Учения Аристотеля

Но и на этом рассмотрение не заканчивается. Сочетание четырех  физических элементов — не только «материя» для иной действительности. Элементы эти, взятые сами по себе, по отвлечению от мысли о меди, составляют особую и самобытную действительность. В этом качестве они обладают особыми, принадлежащими им свойствами. Понятие о них слагается из признаков, которые существуют не только в нашей мысли как признаки понятия, но в качестве свойств существуют и осуществляются в какой-то «материи».

Таким образом, и на этой ступени анализа мы обнаружим  сочетание «формы» и «материи». Четыре физических элемента обладают и «формой», так как они образуют понятие об элементах, реализующееся  в некоторой «материи», и должны, кроме того, обладать «материей», так  как и для них должен существовать некий «субстрат».

Что же это за «субстрат»? Если мы отвлечемся от понятия о  четырех физических элементах как  о действительности, то этот «субстрат» опять-таки есть, во-первых, «отсутствие» признаков, входящих в понятие об элементах, и, во-вторых, возможность  осуществления этих признаков, этого  понятия. И здесь первый момент «субстрата» — отрицательный, второй — положительный.

Можем ли мы продолжить этот «спуск» по ступеням абстракции вдоль  сочетаний «форма» — «материя»? Для Аристотеля, который мыслит в  этом вопросе, как настоящий грек, дальнейшее нисходящее движение здесь  уже невозможно. «Материя», из которой  возникают четыре физических элемента, не обладает уже никакими определенными  признаками. Поэтому природа этой «материи» не может быть выражена ни в каком понятии. Но это значит, согласно Аристотелю, что «субстрат» четырех физических элементов —  уже не есть действительность и потому не может рассматриваться как  действительность. Он может существовать и существует только как «материя», только как «возможность» другой, какой угодно, любой действительности.

На изложенных соображениях основывается важное для Аристотеля различие первой и последней материи. «Последняя» материя, согласно разъяснению Аристотеля, — это та «материя», которая не только есть возможность известной «формы», но, кроме того, будучи такой возможностью, есть одновременно и особая «действительность». «Последняя» материя обладает своими особыми, ей одной принадлежащими, признаками, и относительно нее может быть высказано ее определение, может быть сформулировано ее понятие. Так, рассмотренные выше медный шар, медь, четыре физических элемента — примеры «последней» материи в аристотелевском смысле. О них существуют понятия, содержащие каждое некоторую сумму особых признаков.

В отличие от «последней»  материи, «первая» материя есть «материя», которая может стать действительностью, однако не так, как становится ею «последняя»  материя. Мы видели, что в случае «последней» материи по отвлечении от действительности (шара, меди, четырех  физических элементов) то, что мы отвлекали от нее, — медь по отношению к шару, четыре элемента по отношению к меди — само по себе было некоторой действительностью. Напротив, «первая» материя вовсе не может уже рассматриваться как «действительность». Она есть только «возможность», может стать какой угодно «действительностью», но сама по себе не есть никакая «действительность». Согласно Аристотелю, «первая» материя нигде и никогда не может восприниматься посредством чувств: она только мыслится и есть поэтому «неопределенный субстрат».

Здесь естественно сопоставить  это учение Аристотеля о «первой» материи с учением о «материи»  Платона. Как мы видели, Платон противопоставил  «идей» как мир бытия миру небытия. Под «небытием», принимающим на себя «идеи» и раздробляющим единство каждой из них во множество, Платон имел в виду именно «материю». По Платону, познание может быть только относительно бытия, т. е. «идей». Что касается небытия («материи»), то к мысли о нем ведет, по Платону, только какой-то незаконный род рассуждения.

Аристотель пытается точно  определить этот род рассуждения. Он утверждает, что для получения  понятия о «первой» материи пригодна аналогия: подобно тому как «материя»  меди («последняя» материя) относится  к «форме» статуи, которая отлита из меди, так «первая» материя относится  ко всякой «форме», которая может  из нее произойти. Запишем эти  отношения в виде пропорции:

«материя» меди : «форма»  статуи = Х : любая «форма».

В этой пропорции третий член (X) есть «первая» материя. Хотя он неизвестен, все же он не совершенно непостижим для мысли: его отношение ко всякой «форме» аналогично отношению, которое имеется между глыбой меди и медной статуей.

Весь предыдущий анализ был  развитием понятия Аристотеля о  единичном бытии, или, иначе, о субстанции. Элементами субстанции оказались «форма»  и «материя». Все (кроме «первой» материи) состоит из «формы» и  «материи». Поэтому можно характеризовать  аристотелевский мир, сказав, что  мир есть совокупность субстанций, каждая из которых — некоторое  единичное бытие.

Но эта характеристика аристотелевского мира совершенно недостаточна. Коренные свойства мира, кроме указанных, — движение и изменение.

 3. Заключение

Философское наследие Аристотеля весьма обширно, а влияние его  огромно и прослеживается во всех областях духовной и научной жизни в течение  многих лет. Созданные им философские системы нашли много последователей, вплоть до современности, а высказанные им идеи нашли своё отражение  в  трудах  многих позднейших философов. Очевиден огромный вклад  Аристотеля  в  становление  и развитие философии как науки, поэтому обращение к его  творчеству,  несмотря на огромную дистанцию во времени и немалый прогресс философской мысли с  тех времён, представляется вполне обоснованным.

                            Список литературы

1. Асмус В.Ф. Античная философия. М.: Высшая школа, 1976.
2. Аристотель. Сочинения, тт. 1–4. М., 1976–1984.
3. Аристотель и античная литература. М., 1978.
4. Богомолов А.С. Античная философия. М.: Изд-во МГУ, 1985.