Содержание
ВВЕДЕНИЕ
Современные ученые, размышляя
о специфике развития науки, подчеркивают,
что она, прежде всего, отличается своей
рациональностью, представляет собой
развертывание рационального способа
освоения мира. С рациональностью в первую
очередь следует связать образ мыслей
и действий, обладающий разумностью, целесообразностью,
ясностью, отчетливостью. Рационалист
хочет видеть мир законосообразным. Можно
сказать, что рациональность — это прежде
всего определенный способ вписывания
человека в мир. Человек может соотноситься
с миром посредством любви к природе, к
Богу, к жизни. Рациональность — это такое
вписывание в мир, которое опосредовано
предварительной работой в мыслительном,
идеальном плане и связано с пользой, надежностью,
целесообразностью и общезначимостью.
Следовательно, если вы рационалист, то
вы предваряете все свои действия их апробацией
в мыслительном, идеальном плане. Вы сначала
трансформируете реальную ситуацию в
идеальный объект, производите различного
рода эксперименты и прикидки и лишь затем,
получив удовлетворительную схему деятельности,
действуете. Однако это в идеале. [7]
Бесспорно, что рациональность
предстает как наиболее адекватное средство
проникновения на теоретический уровень
исследования, где за видимостью исследователь
пытается распознать сущность, основу,
причину и закономерность данного феномена.
Но как отличить уровень научной работы
с теоретическими идеальными объектами
от неудержимого фантазирования и разгулявшегося
воображения. Последние вряд ли могут
отнесены к рациональному. Интуиция, воображение,
фантазия всегда считались внерациональными
способами постижения мира. Получается,
что рациональным может быть не любое
мысленное конструирование идеальных
объектов, не любое создание идеальных
миров, но лишь то, которые отвечает каким-то
параметрам, критериям, требованиям.
Кант говорил о том, что законы
чистого разума имеют абсолютную общезначимость.
Рациональность, как и утверждают словари
и справочники, означает способность мыслить
и действовать на основе разумных норм,
а в широком смысле — соответствие деятельности
разумным правилам. [4]
Впрочем современные методологи,
фиксируя различные типы рациональности:
закрытую, открытую, универсальную, специальную,
мягкую, сверхрациональность и пр., склонились
к принятию полисемантизма, многозначности
понятия «рациональность». Ее смысл может
быть сведен:
- к сферам природной
упорядоченности, отраженной в разуме;
- к способам концептуально-дискурсивного
(дискурсивный (лат. discursus - рассуждение,
довод) - рассудочный, понятийный, логический.
Согласно Канту, опосредованное через
понятия дискурсия, сознание находится
в оппозиции интуитивному, непосредственному
сознанию так же, как рассуждение противостоит
созерцанию.) понимания мира;
-к совокупности норм
и методов научного исследования
и деятельности[6].
В современной философий науки
научная рациональность рассматривается
как высший и наиболее аутентичный требованиям
законосообразности тип сознания и мышления.
Рациональность отождествляется и с целесообразностью.
Рациональный способ вписывания человека
в мир опосредован работой в идеальном
плане
Рациональность ответственна
за специальные процедуры трансформации
реальных объектов в идеальные, существующие
только в мысли.
Цель: охарактеризовать три типа
научной рациональности: классический,
неклассический, постнеклассический типы.
Задачи: определить специфику каждого
типа научной рациональности, найти общую
взаимосвязь и различия между ними. Определить
связь между научной рациональностью
и реальной историей развития науки.
Методы исследования:
-диалектический
-метафизический
-аналитический (характерный
для современной аналитической философии)
-интуитивный
-феноменологический
-герменевтический (понимание)
и др.
РАЗДЕЛ1. НАУЧНАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ
КАК ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА
Проблема рациональности в
философии науки стала одной из самых
актуальных. Вопрос о природе рациональности
- не чисто теоретический, но прежде всего
жизненно-практический вопрос. Индустриальная
цивилизация - это цивилизация рациональная,
ключевую роль в ней играет наука, стимулирующая
развитие новых технологий. И актуальность
проблемы рациональности вызвана возрастающим
беспокойством о судьбе современной цивилизации
в целом, не говоря уж о дальнейших перспективах
развития науки и техники. Кризисы, порожденные
технотронной цивилизацией, и прежде всего
экологический - вот что в конечном счете
стоит за сегодняшним столь широким интересом
к проблеме рациональности.
Не только сегодня, но и в первой
половине века проблема рациональности
была предметом рассмотрения многих философов:
А. Бергсона, Э. Гуссерля, М. Вебера, И. Хайдеггера,
К. Ясперса и др.
Однако сегодняшнее обсуждение
вопроса о рациональности имеет свою специфику;
оно переместилось в сферу собственно
философии науки, что не могло не внести
новых важных акцентов в характер и способы
обсуждения этой проблемы. Ни в начале
века, ни в 30-е - 40-е годы критика научной
рациональности не находила своих приверженцев
среди тех, кто изучал методологию и логику
научного исследования, искал основания
достоверности научного знания и пытался
предложить теоретические реконструкции
развития науки. Наука выступала как образец
рациональности. Согласно Ленку, европейская
наука не есть прототип рациональности
как таковой, рациональность и научность
-- не одно и то же.
Наиболее непримиримым критиком
науки и вообще рационального подхода
к миру оказался философ и историк науки
П. Фейерабенд, объявивший сциентизм «рационализмом»,
а «нездоровый альянс науки и рационализма»
- источником «империалистического шовинизма
науки».
Пересмотр понятия рациональности
в философии науки начался примерно с
60-х годов нашего века, когда складывался
так называемый постпозитивизм, представленный
хорошо известными именами Т. Куна, И. Лакатоша,
С. Тулмина, Дж. Агасси, М. Вартофского,
уже упомянутого П. Фейерабенда и др. В
отличие от неопозитивизма, это направление
стремилось создать историко-методологическую
модель науки и предложило ряд вариантов
такой модели. Вот тут философии науки
и пришлось столкнуться с проблемой исторического
характера рациональности, обнаружившей
ряд трудностей, справиться с которыми
оказалось непросто. Введя принцип историчности
в качестве ключевого для анализа научного
знания, его сменяющихся форм, философия
науки наших дней непосредственно вышла
к тем проблемам, которые на протяжении
последнего века были доменом гуманитарных
наук, или, как их называл В. Дильтей, наук
о духе.
Тип рациональности, сложившийся
в XVII в., невозможно реконструировать,
не принимая во внимание как естествознание,
так и метафизику этого периода, ибо, лишь
вместе взятые, они дают смысловой горизонт
формировавшегося способа мышления. Из
природы было полностью устранено и отнесено
к сфере духа то, что полагает предел механическому
движению, не знающему предела, конца,
цели», - это, собственно, и нашло свое выражение
в законе инерции - фундаментальном принципе
механики. И только в эпоху Просвещения,
когда началась решительная критика метафизики
со стороны таких ученых и философов, как
Эйлер, Мопертюи, Кейл, Ламетри, Даламбер,
Гольбах и др., была сделана попытка перевести
всю систему человеческого знания на язык
естественнонаучных понятий, т.е. устранить
понятие цели вообще, даже из человеческой
деятельности. Отсюда, кстати, и росло
стремление понять человека как полностью
детерминированного внешними обстоятельствами,
средой, т. е. - вообще говоря - цепочкой
действующих причин. На месте философии
нравственности появилась «философия
обстоятельств» как проекция механики
на науки о человеке. [6]
В конце XVIII века мы видим и реакцию
на такое понимание рациональности: Кант
увидел в механистическом подходе к человеку
угрозу нравственности и свободе и попытался
спасти последнюю, разделив сферы теоретического
и практического применения разума, т.
е. науку и нравственность. В науке понятию
цели, по Канту, нет места, тогда как в мире
свободы она есть первейшая из категорий:
человек как нравственное существо, полагающее
начало новых причинных рядов, - это, по
Канту, есть цель сама по себе.
С конца XVIII века, как видим,
на место дуализма физики и метафизики
встает дуализм науки и этики, мира природы
и мира свободы, перерастающий в XIX веке
в уже хорошо нам известный дуализм наук
о природе и наук о культуре. В неокантианстве
были противопоставлены друг другу мир
сущего и мир должного - в первом царят
законы необходимости, изучаемые наукой,
второй конституируется с помощью ценностей,
выступающих как цели человеческой деятельности.
В историзме и вырастающей из него философской
герменевтике, развитие которой связано
с работами В. Дильтея, а позднее -- с феноменологической
школой, этот же дуализм выражается в противопоставлении
метода объяснения в естествознании с
методом понимания в гуманитарных науках.
Объяснение пo-прежнему исключает понятие
цели, принцип целесообразности, тогда
как понимание базируется как раз на этом
принципе.
Интересный и перспективный
путь к преодолению дуализма природы и
культуры предложил академик В.С. Степин.
Внимательно исследуя новые тенденции
в развитии как науки, так и новейшей технологии,
В.С. Степин выделяет три типа научной
рациональности:
- классический,
- неклассическим,
- постнеклассический.
«Классический тип научной
рациональности, центрируя внимание на
объекте, стремится при теоретическом
объяснении и описании элиминировать
все, что относится к субъекту, средствам
и операциям его деятельности... Неклассический
тип научной рациональности учитывает
связи между знаниями об объекте и характером
средств и операции деятельности. Постнеклассический
тип научной рациональности расширяет
поле рефлексии над деятельностью. Он
учитывает соотнесенность получаемых
знаний об объекте не только с особенностью
средств к операций деятельности, но и
с ценностно-целевыми структурами.»
Одной из характерных особенностей
работ, посвященных сегодня проблеме рациональности,
является тенденция к перечислению основных
значений этого понятия. К. Хюбнер различает
четыре вида рациональности: логическую,
эмпирическую, оперативную и нормативную.
По Хюбнеру, «рациональность выступает
всегда в одинаковой форме, а именно семантически
как тождественное фиксирование правил
определенного смыслового содержания
(в чем бы оно ни состояло), эмпирически
как применение всегда одинаковых правил
объяснения (к чему бы они ни относились),
логически-оперативно как применение
расчета (калькуляции) (как бы его ни истолковывать),
нормативно как сведение целей и норм
к другим целям и нормам (какое бы содержание
в них ни вкладывалось). Рациональность,
следовательно, есть нечто формальное.
Она относится только к уже положенному
содержанию, например, к содержанию науки
или содержанию мифа».
Философское рассмотрение проблемы
рациональности все же не может останавливаться
на морфологическом уровне; описание случаев
необходимо в качестве первого этапа исследования,
его отправной точки, но оно скорее ставит
проблему, чем решает ее. Нужна по крайней
мере иерархическая теория типов рациональности,
которая в определенной форме все же вносила
бы начало единства в многообразие единичных
значений, т.е. вносила бы момент систематизации.
От научной рациональности,
понятой как техника овладения природой,
необходимо вновь обратиться к разуму
-- как той высшей человеческой способности,
которая позволяет понимать смысловую
связь не только человеческих действий
и душевных движений, но и явлений природы,
взятых в их целостности, в их единстве:
в их живой связи. А это предполагает оживление
интереса к философии природы - к натурфилософии.
На протяжении двух столетий
человечество стремилось главным образом
изменять природу; чтобы не истребить
ее окончательно и не покончить таким
образом и с самим собой, человечеству
сегодня необходимо вернуть себе способность
понимать природу. А это и значит -- от слишком
узко понятой научной рациональности
перейти на точку зрения философского
разума.
РАЗДЕЛ2. ТИПЫ НАУЧНОЙ
РАЦИОНАЛЬНОСТИ
2.1. КЛАССИЧЕСКИЙ
ЭТАП НАУЧНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ
Классический тип научной рациональности
(XVII - первая половина XIX в.в.), центрируя
внимание на объекте, стремится при теоретическом
объяснении и описании элиминировать
все, что относится к субъекту (исследователю),
средствам и операциям его деятельности.
Такая элиминация рассматривается как
необходимое условие получения объективно-истинного
знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие
стратегии исследования и способы фрагментации
мира, на этом этапе, как и на всех остальных,
определяются доминирующими в культуре
мировоззренческими установками и ценностными
ориентациями. Объекты в классическом
естествознании рассматривались преимущественно
в качестве малых (простых) систем.
На передний план выходит механика
как наука о небесных и земных телах. Что
касается физики, химии, биологии, геологии
и др., то они только начинали делать первые
самостоятельные шаги. Рассматриваемый
период исследователи связывают и со становлением
самой научной рациональности.
Рациональность в науке есть
продукт реализации разумом своего организующего,
нормирующего и упорядочивающего начала
человеческой деятельности. Разум стремится
схематизировать, в частности в науке,
интеллектуальные операции, путем подчинения
их мировоззренческим установкам, методологическим
принципам и когнитивным требованиям.
«Рациональность», - пишет И.
Лакатос, - «есть то, что соответствует
определенным методологическим принципам,
нормам и предписаниям». Понимаемая в
этом смысле рациональность предстает
как смысло- и целенесущая деятельность.
Эти манипуляции над
действиями исследователя позволяют
достичь определенную стройность и логическую
последовательность в познавательной
деятельности, согласуемой с представлениями
конкретно - исторической эпохи о ценностях
науки и культуры; привести в соответствие
продукта поиска с объектной реальностью;
подвести научные знания под социальные
потребности. Именно эти особенности,
присущие научно - исследовательской деятельности,
делают возможным вписание научных знаний,
в конечном итоге, в культурные пласты
человечества, которые характеризуют
уровень совершенства логического мышления
человека.