Дискретность и непрерывность в языке и мышлении

   ГБОУ ВПО «Ижевская Государственная Медицинская Академия»

Кафедра философии и гуманитарных наук.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Реферат на тему: «Дискретность и непрерывность в языке и мышлении».

 

 

 

 

 

 

 

 

Научный руководитель:

заведующий кафедрой философии и гуманитарных наук

доцент В.А. Трефилов

 

 

 

 

Исполнитель:

студентка 209 группы

лечебного факультета

Антонова А.Е.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Ижевск 2014.

Содержание.

 

Введение.

 

Мышление неотделимо от языка и развивается на его основе, но оно не исчерпывается упорядоченными высказываниями. Эти высказывания представляют собой линейный ряд результатов мыслительных операций. Само же мышление имеет не простую линейную, а сложную динамическую структуру. Мысли способны раздваиваться, взаимоотражаться, проецироваться на действительность, накладываться одна на другую, соединяться в целостное знание и т. д. По нашему мнению, это можно выразить одной фразой: мысли способны интерферировать. Действительно, если написано или сказано: «и да и нет», то, какой бы смысл не имело утверждение и отрицание, в самом высказывании сначала идет (стоит) «да» и только вслед за ним «нет» (в этом и заключается линейность высказывания: слова в предложении следуют друг за другом). В фокусе же сознания могут находиться сразу две или больше мыслей: утверждение и отрицание выступают не последовательно (сначала одно, потом другое), а одновременно, в единстве, способствуя познанию действительности.Данным вопросом занимался один из наиболее оригинальных и необычных российских авторов XX века. Физик по образованию -Налимов Василий Васильевич. 
Биография.

Налимов Василий Васильевич (1910—1997) — один из наиболее оригинальных и необычных российских авторов XX века. Физик по образованию, он пришел к философии через сложный интеллектуальный поиск и нелегкие жизненные коллизии (в 1936 году был репрессирован и до 1954 года пребьшал в тюрьме, а затем на Колыме и в ссылке в Казахстане). Доктор технических наук, профессор Московского университета В. В. Налимов занимался вначале математической статистикой и математическими методами планирования эксперимента, а затем разработкой вероятностной модели языка, наукометрией, философией науки и, наконец, философией человека, которая стала важнейшим делом его жизни. Работы В. В. Налимо-ва переведены на многие языки. Он был одним из первых в нашей стране, кто ввел в оборот идеи С. Грофа, Ф. Капры, Ч. Тарта, К. Уилбера, познакомил российскую интеллектуальную общественность с положениями трансперсональной психологии, дав им собственное необычное прочтение. Важнейшие работы Налимова: «Вероятностная модель языка». М., 1976, «Непрерывность против дискретности в языке и мышлении». Тбилиси, 1978, «Реальность нереального» (в соавторстве с Ж. А. Дро-галиной), 1982 (книга вышла в США), «Спонтанность сознания». М., 1989.

Основные положения о сознании.

Методологической установкой В. В. Налимова является вероятностное видение мира, которое он противопоставляет жестко-детерминистической картине действительности. Вероятностное описание не стремится найти причины поведения исследуемых объектов, оно лишь описывает их поведение, спонтанно развертывающееся перед наблюдателем. Поэтому вероятностное описание не может иметь той точности, которой обладают традиционная логика и математика. Вероятность — суть мира, поэтому мир может быть описан прежде всего метафорически.

В. В. Налимов исходит из представления о космической природе сознания. Сознание помимо человека существует как некий семантический континуум (континуум смыслов), но смыслы в нем до соприкосновения с людьми не распакованы. Это вечная и бесконечная смысловая потенциальность, таящая в себе все мыслимые и немыслимые богатства содержания. Человеческая личность — есть текст, через который происходит распаковка семантического континуума. Личность возникает из совокупности смыслов, которые она актуализирует, становясь неким «фильтром», пропускающим одни смыслы и отторгающим другие. Целостность смыслов задается на вероятностном языке, ибо у смыслов нет жестких границ, и наше сознание всегда до некоторой степени размыто. Изменение фильтра влечет за собой смысловую перестройку и изменение личности. Особенности личности могут быть с точки зрения Налимова выражены через вероятностную функцию распределения. Так, график вероятностей будет совершенно различным у одномерного фанатика и у человека, обладающего гибкостью ума и широкими взглядами.

Новые фильтры и перестройка полученных в прошлом смыслов возникают в результате новых жизненных ситуаций, но возможны и спонтанные смысловые перемены.

Человеческое я, согласно Налимову, включает в себя два начала — дискретное и континуальное. Как дискретное существо человек «капсулизирован» в границах своего тела, он сознает себя как отдельную единичность, однако капсулизация эфемерна, ее разрушает сон, гипноз, экстаз карнавальности и т.д. Именно тогда мы соприкасаемся с другим своим началом — континуальностью, которая вневременна и тотальна. Человек, находящийся в бодрствующем состоянии на уровне аристотелевой логики, нередко не осознает, что он — лишь щепка в океане континуальности. Под логическим аристотелевым уровнем есть уровень предмышления, описываемый вероятностной «бейесовской логикой», затем — подвалы сознания, наполненные образами, ниже — телесность, поддерживающая сознание. Как бы «над» нашим обычным мышлением (если пользоваться пространственными образами) существуют «подвалы космического сознания» — то самое «коллективное бессознательное», наполненное юнговскими архетипами. Еще «выше» на метауровне простирается космическое сознание — целостность всех возможных смыслов, источник творчества. Если обратиться к этой системе, оказывается, что создать нечто новое означает понять то, что уже существует в космическом сознании (распаковать наличные смыслы). Понимание же в этом случае становится «перепониманием», пониманием заново уже наличных смыслов.

Континуальность как фундаментальная черта личности позволяет нам изменяться во времени, генерировать нетривиальные фильтры — творчески переосмысливать окружающий мир и свой опыт. Личность — текст, способный к самоинтерпретации,

микродемиург. Личность — не только капсулизированное эго, но «метаэго» — творческая изменчивость. При этом Налимов подчеркивает, что смысл, творчество и трагизм тесно связаны между собой. Лишь отказавшись от смыслов, от избирательной фильтрации (а значит, от своего конечного «я») мы можем обрести великий покой.

Связь дискретного «я» с континуальностью Налимов показывает через понятия «многомерности личности» и «гиперличности».

Многомерность личности — существование в нашем сознании «второго я», без которого невозможен внутренний диалог, а также обнаружение «субличностей» — нескольких «я», не совпадающих друг с другом по мироотношению (так, герои художественного произведения представляют собой субличности автора). Многомерность — не болезнь, с ее осознанием связано расширение личностной семантики. В патологических случаях многомерность переходит в расщепление личности.

Гиперличность — межличностная структура, слияние двух «я» в одно. Это происходит под влиянием сильного чувства любви, в гипнозе, при тантрических и других духовных практиках. Гиперличность стихийно создается в возбужденной толпе, когда собственные ответственные «я» теряются, и рождается стихийно действующий неконтролируемый монстр.

Однако что же есть личность? — ставит вопрос В. В. Налимов. Это — не предметность, а способность к открытости запредельному, к самообогащению, к многомерности. Важнейшая черта личности — умение быть иллюзорной как всякий текст, поддающийся множеству интерпретаций, а личность — это еще и текст, изменяющий сам себя. Иллюзорность личности — в ее спонтанности, в ее открытости вселенской потенциальности. Проявлением спонтанности личности выступает перестройка смыслов.

Спонтанность, подчеркивает Налимов, — одна из самых трудных философских категорий, так как она всегда забегает вперед, является трансличностным началом, связывающим личное со вселенским. В то же время мы чувствуем спонтанность внутри нас.

Кроме понятия спонтанности очень важно понятие транс-цен денции. Трансценденция — выход личности за пределы жесткой смысловой капсулизации, путь поиска связи со вселенским началом. Это путь преодоления жесткой культурной парадигмы, не способной вместить разные личности. Налимов перечисляет несколько путей трансценденции. Вот некоторые из них: развитие воображения, медитация, создание гиперличности, реинкарнация (создание надвременной гиперличности). Трансценденция, пишет Налимов, это не только обращение к смыслам, но и восстание против них. Это путь в нирвану (са-мадхи), это путь угасания привязанностей, полное освобождение от смысловой капсулизации, достижение запредельного состояния «нераспакованного семантического континуума». Это интеграция без предпочтений.

Впрочем, в понимании самого автора трансценденция — это все-таки не преодоление смыслов, а борьба за обретение способности к их обновлению, за открытость себе, другим и миру (нетерпимость — удел одномерной личности, личности малой размерности). Трансценденция — это прикосновение к космическому началу жизни, раскрепощение своегоМетаэго.

 

Континуальность и дискретность языка и мышления.

Один из творцов кибернетики Норберт Винер в своей книге «Творец и робот» писал, что главное из преимуществ мозга перед вычислительными машинами это его способность «оперировать с нечетко очерченными понятиями. В таких случаях вычислительные

машины, по крайней мере, в настоящее время, почти не способны к самопрограммированию. Между тем наш мозг свободно воспринимает стихи, романы, картины, содержание которых любая вычислительная машина должна была бы отбросить, как нечто аморфное». Здесь, пожалуй, стоит разобраться с тем, что такое нечетко

очерченные понятия. Для этого начнем с четко очерченных понятий, которые содержатся в названии настоящей статьи – дискретность и континуальность. Вполне очевидно считать, что окружающий человека мир – включая и природные, и социальные его компоненты – континуален, по крайне мере, вполне естественно так предполагать. Здесь, конечно, имеется в виду семантическая континуальность; атомно-молекулярная дискретность этого мира – сфера совсем других рассуждений. И при том, что мир про-

странственно ограничен, бесконечное множество материальных объектов и явлений, изначально «предъявленных» человеку для их понятийного осмысления, потенциально означает семантическую непрерывность понятий, им соответствующих. Заметим, бесконечность не всегда то же самое, что безграничность, здесь уместно геометрическое представление – конечный отрезок непрерывной прямой содержит бесконечное множество геометрических точек.

Обживать такую бесконечность вполне возможно. Биогеоценоз, сложившийся на Земле в результате сотен миллионов лет эволюции, наглядное тому подтверждение. Но постигать ее (бесконечность/континуальность) – Сизифов труд1. Уже с первыми «проблесками сознания» первобытный человек ощутил, например, опасность такой континуальности – опасность и в прямом и в переносном смысле. Сейчас даже школьнику известно, что биологически человек был сравнительно слабой особью, и только сознание дало ему возможность выжить, а потом и стать «царем природы». Но тогда для выживания ему было необходимо практически из бесконечного набора опасностей выделять отдельные элементы с тем, чтобы для каждой опасности находить нетривиальное – надбиологическое – противодействие. Выход был один – «упростить» континуальность до набора дискретных элементов, или, другими словами, – структурировать бесконечность. Эта задача, конечно, решалась с помощью языка. Конечный набор слов, и – со временем – синтаксических и грамматических правил, структурировали континуальный мир, предва-

рительно разбив его на конечное число «ячеек». Именно это, в том числе, позволило людям осознанно общаться друг с другом на базе таких «ячеек». Здесь можно предложить простую иллюстрацию. Пусть перед Вами чистый лист бумаги. Он содержит бесконечное количество точек, которые в зависимости от Вашего образования можно «занять» рисунком или нотами, стихами или научным текстом. Но в основе любого образования лежит умение писать, а для этого Вам в начальной школе давали не чистые листы бумаги, а тетрадки, в которых листы были разграфленный на ячейки – клеточки и т. п. – чтобы в каждую ячейку Вы вписывали какой-либо знак – букву или цифру. Предельно упрощая, можно сказать, что язык превратил для первобытного человека чистый лист в разграфленную страницу тетради. На континуальный мир человек накладывал дискретный набор знаков, и бесконечность становилась обозримой. После этих нехитрых рассуждений, казалось бы, напрашивается такой же нехитрый вывод о том, что картина мира, формирующаяся в сознании современного человека, тоже разграфлена на дискретные элементы, а его взаимодействие с этим миром тоже дискретно. Но, на самом деле, все, конечно, значительно сложнее.

Определенная часть нашего сознания действительно оперирует дискретными понятиями, но при этом значительная роль отведена континуальному мышлению. Одним из первых это понятие ввел в научный дискурс В.В.Налимов в своей известной работе «Непрерывность против дискретности в языке и мышлении». В ней роль первоосновы человеческого мышления он отводит континуальному потоку мысли, который несоединим со словом и поэтому неосознаваем. А осознаваемое – рефлексивное – мышление рассматривается как вторичное, а точнее, как дискретное управление этим потоком: «Сей-

час нам представляется, что интеллектуальное общение между людьми невозможно без использования логически грамотно построенных высказываний. Грамматика обыденного языка – это рудиментарная логика. А логика – это правила оперирования над дискретными символами – словами. Но сами слова задаются полями значений. Слова-

носители языка имеют две ипостаси – атомарную и континуальную». (Заметим, что слова – в большей степени знаки, нежели символы.)2

  « Появление новых слов расширяет смысл старых, ибо новые слова позволяют строить новые фразы, открывающие новый, ранее скрытый, смысл в старых словах. Так в языке проявляется диалектика непрерывного и дискретного. в языке мы именно с этим и сталкиваемся: нам известно слово – кодовое обозначение смыслового поля – и некое неясное описание этого поля, данное через другие, такие же кодовые обозначения. Все многообразие смыслового содержания остается скрытым – оно выявляется только через потенциально заложенную возможность построения безграничного набора фраз. Континуальное смысловое содержание, стоящее за дискретными символами языка, оказывается принципиально неизмеримым. Нам доступны отдельные его фрагменты, возникающие у нас при интерпретации тех или иных фраз. Важно обратить внимание и на то, что каждый язык имеет свою особую систему входа в континуальные потоки сознания.Если осмысливание нашей повседневной речевой коммуникации происходит на континуальном уровне, то можно высказать предположение о том, что само мышление существенно континуально. Отсюда постоянно повторяющиеся даже у поэтов высказывания о недостаточности выразительных средств языка. Ритм в поэзии и песнопении – попытка наложить континуальную составляющую на дискретные носители речи.»3