Актуальные идеи Гегеля

 

Говоря о науке, немецкий философ утверждал, что наука, хотя и опирается на эмпирию, опыт, однако не есть голое слышание, осязание и т.д., а ставит своей целью найти роды, всеобщее, законы, и в этом смысле встречается с почвой понятия, принадлежащего идее.  

 

Особо Гегель настаивал на том, что наука об абсолютной идее должна отличаться упорядоченностью и логической последовательностью, должна быть научной системой. И он утверждал, что разрозненные знания не могут быть наукой, а наука рождается там, где есть объединяющая идея. Классификация научных понятий, представленных в хаотическом порядке, не могут воплощать науку, а только такая система категорий, в которой есть строгий порядок. Также немецкий философ пишет о субординации идей, порядке их взаимосвязи и т.д., в связи с чем, его можно считать философским предтечей современного холизма и системных теорий. 

 

Теория архетипов саморегуляции психического показала, вопреки мнению многих скептиков, что психическое может быть упорядочено на основании разумных, научных принципов и оснований, как могут быть упорядочены и разные школы, и направления психотерапии. При этом не просто классифицированы по неким абстрактно-произвольным группам и классам (по симпатиям самого исследователя), а именно рационально упорядочены, благодаря пониманию разумного плана устройства мироздания, его структурно-архетипического базиса. Работа над теорией архетипов саморегуляции психического привела к последовательной разработке методологии диалектического структурализма, продолжающей традиции рационализма и доводящей до финального обобщения, синтеза, как многие теоретические постулаты системы Гегеля, так и Юнга, системных теорий и т.д. 

 

Один из великих ниспровергателей гегелевской системы, датский философ Сёрен Киркегор (1813-1855) писал о Гегеле: «Жалкий профессоришка, ему привиделось, будто он открыл необходимость всякой вещи…». Однако романтическая критика Киркегором системы Гегеля, имеющая целью утверждение экзистенциализма, максимального осознания свободы человеческого «Я», была определённым непониманием философской глубины учения Гегеля. Киркегор открыл совершенно новое для философии того времени – экзистенцию, как возможность, как модус индивидуального человеческого бытия, в его абсолютной свободе и самобытности и имел определённое право вести полемику (хотя и такую резкую) с рационалистической философией Гегеля. Но эта критика никак не затрагивает сути его философии, которая не противоречит экзистенциализму. 

 

 

 

Да, именно так, философия Гегеля не противоречит экзистенциализму, но только в том случае, если раздвинуть границы восприятия, и понять, что экзистенциализм есть часть определённой идеи психического и духовного опыта, часть, которая включена в определённое разумное содержание. А такое разумное содержание – всеохватно, тотально. И экзистенциальное восприятие мира также наполнено разумностью, в его специфическом смысле, как разумен план художественного произведения, подчинён движению разумного познания абсолютной идеи. В этом смысле превосходны лекции Гегеля по эстетике, охватывающие его теорией искусство, область, казалось бы, противоположную научной рациональности. Однако и в этом экзистенциальном пространстве действуют духовные законы утверждения разума, важно только понимать диалектику соотношения и порядка этих идей. В определённом смысле, система Гегеля вовсе не есть односторонний рационализм, его теория последовательно позволяет включить в состав разумного и иррациональное, а вместе с тем экзистенциальное, или экпрессивное и т.д., как это мы видим в системе архетипов саморегуляции психического.   

 

Жестокую критику системы немецкого философа с позиций позитивизма (некоего опытного знания, выносящего за скобки те вопросы, которые нельзя проверить опытным путём) вёл в ХХ веке известный западный учёный Бертран Рассел (1872-1970). Он категорически отвергал диалектическое мышление, считая его законы произвольными и надуманными, вместе с тем, критически отзывался об исторических теориях Гегеля и его метафизике. Тут можно сказать только то, что новые теории в области структурализма и диалектики, вместе с тем являющиеся новым способом познания и подтверждения истины (область гносеологии), говорят в пользу взглядов Гегеля.          

 

На мой взгляд, системе Гегеля глубоко присущи христианские интенции, если опустить его явный пантеизм и теургичность, учение о становящемся и развивающемся Боге. Эти аспекты концепции немецкого философа часто критиковались христианскими философами, вспомним Владимира Соловьёва, Сергия Булгакова и др. Вместе с тем, христианская система Владимира Соловьёва органично вобрала гегелевский историзм и диалектику, порою даже в некотором роде заимствуя (с христианскими акцентами) ряд важных положений теории Гегеля, или вбирая и углубляя его ход мысли. Немецкий философ разрабатывает в русле своей диалектической системы концепцию соотношения и взаимосвязи божественного и человеческого, неотделимость этих диалектических сторон, что было глубоко и тонко на почве христианства (в русле его монодуалистической концепции всеединства) разработано Соловьёвым.  

 

Можно сказать, что вряд ли состоялась философия всеединства Владимира Соловьёва, с её тонкой диалектикой полярностей, если бы не система Гегеля, хотя сам Соловьёв порою резко критиковал немецкого философа, определяя его систему как одно из рационалистических уклонений. На мой взгляд, часто критика определённых школ, систем, связана с тем недостаточно широким пониманием, которое на следующих этапах исторического развития науки может быть преодолено и ассимилировано в единую систему взглядов. 

 

Важно также понимать, что несмотря на то, что на определённом историческом этапе философия Гегеля выродилась в атеистически-материалистическую диалектику в лице Л. Фейербаха и К. Маркса (вместе с обожествлением человека), по своим главным установкам и интенциям это именно идеалистическая теория, углубляющая и расширяющая теорию идей Платона. Вместе с тем, система Гегеля наполняет новым содержанием христианское учение, раскрывает его историческую многомерность и диалектическую многогранность. Не случайно творец теории исторически развивающегося экуменического христианства отец Александр Мень зачитывался книгами Гегеля. Современная наука всё больше приходит к пониманию разумного устройства мироздания, запрограммированности многих явлений, развёртывающихся по определённой упорядоченной схеме развития, невозможности самостоятельного, самопроизвольного (без высшего разума) развития таких сложных процессов. 

 

Философская система Гегеля, несомненно, относится к числу величайших достижений мировой философской мысли. Достигая высшей точки в развитии немецкой классической философии, гегельянство по своей научной значимости может быть сравнимо лишь с грандиозными системами античности - неоплатонизмом, системой Аристотеля. Гегель не критикует огульно все достигнутое в прошлом, а развивает и обобщает - "снимает" - наработки всех предшествующих античных и европейских мыслителей от ионийских натурфилософов до Канта, подводя черту под двумя тысячами лет истории философии. Он претендует на абсолютность своей системы, на последнее слово в истории, и эти претензии совсем не беспочвенны. С идеями Гегеля можно поспорить, но игнорировать почти невозможно.

 
Став классикой философии, творчество Гегеля совсем не потеряло актуальности. Идеологическая борьба XX века очень сильно связана с осмыслением гегельянства, попытками его использования, спорами с ней. Один современный исследователь даже склонен обозначать холодную войну как "великое противостояние Востока и Запада" "по вопросу интерпретации философии истории Гегеля". В любом случае, на русскую идеологию влияние Гегеля безусловно. Общеизвестно, что его учение в "снятом" виде входит в марксизм, и Ленин перед революцией (конец 1914 г.) видит свою задачу именно в том, чтобы избавиться от господствующих вульгарно-механистических, негегельянских пониманий марксистской теории, вернуть марксизм к его истокам, к диалектике.

 

Перечитывая "Науку логики", он записывает следующую фразу:

 
“Нельзя вполне понять "Капитала" Маркса, ... не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса полвека спустя!!"

 
Существенное влияние оказал Гегель и на вторую известную русскую идеологему, связанную с православием, на русофилов и славянофилов. Через гегельянские увлечения прошли многие славянофилы. Вот что писал Ю. Ф. Самарин (в 1842 г.):

 
"Изучение  Православия... привело меня к  результату, что Православие явится  тем, чем оно может быть, и восторжествует только тогда, когда его оправдает наука, что вопрос о церкви зависит от вопроса философского, и что участь Церкви тесно, неразрывно связана с участью Гегеля... Философия... решит в ее пользу спор между нею и вероисповеданиями западными".

 
Далее выдвигалась своеобразная мотивация этого утверждения, однако основатель славянофильства А. С. Хомяков не одобрил попытку подчинить веру философии, и под его влиянием Самарин пересмотрел свои взгляды. Интересная мысль Самарина в то время не получила продолжения. 
Настоящая встреча гегельянства со славянофильской идеологией произошла веком позже. В 1920-х гг. А. Ф. Лосев разрабатывает серьезнейшую философскую систему, центральным пунктом которой стала диалектика (последовательное проведение диалектики, по мысли Лосева, дает как религию православие в его наиболее развитой форме - в форме паламизма). Своим основным источником Лосев называет неоплатонизм, однако роль Гегеля в формировании лосевских взглядов, очевидно, чрезвычайно велика. Он пишет, что в тогдашней Москве его называли неоплатоническим гегельянцем, и не спешит опровергать такое определение. Лосев, стремясь, как кажется, преуменьшить степень своей зависимости от Гегеля, тем не менее всегда с огромным уважением отзывается о нем как о создателе одной из крупнейших диалектических систем (наряду с Плотином и Проклом). А вот в чем, по мнению Лосева, заключается единственный недостаток гегельянства:

 
"Вывод категорий  в диалектике Гегеля сделан  настолько мастерски и безукоризненно, что большей частью не вызывает  никаких сомнений в человеке, умеющем оперировать при помощи  диалектического метода. Однако  всякому ясно, что под этой  гегелевской диалектикой лежит  очень определенное намерение  понимать диалектику и всю  философию лишь как учение  о понятиях, т.е. лишь как логическое  учение... Она же сама [диалектика] ведь постулирует равнозначность  алогического с логическим. Следовательно, она обязана в качестве одного из своих движущих принципов положить и алогическое".

 
Мы видим, что гегельянство занимает важнейшее место в обоих актуальных на сегодняшний день русских идеологических построениях - марксизме и лосевской интерпретации православия. Таким образом, значимость гегелевской философии для нынешнего момента, не говоря уже о ее общенаучной ценности, не подлежит сомнению.

 
Центральной частью наследия Гегеля является его логика, изложенная в двух вариантах: в виде самостоятельной работы ("Наука логики", т.н. "Большая логика") и в качестве первой части "Энциклопедии философских наук" (т.н. "Малая логика"). Для первоначального ознакомления более подходит "Малая логика", которая излагает основы гегелевской логики более сжато и, в некотором смысле, популярно.

 

Вот что писал о ней Энгельс (в письме к Марксу):

 
"Ограниченный  рассудок естествоиспытателей может  использовать только отдельные  места большой Логики... напротив, изложение в "Энциклопедии" как  будто создано для этих людей... а так как я не могу и  не хочу избавить этих господ  от наказания изучать самого  Гегеля, то здесь настоящий клад".

 
Вообще, замысел "Энциклопедии" состоит в том, чтобы свести в рамки единого сочинения все философское знание, достижения всех наук, как это делается в обычных энциклопедиях. Однако, в отличие от них, философская энциклопедия, во-первых, излагает не все содержание наук, а лишь их "рациональную сторону", ту, которая "принадлежит философии", и, во-вторых, эти сведения располагаются не в произвольном порядке, а систематически: в последовательности порождения понятий свободным (развивающимся только из самого себя) мышлением. Другими словами, данное сочинение представляет собой попытку нарисовать на основе гегелевского учения целостную и всеобъемлющую картину мира, указать место в ней отдельных отраслей человеческого знания. "Энциклопедия" (по крайней мере, теоретически) не предполагает особой подготовки читателя, поскольку она сама же и является справочником, в ней излагается весь необходимый материал с самых основ.

 

 
"Энциклопедия" делится на три части согласно следующей схеме:

 

1. Логика - наука об идее в себе и для себя.

 

2. Философия природы как наука об идее в ее инобытии.

 

3. Философия духа как идея, возвращающаяся в самое себя из своего инобытия.

 

 

 

Философия Гегеля представляет собой всеохватную и чрезвычайно строго разработанную систему, основными формальными принципами которой выступают триадичность и рекурсивность. Зная положение той или иной категории в общей схеме, легко представить себе ее основные свойства и отношения с соседями по троичному дереву. Исследовав внутреннее устройство триады, мы получаем ключ ко всей структуре гегельянства. 
Душа гегелевского метода — диалектика. Гегель преодолевает формальную логику, господствовавшую в Европе несколько столетий. На новом уровне он возвращается к диалектике, ранее разрабатывавшейся платониками и христианскими мистиками, и превращает ее в философский метод, не связанный более с конкретным религиозным содержанием. Это впоследствии позволит Марксу применить диалектический подход в совершенно новом качестве и построить на его основе материалистическое учение. 
Гегель — узловой пункт в истории европейской философии, и знакомство с его творчеством может пролить свет на многие чрезвычайно запутанные идеологические коллизии современности.

Утверждение о представлении системы философии Гегеля как трех отделов, якобы образующих три основные ступени развития абсолютной идеи (логика, философия природы и философия духа), или еще каких-либо совокупностей трудов Гегеля, опровергается актуализацией воспроизведения философии Гегеля, ибо современные реальные науки философии, образующие Вторую Энциклопедию философских наук, также создаются на основе системы философии Гегеля, но вне его Энциклопедии философских наук.

Современная диалектическая философия отличается от диалектической философии Гегеля наличествующим привнесенным противоречием себя идеи и последующим развитием духа, т.е. познанием на более высокой ступени. Относительно этого сам Гегель написал следующее:

«В своем уходе в себя он [дух] погружен в ночной мрак своего самосознания, но его исчезнувшее наличное бытие сохранено в этом мраке; и это снятое наличное бытие – прежнее, но вновь рожденное из знания – есть новое наличное бытие, некоторый новый мир и духовное формообразование.

Современная диалектическая философия является образующей для Новейшей философии, но имеет себя оппозицию – российскую диалектику.