Мифология как мир первообразов и материя духовности

5. Миф и обряд

В Древней Греции из струнных инструментов была особенно распространена лира. Мифологическая традиция приписывала ее изобретение богу Гермесу, который натянул струны, сделанные из внутренностей животного, на черепаший панцирь. Инструмент Гермес уступил покровителю музыки Аполлону. Первоначально греки делали лиры из панцирей черепах, только позже они стали использовать дерево и бронзу.

Греки придавали большое значением танцам, связанным с праздничными процессиями. Примером таких танцев могут служить хороводы во время Панафинейских празднеств в Аттике. Нарядно одетые девушки двигались ритмично, в такт музыке, распевали обрядовые песни, прославляющие богиню Афину, покровительницу государства. Танцующая процессия направлялась к храму богини в Афинах. Подобный характер имел и танец спартанских девушек во время праздника Артемиды. При этом каждая из танцующих девушек несла на голове корзину с жертвенными дарами богине.

В Афинах обрядам и праздникам, связанным с героями мифов, придавалось такое значение, что порой из-за них откладывались смертные казни. Так случилось с Сократом. Приговоренный к казни, он сидел в тюрьме в ожидании прибытия в Афины посольства, которое отправилось в Делос на праздник Аполлона, поскольку во время отсутствия посольства в городе казни были запрещены.

6. Рациональное переосмысление  мифов в античности

Такие состояния культура испытывала еще в древности. Формирование классового общества связано именно с таким состоянием. Мифы перестали быть жизнью для человека и стали всего лишь воспоминаниями. Мифы отошли в прошлое и воспринимались в отрыве от действительной жизни. Поэтому их истолковывали самым различным образом: как пустой вымысел, сказки или отголоски древней мудрости.

Еще в античности делались попытки найти рациональное зерно истины в мифах. Софисты, стоики видели в них аллегории, искали скрытую мудрость, использовали их в воспитательных целях. Например, Платон использовал миф о Прометее для обоснования положения о врожденности нравственных качеств у людей. В средневековой христианской идеологии отношение к мифам было негативным, как к наследию язычества. В эпоху Возрождения интерес к мифологии возрастает, ее сюжеты используются в творчестве художников. Героика мифов была созвучна возвышению личности.

7. Сравнительная мифология

Интерес к мифологии усиливается в Новое время в связи с открытием Америки. В XVIII в. французский миссионер Ж.Ф.Лафито стал одним из первых исследователей быта североамериканских индейцев. Это дало возможность сравнивать мифы народов, живущих в различных частях света. Содержание мифов уже не воспринималось как что-то случайное. Все чаще внимание привлекала похожесть мифов, закономерный характер их возникновения в древности.

Глубоко исследовал мифологию итальянский философ Дж. Вико. В соответствии со своей концепцией истории, о которой мы уже говорили, он рассматривал мифы как "божественную поэзию" и сравнивал ее с детским состоянием психики. Его философия мифа содержала в себе начала почти всех последующих направлений в изучении мифологии.

8. Аллегорическое и символическое  истолкования мифов

Первые попытки рационально истолковать мифы были связаны с пониманием их как аллегорий. В мифах видели иносказания, поучения, уподобления, намеки. При таком отношении к ним богатство содержания мифов кажется поистине неисчерпаемым. Ярким примером подобного подхода было отношение к мифам основоположника методологии опытного знания Ф. Бэкона. В трактате "О мудрости древних" он изложил многие античные мифы и собственное понимание скрытой в них мудрости. Он писал, что она представляется ему "подобной плохо отжатым виноградным гроздьям, из которых хотя и выжато кое-что, однако самая лучшая часть остается и не используется".4

Подобным же образом истолковал мифы И.Г. Гердер. Его взгляды положили начало свойственному уже для романтизма пониманию мифов. Вершиной романтической концепции мифов стало учение Ф.В. Шеллинга.

В 1966 г. вышла его книга "Философия искусства", в одной из глав которой ("Конструирование материи искусства") Шеллинг излагает свое понимание мифологии. Оно является одним из наиболее значительных вкладов в развитие мифологии вообще.

Шеллинг делил различные способы изображения на три вида: схематическое (общее обозначает особенное), аллегорическое (особенное обозначает общее) и символическое (единство общего и особенного). Мифологию он понимал именно символически, т.е. не иносказательно, не историко-психологически, когда в мифах пытаются найти персонификации и одушевления. Миф для Шеллинга если что-то и значит, то именно то, о чем в нем идет речь, иными словами, значение мифа совпадает с бытием. Все события мифов - это не уподобление чему-то, их истинность не может быть устанавливаема сравнением мифов с какими-то якобы действительными событиями. Мифологические сказания, считал Шеллинг, должны рассматриваться только сами по себе, не обозначающими что-то, а существующими независимо. То, о чем в них идет речь, несомненно когда-то существовало, это делает мифологию универсальной и бесконечной, качественно своеобразной и символичной. Мифология, по Шеллингу, - сознание действительного.

Но из подобного понимания следует, что мифотворчество не может быть только явлением прошлого. Шеллинг был убежден, что творческая индивидуальность создает сама себе мифологию из какого угодно материала. В будущем, полагал он, возникнет синтез науки и мифологии, которая будет создана эпохой в целом.

9. Теории мифов

Шеллинг рассматривал мифологию как конструкцию или объединение реально созерцаемых идей, послуживших первоматерией для искусства. Он отмечал рациональный характер античного искусства и поэзии. В Новое время такой конструкцией выступает наука, а искусство и обыденное сознание как вненаучные формы духовности становятся иррациональными. Здесь миф продолжает играть свою определяющую роль в качестве архетипа, или первообраза. Согласно концепции К. Юнга, архетипы организуют восприятия и представления людей о внешнем мире. То, что принято называть знаниями, в действительности может быть воображением, истоки которого нужно искать в архетипах и в их неконтролируемом воздействии на сознание.

Всю историю культуры Юнг рассматривал как трансформацию мифов, возведение их на все более высокие ступени. Тем самым признавалось, что мифологическому мышлению присущи свойства, сближающие его с научным: обобщение, анализ, классификация. К. Леви-Строс полагал, что сущность мифа заключается не в стиле или манере изложения, а в истории, которая излагается. Миф связан с прошлыми событиями, которые образуют постоянную структуру, одновременную для прошлого, для настоящего и будущего. Леви-Строс уподоблял миф кристаллу "в мире физической материи", образно выражая представление о мире как концентрации свойств культуры и мира. В мифе свернуто все то, что в истории культуры развито и развернуто. Такое понимание роли мифа дало основание Леви-Стросу рассматривать логику мифологического мышления не менее взыскательной, чем логику научного мышления. Каменный топор, считал он, сделан не хуже, чем топор из железа, просто железо лучше камня.

Особое значение имеет связь мифологии и истории. Отмечается повторяемость событий, выступающая основой их мифологического истолкования, а также научного познания. В некоторых случаях мифология может рассматриваться как первое приближение к первобытной науке.

В мифологических преданиях иногда говорится о событии, которое "снова происходит". Таковы, например, легенды о героях, борющихся с темными силами и часто гибнущих, но впоследствии воскресающих. При этом используется язык, предполагающий наличие многих однородных событий. Когда-то представления о повторяемости и цикличности связывались только с мифологическим мышлением. Позже, однако, в таких представлениях стали видеть элементы преднаучного мышления.

10. Мифы ХХ века

Наш век стал веком нового мировоззрения и сознания. Как бы сжались, сдвинулись и сделались зримыми границы мира, он стал единым, с общей судьбой и общим будущим, которое все же остается неясным. Но и взгляд на предшествующую историю изменился, она уже не воспринимается лишь прошлым. Человечество оказалось единым не только в пространстве, но и во времени своего бытия. Все в истории кажется знакомым и понятным, все, что в ней было, существует и сегодня в виде неразрешимых проблем, которые есть и будут. Последовательность в истории превращается в одновременность, и люди разных времен оказываются современниками перед лицом одних и тех же проблем. Это совмещение диахронического и синхронического аспектов в мышлении XX в. является характерным свойством именно мифологического мышления.

Мифотворчество в XX в. становится весьма распространенным. И это закономерно. Ведь мифологическое мышление как характерная особенность духовной культуры этого века нуждается все в новых и новых мифах. В мифологии человек массы узнает себя, и только миф удовлетворяет его любознательность, его потребности в познании.

Не случайно в нынешнем столетии наблюдается сознательное обращение многих писателей к мифологии (Дж. Джойс, Г. Гессе, Ф. Кафка, Т. Манн, Г. Маркес, У. Фолкнер и др.). Характерно, что это не искажает изображения действительной жизни, а служит проникновению в ее глубины, становится предвидением многих событий и коллизий. Мифотворчество - это конструирование образов, и оно оказывается реалистическим искусством, поскольку искусственен и сконструирован сам мир людей XX в.

Например, Ф. Кафка определял свой метод как "охоту за конструкциями", и все возникало перед ним в виде конструкции. В своих новеллах и притчах он изображал самые фантастические превращения и ситуации, и удивительно то, что они воспринимаются как описание реальных, а не вымышленных событий. Именно Кафка в самом начале нашего века предсказал концлагеря, репрессии и судилища, бесчеловечность и беззаконие, ставшие к середине века обычным явлением во многих обществах. Он изображал все это как вполне обычные и будничные явления жизни, и это было самым, пожалуй, пугающим и отталкивающим, самым невозможным в его мифотворчестве. Но именно самое пугающее и отталкивающее, самое невозможное оказалось два-три десятилетия спустя реальным и таким, каким оно было в произведениях Кафки - естественным и будничным.

Не меньше мифотворчества существует и в науке XX в. X.Юкава, сравнивая в своей лекции особенности обучения в годы его юности с подготовкой ученого в 70-е годы, не без грусти отмечал, что скорее всего не смог бы поступить в университет, не пройдя школы "кошмарной дрессировки". Он вспоминал свободное и образное мышление, которое было присуще физикам "героической эпохи". Создал же когда-то Максвелл информационного демона, Эйнштейн - играющего в кости Господа, Шредингер - готового умереть в экспериментальной установке кота. Как похожа "героическая эпоха" физики на героическую эпоху древности, когда, согласно мифологическому воззрению, творили герои, бывшие почти как боги. В тиши лабораторий и кабинетов ученые-одиночки и небольшие сообщества ученых с помощью собственной фантазии открывали и создавали невиданный и никем не видимый мир, который стал объектом исследования для последующих поколений "эпохи людей". Созданный в "героическую эпоху" физики мир элементарных частиц, космогонических процессов играл для последующих поколений физиков такую же роль, какую в древности играла мифология.

Следовательно, литература и наука в эпоху мифологизации сознания общества сами становятся мифотворческими силами. Границы между реальностью и вымыслом стираются. Идеи и образы творцов-одиночек, становясь достоянием массового сознания, превращаются в движущие силы общества, которые в буквальном смысле его преобразуют. Это особенно проявляется в сфере идеологии.

Идеология - это система понятий и идей, отражающих в конечном счете классовое содержание общественного сознания. Будучи классовой, идеология является формой коллективного сознания. В доклассовом обществе в роли идеологии выступала мифология. С разделением общества на классы начинается критическое отношение к мифам, что, собственно, служит началом идеологии в современном смысле этого слова. С тех пор идеологические воззрения каждого класса объявлялись представителями противоборствующего класса мифологическими. В свою очередь, приходящие на смену старым идеологические воззрения нового класса объявлялись прогрессивными и научными. Но это значит, что любая идеология начинает свою родословную в мифологии. От мифологии как формы первобытного сознания современная идеология отличается систематизированностью, что является результатом усилий мыслителей и теоретиков. При этом нельзя забывать, что сами усилия определяются интересами класса, поскольку любая идеология существует именно как выражение этих интересов и в отрыве от них она тотчас же обнаруживает свою несостоятельность. По этой причине научная истина зачастую подменяется в идеологии классовым интересом, для чего иногда возрождаются древние национальные мифы.

Например, немецкий нацизм возрождал и использовал древнегерманские языческие мифы, а также создавал новые. В идеологии, как и в мифологии, большое значение имеет символика, всевозможные авторитеты и ритуальные действия.

Близость идеологии и мифологии наиболее ярко проявляется в области политики. Это отмечают многие исследования мифов. Политические социальные институты, в руках которых находятся, как правило, средства массовой коммуникации, воздействуют на массовое сознание с целью оправдать любой ценой собственные действия и существующий политический режим. Для этого во внутренней политике формируются соответствующие представления о положении в экономике, в общественной жизни, о расстановке политических сил и т.д. Скажем, в нашем обществе десятилетиями насаждался миф об изначально доброй природе социалистического государства, которое по-отечески заботится о нуждах народа, миф о мудрых правителях, знающих и понимающих свой народ, о партии-рулевом, которая видит дальше, чем все остальное общество. По этой причине сформировалось совершенно превратное представление, согласно которому не народ содержит государство, а государство и партия своими заботами сохраняют жизнь народа. Много мифов возникало в области культуры, здравоохранения, просвещения. Например, в педагогике существовали мифы о безграничных возможностях воспитательных воздействий, о податливости и внушаемости личности в процессе обучения и т.д.