Обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту в уголовном процессе

В связи с рассматриваемой нами проблемой А.А. Терегулова обоснованно  предлагает, что "в УПК РФ следует  ввести норму, согласно которой отказ  подозреваемого от участия в допросе  защитника на предварительном следствии  и дознании мог бы быть сделан только в присутствии защитника"¹⁴.

Мы бы к этому предложению  добавили еще одно: "В случае отказа от защитника в материалах уголовного дела должны находиться собственноручно  написанное заявление обвиняемого  и ордер адвоката".

Наш анализ процессуальной нормы об отказе обвиняемого от защитника  будет неполным, если мы не исследуем  такой вопрос: а как отказ обвиняемого от защитника отразится на судьбе иного лица, также допущенного судом в качестве защитника?

Этот вопрос был уже  предметом рассмотрения в Постановлении Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"¹⁵.

В п. 3 этого Постановления  Пленума Верховного Суда РФ указывается: "Поскольку в соответствии с частью 2 статьи 49 УПК РФ один из близких родственников или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый, может быть допущено судом в качестве защитника только наряду с адвокатом, принятие отказа от адвоката влечет за собой и прекращение участия в деле этого лица (за исключением производства у мирового судьи)".

Эта позиция Верховного Суда у нас вызывает недоумение. Почему Высокий Суд процессуальную судьбу одного участника уголовного судопроизводства связывает с судьбой  другого, несмотря на то что их участие  в уголовном судопроизводстве основано на различных правовых основаниях?

Видимо, истоки ошибки авторов  анализируемого нами Постановления  заключаются в том, что они  неверно поняли и истолковали  слово "наряду", использованное законодателем  в ч. 2 ст. 49 УПК РФ, как "совместно", в то время как на самом деле это слово означает "одинаково, наравне"¹⁶.

Таким образом, употребляя слово "наряду", законодатель подчеркивает, что защитник в виде близкого родственника или иного лица, о допуске которого ходатайствовал обвиняемый, будучи допущенным судом к участию в защите по уголовному делу, приобретает одинаковые, равные права с защитником-адвокатом. И если по каким-то личным или другим причинам обвиняемый отказался от защитника-адвоката, то это не должно влечь за собой автоматического прекращения участия в уголовном деле в качестве защитника близкого родственника или иного лица, допущенного судом по ходатайству обвиняемого.

Другая правовая позиция  в этом вопросе неизбежно ведет  к нарушению гарантированных  Конституцией РФ прав обвиняемого на защиту. Следует иметь в виду, что адвокат-защитник может быть в уголовном деле легко заменен другим адвокатом. Устранение же из уголовного процесса защитника в виде близкого родственника или иного лица, допущенного судом по ходатайству обвиняемого, может быть для него трудно заменимо. Все дело в том, участие этих лиц в защите обвиняемого основано, как правило, на личных, доверительных отношениях с данным обвиняемым, от которого он ожидает не только юридической помощи, но и психологической поддержки.

Понятно, что если суды будут строго следовать в этом вопросе рекомендациям Постановления Пленума Верховного Суда РФ, то одновременное прекращение участия в уголовном деле защитника-адвоката и других защитников - близкого родственника или иного лица, избранных и приглашенных обвиняемым, практически оставляет его без всякой юридической защиты.

На наш взгляд, правовые основания участия адвоката-защитника  в уголовном деле и участия  в защите обвиняемого близкого родственника и иного лица существенно различаются. Если участие защитника-адвоката в  уголовном деле основано, как правило, на соглашении между обвиняемым и адвокатом, то участие в защите близкого родственника и иного лица, допущенного к участию в защите по ходатайству обвиняемого, основано исключительно на их личных и доверительных отношениях.

Кроме того, следует принять во внимание, что это вполне самостоятельные процессуальные фигуры, а потому один участник уголовного судопроизводства не должен следовать за процессуальной судьбой другого его участника. С другой стороны, если обвиняемый откажется по каким-либо личным причинам от услуг своего близкого родственника или иного лица, приглашенных им в качестве защитников, то такой отказ не должен влечь за собой автоматического устранение из уголовного процесса защитника-адвоката.

Мы рассмотрели только некоторые актуальные вопросы защиты обвиняемого, связанные с участием в этом защитника. Однако даже из этого видно, что в защите обвиняемого объективно существуют некоторые проблемы, которые должны своевременно разрешаться законодателем.

2.2. Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту в деятельности, осуществляемой руководителем следственного органа

В соответствии с Федеральными законами N 87-ФЗ "О внесении изменений  в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации" и N 226-ФЗ "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" произошло перераспределение полномочий между руководителем следственного органа и надзирающим прокурором, причем роль руководителя следственного органа резко возросла.

Для того чтобы право  на защиту не превратилось в фикцию, необходимо его надлежащее обеспечение, его гарантированность. В Конституции  РФ применительно к правам личности используются слова "обеспечиваются" (ст. 18) и "гарантируются" (ст. 17). Следует согласиться с В.С. Шадриным, который отмечает, что поскольку в Конституции РФ смысл и значение обоих терминов одинаковы, то и воспринимать их следует как синонимы¹⁷. Из этого будем исходить и мы.

Обеспечение права на защиту является прежде всего деятельностью государственных органов и должностных лиц, направленной на реализацию права на защиту. Эта деятельность порождает правоотношения по поводу реализации данного права. Участниками рассматриваемых правоотношений являются, с одной стороны, государственные органы и должностные лица, а с другой - лица, наделенные правом на защиту в уголовном процессе.

К юридическим средствам  обеспечения права на защиту следует  отнести ряд нормативных актов. Согласно международно-правовым документам, ратифицированным нашим государством (например, Международному пакту о гражданских и политических правах), государство обязуется обеспечить любому лицу эффективное средство защиты, если признаваемые пактом права и свободы данного лица нарушены¹⁸. Указанная группа документов имеет преимущественное значение перед нормативными актами, принимаемыми внутри государства. В случае противоречия внутренних нормативных актов означенным международно-правовым документам применяются последние.

Важным юридическим  средством обеспечения права на защиту является Конституция РФ (например, ст. ст. 16, 49). Она не просто провозглашает право на защиту, но и акцентирует внимание на его гарантированности. Кроме того, конституционные нормы имеют прямое действие. Так, И.Ф. Демидов отмечает, что недостаточность процессуальных прав делает необходимым непосредственное использование в уголовном процессе лицом, вовлеченным в его орбиту, принадлежащих ему конституционных прав и свобод¹⁹. Правовые положения этого источника права конкретизированы не только во многих нормах уголовно-процессуального права, но и в некоторых нормах других отраслей права. Им уделяется большое внимание в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ.

Важное место в системе  обеспечения права на защиту отводится  уголовно-процессуальным средствам.

Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту признается принципом уголовного процесса, который закреплен в ст. 16 УПК  РФ. Особая значимость этого принципа объясняется тем, что вопрос о  положении обвиняемого в уголовном процессе, об объеме его прав и характере процессуальных гарантий является составной частью вопроса о положении личности в государстве, о человеке, его правах и свободах. Ведь Конституция РФ признает человека высшей ценностью (ст. 2). Кроме того, обеспечение подозреваемому, обвиняемому права на защиту составляет необходимое условие надлежащего осуществления правосудия.

Итак, российская Конституция  установила приоритет прав личности по отношению к интересам государства. Однако необходимо помнить, что без государства эти права не могут быть реализованы. Для уголовного судопроизводства характерны государственно-властные отношения. Довольно широко применяется и уголовно-процессуальное принуждение. В связи с этим не исключены случаи превышения ведущими процесс государственными органами и должностными лицами своих полномочий в отношении других субъектов. Гарантии прав личности особенно необходимы как средства его обеспечения против подобного злоупотребления. Нарушение прав личности в уголовном процессе негативно сказывается и на результатах правосудия, что не согласуется и с интересами отдельной личности, и с интересами общества в целом, и с интересами государства.

Исходя из принципа обеспечения  подозреваемому и обвиняемому права  на защиту на органы, осуществляющие уголовное преследование, возлагаются обязанности по обеспечению этого права. Их невыполнение расценивается как существенное нарушение закона²⁰. К числу таких обязанных субъектов следует отнести и руководителя следственного органа. Несмотря на то, что в уголовном процессе он выполняет обвинительную функцию, будучи наделен властными полномочиями, руководитель следственного органа должен вносить существенный вклад в дело обеспечения права на защиту на досудебных стадиях процесса.

Согласно п. 38.1 ст. 5 УПК РФ руководителем следственного органа является должностное лицо, возглавляющее соответственное следственное подразделение, а также его заместитель. В настоящее время руководитель следственного органа - это самостоятельная процессуальная фигура, а по занимаемой должности он является заместителем руководителя органов внутренних дел любого уровня, имеющего соответствующие организационные и дисциплинарные полномочия. Статус руководителя следственного органа закреплен в ст. 39 УПК РФ и получил свое развитие в Приказе МВД России от 17 декабря 2007 г. N 38 "О процессуальных полномочиях руководителей следственных органов".

Наряду с чисто организационными и дисциплинарными функциями  руководитель следственного органа принимает уголовное дело к своему производству, лично производит предварительное следствие в полном объеме, обладая при этом полномочиями следователя. Кроме того, руководитель следственного органа получил право контролировать действия следователя по раскрытию и предупреждению преступлений, следить за соблюдением законности при возбуждении и расследовании уголовных дел, сроками, полнотой, всесторонностью и объективностью расследования, проверять уголовные дела и давать по ним указания следователям, а также давать свое согласие следователю на обжалование решения прокурора, на возбуждение перед судом ходатайства об избрании, продлении, отмене либо изменении меры пресечения или о производстве любого процессуального действия, которое допускается на основании судебного решения. По нашему мнению, необходимо закрепить в законе за руководителем следственного органа полномочия по контролю над действиями и решениями следователя на строго определенных этапах предварительного следствия. Данный вид контроля ни в коей мере не исключит права руководителя следственного органа осуществлять процессуальный контроль на любом из иных этапов расследования, если в этом возникнет объективная необходимость. На наш взгляд, рациональное сочетание обязательных и факультативных этапов осуществления процессуального контроля над деятельностью следователя могло бы придать процессуальному контролю системный характер и, таким образом, повысить его эффективность. По мнению многих ученых-процессуалистов, контроль за действиями следователя, осуществляемый руководителем следственной власти (которому перешли многие из бывших надзорных полномочий прокурора), выступает важнейшей гарантией законности и защиты прав и свобод человека и гражданина²¹. Именно посредством систематического контроля руководитель следственного органа выявляет наличие либо отсутствие оснований для осуществления двух других направлений своей деятельности по руководству предварительным следствием:

1) организующего и  направляющего воздействия на  ход и результаты процессуальной  деятельности следователя;

2) оказания следователю  необходимой консультативной, методической и практической помощи.

Одно из направлений  решения обозначенной выше проблемы, по нашему мнению, состоит в том, чтобы ввести процессуальную деятельность руководителя следственного органа в рамки более строго очерченного  в законе процессуального регламента, определяющего не только перечень его процессуальных полномочий, как это в основном имеет место в настоящее время (ст. 39 УПК РФ), но и основания их применения, последовательность осуществления, порядок процессуального оформления (документирования), механизм ответственности.

Объективировать и нормативно закрепить обязательность процессуального  контроля за ходом и результатами предварительного следствия возможно путем прямого указания в законе или в подзаконных актах на те процессуальные решения и действия следователя, своевременность, законность и обоснованность которых руководитель следственного органа обязан проконтролировать при любых условиях и обстоятельствах.

Кроме того, руководитель следственного органа, реализуя свои процессуальные полномочия, имеет возможность активно влиять на ход уголовного процесса. При этом вся его деятельность в конечном счете направлена на решение задач уголовного судопроизводства. Указанный участник уголовного процесса осуществляет не только уголовное преследование. Он наряду с другими участниками процесса способствует решению приоритетных задач уголовного судопроизводства, к которым относятся защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ч. 1 ст. 6 УПК РФ). Участвуя в решении задачи защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, руководитель следственного органа осуществляет деятельность, направленную на обеспечение прав подозреваемого обвиняемого на защиту при производстве предварительного следствия.

Субъективному праву  подозреваемого, обвиняемого на защиту всегда соответствуют обязанности  государственных органов, ведущих уголовное судопроизводство. Руководитель следственного органа наряду с другими участниками уголовного процесса, наделенными властными полномочиями и предусмотренными ч. 2 ст. 16 УПК РФ, обязан обеспечить подозреваемому, обвиняемому возможность защищаться установленными законом средствами и способами, а также охрану его личных и имущественных прав. Он, осуществляя предварительное следствие по уголовному делу, обязан выявлять по каждому делу, наряду с обличающими подозреваемого и обвиняемого обстоятельствами, оправдывающие и смягчающие их ответственность обстоятельства, причем независимо от того, выявлены ли они защитой. Хотя напрямую эта обязанность не закреплена в законе, как это имело место в УПК РСФСР 1960 г., она вытекает из содержания норм ч. 4 ст. 152 УПК РФ, которая видит цель предварительного расследования в обеспечении его полноты, объективности и соблюдения процессуальных сроков. В ч. 2 ст. 154 говорится о таких требованиях к предварительному расследованию, как всесторонность и объективность. Но и всесторонность, и объективность, и полнота предварительного расследования возможна лишь при условии поиска как обвинительных, так и оправдательных доказательств.