Дифференциация уголовной ответственности за терроризм

Интеллектуальный момент умысла виновного в этих случаях  определяется тем, что он осознает общественно  опасный характер своего деяния. А  именно, во-первых, понимает фактические  обстоятельства содеянного (что он незаконно сбывает взрывное устройство), во-вторых, и это главное, сознает  общественную опасность и социальную сущность не только своего деяния, но и  будущих деяний террористов с  использованием данного взрывного  устройства.

Обязательность совпадения результатов интеллектуальной деятельности соучастников не всегда свидетельствует  и не всегда предполагает обязательность совпадения волевых признаков. Так, в приведенном примере торговец взрывным устройством, возможно, и не желает, чтобы взрывное устройство использовалось при совершении терроризма, но, тем не менее, не препятствуя, способствует своим безразличным отношением к  последующим действиям террориста и возможным последствиям. Следовательно, пособничество как разновидность  соучастия в терроризме возможно и с косвенным умыслом.

Таким образом, цель деяния, будучи тесно связанной с объектом посягательства и последствиями, оказывает  в то же время влияние на характер и степень вины. В свою очередь, «деяние и вина слиты с личностью  субъекта и только через него получают свое существование во внешнем мире; следовательно, личность субъекта неотъемлема  от состава преступления в целом»[4]

Субъект терроризма - вменяемое  лицо, достигшее на момент совершения преступления 14 лет.

Думается, что вряд ли оправдано  установление уголовной ответственности  за терроризм с 14-летнего возраста, поскольку в этом возрасте лицо далеко не всегда способно осознавать это  деяние во всей его сложности, многообъектности, целевой иерархичности, поэтому представляется совершенно правильным, что в ст. 22 Модельного УК для государств - участников СНГ терроризм не отнесен к категории преступлений, за совершение которых ответственность наступает по достижении виновным возраста 14 лет[5].

Возраст и вменяемость  лица являются общими признаками субъекта преступления.

Современный терроризм, по мнению криминологов, - как правило, организованное деяние.[6] Статистика не подтверждает этого только из-за крайне низкой раскрываемости таких преступлений. С одной стороны, терроризму всегда присуще вооруженное  насилие, с другой - практика показывает, что лишь некоторые акты терроризма, исполняемые в основном психически неполноценными людьми, впоследствии признанными невменяемыми, совершаются  в одиночку. Но они в этом случае и не признаются преступлениями из-за отсутствия субъекта.

Признаки специального субъекта терроризма имеют место только в  ст. 24 Проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества,

разработанного в ООН, где в качестве субъекта международного терроризма названо лицо, которое  как агент или представитель  государства совершает или отдает приказ о совершении указанных в  статье действий.

Тот факт, что представители  государственной власти порой оказывают  содействие террористам и их организациям, порождает в научной литературе полемику о субъектах такого рода терроризма, и в частности, о возможности  отнесения к ним государства  как такового, а соответственно и  об уголовной ответственности за подобные деяния. Проблема эта усугубляется и тем, что в последнее время, когда еще до конца не преодолены последствия взаимных обвинений государств в проведении «террористической политики», появилась новая форма обвинения государств - в оказании так называемого спонсорства терроризму, именуемого как разновидность «государственного терроризма).

Эта полемика идет как в  рамках подготовки всеобщей Конвенции  по борьбе с терроризмом; так и  в рамках подготовки проекта Кодекса  преступлений против мира и безопасности человечества и проекта

Международного уголовного суда. Однако всеобщей международной  конвенции по борьбе с терроризмом  пока что не принято, и по какому пути пойдет международное сообщество при выработке общеприемлемого понятия международного терроризма и его отличительных признаков, предугадать довольно сложно. Но пока что во всех международных документах четко выдерживается линия, согласно которой субъектами международных преступлений; а соответственно и уголовной ответственности, могут быть лишь конкретные физические лица, их совершившие.

Таким образом, многоаспектный подход убедительно показывает сложный  характер преступления «терроризм»  и предопределяет многообразие его  определений. Расхождение, в понимании  терроризма связано с различием  в видении авторами содержания террористических действий, их целей и мотивов. Однако это многообразие одновременно актуализирует  необходимость выделения разных граней данного социального явления. Последнее важно и с точки  зрения углубленного профессионального  их изучения соответствующими специалистами, и в аспекте целенаправленного адекватного воздействия на терроризм с учетом осведомленности о специфике разных его проявлений и сторон, использования всего спектра мер реагирования.

Включение в уголовный  кодекс Российской Федерации специального состава преступления - терроризма - представляет собой значительный шаг вперед в деле более эффективного использования уголовного закона в  борьбе со столь опасным преступлением.

 

 

Глава 2. Дифференциация уголовной ответственности за терроризм

 

2.1 Квалифицирующие признаки  терроризма

 

Квалифицирующими признаками преступления, предусмотренного ч.2 ст. 205 УК РФ являются совершение преступления

а) группой лиц по предварительному сговору;

в) с применением огнестрельного оружия.

Совершение террористического  акта группой лиц по предварительному сговору означает, что в нем  участвовали лица, заранее договорившиеся о совместной его реализации.

Совместное совершение акта терроризма выражается, к примеру, в  планировании и подготовке акции, транспортировке  несколькими лицами к месту ее проведения взрывного устройства либо горючих веществ с последующим  приведением их в действие. При  этом, очевидно, что последние нередко производятся одним лицом. Несмотря на это, в таких ситуациях действия всех лиц, участвовавших в террористическом акте, должны квалифицироваться как совершенные по предварительному сговору группой лиц.

В зависимости от роли каждого  в акте терроризма виновный может  нести ответственность и как  соучастник (организатор, подстрекатель  или пособник - чч. 3-5 ст. 33 УК РФ) террористических действий, совершенных одним лицом (ч. 1 ст. 205 УК РФ) либо группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 205 УК РФ).

Под огнестрельным оружием  в соответствии со ст.1 Федерального закона «0б оружии» от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ (в ред.. от 29 июня 2004 г.)[7] понимается оружие, предназначенное для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда.

Под применением огнестрельного оружия при совершении террористических действий подразумевается его использование  по прямому назначению, которое может  заключаться не только в производстве выстрелов, создающих опасность  для жизни или здоровья граждан, но и в реализации его как средства психического воздействия (например, угроза немедленного убийства).

Вместе с тем, если огнестрельное  оружие еще не приведено в состояние, годное для выстрела, вряд ли есть основания  говорить о его применении.

Редакция данного квалифицирующего признака оценивалась как неудачная  с момента принятия нового Уголовного кодекса.

И взрыв, и стрельба в равной степени характеризуются как  общеопасные способы преступления. Между тем совершение взрыва, как показывает практика, часто вызывает более опасные последствия, чем стрельба из огнестрельного оружия. В настоящее время подлинным бедствием для России стало совершение террористических актов с использованием боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, Поэтому в данный пункт целесообразно включить также использование террористами боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств, тем более что п."к" ч.1 ст.63 УК РФ относит их использование к числу обстоятельств, отягчающих наказание.

Кроме того, о целесообразности включения этих предметов в качестве квалифицирующих признаков говорит  ситуация, сложившаяся в стране. Так, в последнее время обострилась  криминогенная обстановка в результате преступных проявлений с применением взрывчатых веществ и взрывных устройств. Число террористических актов, случаев использования взрывчатых материалов при совершении различных преступлений растет. Наиболее показательны в этом плане преступления, совершенные в Москве, Буйнакске, Волгодонске и Владикавказе. Сегодняшняя обстановка в стране предполагает возможное увеличение числа таких преступлений, что подтверждается статистическими данными. Свыше 60% таких преступлений совершается с применением самодельных взрывных устройств.[8]

По расследованным уголовным  делам и материалам в 2002г. было изъято 103732 кг взрывчатых веществ и 3644 взрывных устройства,

Так, В ночь на 5 февраля 2003 года, у д. 28 по Раушской набережной г. Москвы задержан Ф-ич, студент 5 курса одного из московских университетов, у которого обнаружено самодельное взрывное устройство.

В ходе расследования дела устанавливались каналы и источники  приобретения Ф-ичем взрывчатых веществ. На основании оперативной информации 24 апреля 2003 года в коллекторе, расположенном по ул. Зарайской г. Москвы обнаружены и изъяты бризантное взрывчатое вещество - пикриновая кислота, массой 700 гр., 5 бутылок емкостью с легковоспламеняющейся жидкостью; аллюминевая пудра (типа ПАП-1, ПАП-2) общей массой около 30 кг, 10 кг нитрата аммония (аммиачная селитра); химическая сера массой около 15 кг; 1 кг металлической ртути.

Уголовное дело № 149208 возбуждено в декабре 2002 года СЧ СУ при УВД  ЮЗАО г. Москвы по факту задержания Д-ова и Ч-ева. у каждого из которых изъято по одному взрывному устройству, состоящему из 300 гр. пластита, снаряженному металлическими шариками и дистанционным взрывателем, а также гранаты РГД-5.

Деяния Д-ова и Ч-ева переквалифицированы по ст. ст. 30, 205 УК Российской Федерации (приготовление к террористическому акту), уголовное дело направлено в суд.[9]

На практике может возникнуть вопрос: как следует квалифицировать  угрозу совершения взрыва, поджога  или иных действий, создающих опасность  гибели людей, причинения значительного  имущественного ущерба либо .наступления иных общественно опасных последствий, если она осуществлена группой лиц по предварительному сговору?

Очевидно, никак нельзя ставить  знак равенства между угрозой  совершения террористических действий и реальным их совершением.

Так, лишь угрозой применения оружия были признаны действия К.. который  перед изъятием денег у потерпевшего похлопал рукой по кобуре, сказав, что  в случае сопротивления он может  применить оружие) однако наган из кобуры не доставал

Аналогичные акции, если они  сопряжены с совершением взрыва или поджога, в зависимости от конкретных обстоятельств могут  расцениваться как угроза совершения террористических действий и квалифицироваться  по ч.1 ст. 205 УК РФ.

 

2.2 Особо квалифицирующие терроризма

 

Особо квалифицирующими признаками преступления, предусмотренного ч.3 .ст. 205 УК РФ являются совершение преступления предусмотренного частями первой или  второй ст. 205 УК РФ, если они совершены

- организованной группой;

- либо повлекли по неосторожности  смерть человека, или иные тяжкие  последствия;

- сопряжены с посягательством  на объекты использования атомной  энергии либо с использованием  ядерных материалов, радиоактивных  веществ или источников радиоактивного  излучения.

Согласно ч.3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно исполнено устойчивой группой лиц. заранее объединившихся для реализации одного или нескольких преступных деяний. Об устойчивости террористической группы могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений. При этом, как и банда, организованная группа при терроризме может быть создана и для совершения одного, но требующего тщательной подготовки террористического акта[1].

Гибель нескольких человек  в результате террористического  акта квалифицируется по ч. 3 ст. 205 УК РФ, пп. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ

Так, в августе 2002 боевиками  над Ханкалой был сбит вертолет Ми-26 года. В результате теракта погибли 127 военнослужащих.

Суд установил, что в день теракта Докки Джантемиров вместе с четырьмя сообщниками, перевез переносной зенитно-ракетный комплекс ПЗРК из тайника в разрушенное здание, откуда впоследствии был совершен выстрел по вертолету.

Момент выстрела Джантемиров снимал на видеокамеру. Он был в маске и отдавал команду стрелять на чеченском языке: "Пускай".

Ростовский областной  суд 29 апреля 2004 года приговорил участника  группы боевиков Джантемирова к пожизненному лишению свободы с отбыванием наказания в колонии особого режима. Суд признал его виновным в террористическом акте по ч. 3 ст. 205 УК РФ, а также в убийстве с особой жестокостью, бандитизме, посягательстве на жизнь военнослужащих. Он должен возместить потерпевшим от 25 до 100 тысяч рублей, а также выплатить государству 6 миллионов рублей за сгоревший вертолет Ми-26.

Верховный суд РФ оставил  в силе приговор Ростовского областного суда по делу Джантемирова, признанного виновным в подрыве вертолета Ми-26 над Ханкалой.[2]