Рыцарская субкультура в эпоху Средневековья

Турниры становятся не только схватками  рыцарей, но и приобретают черты  театрализованных представлений. Один из противников Ульриха фон Лихтенштейна прибыл на турнир в черной одежде монаха и даже в парике с выбритой макушкой, надетом на шлем! Есть также упоминание о приключении этого рыцаря и  его товарищей, когда они оделись  в одежды короля Артура и его придворных. Турниры сопровождались танцами  и другими играми. Заключительный поединок стали посвящать дамам.

В начале XIII в. покровительницами турниров становятся дамы. Связано это было, очевидно, с появлением идеалов романтической любви, воспетых в рыцарских романах XII в. (особенно популярны были романы о короле Артуре и его рыцарях, что, вероятно, и подало идею об организации круглого стола). С того времени среди рыцарства становится модным носить цвета своей дамы. В качестве особого расположения к рыцарям дамы вручали им аксессуары своего туалета.

«Одно из сражений Столетней войны  – «Битва тридцати» – очень  напоминало турнир. Оно состоялось в 1350 г. в Бретани. Небольшой французский  гарнизон замка Джосселин оказался в окружении на английской территории. С французской и английской стороны в этом сражении участвовало по 30 человек: 25 пеших и 5 конных. Отслушав мессу, они начали сражение в открытом поле. Через некоторое время бойцы были уже столь истощены, что командиры отвели их для отдыха. Затем сражение снова возобновилось. Многие были убиты в этом сражении, а те, кто остался в живых, попали в плен к победителям, которыми оказались французы. Пленникам учтиво позволили залечить раны, а затем потребовали за них выкуп. Фруассар, который видел одного из участников сражения, сообщает, что его лицо было столь изрублено, что трудно было даже представить, сколь тяжелой была эта битва».

Самым важным нововведением XV в. был барьер, разделивший конных противников в копейной сшибке. Использование барьера сделало поединки намного безопаснее.

В XV в. особую популярность приобретает  вид турнира под названием  па д'арм. Такие турниры организовывались по мотивам какой-либо истории, а собственно схватка составляла лишь часть ее. Разрешались не только поединки с копьем (джаусты), но также групповые пешие и конные схватки (меле) с мечами или булавами. В этом виде турнира часто использовали искусственную насыпь или специально огороженное место (перрон), обычно с расположенным внутри или рядом деревом, получившим название «Рыцарского дерева». На перрон или на само дерево (если таковое было) тенаны вывешивали свои щиты, причем цвет щита соответствовал определенному типу боя.

Интересен тот факт, что именно на турнирах первой половины XV в. родилась традиция, существующая до сих пор, – рукопожатие, которым рыцари обменивались после боя в знак того, что они не держат друг на друга зла.

Копейные поединки были самым распространенным видом турнира, но далеко не единственным. Большую популярность в XV в. завоевали  конный бой на булавах и тупых  мечах, пеший бой (одиночный или  групповой) без барьера или с  барьером. При проведении так называемого  полевого турнира рыцари делились на две группы и атаковали друг друга  в линейном порядке, имитируя конную атаку, как на поле боя. Здесь все  бойцы и их лошади были закованы в боевые доспехи, а оружием служило  копье с острым наконечником. Обычно целью схватки было «преломить копье», и рыцари появлялись без мечей. Но иногда после копейной сшибки рыцари переходили к бою на мечах.

Итальянский поединок подразделялся  на поединок мира и поединок войны. В первом случае использовалось специальное  турнирное вооружение и копья  с корнелем, а в последнем – боевые доспехи и острые копья. После использования копий противники снимали дополнительные пластины и брались за тупые мечи. Схватка меле была подобна этой, за исключением того, что в ней принимало участие много бойцов. Пеший турнир в XVI в. часто устраивали перед конными состязаниями. Бой проводился через деревянный барьер, а основным оружием стало копье, которое удерживали двумя руками. Целью было сломать копье противника, а каждому участнику разрешалось сломать в бою 5–6 копий.

«К XVII в. серьезные турниры практически  уже не проводились. Только в некоторых  уголках Западной Европы они проходили  до начала XVIII в. Общий упадок интереса к турнирам был связан с появлением регулярных армий и усовершенствованием  огнестрельного оружия. На первое место  в подготовке воина вышли маневрирование на поле боя и оперативное владение мушкетом. Бронебойность последнего в XVII в. увеличилась настолько, что доспехи потеряли свое значение и от них постепенно отказались. Таранный удар копьем утратил свое значение еще раньше. Все это сделало турнир бесполезным с точки зрения подготовки воина, превратив лишь в театрализованное представление, не слишком опасную игру».

Рыцарский этикет:

Рыцарская честь, рыцарская любовь, рыцарское поведение – все  эти понятия, сегодня уже нарицательные, изначально вовсе не были присущи  рыцарству. Принципы, положенные в основу европейского этикета, действительно  получили распространение от европейского благородного воинства. Однако оно, в  свою очередь, переняло их у «неверных» – на «языческом» Востоке в  ходе завоевательных крестовых походов.

Именно в это время – в XII веке – былая простота и даже грубость рыцарских нравов сменились  строгими и утонченными нормами  куртуазного поведения.

«Куртуазия – своеобразный свод правил рыцарского этикета – сложилась на юге Франции, в Провансе. Провансальские поэты-певцы трубадуры и труверы первыми стали применять в своих произведениях изысканные и образные приемы восточной поэзии, ранее не принятые в сумрачной Европе. Их героические и лирические песни прославляли рыцарские доблести, среди которых воинское искусство, мужество и сила были лишь дополнением к иным достоинствам – верности долгу, щедрости и бескорыстию, великодушию, жертвенности в любви». В Провансе существовало множество форм куртуазной поэзии, но к наиболее распространенным относились кансона, альба, баллада, пасторела, тенсона, плач, сирвентес.

Кансона («песня») в повествовательной форме излагала любовную тему. Альба («утренняя заря») посвящалась земной, разделенной любви. В ней рассказывалось о том, что после тайного свидания влюбленные расстаются на заре, и о приближении утренней зари их предупреждает слуга или друг, стоящий на страже. Баллада в то время обозначала плясовую песню. Пасторела – песня, в которой рассказывалось о встрече рыцаря и пастушки. Плач – песня, в которой поэт тоскует, оплакивает свою долю либо скорбит о смерти близкого человека. Тенсона – стихотворный спор, в котором принимают участие либо два поэта, либо поэт и Прекрасная Дама, поэт и Любовь. Сирвентес – песня, в которой поднимаются уже социальные вопросы, главный из которых: кто больше достоин любви – учтивый простолюдин или бесславный барон?

Произведения трубадуров пользовались такой популярностью, что созданные  ими образы, проводимые в них идеи, постепенно сформировали некий свод качеств идеального рыцаря, кодекс рыцарской морали, нормы поведения.

Вслед за провансальскими трубадурами  эти нормы популяризовались в  произведениях певцов других французских  областей, германских миннезингеров, в  рыцарских романах более позднего времени, тоже, кстати, поначалу стихотворных.

Так постепенно сформировались легендарные  ныне рыцарские манеры – по мере усвоения европейским рыцарством правил куртуазного поведения. Они предполагали изысканность и учтивость, умение вести  себя в обществе. Особое внимание уделялось  искусству служения даме.

Идеал куртуазной любви – возвышенный  и недоступный. Не могло быть приличного рыцаря без дамы сердца, которой он посвящал свои подвиги, с именем которой выходил на поединок, прилюдно клялся в любви и верности, прославлять которую заставлял поверженного противника. Но не могло быть и речи о соединении с предметом своей страсти.

Цепь рыцарской любви – в  служении, в страдании, а не обладании. Поэтому в дамы сердца избиралась, как правило, замужняя женщина –  так обеспечивалась гарантия ее недоступности. Не случайно и Тристан, и Ланселот изнывают от любви к замужним женщинам – иное было бы недостойно романа.

Тем не менее, рыцарю было чего добиваться в любви. Он проходил несколько ступеней служения. На первой стадии – таящегося  – рыцарю полагалось лишь вздыхать, не имея права открыться своей  избраннице. Только когда сама дама замечала безутешного воздыхателя, он мог молить ее о внимании и  снисхождении. Это уже следующая  ступень – молящего. И лишь затем ему улыбалось счастье стать официально признанным влюбленным – поклонником. В этом статусе он имел право открыто заявлять о своей любви и преданности. А если прекрасная дама выделяла его среди всех добивавшихся ее благосклонности мужчин – одаривала всяческими знаками внимания вроде мелких памятных вещичек, – счастливый поклонник переходил в ранг возлюбленного. Порой он мог удостоиться даже поцелуя. О большем истинно куртуазный рыцарь не смел и мечтать.

Что, однако, вовсе не мешало ему  вести себя куда более вольготно  в отношениях с другими женщинами, особенно низших сословий, и не пренебрегать насилием во время набегов и войн.

Культ Прекрасной Дамы:

С расцветом рыцарства связан и  расцвет культа Прекрасной Дамы, одно из самых знаменитых и возвышенных  проявлений рыцарства. Дело в том, что  и женщина стала совсем другой; разительно изменилась сама ее роль в  обществе. В раннюю эпоху рыцарства, до крестовых походов, даже в самых  знатных родах она занимала починенное, достаточно униженное положение. Барону-феодалу  было, как правило, все равно, на ком  жениться, лишь бы за невестой дали много  земель. Сеньоры нередко выдавали своих дочерей замуж насильно — за тех, кто был им особенно полезен. Законы того времени гласили, что женщина не могла ни выступать в суде, защищая свои интересы, ни заключать никаких сделок без ведома и согласия своего супруга. Муж же считался ее полновластным повелителем, и в законах были даже определены случаи, когда барон имел полное право бить жену за какие-нибудь провинности. Однако два века спустя положение женщины переменилось в корне. Из прежних, скромных и незаметных хозяек и рукодельниц женщины стали царицами общества, госпожами, руководительницами и законодательницами новой придворной жизни. От женщины, Прекрасной Дамы, теперь требовались вкус к изящному, обходительность в обращении, умение занять гостей, интерес к поэзии, чуткость, отзывчивость. Женщина оказалась восприимчивее к новой культуре, чем мужчина, и сама стала причиной ее дальнейшего развития, увлекая за собой все светское общество. Как же рыцари служили прекрасным дамам? Зародился культ Прекрасной Дамы в южной Франции, в графстве Прованс, и оттуда быстро распространился по всей Западной Европе. В одном из старинных источников можно найти такие слова: «Рыцари имеют многообразные достоинства: одни — хорошие воины, другие отличаются гостеприимством и щедростью; одни служат дамам, другие блистают костюмом и вооружением; одни смелы в рыцарских предприятиях, другие приятны при дворе». Что касается провансальских рыцарей, то они особенно блистали щедростью, гостеприимством, костюмами, да самозабвенно служили дамам и при дворе чувствовали себя лучше, чем на поле битвы. Прованс был богат, просвещен, здесь процветали торговля и ремесла, развивалась литература. И положение дамы в Провансе тоже было несравненно более высоким, чем в каких-либо других графствах, герцогствах и королевствах. Она могла сама распоряжаться своим имуществом, была абсолютно равна во всех правах с мужчиной. Культ Прекрасной Дамы зарождался с особого поклонения Деве Марии. В ее честь возносились горячие молитвы, слагались стихи. Она именовалась «кроткой Дамой небес», «небесной королевой», ее изображения на иконах стали облекаться в драгоценные одежды, увенчиваться короной. Такое поклонение Богородице возвеличивало в свою очередь и земную женщину. Земная любовь к ней получала все более возвышенный, более духовный характер и окрашивалась особыми поэтическими тонами. Окружая почитанием какую-либо «даму сердца», рыцарь, в сущности, служил не ей, а какому-то отвлеченному идеалу красоты и непорочности, который он создавал в своей душе. По установившимся взглядам того времени, рыцарь и не должен был стремиться к разделенной любви, дама сердца должна быть для него недосягаемой, недоступной. Такая любовь, как считалось, становилась источником всяческой добродетели и входила в состав рыцарских заповедей. «Редкие достигают высшей добродетели, храбрости и доброй славы, — гласило одно из поучений, — если они не были влюблены». Идеальный рыцарь теперь — честен, умен, скромен, щедр, набожен, смел, вежлив и непременно влюблен. Служение Прекрасной Даме сделалось всеобщим обычаем, никто из рыцарского сословия не мог от него уклониться. Каждый после посвящения в рыцари должен был избрать себе даму, знатную или незнатную, замужнюю или нет, и добиться у нее дозволения служить ей. Само же служение заключалось в постоянном ношении цветов ее герба, сражениях в ее честь на войне или на турнире, прославлении ее имени и готовности исполнить малейшую ее прихоть. При этом выборе, однако, рыцарь далеко не всегда руководствовался истинной любовью и привязанностью. Часто он лишь следовал принятому обычаю или тешил свое самолюбие, стараясь добиться расположения какой-либо знатной дамы или знаменитой красавицы. От верного служения Прекрасной Даме рыцаря не избавляли даже семейные узы; при этом, любопытно, собственная супруга почти никогда не выбиралась повелительницей и предметом обожания. Но добиться расположения выбранной дамы было, как правило, нелегко. Нужно было совершить ряд подвигов во славу избранницы, одержать громкие победы на турнирах, и только тогда, когда подвигов по ее мнению набиралось достаточно, приходило время особого обряда: дама принимала воздыхателя в свои рыцари. Обряд почти в точности повторял вассальную присягу сеньору. И основным условием тоже была верность избраннице. Но дама не брала на себя никаких обязательств; обещались только благоволение и милость. Эта духовная связь рыцаря со своей Прекрасной Дамой должна была оставаться тайной для всех, однако ее, как правило, совсем не скрывали. Нередко рыцарь служил знатной даме с прямого согласия ее мужа. Правила поклонения и служения становились все более утонченными. Провансальские поэты обозначили здесь даже целый ряд ступеней. На первой стоит робкий рыцарь, который уже носит в сердце тайную любовь, однако не смеет еще открыться своей избраннице. Когда он решается на признание, то поднимается на вторую ступень и называется «молящим». Если же дама наконец допускает его к служению себе, рыцарь становится «услышанным», ну и так далее... Однако красавицы, избалованные всеобщим почитанием, привыкли играть чувствами и нередко оказывались очень капризными. От служащих им рыцарей они требовали самых невероятных порой подвигов в свою честь. Приказ немедленно отправиться на Восток — на подмогу продолжающим сражаться с неверными крестоносцам, — был еще не самым трудным заданием. Недаром провансальский поэт XII века высмеивал капризы Прекрасных Дам такими строками: «То я должен достать красавице из огня саламандру, то выстроить на море дом из слоновой кости, то перенести сюда из Галилеи гору, на которой сидел Адам... Одна надежда осталась у меня: если гора растает, как снег, тогда ответит она мне любовью...»