Государственное регулирование экономики

Важным показателем эффективности политических, социальных и экономических институтов является уровень доверия граждан к ним. Поэтому естественно, что одной из важнейших задач, стоящих перед российским государством, является восстановление доверия граждан к институциональной системе.

Слабая властная система создает благоприятную почву для произвола со стороны государственных органов и чиновников и соответственно для коррупции и мздоимства. Один из представителей концепции социального рыночного хозяйства Ф. Бём не без оснований называл государство, поддающееся давлению отдельных заинтересованных групп в ущерб интересам других групп, “слабым”. По его мнению, когда государство стоит над законом, неизбежно наступает “дикая феодализация”, в условиях которой “правительству становится практически невозможно править нейтрально”. Результатом оказывается “слабое, во все вмешивающееся государство... которое станет игрушкой в руках противоборствующих организованных групп интересов, ручное государство с необычайно хорошими социальными намерениями”.

По почти единодушному мнению специалистов, экономическому чуду в новых индустриальных странах способствовала прежде всего активная экономическая политика государства. Теперь же многие специалисты подвергают острой критике руководителей этих стран, полагая, что нынешний острый экономический кризис в этих странах объясняется прежде всего активным вмешательством государства в экономическую жизнь и чрезмерно тесными отношениями правительств ряда стран (например, Южной Кореи) с крупными корпорациями.

Однако, как справедливо указывал профессор экономики, вице-президент и главный экономист Всемирного банка Дж. Стиглиц, суть текущих проблем в новых индустриальных странах “в большинстве своем заключается не в том, что государство делало слишком много во всех областях, а в том, что оно недорабатывало в некоторых из них”. Так, в Таиланде проблема состояла не в том, что государство стимулировало инвестиции в недвижимость, а в том, что правительственные органы не сумели вовремя направить их в другие секторы экономики. В Республике Корея ошибка заключалась не в том, что правительство направляло кредиты не тем заемщикам, а “в недостаточной активности государства, в недооценке им важности финансового регулирования и корпоративного управления”.

Учет этого фактора особенно важен в странах, осуществляющих переход к рыночной экономике, поскольку там слабы как рыночные структуры, так и властная система. Здесь упор должен быть сделан на повышении роли государства в рыночных преобразованиях. В то же время усилия должны быть направлены на укрепление государственных институтов, создание новых институтов, правил и норм, которые стимулировали бы чиновников действовать в интересах общества, ограничивая в то же время произвол и коррупцию. Возможно, перспективным, но пока малоисследованным способом повышения эффективности государства является использование им рыночных принципов и механизмов деятельности. В этом направлении, как считает Дж. Стиглиц, “государство может действовать в нескольких направлениях:

-прибегать к аукционам как при закупках товаров и услуг, так и при распределении общественных ресурсов;

-заключать контракты на осуществление значительной части функций, ранее выполнявшихся государством;

-использовать методы оплаты выполненной работы только в зависимости от достигнутых результатов даже в случаях, когда заключение контрактов не представляется возможным или желательным;

-ориентироваться на рыночную информацию; например, государство может полагаться на рыночные оценки при осуществлении закупок или использовать информацию о ставках процента по субординированной задолженности по банковским ссудам для определения соответствия величины премии за риск при страховании депозитов”[8].

Нельзя упускать из виду также следующее весьма важное, но не всегда в должной мере учитываемое обстоятельство. Речь идет о том, что с точки зрения оценки перехода к рыночной экономике и политической демократии необходимо провести более или менее четкую линию разграничения между авторитарными и тоталитарными государствами. Для первой группы часто дело облегчалось тем, что там сохранялись или же постепенно вызревали институты гражданского общества, в том числе и важные институты и отношения рыночной экономики. Поэтому перед авторитарным государством стояла проблема постепенной адаптации политического режима к реалиям формирующейся рыночной экономики. В ряде случаев, как, например, в Чили и Южной Америке, сами авторитарные режимы служили в качестве своего рода локомотивов модернизации и экономической трансформации. Иными словами, авторитарные режимы самой логикой развития социальных и экономических структур приходили к осознанию необходимости политических преобразований. Этим во многом объясняется тот факт, что авторитаризм новых индустриальных стран нередко называют авторитаризмом модернизации, движущимся в направлении либерализации политического режима или политической демократизации.

В процессе перехода к рынку Россия столкнулась не только с общими проблемами перехода, характерными в той или иной степени практически для всех стран, вставших на путь рыночной экономики, но и со специфическими российскими проблемами, связанными, в частности, с размерами страны и масштабами начальных экономических дисбалансов, региональной неравномерностью и т.д.

Особо важное значение с данной точки зрения имело то, что перед Россией стоит проблема радикальной трансформации не только экономики, но и всей системы общественных отношений — по сути дела, воссоздать или заново создать институты, ценности, отношения гражданского общества, новую политико-правовую систему, новую государственность, выработать новый образ жизни и даже новый менталитет.

Поэтому представляются ошибочными предлагаемые рядом исследователей модели, в соответствии с которыми предусматривается сначала создать государственно-политические и правовые институты, и только после этого взяться за либерализацию экономики. На наш взгляд, реформы могут достичь успеха лишь в том случае, если они будут реализоваться комплексно, таким образом, чтобы преобразования в одной сфере, например, экономической, стимулировали преобразования в социальной сфере, а они в свою очередь — в политической сфере и наоборот. Иными словами, создание сильной государственно-правовой структуры должно сопровождаться формированием сильных рыночных институтов и системы социальной помощи, которые будут дополнять и усиливать друг друга[9].

7.Кризис и государственное регулирование

Прошло девять месяцев с тех пор, как волна кризиса накрыла мировую экономику, захватив и Россию. В последние недели наблюдается некоторое оживление на мировых финансовых рынках. Растут цены на нефть. Несколько замедлились темпы инфляции. Стало гораздо больше оптимистичных прогнозов относительно восстановления мировой и российской экономики. Но текущие симптомы некой стабилизации не должны вводить в заблуждение.

Было бы наивно и ошибочно вновь надеяться на виртуальную экономику индексов и фьючерсов. Падение производства, высокий уровень " долгов, остановка и банкротства предприятий, высокий уровень безработицы, рухнувшие инвестиции и падение потребительского спроса - вот та материальная и вполне осязаемая реальность, в которой мы сегодня находимся и должны активно действовать.

Рассматривая реальную экономику как объект регулирования при всем ее многообразии, можно отметить три составных элемента, обеспечивающих ее нормальное функционирование.

Первое. Наличие у предприятий оборотных средств. Когда кризисные процессы развиваются, в большинстве хозяйствующих субъектов снижается уровень оборотных средств. Государство, если оно заинтересовано в поддержании производства, принимает меры по облегчению кредитования через существенное снижение ставки рефинансирования и процента реальных кредитов.

Второе. Технология производства в кризисный период мало изменяет свой характер. Редкими и удачными считаются только те совершенствования, которые приводят к существенному снижению себестоимости выпускаемой продукции. В подавляющем большинстве случаев у предприятий в этот период нет возможностей для техперевооружения.

Третье. Помощь государства в сбыте произведенной реальным сектором продукции. В кризисной ситуации государство не может оставаться безучастным к усилиям реального сектора в реализации своей продукции, осложненной сокращением приобретений в потребительской сфере и общим снижением активности в реальном секторе. Государство может, во-первых, принять решение о защите отечественного производства от импорта протекционистскими мерами (опять же временными) и стимулированием спроса на жилье, приобретения сложной техники, автомобилей, увеличения строительства инфраструктурных объектов, дорог и т.д. Если государство проявляет пассивность - по крайней мере, в первом и третьем, - то оно не имеет перспектив выхода из кризиса.

Россия же сделала упор на поддержку банковской системы. Банковская и, более широко, финансовая система являются по своему характеру "надстройкой" и должны быть лишь инструментом для обеспечения экономического равновесия. Или же финансовая сфера может угнетать интересы и задачи реальной экономики, чем часто и занимается монетаризм, абсолютизируя регулирование денежного предложения.

В этих случаях можно говорить или о негодности финансового регулирования и управления, попустительствующего "дикому капитализму". Или об игнорировании государством своих экономических функций. К сожалению, российский кризис имеет к этим проблемам непосредственное отношение.

Фактически национальная экономика многие годы находилась в условиях денежного дефицита. Подорванная монетаризмом, она не могла ответить адекватным предложением на рост внутреннего рынка, выросший внутренний платежеспособный спрос. Зависимость от импорта от этого только росла и консервировалась. Не было достаточного количества денег на кардинальную модернизацию и расширение производства. А если они появлялись, то экономически опасным и не всегда эффективным способом - через кредитные пирамиды внешних заимствований и финансовых спекуляций.

Инфляция издержек, дефицит товаров и импортозависимость, низкая скорость модернизации инфраструктуры и производственных мощностей - таков системный результат политики искусственного дефицита и недоступности денег.

Борьбу с инфляцией можно, наверно, сделать главной и единственной сверхзадачей, когда у вас нет вопиющих и фундаментальных структурных проблем в экономике. Но превращение борьбы с инфляцией в самоцель политики при абсолютно недоразвитой, отстающей реальной экономике, неспособной без модернизации и диверсификации на основе масштабных инвестиций насытить внутренний рынок товарами и удовлетворить потребности внутреннего спроса, - это является, по сути, не чем иным, как политикой консервации нашего положения как того самого сырьевого придатка. Политикой создания колониальной зависимости страны от более высокоразвитых экономик.

Расходы государства есть в таких условиях не что иное, как доходы населения, потребительский спрос, рост инвестиций и производства. И это позволяет вырваться из дурной бесконечности нисходящей спирали "падения спроса - падения производства - роста безработицы" и восстановить экономику.

Для обеспечения устойчивого оборота средств нужно было насытить банки. Банковская система была сохранена, и это хорошо. Но банки должны быть здесь лишь инструментом для решения главной задачи - проведения денег в реальный сектор экономики и ее перезапуска. Задача финансового сектора - обеспечить условия для развития экономики. Финансист - организатор притока денег в экономику.

Вместо того чтобы заниматься основным делом - кредитовать реальный сектор, банки полностью переключились на валютный рынок. Благо поиграть было чем: в дело пошли деньги налогоплательщиков. Ставки по банковским кредитам были повышены минимум до 23-25 процентов. Реальный сектор получил остановку производства, но не пошел за кредитами по безумным ставкам, согласиться на которые - значит фактически согласиться на самобанкротство. Предприятия предпочли путь сокращения затрат, производства, увольнения людей. Кредит умер. Почти умерло и производство.

Никакого стимулирующего продвижения не наблюдается и в денежной политике, в формировании мощного государственного спроса. Денежная база не расширяется, а скорее сжимается. Некоторые госрасходы сокращаются, а те, что запланированы, - зажимаются и откладываются. Это традиционная тактика минфина, направленная на то, чтобы любой ценой снизить инфляцию. Однако в нынешних условиях мы можем заплатить за такие действия слишком уж высокую цену. Кому нужна будет низкая инфляция при скончавшемся производстве и лежащей в руинах реальной экономике? Минфин с упорством продолжает экономить деньги, накапливать на выросшей нефти средства, объясняя, что нам опять нужен резерв на случай второй волны кризиса. Однако все наоборот. Именно продолжая искусственно ограничивать государственный спрос и вновь не реагируя на ситуацию в реальной экономике, наши финансовые власти эту самую вторую волну - закрытия производств и увольнений - своими собственными руками и создают[10].

7.1.От антикризисных мер к контркризисному плану

Выход из кризиса произойдет только тогда, когда мы решим эти действительно серьезные проблемы, которые сами собой никуда не исчезнут. Для этого нужно работать для усовершенствования собственной реальной экономики, а не ждать, уповая на "зеленые ростки" в экономике США, Китая или на финансовых рынках.

Настал тот момент, когда действия государства должны строиться не только как антикризисные или реагирующие на кризис, но как предотвращающие развитие его опасных последствий.

Пытается ли наш экономический блок исправить в этом смысле свои ошибки? Идея снижения ставки рефинансирования, может быть актуальной для части бизнеса, и делать это, безусловно, надо. Но не так, как это предлагают делать ЦБ и минфин, - мелкими и редкими шажками по 0,5 процента.

Основной идеей, способной изменить хоть что-то в лучшую сторону, является решение ограничить ставку по кредитам, выдаваемым банками деньгами, заимствованными у государства. Решимость контролировать расходование госпомощи, заставить банки отчитываться об использовании этих денег достойна всяческих похвал. Но эти решения не спасут экономику сами по себе, хотя бы потому, что те же 15-16 процентов - это все равно очень много, а брать банки под пристальный контроль ЦБ должен был еще в прошлом году.