Герменевтика , понятие, история развития

Герменевтика , понятие, история развития

Слово “герменевтика” греческого происхождения, hermeneuein означает возвещать, толковать, разъяснять. В широком смысле “герменевтика” означает искусство истолкования текстов. Истоки этого искусства уходят - через Средние века - в античность. В античной мифологии Гермес - вестник богов, которому надлежало не просто возвещать смертным веления свыше, но и растолковывать их. Задача "герменевтов" (ученых толкователей) в эпоху эллинизма состояла в интерпретации сакральных текстов, смысл которых был закрыт для непосвященных. К числу сакральных относились не только теологические, но и юридические тексты (тексты законов).

В Средние века герменевтика не отличается от экзегетики - комментирования  Библии. Функция экзегетики состояла прежде всего в таком истолковании Св. Писания, при котором тот или иной фрагмент (например, эпизод из жизни древнееврейского народа) выступил бы не в его буквальном, а в собственно религиозном значении.

Термин “герменевтика” на протяжении Средневековья не имел понятийного статуса, поскольку  практика истолкования, с одной стороны, и ее методы, с другой, не разводились. Средневековые герменевты не отделяли друг от друга процесс истолкования текста и рефлексию на правила, которым этот процесс подчиняется.

Важным этапом развития герменевтики было Возрождение. В эту эпоху  происходит постепенная эмансипация  литературы: к корпусу текстов, нуждающихся  в ученом толковании, теперь прибавляются произведения классических античных авторов.

Решающее значение для  становления герменевтики в качестве самостоятельной дисциплины имела  Реформация. Если католическая теология опирается на традицию интерпретации  Священного Писания, то в протестанской теологии за Св.Преданием отрицается сакральный статус, оно перестает служить непререкаемым каноном истолкования Библии. Тем самым задача, стоящая перед герменевтами, разрастается до невиданных размеров.

Протестантизм превращает интерпретацию  в проблему. На протестантской основе и вырастает герменевтика как  особая дисциплина, а именно - как  учение о методах интерпретации. Первым документом такой герменевтики считается трактат Й.Даннхаузера "Hermeneutika sacra" (1654).

Из “сакральной герменевтики”  впоследствии выросла “теологическая герменевтика” (И.Эрнести, Рамбах), из “профанной” - “филологическая” (Й.М.Хладениус,Фр.Аст, Фр.Вольф, Г.Ф.Майер). С Просвещением традиция “теологической герменевтики” отходит на задний план, тогда как “филологическая” герменевтика набирает силу.

Можно сказать, что до сих  пор речь шла не столько об истории  герменевтики, сколько о ее предыстории. Ее история в современном понимании слова “герменевтика” начинается на рубеже XVIII-XIX столетий и связана с именем Ф.Шлейермахера.

1. Становление философской герменевтики

Основы  герменевтики как общей теории понимания  были заложены Ф.Шлейермахером (1768-1834), который выделил в тексте предметно-содержательный и индивидуально-личностный аспекты. Содержание текста, то есть то, что описывалось, было противопоставлено выражению текста, то есть тому, как описывалось событие, особенностям стиля изложения, проставлению акцентов в тексте и т.д. Главное в герменевтике, как считал Шлейермахер, понять не предметное содержание, выраженное в мысли, а самих мыслящих индивидов, создавших тот или иной текст. Последний аспект получил названия выразительного и долгие годы был собственным предметом понимания и толкования.

Будучи  протестантским теологом, Ф. Шлейермахер много занимался проблемами истолкования Библии и был знаком с различными приемами интерпретации юридических, исторических, филологических, мифологических и религиозных текстов. Ф. Шлейермахер поставил перед собой задачу объединить разнообразные герменевтические приемы в одну общую методику, описать процесс понимания вообще, независимо от того, о понимании каких текстов идет речь. Понимание является  в концепции Ф. Шлейермахера универсальным методом постижения смысла текста. Поэтому он называл герменевтику универсальной (применимой для любых текстов). Всякий процесс понимания подчиняется одним и тем же принципам герменевтического круга и диалога. Эти принципы, с точки зрения Ф. Шлейермахера, описывают структуру любого процесса понимания. Практически все более поздние представители герменевтики вслед за Ф. Шлейермахером, рассматривая структуру понимания, развивают принципы герменевтического круга и диалога.

Ф. Шлейермахер полагал, что главная цель понимания в том, чтобы понять автора текста. Искомый смысл текста он фактически отождествляет со скрытыми интенциями автора текста. Романтический интерес Ф. Шлейермахера к индивидуальности автора и попытка создать методологию проникновения в эту индивидуальность оказались востребованными в связи с развитием методологии гуманитарных наук.

Философская герменевтика включает философское  движение нашего столетия, преодолевшее одностороннюю ориентировку на факт науки, которая была само собой разумеющейся как для неокантианства, так и  для позитивизма того времени. Однако герменевтика занимает соответствующее  ей место и в теории науки, если она открывает внутри науки с  помощью герменевтической рефлексии - условия истины, которые не лежат  в логике исследования, а предшествуют ей. В так называемых гуманитарных науках в некоторой степени обнаруживается - как это видно уже из самого их обозначения в английском языке ("моральные науки"),- что их предметом является нечто такое, к чему принадлежит с необходимостью и сам познающий.

Этот  аспект можно даже отнести и к "правильным" наукам. Однако здесь  необходимо различие. Если в современной  микрофизике наблюдатель не элиминируется  из результатов измерений, а существует в самих высказываниях о них, то это имеет точно определенный смысл, который может быть сформулирован  в математических выражениях. Если в современных исследованиях отношений исследователь открывает структуры, которые также определяют и его собственное поведение историко-родовой наследственностью, то он, возможно, познает и о себе самом что-то, но именно потому, что он смотрит на себя другими глазами, чем с точки зрения своей "практики" и своего самосознания, если он при этом не подчиняется ни пафосу прославления, ни пафосу унижения человека. Наоборот, если всегда видна собственная точка зрения каждого историка на его знания и ценности, то констатация этого не является упреком против его научности. Еще неизвестно, заблуждается ли историк из-за ограниченности своей точки зрения, неправильно понимая и оценивая предание, или ему удалось правильно осветить не наблюдавшееся до сих пор благодаря преимуществу его точки зрения, которая позволила ему открыть нечто аналогичное непосредственному современному опыту. Здесь мы находимся в гуще герменевтической проблематики, однако это отнюдь не означает, что не существовало опять-таки таких методических средств науки, с помощью которых пытались решать вопрос об истинном и неистинном, исключать заблуждения и достигать познания. В "моральных" науках не обнаруживается никакого следа чего-нибудь другого, чего нет в "правильных" науках.

Подобное  играет роль в эмпирических социальных науках. Вполне очевидно, что постановку вопроса здесь направляет "предпонимание". Речь идет о сложившейся общественной системе, которая имеет значение исторически ставшей, научно недоказуемой нормы. Она представляет не только предмет опытно-научного рационализирования, но и его рамки, в которые "вставляется" методическая работа. Исследование разрешает в данном случае проблему, большей частью учитывая помехи в существующих общественных функциональных взаимосвязях или также путем объяснения критикой идеологии, которая оспаривает существующие господствующие отношения. Бесспорно, что и здесь научное исследование ведет к соответствующему научному господству тематизированной частичной взаимосвязи общественной жизни; однако точно так же, конечно, неоспоримо, что это исследование побуждает к экстраполяции его данных на комплексную взаимосвязь. Такой соблазн слишком велик. И как бы ни были неопределены фактические основы, исходя из которых, становится возможным рациональное овладение общественной жизнью, навстречу социальным наукам идет потребность веры, которая их буквально увлекает и выводит за их границы.

В. Дильтей (1833-1911)- немецкий философ, представитель философии жизни – в своей философии откликнулся на теоретические проблемы, возникшие в связи со становлением гуманитарных наук, прежде всего истории.

Рассматривая  методы гуманитарного познания, В. Дильтей исходил из принципиального различия между естественными и гуманитарными науками, «науками о природе» и «науками о духе». Специфическим способом познания гуманитарных наук В. Дильтей считал понимание – постижение смысла культурно- исторических явлений. Не рассматривая себя в качестве герменевтики, В. Дильтей разработал свою концепцию понимания и тем самым внес существенный вклад в развитие философской герменевтики.

Философия М. Хайдеггера (1889-1976) сочетает в себе традиции феноменологии и экзистенциализма. Вместе с тем, поднимая главный для  себя вопрос о смысле бытия, М. Хайдеггер  обращается к герменевтике, поскольку  понимание смысла является центральной  герменевтической проблемой. Историчность человеческого существования, его  зависимость от прошлого, существование  в настоящем и устремленность в будущее, придает исторический характер пониманию смысла бытия.

По Хайдеггеру, чтобы понять сущность художественного произведения, нужно направить свой взор не на субъективный творческий акт, а на то бытие, которое раскрылось художнику и позволило себя удержать в произведении, позволило дать себе устойчивый облик. Дом этого бытия – язык, так как язык – лоно всей человеческой культуры. Бытие раскрывает себя в языке посредством художника, который исполняет роль медиума. Художник, поэт прислушивается к бытию, и передает услышанное, создавая для него Слово. Такое Слово лежит в основании всякой культуры, именно поэтому роль поэта в творчестве является важнейшей. Задача интерпретатора состоит в том, чтобы истолковать это Слово, переданное в тексте. 
По мнению Хайдеггера само бытие герменевтично, потому что оно доставляет весть, эта весть посредством языка через поэта возвещает судьбу бытия . Поэтому в художественном тексте обнаруживает себя истина бытия. Хайдеггер считает, что истина не только открывает, но и скрывает сущее. Более того, сокрытие и есть начало просветления, просвечивания истины. Это одновременное сокрытие истины и ее явленность демонстрирует произведение искусства. Именно потому произведение можно назвать устойчивым обликом истины, оно не только открывает, но и скрывает. Вот почему художественное произведение никогда не исчерпывается логической интерпретацией. Его невозможно исчерпать рациональными средствами, оно не позволяет, чтобы его содержание можно было рассказать другими словами.

Ганс Георг Гадамер (1900-2002), ученик Хайдеггера, опубликовал ставшую классической работу "Истина и метод" (1960). Он оттолкнулся от мнения Хайдеггера о том, что герменевтический круг нельзя трактовать как порочный или как неустранимое неудобство. В нем заключена позитивная возможность постижения изначального смысла. Человек, читающий текст всегда имеет некий проект, так называемый "предрассудок" ("пред-понимание"), т.е. свой социальный, исторический, личный опыт, знания, мнения. Это невозможно исключить. Причем по мере погружения в текст у интерпретатора меняется и сам предрассудок. Тот, кто ищет понимания, а не самоутверждения, готов к признанию собственных ошибок, вытекающих из неподтвержденных ожиданий и предположений. Лишь последующий анализ текста и контекста покажет, насколько верен первый проект. Если текст оказывает сопротивление, рождается второй проект, и так до бесконечности, поскольку бесконечны возможности герменевтики. Растут знание и понимание контекста. Изменения, более или менее существенные, в сфере пред-понимания дают повод для прочтения заново, поэтому новые интерпретации текста не иссякают. Однако надо учитывать, что понимание приходит лишь тогда, когда изначальные предположения не во всем произвольны. Позитивный смысл рождается в подлинном контакте с текстом. Текст сам, со своей стороны, задает условия понимания. Интерпретатор подходит к тексту со своими предрассудками. Так происходит слияние "горизонтов". Если Шлейрмахер и Дильтей пытались "переместить" интерпретатора в историческую ситуацию автора текста и игнорировали его собственную историческую обусловленность, то Гадамер требует сближения, слияния горизонтов того и другого. Абсолютное слияние горизонтов, конечно, невозможно. Понимание есть именно слияние этих исторических горизонтов. Причем если горизонты различных интерпретаторов не совпадают, то получается, что история продолжает сама развиваться через этот диалог двух горизонтов.

Поскольку объективация всех смыслов осуществляется в языке  и любая традиция нерасторжимо связана  с языком, то первейшим предметом  и источником герменевтического  опыта является именно язык как структурный элемент культурного целого. Все есть в языке, язык есть мир, который окружает человека, без языка невозможны ни жизнь, ни сознание, ни история, ни общество. Нас определяет язык, "в котором мы живем". Язык есть не только "дом бытия" (Хайдеггер), но и способ бытия человека, его сущностное свойство. Отсюда язык становится и условием познавательной деятельности человека. Понимание считается неотъемлемой функцией языка наряду с говорением. Вследствие этого понимание из свойства познания превращается в свойство бытия, а основной задачей герменевтики становится выяснение онтологического статуса понимания как момента жизни человека. "Задача философской герменевтики состоит в том, чтобы расширить герменевтическое поле во всем его объеме и подчеркнуть его фундаментальное значение для всего нашего миропонимания, во всех его формах: начиная от межличностных коммуникаций до общественных манипуляций, от опыта, получаемого индивидом в обществе, от традиции, созданной религией и правом, искусством и философией, до освобождающей рефлексивной энергии революционного сознания",- пишет Гадамер в "Истине и методе". Стремясь постигнуть сущность человеческого бытия, герменевтика выступает как своеобразная философская антропология.