрещены аборты, чуть ли не еинственная тогда форма регулирования рождаемости и планирования советской семьи.

Возвращение к некоторым  элементам революционной политики 20-х годов мы видим уже после  смерти И.В. Сталина в 1953 году. Н.С. Хрущев инициировал реформы, которые, в  частности, привели к открытию большего количества новых школ, детских садов  и к увеличению выплачиваемых  государством субсидий на детей, в стране были вновь легализованы аборты.

Кратко рассмотрев эволюцию семьи, нравов, демографических особенностей в Советской России, подведем теперь некоторые итоги. В результате революционных  преобразований советской эпохи  были решены некоторые проблемы, стоявшие перед Россией, проведены индустриализация, урбанизация, совершен переход от патриархальной к эгалитарной семье, в том  числе и демографический переход, достигнут невероятный прогресс в обеспечении всеобщей грамотности, медицине, социальной сфере вообще. Но цена революционного пути для страны оказалась невероятно высокой, свершения  в своей основе амбивалентны, достигнуты на основе мобилизации, перенапряжения всех жизненных сил общества, что  во многом предопределило цивилизационный  слом постсоветской эпохи.

Если  в дореволюционной России институт семьи был священен, семейное воспитание практически полностью выполняло  социализирующую функцию и подготавливало человека к жизни в обществе, стимулировало  воспроизводство населения, воспитывала  патриотические чувства и преданность  власти и родине, тщательно хранило  семейные ценности и священность  родственных отношений, то в советской  России большинство этих функций  пыталось взять на себя государство  и его искусственно созданные  институты. Пионерская, комсомольская, профсоюзные и партийные организации, забирали ребёнка из семьи с 10 лет. Только в семье ребёнок находился  лишь до этого возраста, но и это  не обеспечивало полноценную семейную социализацию, так как функция  «родительства» сводилась к минимуму общественными обязанностями родителей: ударный труд, общественная работа, трудовые и общественные подвиги, участие  в бесконечных собраниях отделяли детей от родителей, предоставляли  детей опять же системе дошкольного  государственного образования. Таким  образом, ребёнок социализировался только в семье и получал максимальное внимание примерно до 3х лет, а этого  совсем не достаточно для первичной (семейной) социализации.

В результате такой политики и отношения к  семье разрушались святость родственных  отношений в семье, снижался авторитет  родителей, выхолащивалась функция  родительства у отцов и матерей, усугублялись противоречия между представителями  разных поколений, происходила медленная, но верная «манкуртизация» общества. Такое явление как «Павлик  Морозов» и всеобщее детское предательство  родителей стало возможным именно благодаря такой государственной  семейной политике.

1.3 Современная  Россия

Что же изменилось со времени падения коммунистического  режима? Прежде всего полностью рухнула  система общественно-государственного воспитания молодёжи: исчезла пионерская, комсомольская и пр. детские организации, социализация в школах сошла на нет. Но появилось ли что-нибудь взамен государственного воспитания, кому передалась социализирующая роль? Этот вопрос является главным на сегодняшний день. Произошло ли возвращение детей в семью, возвратила ли семья себе обратно свои воспитательные и социализирующие функции? Нет, и с какой стати, если родителями стало то поколение людей, которое давно лишилось представления о том, как нужно воспитывать ребёнка, а государство ничем кроме «добрых» слов не помогло людям нести правильно свои родительские обязанности, наоборот, государство лишь усугубило плачевное положение семьи после разрушения системы общественно-государственного воспитания: «…речь прежде всего  идёт о том, что реформаторы практически не учитывают интересы семьи в процессе этих (экономических – авт.) преобразований. Эти интересы, скорее игнорируются… Практически любые принимаемые в ходе преобразований решения исходят из имплицитно принятой предпосылки – объект этих решений видится в отдельном («изолированном») индивиде, лишённым признаков пола и принадлежности к какой-либо первичной социальной общности, семье прежде всего. Следовательно, спонтанный процесс семейных изменений, процесс девальвации семейных ценностей продолжается, притом в ускоренном темпе.»[ Антонов, Медков Социология семьи», 243]

Женщина становится все более  независима от мужчины материально, занимая высокие позиции в  социальной и профессиональной иерархии. Это путь к большей свободе  от представителей противоположного пола, ведь именно на материальной зависимости  и на внеэкономическом принуждении  к труду держалась патриархальная семья, с ее коллективизмом и жертвенностью  женщины, ограниченной пространством  «церкви, детей и кухни». Освобождение от абсолютного диктата этих символических, социобиологических и профессионально специализированных пространств становится великим шагом на пути к обретению личной свободы, формированию независимой, гедонистической личности «конца истории».

Равенство для женщин означает помимо всего прочего обретение  влиятельных позиций во всех сферах общественной жизни. Поскольку процесс  воспитания детей требует много  времени и энергии, чем в большей  степени женщина вовлечена в  этот процесс, тем труднее для  нее получить хорошее образование  и добиться успеха в карьере. Социальные традиции не способствуют тому, чтобы  мужчина активно участвовал в  процессе воспитания детей, и неудивительно, что основной груз в этом деле ложится  на плечи женщины.

Сегодня в ареале западной цивилизации женщина преимущественно свободно принимает решение о том, иметь или не иметь детей и если иметь, то когда и в каком количестве.

В настоящее время в  России преобладают нуклеарные семьи, имеющие детей или без них. Традиционные, патриархальные семьи, состоящие из двух или более супружеских пар, составляют сегодня порядка 4,3% от общего числа семей .

Мы наблюдаем значительный рост числа семей, состоящих из  2-х человек, стагнацию, с небольшой тенденцией к росту семьи из   3–4-х человек и радикальное уменьшение количества многочисленных семей, состоящих из пяти и более человек. Мы видим увеличение количества неполных семей (один ребенок и один родитель) и семей бездетных, а количество патриархальных и многодетных семей постоянно сокращается.

Явно наметившаяся тенденция  к доминированию нуклеарной семьи с одним ребенком, дополняющаяся ростом количества неполных семей, распадом патриархальной и многодетной семьи обусловлена следующими факторами:

• ростом числа ранних браков вследствие снижения возраста вступления в брак и общего изменения половозрастной структуры населения;
• тенденцией к обособлению молодых семей;
• тенденцией к малодетности;
• накоплением в населении семей с одним родителем (неполных).

Сегодня в России преобладающим  является тип нуклеарной семьи, состоящей из супружеской пары с детьми или без них (82%). Сравнительно велика и выросла за 80–90-е годы доля семей, состоящих из одного родителя с детьми. Такие семьи образуются в связи с разводом или смертью одного из супругов, а также в результате рождений вне брака. Абсолютное число одиноких и отдельно проживающих членов семьи составляет, по данным переписи 1989 г., 17 млн. человек, или более 12% населения. В общем числе семейных образований одиночки составляют почти треть. При этом наибольшее количество людей, живущих вне семьи, сосредоточено в городах, особенно в крупных, в российских мегаполисах Москве и Петербурге, а также в городах-«миллионниках» .

Ситуация в демографической  сфере приобрела еще более  острый характер начиная с 1992 г. В 1994 г. смертность в стране увеличилось вдвое  по сравнению с относительно спокойным и трезвым, вследствие развернутой по инициативе М.С. Горбачева в 1986 г. антиалкогольной компании, временем перестройки. Важнейшей причиной происходящего явился социокультурный шок, возникший от необходимости ускоренной адаптации к постсоветским условием жизни, в том числе и меньшей степенью патернализма со стороны государства.

По данным социологических  опросов, в каждой пятой семье  властные полномочия у жены, в каждой шестой – у мужа. Наличие в 36% семей  одного субъекта властных полномочий создает условия для внутрисемейного  конфликта. Особого обсуждения и  углубленного изучения заслуживает  вопрос о так называемой феминизации  современной семьи. В ряде случаев, как свидетельствуют материалы  исследований, женщина занимает в  семье лидирующее положение.

Следует отметить, что согласно проводимым в последние годы социологическим  опросам среди взрослых респондентов 50,6%, а среди молодых – 50,4% согласны, что семейная жизнь предпочтительнее во всех отношениях; среди взрослых 45,6% и 29,9% среди молодежи согласны в том, что рождение и воспитание детей является целью семейной жизни; 72,6% молодых людей и 48% взрослых не видят ничего плохого в совместной семейной жизни до официального вступления в брак.

Традиционная схема «общество  – семья» в семейных отношениях даже в наиболее продвинутых в  направлении их трансформации российских мегаполисах, таких как Москва и  Санкт-Петербург, постепенно уступает место новой схеме, новому положению  вещей, при котором семья выступает  в двух ипостасях социального  института и малой социальной группы, постепенно превращается в  схему «общество – индивид, диада, неполная семья». Растворение семейного  в индивидуальном, разумеется, обусловлено  историческим ослаблением посреднической роли семьи между обществом и  индивидом . Последнее заявление  вполне укладывается в рамки нашей  теоретической модели о все большей  автономизации человека в отношении  природы и общества.