Анализ преобразований в СНГ

     Тем временем, победив на выборах и приняв в свой состав большинство независимых депутатов, прошедших по одномандатным округам, всех депутатов от Народной партии и «перебежчиков» из других партий, «Единая Россия» получила конституционное большинство, что позволило ей проводить в Думе свою собственную линию, не принимая во внимание возражения оппозиции (КПРФ, Родина, ЛДПР). Законодательная деятельность депутатов практически полностью была подчинена требованиям и пожеланиям исполнительной власти — Президента и Правительства. Представители «Единой России» заняли все руководящие посты в Государственной Думе, отказавшись предоставить оппозиции руководство хотя бы одним комитетом и практически монополизировав законодательную деятельность.

     Весной 2005 был принят закон о выборах в Госдуму исключительно по партийным спискам. Затем Госдума приняла поправки к федеральному законодательству, позволяющие партии, победившей на выборах в региональный парламент, предлагать Президенту России свою кандидатуру на губернаторский пост. В подавляющем большинстве регионов это право принадлежит «Единой России». Массовый характер принял процесс вступления губернаторов в партию власти. В начале 2007 членами партии являлись уже 70 из 86 руководителей российских регионов. Начиная с 2005 года в партию начали вступать руководители крупных промышленных корпораций.

     Социолог Игорь Эйдман характеризует сложившийся окончательно в президентство В. Путина общественно-политический строй как «власть чиновничьей олигархии», имеющей «черты крайне правой диктатуры — господство государственно-монополистического капитала в экономике, силовых структур в управлении, клерикализма и государственничества в идеологии».

     В качестве положительного результата политики Путина обычно отмечается укрепление государственной системы, стабилизация общественно-политической ситуации в России; в качестве отрицательного — подавление гражданских прав и свобод и демократических институтов, ликвидация гражданского общества, сверхцентрализация, всевластие бюрократии, расцвет коррупции, увеличение разрыва между богатыми и бедными.

     Стабильность в качестве главного внутриполитического успеха Путина отмечал, например, американский журнал Time, назвавший в 2007 году Путина «человеком года». Управляющий директор журнала Ричард Стенгел отметил, что Путин «проявил необыкновенные лидерские качества, он получил страну, находившуюся в состоянии хаоса, и привел её к стабильности». С другой стороны журнал отмечает, что этот успех достигнут «за счет подавления независимых СМИ и оппозиционных сил».

     Стабилизацию положения в России ставит Путину в заслугу Михаил Горбачёв: «Я поддерживаю усилия В. Путина по стабилизации страны и всегда говорил, что если бы он сделал только это и увел страну от пропасти и раскола — это уже историческое деяние». Вместе с тем Горбачёв подверг критике состояние демократии в путинской России. «С нашими выборами не все в порядке, и наша избирательная система нуждается в серьезной корректировке» — отметил Горбачёв, потребовав отмены путинских реформ в этой области: возвращения к выборам губернаторов и депутатов по одномандатным округам. Особо он отметил «предсказуемость» результатов президентских выборов.

    Слова М. С. Горбачева подтвердились последующими событиями. В 2008 году на президентских выборах победил Дмитрий Медведев, приемник В. Путина. Сам же В. Путин занял пост председателя правительства. Это означало сохранение вектора политики последних восьми лет и образование «правящего тандема» Путин-Медведев.

      24 сентября 2011 года «правящий тандем» объявил о выдвижении В. Путина на третий президентский срок. Известие о «рокировке» вызвало рост общественного недовольства, которое после декабрьских Думских выборов достигло своего пика. Следствием стали многочисленные акции протеста, самой масштабной из которых стал митинг на Болотной площади 24 декабря 2011 г., собравший около ста пятидесяти тысяч человек.

     Реагируя на рост общественного недовольства, Дмитрий Медведев провозгласил курс на либерализацию политической системы, выдвинув в качестве первоочередных мер возвращение прямых выборов губернаторов, упрощение регистрации политических партий и создание независимого общественного телевидения. Осуществление этих мер могло бы положить начало демократическим изменениям в обществе. Однако притворять в жизнь заявления Д. Медведева придется уже В. Путину, выбранному 4 марта 2012 года на третий президентский срок.

ГЛАВА 2. АНАЛИЗ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ В СНГ

2.1. Анализ экономических изменений в странах СНГ

    Чем больше времени проходит с начала трансформирования экономик стран бывшего СССР, тем более очевидными становятся результаты различных стратегий трансформации. Наибольшего прогресса в повышении уровня жизни населения и развитии человеческого потенциала достигли страны Центральной Европы и Балтии (ЦЕБ), ставшие на путь последовательных рыночных реформ и демократизации. В то же время государства СНГ, сделавшие выбор в пользу постепенных и непоследовательных экономических реформ, достигли гораздо меньших успехов.

     Одной из важнейших проблем переходного периода для стран СНГ стала инфляция. Начиная с 1991 г. она достигала трех- и четырехзначной величины на протяжении значительного периода времени. Уменьшение инфляции до уровня 40% произошло в большинстве стран СНГ в 1996-1998 гг., в то время как все страны ЦЕБ перешли к режиму умеренной инфляции в 1992-1995 гг. Отчасти столь поздняя стабилизация объясняется «денежной анархией», царившей в республиках бывшего СССР в период распада рублевой зоны в 1992-1993 гг. В результате первые стабилизационные программы в СНГ внедрялись на два-три года позже, чем ЦЕБ.[10]

    Длительный период высокой, очень высокой и гиперинфляции породил ряд негативных последствий для экономики. Высокая инфляция разрушает основные функции денег – меры стоимости, средства накопления и средства платежа, а также искажает структуру относительных цен, что делает распределение ресурсов неэффективным. Следовательно, быстрое снижение инфляции до умеренного уровня необходимо для возобновления экономического роста. Этот этап завершился в большинстве стран СНГ до 1999 г.

    Необходимость дальнейшей дезинфляции (от умеренной до низкой) требовалась для противодействия инфляционной инерции, когда инфляционные ожидания формируются в зависимости от прошлых значений инфляции. Большинству стран это удалось только в начале 2000-х гг.: четыре страны (Казахстан, Молдова, Россия и Украина) столкнулись с повышением инфляции в 1998-2000 гг. вследствие проблем координации фискальной и монетарной политики и последствий финансового кризиса 1998 г.

     Разница в динамике дезинфляции между ЦЕБ и СНГ во многом объяснялась различающимися стабилизационными программами. Если все страны ЦЕБ (за исключением Словении) в стабилизационных программах использовали фиксированный обменный курс в качестве номинального якоря, то все страны СНГ начинали с попыток стабилизировать инфляцию без помощи управления валютным курсом. Однако поскольку стартовые условия в странах СНГ крайне неблагоприятны для проведения стабилизации, основанной на управлении денежными агрегатами, почти все они впоследствии перешли на формальную или неформальную привязку валют к доллару США.

     Ключевую роль при проведении стабилизационных программ сыграла фискальная политика. Хотя большинство центральных банков стран СНГ существенно снизили прямое финансирование дефицита бюджета к 1994-1996 гг., размер дефицита оставался весьма значительным. Источником его финансирования стало внешнее и внутреннее заимствование, которое привело к быстрому росту государственного долга и платежей по обслуживанию. Такое несоответствие между экспансионистской фискальной и жесткой монетарной политикой привело к последующим финансовым кризисам в России, Украине и других странах СНГ и витку инфляции в 1998-2000 гг. Последующая дезинфляция оказалась успешнее вследствие проведения более сбалансированной фискальной политики в регионе. Определенный вклад в улучшение состояния государственных финансов в странах СНГ внесло повышение цен на нефть и другие природные ресурсы в 2002-2004 гг.

  Высокая инфляция способствовала снижению спроса на национальную валюту, что выразилось в уменьшении уровня монетизации экономики, и повышению спроса на иностранную валюту как инструмент страхования валютных и инфляционных рисков, что выразилось в повышении долларизации.[13]

   К 1996 г. Все государства СНГ оказались в группе с низким уровнем монетизации, в то время как страны ЦЕБ имели высокий или средний уровень монетизации. Причиной такого разрыва была не только более высокая инфляция, но и ряд дополнительных психологических факторов. Недоверие к монетарной политике сформировалось еще в последний год существования СССР вследствие неэквивалентного обмена 50 и 100 рублевых купюр в январе 1991 г., а также из-за видения лимита на изъятие средств с банковских счетов, которое в условиях высокой инфляции и дефицита привело к потере сбережений населения.[11]

    Уже на начальном этапе трансформации выделились три группы стран с переходной экономикой: продвинутые реформаторы, частичные реформаторы и страны, свернувшие реформы. В первую группу вошли, в основном, страны ЦЕБ. К частичным реформаторам относится большинство стран СНГ (Россия в частности), достигших определенного прогресса в либерализации, однако отложивших стабилизацию. В процессе приватизации здесь происходил передел собственности, существенно укрепивший позиции отдельных групп бизнеса. Это привело к повышению влияния бизнеса на принятие решений в области экономической политики и противодействию дальнейшему реформированию рыночных институтов. В группу стран, свернувших реформы, вошли Беларусь, Туркменистан и Узбекистан. До 1995 г. Беларусь и Узбекистан осуществляли трансформацию экономики темпами, сравнимые со средними по странам с переходной экономикой. Однако с 1996 г. Началось усиление административного контроля во многих сферах экономики.[14]

   Рост ВВП у «частичных реформаторов» начался значительно позже, причем, как правило, после финансовых кризисов, ослабивших противодействие групп интересов дальнейшим реформам.

   В СНГ возобновление роста ВВП происходило в 2 этапа: 1994-1996 гг. (7 стран) и 1997-2000 (5 стран). Экономический рост начался раньше там, где в среднем был достигнут больший прогресс в либерализации и приватизации, а также там, где быстрее удалось снизить инфляцию. В 1996 г. Первая группа стран опережала вторую по всем показателям либерализации и приватизации (за исключением либерализации внешней торговли). Странам, в которых рост начался позже, в среднем понадобилось около трех лет для того, чтобы довести реформы до уровня обогнавших их стран. В результате разрыв между группами составил около 20%. Время проведения реформ оказалось важным еще по одной причине: государства, осуществившие более глубокую трансформацию экономики, меньше других пострадали от финансового кризиса 1998-1999 гг.[15]    

2.2. Анализ политических изменений в странах СНГ

     Исторически сложилось так, что на постсоветском пространстве доминируют президентские республики. Это связано с бытовавшим ранее убеждением, что в переходный период становления независимости необходима сильная эффективная власть. Если проводить сравнение с Центральной и Восточной Европой, то здесь мы видим слабость законодательной власти стран СНГ. Дело в том, что государства Центральной и Восточной Европы изначально были ориентированы на европейскую интеграцию (в ЕС, НАТО). Поэтому они в значительной степени ориентировались на те модели, которые предусматривают или парламентскую республику, или ее европейский аналог: монархии а-ля Бельгия, Голландия или Испания, по сути дела очень близкие к парламентским республикам; или президентско-парламентскую республику (пример – Франция) с очень сильной ролью парламента. Реальная власть здесь принадлежит той коалиции, которая образована по итогам парламентских выборов. Президент в этой ситуации вынужден сосуществовать с правительством, сформированным его политическими оппонентами. В СНГ такая европейская ориентация отсутствовала. Поэтому постсоветские страны занимались организацией своего государственного устройства, не оглядываясь на Европу.[12]

     Все центрально-азиатские страны являются президентскими республиками с сильными президентами. Определенное знаковое исключение, подтверждающее правило, составляет Киргизия, где за короткий срок страна поменяла четыре варианта Конституции. В соответствии с последним вариатом Конституции вновь расширены функции президента. Однако не исключено, что это не конечный вариант. Необходимо посмотреть, насколько власть Бакиева будет устойчива. Изначально Киргизия являлась президентской республикой, хотя и в довольно мягком варианте. Однако эта мягкость была связана не с Конституцией, а с фигурой президента Акаева, авторитаризм которого носил очень умеренный характер в связи с персональными качествами этого человека. Но он был свергнут фрондой клана киргизского юга, поддержанной некоторыми северными кланами. В результате к власти пришла очень противоречивая разношерстная коалиция, которая так и не смогла выдвинуть безусловного руководителя, сильную фигуру, которая смогла бы сохранить президентскую республику. Курманбека Бакиева вряд ли можно считать авторитарным лидером, хотя амбиции у него имеются. Не исключено, что на каком-то этапе страну возглавит сильная фигура, и ситуация снова вернется на круги свои.

     Таджикистан является президентской республикой, но с определенным своеобразием, которое уникально для постсоветского пространства. Дело в том, что эта страна прошла через гражданскую войну. И завершила эту войну компромиссом между властью, носившей светский характер, и исламской оппозицией. Последняя получила свою квоту в органах власти. На протяжении ряда лет во власти присутствовали умеренные исламисты. Но, победив на последних выборах, президент Рахмонов вывел из государственных структур представителей оппозиции. Правда, исламская оппозиция сама отказалась участвовать в президентских выборах, одновременно отказавшись и от перехода в радикальную оппозицию.

     Узбекистан – ортодоксальная президентская республика, где целиком и полностью доминирует Ислам Каримов. Оппозиция исключена из политической жизни, в том числе силовыми методами. Силовое столкновение власти и оппозиции мы видели в Андижане.

    Туркмения является суперпрезидентской республикой. При президенте Сапармурате Ниязове она была близка, скорее, к какой-то средневековой монархии. Это единственная страна в СНГ, где на каком-то этапе просто отказались от подтверждения полномочий своего вождя. Система стала напоминать абсолютную монархию. С приходом к власти Курбангулы Бердымухамедова в политической жизни страны практически ничего не изменилось.

    Все страны Закавказья также являются президентскими республиками. Армения и Азербайджан находятся в крайне конфликтных отношениях друг с другом из-за Нагорного Карабаха. Потому в этих странах существует та форма правления, которая мобилизует общество на противостояние при внешней угрозе. Это актуально для обеих стран. И в Азербайджане, и в Армении к власти приходили демократические президенты, представители национально-ориентированной интеллигенции. Но в Азербайджане такое президентство продлилось очень короткий срок – при Абульфазе Эльчибее. Все завершилось (с приходом к власти Гейдара Алиева) алиевской реставрацией – если вспомнить, что Алиев длительное время возглавлял Азербайджан при советской власти. В Армении Левон Тер-Петросян находился у власти дольше, но ему все равно пришлось уйти. На смену ему пришли те политики, которые выдвинулись в ходе карабахского конфликта.