«Философия жизни» или философии разочарования в жизни?

Содержание

Введение ……………………………………………………………………………3

1.«Философия жизни» или философии разочарования в жизни?..........................4

2. «Бог умер»? …………………………………………………………………....…9

3. Бог умер. Что дальше? ………………………………………………………….15

4. Заключение………………………………………………………………….……19

Список  источников и литературы …………………………………………….….21

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

В 1870 году Ф.  Ницше провозгласил страшную весть: «Бог  мертв!». Это означало начало новой философии, философии, которую можно понимать, как «сумерки религиозного сознания».

Что такое – религиозное сознание? С.Л. Бурмистров пишет: «когда речь идет о религии, неизбежно встает вопрос о специфике религиозного сознания, которое, несомненно, чем-то должно отличаться от сознания «мирского», причем в виду имеется специфика не только и даже не столько чисто психологическая, сколько экзистенциальная: религиозность как фактор душевной жизни человека не только определяет его поведенческие реакции, его склонность к тем или иным формам социальной жизни или его мировоззрение, но и детерминирует известное ценностное отношение к собственной жизни, к жизни других живых существ и к бытию вообще»1. Итак, религиозное сознание можно понять, как ценностное сознание?

А что такое «сумерки» - это время суток, соответствующее закату, когда в полумраке уже  плохо различимы силуэты, становятся тусклыми цвета, краски, исчезает четкость и ясность.  Так что же означают – «сумерки религиозного сознания», которые ознаменовали собой западную философию конца ХХ века и  первую половину ХХ века? Почему наступил его закат, чем он был вызван и в чем заключался, какие последствия имел для западной цивилизации?  Рассмотреть ответы  на эти вопросы – цель данной работы.

Ответить на эти вопросы помогает «философия жизни» и экзистенциальная философия, ставшие ведущими направлениями философской мысли рассматриваемого нами периода. Такие имена, как А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, А. Бергсон, О.  Шпенглер, А. Камю, Ж.П. Сартр и многие другие, стали олицетворением новой философии, философии иррационализма, экзистенциализма, под которой и понимаются «сумерки религиозного сознания».

1. «Философия жизни»  или  философии разочарования в  жизни?

Кардинальные изменения в западной  философии наметились примерно в середине XIX в., когда в начинают возникать совершенно новые подходы и взгляды, противоречащие всему, что было ранее. Причины этого можно найти в   исторических условиях того времени, а также в особенностях философского мышления  Нового времени.

Для классической западной философии XVII - начала XIX в. господствующей являлась рациональная парадигма, корни которой уходят в глубины античности, в период Возрождения происходит ее активное формирование,  с началом Нового времени она укрепляется, а в XVIII в. становится доминирующей. Ее краеугольным  камнем является  принцип разумности бытия, когда разум понимается достаточно абстрактно и широко не только как индивидуальный человеческий, но и как внеиндивидуальный - Мировой Разум, Божественный Разум, - а природные законы и духовная культура - как проявление природного и человеческого разума. Этот принцип базировался, образно говоря, на трех «китах», составлявших основу рациональной парадигмы, и в той или иной степени признавался подавляющим большинством европейских философов:

Во-первых, предполагалось, что природа и общество устроены разумно и управляются не слепыми, но разумными законами (божественными, природными, духовными и т.д.).

Во-вторых, преобладающим было убеждение, что эти законы познаваемы человеком (гносеологический оптимизм) с помощью разума или

чувственного опыта, результаты которого все же осмысливает  опять разум.

В-третьих, философы не сомневались, что, используя полученные знания, возможно заставить природу служить человеку, а общество и человека разумно усовершенствовать. 2

С помощью научного разума, полагали просветители, можно разрешить все проблемы.

Но действительность — научная и социально-историческая, оказалась намного сложнее и неоднозначнее, чем на нее оптимистично взирали просветители. В Старом и Новом Свете стали широко распространяться различные  спиритические, медиумические и иные феномены,  подрывавшие наивный материализм устоявшихся научных и философских теорий. Общественные процессы отнюдь не  оправдали надежды на торжество научного, «просвещенного разума»: не наблюдалось заметного совершенствования человека и общества. Напротив, казалось, что человечество не в состоянии решать свои проблемы разумно и рационально.

Все это подмывало устои классической философской парадигмы. Все сильнее нарастали сомнения в разумной организации природы, в возможности усовершенствования общества и исторического прогресса. Распространялись убеждения в относительности истины. В философии усиливалось брожение. Классический рационализм рушился, чему способствовало и быстрое угасание влиятельной гегелевской школы. Начинались активные поиски нестандартных идей, подходов и концепций миропонимания. 3

Именно в этот период (середина XIX в.) возникают ростки новых философских направлений, которые прорастут и обильно зацветут уже в XX в. А некоторые из них продолжат свое развитие и в XXI веке. Воплощением критической линии в философии стало творчество А. Шопенгауэра, С. Кьеркегора, Ф. Ницше и А. Бергсона, отказавшихся от принципов классической философии. От них получили начало три новых философских течения: философия жизни (Шопенгауэр, Ницше, Бергсон), экзистенциализм (Кьеркегор), интуитивизм (Бергсон). Эти и ряд других философов начинают по-новому расставлять акценты в проблеме соотношения рационального и иррационального. Разум отходит па второй план, а на первый выходят иные, иррациональные начала: «воля»  (Шопенгауэр, Ницше); «жизненный порыв» и «интуиция» (Бергсон); «жизнь», «смерть», «страх», «вина» (Кьеркегор); «бессознательное» и «инстинкты» (Фрейд); «ощущения» (Мах, Авенариус)4.

Этих философов, в чьих идеях нашло свое отражение разочарование в окружающем мире, в человеке, в обществе, в бытии, обвиняли во многих страшных «грехах» - в пессимизме, в унынии, в нигилизме, в аморальности и в атеизме.

Действительно, разве не говорит о пессимизме своих взглядов сам Шопенгауэр, учение которого окрашено в мрачные тона, и который постоянно говорит о том, что мир наполнен злом, бессмысленностью, несчастьем, что жизнь – это страдание: «Если ближайшая и непосредственная цель нашей жизни не есть страдание, то наше существование представляет самое бестолковое и нецелесообразное явление. Ибо нелепо допустить, чтобы бесконечное, истекающее из существенных нужд жизни страдание, которым переполнен мир, было бесцельно и чисто случайно. Хотя каждое отдельное несчастие и представляется исключением, но несчастие вообще – есть правило»5.

Философ призывает нас к переоценке моральных ценностей: «Абсолютная заповедь есть противоречие. Ибо всякая заповедь условна. Безусловно же необходимое обязательно как закон. Моральный закон совершенно условный. Есть мир и воззрение на жизнь, которых он вовсе не касается и в которых не имеет никакого значения. Мир, в котором мы живем, как индивидуумы, есть собственно реальный, и всякое моральное отношение к нему равносильно отрицанию его и собственной нашей индивидуальности. Такое воззрение на жизнь следует закону основания, в противоположность другому воззрению – с помощью идей».6

И здесь как раз и выступает то, о чем говорилось во введении – сумерки религиозного сознания означают не закат религии как таковой, а утрату моральных ценностей, нравственных ориентиров, которые, как считали тогда, стало характерным явлением времени.

Отказ от рационализма и обращение к иррационализму – это вовсе не возврат к религиозному мышлению, а отказ от него. Ибо, как писал Гегель, «религиозное переживание — необходимое, но недостаточное условие веры. Любое чувство случайно, субъективно, индивидуально, а бог должен быть познан в его всеобщности»7. Поэтому подлинная религиозность, согласно Гегелю, предполагает наличие чисто интеллектуального, философского уровня, на котором человек сможет отрефлектировать себя как верующего и понять, как он верит и почему он это делает. Религиозное сознание требует полного осознания себя как верующего и умения отдать себе отчет в мотивах своей веры, а значит, и принятия на себя ответственности за все последствия принятия себя именно в качестве верующего, причем верующего так, а не иначе. Фактически религиозное сознание у Гегеля предстает как сознание ответственное.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. «Бог умер»?

Именно против философии Гегеля, как против самой объемной и всеобъемлющей, выступили представители «философии жизни». При этом, как отмечает М.Хайдеггер, еще Гегель писал  о «чувстве, на которое опирается вся религия нового времени, о чувстве: сам Бог мертв...». Но Хайдеггер обращает внимание, что «в  словах Гегеля — мысль об ином, нежели у Ницше. И все же есть между ними, Гегелем и Ницше, существенная взаимосвязь, скрывающаяся в сущности любой метафизики»8.

Что же имел в виду Ницше, когда провозгласил о смерти Бога? В своей книге «Веселая наука» в уста безумца Ницше вложил фразу: «Бог мертв! Он и останется мертвым! И это мы его убили! Как утешиться нам, убийцам из убийц? Самое святое и сильное, чем обладал до сей поры мир,— оно истекло кровью под ударами наших ножей,- кто оботрет с нас кровь? Какой водой очистимся? Какие искупительные празднества, какие священные игрища ни придется изобретать нам? Не слишком ли велико для нас величие этого подвига? Не придется ли нам самим становиться богами, чтобы оказаться достойными его? Никогда еще не свершалось деяние столь великое — благодаря ему кто бы ни родился после нас, он вступит в историю более возвышенную, нежели все, бывшее в прошлом!»9

Ницше стремится к еще более радикальной переоценке ценностей, чем Шопенгауэр.  Он убежден, что общество и культура поражены упадком. Он отвергает мораль и сострадание, гуманизм, науку. Что же провозглашается взамен? Бог умер, морали и истины более не существует, все дозволено. Достаточно процитировать несколько фраз Ницше: «Кто должен быть творцом в добре и зле, поистине тот должен быть сперва разрушителем, разбивающим ценности», «Падающего - толкни!», «Человек погиб, раз он сделался альтруистом...», «Пусть  гибнут  слабые  и  уродливые  —  первая  заповедь  нашего  человеколюбия.  Надо еще помогать им гибнуть. Что вреднее любого порока?  —  Сострадать слабым и калекам — христианство...»10.

Такие убеждения, если они овладеют массовым сознанием, в лучшем случае приведут общество в состояние хаоса. В худшем — к гибели.

Однако этот крайний нигилизм Ницше имеет рациональное зерно. Когда мы читаем:  «Что же такое теперь все эти церкви, если не усыпальницы и надгробия Божии?» или «Величайшее из событий новейшего времени,—«Бог мертв», вера в христианского Бога сделалась неправдоподобной,— оно начинает отбрасывать теперь свою тень на Европу»11, то мы понимаем, что Ницше имел ввиду именно смерть христианского Бога, олицетворявшего гуманизм, сострадание, человеколюбие. И необходимо сказать, что критика церковного христианства имела под собой достаточно веские основания. «Уже слово «христианство» есть недоразумение, — пишет философ, — в сущности, был только один христианин (Иисус Христос), и тот умер на кресте»12. Ницше пишет о  лицемерии так называемых христиан, которые организовывали  крестовые походы, разжигали костры инквизиции и продавали «спасение души» за деньги (индульгенции).

Хайдеггер пытается объяснить слова Ницше о смерти Бога: «ясно, что слова Ницше подразумевают смерть христианского Бога. Однако не менее достоверно, и о том следует знать с самого начала, что у Ницше, в его мысли, слова «Бог» и «христианский Бог» служат для обозначения сверхчувственного мира вообще. Бог  — наименование сферы идеи, идеалов… Коль скоро Бог как сверхчувственная основа, как цель всего действительного мертв, а сверхчувственный мир идей утратил свою обязательность и, прежде всего, лишился силы будить и созидать, не остается вовсе ничего, чего бы держался, на что мог бы опереться и чем мог бы направиться человек. Потому в читанном нами отрывке и значится: «И не блуждаем ли мы в бесконечном Ничто?» Слова «Бог мертв» заключают в себе утверждение: Ничто ширится во все концы. «Ничто»  означает  здесь отсутствие сверхчувственного, обязательного мира».13

Хайдеггер считает, что «пока мы будем постигать слова «Бог мертв» лишь как формулу неверия, мы будем продолжать  разуметь их в богословско-апологетическом смысле, отмежевываясь от всего того, что было самым важным для Ницше, а именно от такого осмысления, которое следовало бы мыслью за тем, что уже совершилось с истиной сверхчувственного мира и ее отношением к сущности человека».14

Провозглашенную Ницше смерть Бога нельзя рассматривать с чисто богословской или религиозной точки зрения, за «смертью» Бога неминуемо последует и «смерть» человека. Когда рушится идеальный или нормативный пример, эталон  человека, рушится идея о его вечной и неизменной природе, человек становится подвластным эволюции, он рассматривается как «то, что должно превзойти». По словам Фуко, «Ницше достиг той точки, где человек и Бог сопринадлежат друг другу, где смерть Бога - синоним исчезновения человека и где обещанное пришествие сверхчеловека означает с самого начала и, прежде всего неминуемость смерти человека»15.

Итак,  случилось нечто невероятное – «Бог умер». При этом он не просто «удалился из своего живого присутствия»16, а его убили, убили  люди : «мы его убили, […] самое святое и могущественное Существо, какое только было в мире, истекло кровью под нашими ножами»17.

Как стало возможным убийство этого  самого «святого и могущественного существа?». Как считает Ницше,  ответ кроется  ни где нибудь, а в самом христианстве, в созданной на его основе европейской морали, в которой смерть Бога предстает «до конца продуманной логикой наших великих ценностей и идеалов»18. Ницше пишет, что европейская цивилизация уже «с давних пор движется в какой то пытке напряжения, растущей из столетия в столетие к катастрофе»19.

Бог умер потому, что люди убили его, предали забвению, но гибель Бога являлась предопределенной всей  человеческой историей.