Реферат по "Философия права"

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 20 Мая 2012 в 22:12, реферат

Краткое описание

Речь идет о проблемах, связанных с определением понятий и прояснением языка нравственности и права, исследованием вопроса о сущности и специфике нравственности, соотношением нравственности с политикой, психологией, религией и т.д., изучением структуры и функций нравственности.

Содержание

Введение.
Этико-правовые учения и их роль в становлении автономной этики.
Метафизический поворот в этике (80-90-е годы).
Нравственная философия как система: этика "соборного добра" В.С. Соловьева.
Этические итоги конца XIX века.
Заключение.
Список используемой литературы.

Вложенные файлы: 1 файл

гусейнов философия права реферат.docx

— 171.51 Кб (Скачать файл)

1 Как отмечал в этой связи Э.Л. Радлов, этика Соловьева "примыкает как последнее звено к целому ряду посланий и поучений, которыми переполнена вся древняя Русь". См.: Радлов Э.Л. Указ. соч. С. 188. Б.Н. Чичерин не случайно упрекал Соловьева в слабой теоретической оснащенности его этики. См.: Чичерин Б.Н. О началах этики // Вопросы философии и психологии. Кн. 39 (IV), С. 701.  

Развитие  советской этики осуществлялось через установление определенных взаимосвязей и приоритетов между принципами формально-теоретических, эмпирических и морально-прикладных исследований. Причем сам этот процесс проходил в условиях "самодостаточности" марксистской этики, ее отрыва от классической аристотелевско-кантовской традиции, ее критической настроенности по отношению к западной этической мысли. Это определило своеобразие советской этики, ее замкнутость в круге собственных проблем, ее специфический "формализм" и столь же специфический "эмпиризм". С одной стороны, это выразилось, в частности, в неявном, социально завуалированном обращении к кантовским принципам систематизации и формализации этики (феномен этического "криптокантианства"), в особенности в вопросах структуры и специфики морали, морального деонтологизма и универсализма, а с другой - в особого рода "социологизаторском утилитаризме" (прежде всего, в вопросах обоснования природы морали и прикладной этики, например, проблемы руководства и управления нравственными процессами).  

Развитие  конкретно-теоретического знания о  морали было сопряжено со сменой парадигмы  общекультурного понимания морали. Представления о морали как о  форме общественного сознания и  способе согласования личных и общественных интересов, типичные для 60-х годов, сменяются  ее пониманием как способа духовно-практического  освоения мира в 70-е годы и как  ценностного базиса культуры в 80-е. Это во многом определило проблемные точки пересечения и соотношения  теоретического и морально-практического  знания в этике. Период с середины 60-х по середину 70-х годов характеризуется  в целом приоритетом теоретических, формально-логических исследований, связанных  с необходимостью предварительной  категориальной систематизации марксистской этики. Определяющими становятся здесь  проблемы категорий, предмета и системы  этики, специфики и структуры, сущности и функций морали. Этот период, удачно названный "дефинитивным" (А.А. Гусейнов), можно считать наиболее плодотворным в истории советской этики. Достаточно сказать, что только в 1974 г. вышло более 10 монографий, имеющих принципиальное теоретическое значение (работы О.Г. Дробницкого, А.И. Титаренко, Л.М. Архангельского, В.Т. Ефимова, А.А. Гусейнова и др.). Высшим достижением этого периода бесспорно является работа О.Г. Дробницкого (1933-1973) "Понятие морали" (1974), давшая образец системного историко-логического обоснования предмета этики на основе истории этической мысли и современной зарубежной этики, рассматриваемой в умеренно-критическом свете. Авторскую позицию Дробницкого можно обозначить в целом термином "этический концептуализм" в исконном религиозно-метафизическом смысле этого слова. В теории Дробницкого понятие морали не совпадает с фактической моралью в силу многозначности смысловых значений последней. В связи с этим он обосновывает своего рода "концепт" морали, как общую метасмысловую ее основу, позволяющую схватывать ее реальные значения. Идея концептуализма просматривается уже в его ранней работе "Мир оживших предметов" (1967), в которой раскрывается ценностно-понятийная природа вещи как условие объективности ее бытия. Своей высшей точки эта идея достигает в "Понятии морали" (1974), где мораль предстает как идеальный случай единства универсалии и конкретного поступка. Однако объективный язык самой морали не может быть адекватно выражен в словах-знаках, что порождает многозначность понимания морали. Исследование Дробницкого вплотную подходит к той черте, при которой сущность морали раскрывается не на уровне понятия, а на уровне "концепта", т.е. "схватывания" конкретного содержания морального явления в непосредственном единстве с его общим смыслом.  

Формально-логический подход, проявившийся при исследовании структуры нравственного сознания и системы, категорий, во многом уравновешивался  изучением социально-исторических оснований нравственности, ее происхождения, особенностей исторического развития, нравственного прогресса и его  критериев. Своеобразным синтезом "формализма" и "эмпиризма" в этике стало  появление "нормативного структурализма", концептуально оформленного в работе А.И. Титаренко (1932-1993) "Структуры  нравственного сознания" (1974). С  середины 70-х годов приоритеты смещаются  в сторону морально-практических и этико-прикладных исследований. Определяющим фактором явилась здесь идея "активной жизненной позиции личности", выдвинутая на XXV съезде КПСС (1976 г.), породившая поток комментирующей литературы и ставшая предметом обсуждения на многочисленных конференциях. Этот идеологический "заказ" в значительной степени определил характер соединения теории и практики, соотношения эмпирического и метаэтического дискурсов в этике конца 70-х - первой половине 80-х годов. На первый план выдвигаются исследования, представленные преимущественно в коллективных монографиях, главной темой которых становятся этические проблемы личности и поведения (См.: "Структура морали и личность" (1977), "Личность: этические проблемы" (1979), "Моральный выбор" (1980), "Нравственные проблемы развития личности" (1982) и др.). Вместе с тем, в центре внимания оказываются проблемы прикладной этики, причем не столько в их морально-практическом, сколько в социально-управленческом плане: выдвигается идея "этоники", как науки руководства и управления нравственными процессами (см., например, "Научное управление нравственными процессами и этико-прикладные исследования" (1980), "Прикладная этика и управление нравственным воспитанием" (1980) и др.).  

С начала 80-х годов возобновляется дискуссия  о предмете этики, на этот раз в  плане возможного "отпочкования" от этики самостоятельной, конкретно-научной  области знания "моралеведения" или "этосологии" (учение о нравах и нравственности). Инициированная полемической статьей В.Т. Ефимова "Этика и моралеведение" ("Вопросы философии", 1982, № 2), дискуссия выявила широкий спектр точек зрения на проблемы и перспективы развития этики, свидетельствующих о намечающемся плюрализме идей в советской этической науке сер. 80-х годов (итоговый обзор см.: Этика: панорама идей // "Вопросы философии", 1984. № 6).  

Актуальной  задачей завершающего этапа развития советской этики (вторая пол. 80-х  годов) стало теоретическое построение системы социалистической нравственности. В самой постановке этой задачи просматривается определенная закономерность развития конкретно-теоретического знания о морали: от общей, абстрактной "теории коммунистической морали" 50-х - 60-х годов через исследование "морали развитого социализма (сер. 70-х) и нравственного мира советского человека (начало 80-х) к созданию социологически выверенной, систематической теории социалистической нравственности (см. "Социалистическая мораль: проблемы и перспективы", симпозиум в МГУ, 1986). Эта задача так и осталась до конца нерешенной в силу социально-политической трансформации социалистического общества.  

Своеобразным  подведением итогов поиска конкретно-теоретического концепта морали стала коллективная монография "Что такое мораль" (1988), в которой нашли свое выражение  основные типологические подходы к  пониманию морали, функционирующие  в советской этике.  
 

К концу 80-х годов формально-логический и  социально-исторический уровни систематизации этики были исчерпаны; исторически  назрела необходимость обоснования  новой парадигмы морали как духовного  базиса культуры, что предполагало синтез традиций и восстановление разорванных  связей с религиозно-философской  этикой.

А.А. Гусейнов. История этических учений

Российская  этика. Основные тенденции развития (90-е годы) 

Становление российской этики в значительной степени было инициировано процессом  перестройки конца 80-х годов. При  отсутствии позитивных и содержательных проектов и программ преобразования советского общества, этика оказалась  востребованной в качестве мировоззренческого ориентира и общей морально-ценностной проекции общественного развития. Оценивая нравственное содержание перестройки, исследователи отмечали, что "в  ее концепции самая общая историческая перспектива формулируется в  ценностных понятиях, терминах этики" (А.А. Гусейнов) [1]. Результатом этого  стала смена парадигмы общекультурного  понимания морали, что получило свое выражение в приоритете общечеловеческих нравственных ценностей и в "оправдании" абстрактно-гуманистического канона морали, призванного восполнить "конкретный гуманизм" социалистической практики.  

Однако  поворот к общечеловеческим ценностям  в этике приобрел в значительной степени идеологический и общекультурный резонанс и не стал предметом философско-теоретического осмысления. Отдельные собственно этические работы на эту тему [2] затерялись в потоке социально-публицистической периодики, издаваемой миллионными тиражами. В результате исходный импульс становления российской этики не получил своего теоретического развития и не оказал заметного влияния на основной круг ее проблем.  

1 Перестройка  и нравственность (материалы "Круглого  стола") // Вопросы философии. 1990. №  7. С. 3.  

2 См., например: Сомсоновa Т.В.Этикаперестройкииперестройкаэтики.Научное исследование (на нем. яз.). Бонн, 1989; Обновление морали и перспективы этики. М., 1990.  

Существенным  фактором формирования новой этической  парадигмы стало "возвращение" в Россию религиозно-философского наследия этиков русского зарубежья: основных этических трудов И.О. Лосского (1991), С.Л. Франка (1992), Н.А. Бердяева (1993), Б.П. Вышеславцева (1994) и др., впервые изданных на родине в серии "Библиотека этической мысли". Это определило многообразие различных этических жанров и сближение традиций в рамках российской этики (религиозно-философской, научно-позитивистской, марксистской) [1], что привело к своеобразному пересечению и взаимопроникновению метафизического и эмпирического дискурсов в этике. Результатом этого явилась тенденция реформирования эмпиризма в этике. Эта тенденция выразилась в попытке синтеза "базовых, нормативно-этических программ" - этики гедонизма, утилитаризма, перфекционизма и альтруизма (Р.Г Апресян, 1995), а также эмпирических подходов к обоснованию природы моральных абсолютов, в частности, путем интроспективных эмпирических обобщений в духе "внутреннего опыта" Д. Локка (Л.В. Максимов, 1996). В отличие от "метафизического реформизма" конца XIX - начала XX вв., предусматривавшего материальную конкретизацию этического формализма Канта, "эмпирический реформизм", следы которого можно обнаружить в этических учениях Е.Н. Трубецкого и Б.П. Вышеславцева, предполагает своего рода "метафизическое" обобщение эмпирических данных нравственности.  

Восстановление  разорванных связей и традиций в  этике привело к появлению  своеобразного "этического классицизма", связанного с актуализацией классических моральных учений. "Классицизм" в этике вылился в форму  моралистического проекта "гармонизации добродетели и счастья" (А.А. Гусейнов, 1995). "Великие моралисты" продолжают традицию "конкретно-идеальной" этики, намеченной Д.И. Чижевским в работе "О формализме в этике (Заметки  о современном кризисе этической  теории)" (1928). Наряду с религиозно-нравственной агиографией и морализирующей биографией в духе Плутарха, предлагаемых Чижевским  в качестве конкретных форм построения идеальных этических типов, здесь  представлены образцы "этизирующей биографии", или точнее, "биографизирующей этики", обнаруживающей органическую взаимосвязь между этическим учением и жизнью философа-моралиста.  

1 Характерным  примером такого рода "сближения"  можно считать сборники научно-публицистических  чтений "Этическая мысль" / Сост. и общее ред. А.А. Гусейнова  (1988, 1990, 1991), сыгравшие важную роль  в формировании парадигмы российской  этики.  

Ослабление  идеологического диктата в области  этики 90-х годов привело, с одной  стороны, к ее "эмансипации" от практической жизни и переходу к  имманентной моральной рефлексии, а с другой - к "моралеведческому" практицизму, вызвавшему интенсивный рост прикладных видов этического знания: биоэтики, политической этики и этики ненасилия, хозяйственной этики и этики предпринимательства, этики права и этики науки и т.д. Развитие прикладной этики сопровождается процессом "постэтической дифференциации" моральных знаний, связанной с их отрывом от философской этики и становлением в качестве самостоятельных "моральных наук", институционально закрепленных за соответствующими "комитетами" и "комиссиями" по этике.  

К концу 90-х годов в российской этике  нарастает потребность в энциклопедической  систематизации моральных знаний, намечающей контуры новой этической парадигмы  как "этики цельного знания". Реальным выражением этой тенденции стал выход в 2001 г. энциклопедического словаря "Этика", в котором впервые в истории отечественной мысли была предпринята попытка систематизации этических знаний на основе синтеза мировых культурно-исторических типов этики (индийской, китайской, античной, арабо-мусульманской, западно-европейской и российской). Энциклопедический словарь во многом явился осуществлением и академической легитимизацией интегративной этической идеи отечественной культуры, получившей свое наиболее яркое воплощение в моралистическом религиозно-философском синтезе Л.Н. Толстого (как собрания "мудрых мыслей" всех времен и народов). В этом смысле Словарь можно рассматривать не только в качестве нарождающейся парадигмы новой российской этики, но и в качестве реального противовеса постмодернистской тенденции дифференциации и "деконструкции" этического знания, ведущей к размежеванию и разрыву между философией морали и прикладными видами этики. Залогом этого является духовный и культурный универсализм русской этической мысли как главный импульс ее творческого развития.  

ЛИТЕРАТУРА  

Бродский  А.И. В поисках действенного этоса. Обоснование морали в русской этической мысли XIX века. СПб., 1999.  

Бронзов А.А. Нравственное богословие в России в течении XIX столетия. СПб., 1902.  

Назаров В.Н. Опыт хронологии русской этики XX века. Первый период (1900-1922) // Этическая  мысль: Ежегодник. М., 2000.  

Назаров В.Н. Опыт хронологии русской этики XX века. Второй период (1923-1959) // Этическая  мысль: Ежегодник. М., 2001.  

Информация о работе Реферат по "Философия права"