«Философия жизни» или философии разочарования в жизни?

Как считал Ницше, история человечества является извечным дуализмом, антагонизмом и противоборством двух начал - "активного" и «реактивного».20 Первое начало символизирует творческие, созидающие, творящие силы, которые утверждают жизнь. Второе символизирует подавление этих сил, отрицание, ограничение. Активное начало все время самоутверждается путем преобразования окружающего, реактивное способно только реагировать и отвечать на внешние импульсы.

Данные начала соответствуют двум типам морали – «морали господ»  и «морали рабов». «Господином»  устанавливаются и созидаются  ценности, «рабы» вынуждены их принимать. «Мораль господ» - это утверждение и благодарный гимн жизни, жизни в её многообразии. «Мораль рабов» - это затаенная злоба, зависть, мстительность, ненависть, которые проистекают из бессилия и унижения.  В основе этой морали - отрицание, и только потом  ею создается какое-то подобие утверждения, она начинает создавать «единственно истинные» и «абсолютные» ценности, которые отягощают  и обесценивают жизнь.

Если рассматривать историю европейской цивилизации, которая в основе своей является христианской цивилизацией,  с точки зрения Ницше, то она предстает перед нами как история, в которой восторжествовала «реактивная» мораль   «рабов». В основе этой морали – необходимость постоянно калечить жизнь путем ее обуздания, ограничения в соответствии с «высшими ценностями».

Реальный «посюсторонний» мир   отныне лишен своего смысла, истинности и красоты, которые отныне принадлежат исключительно миру «потустороннему».  Как пишет М. Хайдеггер, «в отличие от него (потустороннего мира) чувственный мир лишь посюсторонен и изменчив — потому он кажущийся и недействительный. Посюсторонний мир — юдоль печали в отличие от горнего мира вечного блаженства поту сторону вещей».

Христианское вероучение превращает Бога в придирчивого и строгого «воздаятеля», «судью», он «вырождается в противоречие с жизнью»21. Христианство, превратив  Бога в «обожествленное «Ничто»»22, начало  его «убивать».

Можно говорить о том, что слова Ницше о смерти Бога – это не свидетельство атеистических воззрений философа, а его попытка охарактеризовать то, что он увидел в глубине европейской цивилизации;  то, что властно проникает в нее и определяет современность и будущее;  то, что приведет к радикальным изменениям представлений о человеке, мире, о способах познания.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Бог умер. Что дальше?

Итак, Ницше констатировал «смерть» Бога, и это  должно было бы освободить человека и его существование от того гнета ценностей, которые отрицали саму жизнь, это должно бы означать  победу «активного» начала над «реактивным». Но этого не произошло.

После смерти Бога его место -  сверхчувственный мир,  осталось «вакантным», пустующим. Этот вакуум человечество попыталось заполнить, другими ценностями: на место «божественных» ценностей приходят «ценности» «человеческие», «слишком человеческие»: прогресс, демократия, свобода и другие.  Вечное потустороннее блаженство внезапно становится земным счастьем для большинства. Прежнего христианского  человека сменяет «самое презренное существо» - «последний человек»23,   который все также взваливает на себя непосильный груз ценностей, которые отрицают и  калечат жизнь, но теперь он интуитивно понимает ничтожность этих ценностей, а потому он уже лишен «хаоса, способного родить танцующею звезду», он лишен великих устремлений и стремится только к «своему маленькому удовольствицу»24.

Новые «человеческие» ценности   не могут  заменить собой Бога, они не могут уберечь людей от надвигающегося «Ничто», и потому люди стремятся забыться в сиюминутных удовольствиях, в острых ощущениях, в  стремлении к прибыли, богатству. Когда западные люди окончательно осознают, что потусторонний мир идеалов стал мертвым и безжизненным, наступит новый этап – этап «нигилизма».

М. Хайдеггер,  обращает внимание на то, что в данном контексте нигилизм — «это движение в историческом совершении, а не какой-нибудь взгляд, не какое-нибудь учение, какие кто-либо разделял и каких кто-либо придерживался…  Нигилизм, если мыслить его по его сущности,— это, скорее, основополагающее движение в историческом совершении Запада. И такова глубина этого движения, что его разворачивание может лишь повести к мировым катастрофам»25. Хайдеггер предостерегает от такого упрощенного, вульгаризированного понимания нигилизма,  которое сложилось в обществе. Это не просто атеизм или неверие: «воцаряется нигилизм не только лишь тогда, когда начинают отрицать христианского Бога, бороться с христианством или, скажем, вольнодумно проповедовать незамысловатый атеизм. Пока мы ограничиваем свой взор исключительно таким отвращающимся от христианства неверием и его проявлениями, наш взгляд задерживается на внешнем, жалком фасаде нигилизма… До тех пор пока мы будем постигать слова «Бог мертв» лишь как формулу неверия, мы продолжаем разуметь их в богословско-апологетическом смысле, отмежевываясь от всего того, что было самым важным для Ницше, а именно от такого осмысления, которое следовало бы мыслью за тем, что уже совершилось с истиной сверхчувственного мира и ее отношением к сущности человека»26.

Однако нигилистический кризис, согласно Ницше, таит в себе не только огромную, небывалую опасность, но и огромную, небывалую возможность для человека нашего времени. Ибо после крушения старых идеалов и ценностей человеку  откроется возможность лицезреть и понять подлинный источник ценностей – свою волю к власти, разрушить и отвергнуть  само «место» прежних ценностей «верх» и «запредельность», создав новые ценности, которые будут жизнеутверждающими, возвеличивающими  человека: «наверное, человек оттуда и начнет подниматься всё выше и выше, где он перестанет изливаться в Бога»27.

И здесь мы подходим к одной из важнейших идей, которую развивал Ницше - «сверхчеловека», вложив ее в уста древнего иранского пророка Заратуштры («Так говорил Заратуштра»). Этот совершенный человек, «сверхчеловек» - сильная, властная, но абсолютно аморальная с христианской точки зрения личность -  «белокурая бестия». Главное отличие сверхчеловека – это индивидуализм, воля к власти, способность покорять и повелевать, освобождение от всех моральных предписаний, которые делают человека слабым. Этот сверхчеловек будет стремиться к духовному совершенствованию, его воля будет свободна. Но такой человек еще не пришел, его приход только предвещает пророк.

Многие пытаются назвать Ницше предвестником фашизма, но его «белокурая бестия» - это не человек какой – то расы, как принято считать – немецкой. Он абсолютно интернационален.

Подобные обвинения в адрес Ницше связаны с тем, что многие стремятся увидеть в учении Ницше его личную позицию. Хайдеггер обращал внимание, что «необходимо читать Ницше, непрестанно вопрошая историю Запада». В этом «историческом» контексте возвещение о том, что «Бог мертв» предстает перед нами  уже не личным мнением или убеждением философа, ошибочно трактуемым как атеистическое,  а как попытка обратить внимание на некий ключевой, переломный момент в судьбе цивилизации Запада. Слова Ницше, констатирующие, что  «Бог мертв» «оказываются здесь лишь диагнозом и прогнозом», «стрелкой сейсмографа, фиксирующей глубинную ситуацию эпохи»28. В этом смысле «атеизм» Ницше – это не тот атеизм, который проповедовали  философы Просвещения,  не  тот, который проповедовал марксизм,  он ничего общего не имеет со «свободомыслием наших господ физиологов и естествоиспытателей»29 , которые отвергают Бога на том лишь основании, он не «вписывается» в научную картину мира и его существование является недоказуемым ни одним из известных науке способом.

Как это не парадоксально звучит на первый взгляд, но Ницше нельзя назвать бесчеловечным, антигуманным. И это верно подметил К. Ясперс, говоря о Ницше, что он «целиком отдал себя на съедение грызущей тревоге за судьбу человека и его бытия: что будет с ним завтра, уже сегодня? Он присматривался к величайшим людям своего времени, и его поражала их спокойная невозмутимость и уверенность в себе: значит, казалось ему, они не проникли в суть дела, не ощутили неумолимого хода современной истории»30.

Но если рассматривать  слова Ницше не как его личное мнение, а как констатацию существующей исторической реальности, может возникнуть вопрос, почему же и сегодня люди ходят в церковь,  уповают на христианского Бога, обращаясь к нему с молитвой? Значит Ницше заблуждался?

Может, пророчество Ницше оказалось ложным, может, не было никакого переломного момента? На самом же деле, как писал Ницше, «само событие слишком ещё велико, слишком недоступно восприятию большинства, чтобы и сами слухи о нём можно было считать дошедшими - не говоря о том, сколь не многие ведают ещё, что, собственно, тут произошло…»31. То есть современный человек стоит только в начале этой эпохи:  «Не исключено, что в этого Бога ещё долго будут верить и считать его мир «действительным», «действенным»  и «определяющим». Это похоже на то явление, когда свет тысячелетиями назад погасшей звезды ещё виден, но при всем своём свечении оказывается чистой «видимостью»»32. И тем не менее, отныне путь истории Запада, по мнению Ницше, будет медленно и неуклонно идти по пути всё более и более четкого понимания смерти Бога.

Смерть Бога, являющегося абсолютным  субъектом и абсолютным  разумом, на учение которого до этого опирался человек, неизбежно приведет к тому, что, с одной стороны, в человеке будет преодолена его раздвоенность на «душу» и «тело», «духовное» и  «материальное», то «Я» и «Сверх Я», о котором немного позже писал З. Фрейд. Но это будет сопровождаться иным «расколом» человеческого «Я»:  после смерти Бога невозможно уже подавлять  в человеке одни его качества («телесные», «природные»), за счет других – более высоких. Бессознательное, то, что теперь не сдерживается моральными рамками,    теперь вырывается из-под контроля человеческого разума. После смерти Бога со всей очевидностью очевидной проявляется вся зависимость «Я» от сферы бессознательного, что разрушает миф о монолитности этого «Я».

Вслед за Ницше о человеке, лишившемся Бога, писали многие философы уже в ХХ веке. Об этом же – знаменитый «Миф  о  Сизифе» А.Камю, который  порой   называют  «манифестом атеистического  экзистенциализма»33. Это произведение об абсурде существования человека, лишившегося  Бога, о состоянии «вседозволенности» и самоубийстве.    Камю анализирует сознание  человека, который уже лишился веры в бога, религии, ведь именно такой вслед за Ницше видел судьбу современного человека Камю, он анализирует сознание,  находящееся на той грани, когда он потерял прежнюю точку опоры, но не приобрел новую. В подобном состоянии человеку невероятно трудно примириться с мыслью  о  том, что искать внешнюю опору – бессмысленно, о том, что ему теперь придется рассчитывать только на себя.  Это сознание является «разорванным», сознанием абсурда, которое стало характерным для западного человека ХХ века именно в силу того, что наступили «сумерки религиозного сознания», предполагающего сложную, высокого уровня рефлексию индивида над своим положением в обществе и над своим отношением к религиозным ценностям. Отсутствие рефлексии, наивная и слепая вера – это качества мифологического сознания, мало общего имеющего с сознанием религиозным. Подлинное религиозное сознание не только допускает, но даже прямо требует критического отношения к существующим религиозным концепциям, практикам богопочитания и нравственным заповедям, базирующимся на религиозных текстах. Носитель религиозного сознания —это всегда потенциальный еретик или диссидент. Эта неортодоксальность религиозного сознания, критическое отношение к привычным догмам является, однако, стимулом для развития религии как элемента культуры. Религиозное сознание — это своего рода «мутагенный фактор» в религии, который может порождать как нежизнеспособные или откровенно деструктивные формы религиозности, так и вполне жизненные и даже необходимые культуре.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Конец XIX и весь ХХ век – это время духовных исканий, поисков новой философской модели, концепции, так как прежняя, сложившаяся на протяжении предыдущих тысячелетий и именуемая классической, оказалась неспособной ответить на все вызовы времени, она более не отвечала на важнейшие вопросы бытия и не соответствовала времени. Это привело к тому, что в философии появляется огромное количество учений, школ, направлений. Развитие науки, техники, переход западного общества в качественно новое состояние – индустриальную эпоху, приводит к тому, что кардинально меняется сознание западного человека, наступают «сумерки религиозного сознания», воплощенные в словах Ницше – «Бог умер».

За свои взгляды Ницше назывался и антигуманистом, и атеистом, и нигилистом и даже первым фашистом. Но чтобы правильно понять Ницше, нельзя рассматривать  его идею только как  идею о кризисе религии, или как его внутренние атеистические убеждения. Ницше нельзя назвать атеистом в привычном  для нас смысле слова. Он - скорее – еретик. Его «атеизм» мало похож на тот атеизм, который проповедовали просветители или марксисты, или социал - дарвинисты, или ученые-материалисты. Его «атеизм» иного рода.

Уникальность идей Ницше, огромное  значение его творчества для понимания культуры современного западного общества и ожидающего её будущего заключается в том, что он с характерным для него ему радикализмом предпринял  попытку понять все возможные последствия отказа от Бога, предупредить человека, к чему приведет «смерть» Бога. Ницше говорит о переосмыслении и переоценке тех ценностей, тех мировоззренческих установок западноевропейской культуры, которые так или иначе связаны с идеей Бога.

Не случайно ведь многие задаются вопросом, как могло случиться так, что в середине ХХ века (!) в центре цивилизованной Европы (!) могли быть созданы целые «фабрики смерти»? Если верить Ницше, это только один из первых актов той драмы, которая постигнет историю Запада,  и которую  О. Шпенглер называл «закатом Европы».

Во многом Ницше оказался провидцем: сегодня западная культура – это культура общества потребления, наивысшей ценностью которого является абстрактное всеобщее благо и стремление к «удовольтвицам»,  «либерализм», за которым скрывается не  что иное, как полная вседозволенность и абсолютное извращение тех моральных принципов и норм, которые складывались веками. И дело не только в религии – миллионы людей продолжают ходить в церковь, молиться, поститься, соблюдать все внешние атрибуты христианства. Дело в том, что все то, что раньше считалось постыдным и аморальным, сегодня выпячивается наружу,  на наших глазах рушатся многовековые устои, ценности, принципы, а это неизбежно должно привести к катастрофе.