Н.О. Лосский о характере русского народа

-Доброта. Говорят иногда, что у русского народа – женственная природа. Это, по мнению Лосского, неверно, он, в отличие от Бердяева, придерживается иной точки зрения: русский народ, пишет он, особенно великоросская ветвь его, народ, создавший в суровых исторических условиях великое государство, в высшей степени мужественен; но в нем особенно примечательно сочетание мужественной природы с женственной мягкостью. Кто жил в деревне и вступал в общение с крестьянами, у того, наверное, всплывут в уме воспоминания об этом прекрасном сочетании мужества и мягкости.

Доброта русского народа во всех слоях его выражается в  отсутствии злопамятности. Нередко  русский человек, будучи страстным  и склонным к максимализму, испытывает сильное чувство отталкивания от другого человека, однако при встрече с ним, в случае необходимости конкретного общения, сердце у него смягчается и он как-то невольно начинает проявлять к нему свою душевную мягкость, даже иногда осуждая себя за это, если считает, что данное лицо не заслуживает доброго отношения к нему.

“Жизнь по сердцу” создает открытость души русского человека и легкость общения с людьми, простоту общения, без условностей, без внешней привитой вежливости, но с теми достоинствами вежливости, которые вытекают из чуткой естественной деликатности…

Однако, как справедливо  отмечает Лосский, у положительных  качеств нередко бывают и отрицательные  стороны. Доброта русского человека побуждает его иногда лгать вследствие нежелания обидеть собеседника, вследствие желания мира и добрых отношений с людьми во что бы то ни стало.

-Русская женщина. В своей книге Лосский особо отмечает русских женщин и приводит слова Шубарта, который пишет о русской женщине так: “С англичанкой делит она наклонность к свободе и самостоятельности, без того, чтобы превратиться в синий чулок. С француженкой ее роднит духовная подвижность без претензий на глубокомыслие; она обладает… вкусом француженки, тем же пониманием красоты и изящества, однако без того, чтобы становиться жертвой тщеславной пристрастности к нарядам. Она обладает добродетелями немецкой домашней хозяйки без того, чтобы вечно коптеть над кухонной посудой; она имеет материнские качества итальянки, не огрубляя их до обезьяньего любвиобилия…”.

-Жестокость. Доброта есть преобладающая черта русского народа. Но в то же время, Лосский не отрицает, что есть в русской жизни  также немало проявлений жестокости. Существуют много видов жестокости и некоторые из них могут встречаться, как это не парадоксально, даже в поведении людей, вовсе не злых по своей природе.

Многие отрицательные  стороны поведения крестьян Лосский  объясняет чрезвычайной нищетой  их, множеством обид и притеснений, переживаемых ими и ведущих их к крайнему озлоблению…Особенно  возмутительным он считал тот факт, что в крестьянском быту мужья иногда жестоко избивали своих жен, чаще всего в пьяном виде…

Вплоть до последней  четверти XIX века строй семейной жизни  купечества, мещан и крестьян был  патриархальным. Деспотизм главы  семьи нередко выражался в  поступках, близких к жестокости.

Однако сила русского народа, как уже было сказано выше, выражается в том, что заметив в себе какой-либо недостаток и осудив его, русское общество начинает решительную борьбу против него и достигает успеха. По глубокому убеждению Н. Лосского, именно благодаря этому качеству строй семейной жизни в русском обществе освободился от деспотизма и приобрел характер своего рода демократической республики.

 ГЛАВА 3. Роль национального  характера в судьбах России (по  трудам Н.А. Бердяева);

Проблема русского национального  характера нашла всестороннее освещение в таких произведениях Н.А. Бердяева, как “Судьба России”, “Духи русской революции”, “Истоки и смысл русского коммунизма”, “Русская идея”, “Самопознание”, “Душа России” и др.

Русский национальный характер занимал особое место в трудах Бердяева. Бердяев видел существенную особенность русского национального характера в его противоречивости.

Вместе с тем Бердяев  отмечал влияние русского национального  характера на судьбы России, так, например: “Русский народ – самый аполитический народ, никогда не умевший устраивать свою землю”. И в то же время: “Россия – самая государственная и самая бюрократическая страна в мире, все в России превращается в орудие политики”. Далее: “Россия – самая не шовинистическая страна в мире. …В русской стихии поистине есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность…” И одновременно: “Россия… страна невиданных эксцессов, национализма, угнетения подвластных национальностей, русификации… Обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение”. С одной стороны, “русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, божественной правды… Она вечно печалуется о горе и страдании народа и всего мира…”. С другой стороны, “Россию почти невозможно сдвинуть с места, так она отяжелела, так инертна, так ленива… так покорно мирится со своей жизнью”. Двойственность русской души ведет к тому, что Россия живет “неорганической жизнью”; в ней отсутствует целостность и единство.

В своих работах Бердяев  перечисляет следующие факторы, оказавшие, по его мнению, влияние на формирование русского национального характера.

Географически Россия представляет собой гигантскую территорию, охватившую шестую часть суши. Необъятная земля, по выражению Бердяева, - это “национальная плоть”, которую предстоит возделать и одухотворить. Однако русский человек пассивно относится к стихии земли, не стремится облагородить, “оформить” ее. “Власть шири над русской душой порождает целый ряд русских качеств и русских недостатков. Русская лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности с этим связаны. Ширь русской земли, и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. …Огромность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности…” - отмечает Бердяев.

Важное значение Бердяев  придавал коллективно-родовому началу в развитии национального характера  и в судьбе России. По мысли Бердяева, “коллективизм духовный”, “духовная соборность” - это “высокий тип братства людей”. За таким коллективизмом будущее. Но есть и другой коллективизм. Это “безответственный” коллективизм, который диктует человеку необходимость “быть как все”. Русский человек, считал Бердяев, утопает в таком коллективизме, он чувствует себя погруженным в коллектив. Отсюда недостаток личного достоинства и нетерпимость к тем, кто не такой, как остальные, кто благодаря своему труду и способностям имеет право на большее.

Однако Бердяев не отрицал и привлекательных сторон в русском традиционном коллективизме. “Русские более социабельны… более склонны и более способны к общению, чем люди западной цивилизации. У русских нет условности в общении. У них есть потребность видеть не только друзей, но и хороших знакомых, делится с ними мыслями и переживаниями, спорить”.

В России, по мнению Бердяева, нет среднего и крепкого общественного  слоя, который организовал бы народную жизнь, и соответственно нет “срединной культуры”. Стремление к “ангельской святости”, к добру парадоксальным образом сочетается на Руси со “звериной низостью” и мошенничеством. Искренняя жажда божественной правды сосуществует с “бытовым и внешнеобрядовым пониманием христианства”, далеким от подлинной религиозной веры.

Особенности национального характера проявляются в складе мышления русских людей. Бердяев писал об “изначальной русской экзистенциальности мышления”, в связи с чем, русским людям свойственны такие черты, как глубокое личностное переживание, стремление “обнаруживать себя”, принимать все близко к сердцу при рассмотрении каких-либо проблем.

Особенности и противоречия русского характера, в конечном счете, Бердяев видел в отсутствии правильного соотношения “мужественного” и “женственного” начал в нем. Именно уравновешенность “мужественности” и “женственности” присуща зрелому национальному характеру. Русская “национальная плоть” оказывается, по мнению Бердяева, женственной в своей пассивной восприимчивости к добру и злу. “Русской душе” не хватает мужественного закала, твердости духа, воли, самостоятельности.

Для зрелости русской нации, полагал Бердяев, “есть только один выход: раскрытие внутри России, в ее духовной глубине мужественного, личного, оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией, имманентное пробуждение мужественного, светоносного сознания”.

Вместе с тем Бердяев  далек от мысли, что с женственным  началом связаны недостатки русского национального характера. Благодаря  женственной душе у русского народа есть такие прекрасные национальные качества, как душевность, милосердие, способность отречься от благ во имя светлой веры.

Как же представлял Бердяев  дальнейший путь России? Верно ли, что смысл его “национальной программы» состоял «в глубокой и всесторонней европеизации”?

Конечно же, нет, путь мирового развития Бердяев видел во взаимной встрече Востока и Запада, во взаимообогащении культур, в сближении всех наций. По его мнению, не только Запад влияет на Россию, но и духовные силы России могут определять и преображать духовную жизнь Запада. Кроме того, Бердяев  полагал, что последует другая эпоха, связанная с духовным преображением, где Россия будет занимать главенствующую роль. Однако для этого она сама должна преобразится, воскресить в себе угасшие зачатки духовности.

Какова же реальная программа Бердяева по “перевоспитанию” русского национального характера? Сикорский Б.Ф. в своей работе “Н.А. Бердяев о роли национального характера в судьбах России” пишет, что Бердяев полагал, что человек – это существо природное, социальное и духовное. Будущее общество Бердяев видел таким, в котором каждый человек возвышается до подлинной духовности и реализует себя в единении с другими людьми. Судьба общества, с точки зрения Бердяева, оказывается зависимой от «личного начала». Общество будет таким, каковы его люди.

Важное значение имеет  утверждение Бердяева о том, что  природно-стихийное и коллективно-стихийное  начала в жизни русского человека должны уступить место “мужественно-христианской активности”. Христианству свойственна “вселенскость” по происхождению и духу своему. Оно имеет общечеловеческое значение. И именно своей общечеловеческой нравственно-духовной функцией, отмечал Бердяев, оно способно восполнить столь недостающую русскому национальному характеру силу духа.

Почему не могло раскрыться в полной мере духовное начало в русском национальном характере? Одна из важнейших причин этого в раздвоении между верой и жизнью, а точнее, между христианской верой и так называемым “историческим христианством”. По мнению Бердяева, Россия давно представляла собой пример универсального общественного лицемерия. “Историческое христианство” изменяло своей идее и теряло силу воздействия на людей. В жизни России постепенно происходила утрата духовных, нравственных корней. Господствующие слои обесплодили себя отсутствием подлинного духовного творчества. Они не обращали внимания на живого человека, его внутренний мир. Это и послужило причиной слабости тех, кто находился у власти.

Однако одной переменой  власти и материальных условий жизни, по мнению Бердяева, нельзя достичь зрелого состояния нации. “России нужна, прежде всего, радикальная моральная реформа, религиозное возрождение самих истоков жизни”. Моральная реформа является внутренним делом каждого человека, а ее реализации способствует общественное потрясение…Чудо духовного преображения возможно, если люди, весь народ пройдут через великие испытания и жертвы. Путем внутреннего осознания катастрофы, через внутреннее покаяние человека зло может перейти в добро.

“Радикальная моральная реформа” означает утверждение здорового духа нации. В ходе такой реформы русский народ должен преодолеть комплекс неполноценности, сохранить собственную индивидуальность, а также устранить слепое подражание Западу.

Духовное возрождение  общества, разумеется, неразрывно связано  с изменением отношения личности к самой себе. Так, совершенствование национального характера, по Бердяеву, начинается с “клеток” и охватывает постепенно все более широкие слои, формируя тем самым зрелое состояние нации. “Мы должны заставить поверить в нас, в силу нашей национальной воли, в чистоту нашего национального сознания, заставить увидеть нашу “идею”, которую мы несем миру”.

Кроме того, как пишет  Сикорский, в своих работах Бердяев  размышлял о призвании России быть примером для других народов  в духовном преображении жизни, в утверждении “положительного бытия всего человечества”. Он высказал интересные положения о мессианском предназначении России, русского народа и русского человека. Истинным мессианством, по мнению Бердяева, является христианство. Оно основывается на стремлении устроить жизнь на Земле в соответствии с Христовой истиной.

В христианстве заложено понимание того, что, все народы призваны быть “богоносцами”. Однако не каждый народ способен это реализовать. Возможность, по мнению Бердяева, может превратиться в действительность только тогда, когда исторический путь народа оказывается “жертвенным”. Таким образом, «Мессианская идея, заложенная в сердце русского народа, была плодом страдальческой судьбы русского народа”.

Реализация русской  идеи, по Бердяеву, выступает в форме выполнения Россией конкретных “миссий” в различных областях жизни.

Из расположенности на двух материках вытекает “миссия России быть Востоко-Западом, соединительницей двух миров”. Россия призвана духовно сблизить народы Востока и Запада, соединить два поток культуры и самой предстать в образе страны, реализующей общечеловеческие ценности.

Кроме того, миссией России является “защита и освобождение маленьких народов”. Бердяев не раз критиковал политику русификации, и вместе с тем он неоднократно подчеркивал – Россия самая не шовинистская страна в мире.

Бердяев также отмечал, что “миссия русского народа сознается как осуществление социальной правды в человеческом обществе не только в России, но и во всем мире”. Это соответствует русским традициям. Исканием правды, стремлением к справедливости, поисками смысла бытия всегда отличалась русская духовная жизнь.

Как патриот и ученый, Бердяев искренне верил в благородную  миссию России, русского народа. “…Мы имеем все основания полагать мировую миссию России в ее духовной жизни, в ее духовном универсализме, в ее пророческих предчувствиях новой жизни, которыми полна великая русская литература, русская мысль и народная религиозная жизнь”, - писал он.