Особенности проявления трансформационного спада в экономике России

взаимозачеты, и  дебиторская  задолженность  становится  как  бы  финансовым

инструментом  расчетов  между   предприятиями.   Возникает   самостоятельный

финансовый  поток,  роль  денег  в  котором  играют  товары  и  услуги.  Это

означает, что,  во-первых,  в  экономике  возникают  предприятия,  способные

диктовать  условия  другим   предприятиям   исключительно   в   силу   своей

продуктовой специализации. Устанавливая  монопольно  высокие  цены,  они  не

только извлекают  сверхприбыль,  но  и  генерируют  инфляцию  издержек.  Во-

вторых,  возникновение  устойчивой  «экономической  ренты»  от   продуктовой

специализации  ориентирует  предприятия  на  перестройку  в  соответствующем

направлении. Вместо перехода к производству специализированной наукоемкой  и

высокотехнологичной   продукции,   они    вынуждены    ориентироваться    на

производство  простейшей,  но   зато   широкопрофильной   продукции   общего

назначения, что ведет к росту удельного веса низкотехнологичных,  материало-

и трудоемких производств, а в конечном счете  примитивизации  экономики.  В-

третьих,  стремление  к  увеличению   ликвидности   производимой   продукции

оборачивается  сокращением  ее  номенклатуры,  а   следовательно,   сужением

потенциального   объема   спроса,   препятствуя   оживлению    экономической

активности.

     Отсутствие собственных  и  недоступность  кредитных  средств  поставили

российские предприятия в чрезвычайно тяжелые условия.  Сталкиваясь  с  одной

стороны с настоятельной необходимостью в структурной  перестройке,  развитии

производственного аппарата и обновления продукции, предприятия, с  другой  -

полностью лишены средств для осуществления этих преобразований. Более  того,

многие  из  них  оказались  перед  реальной  угрозой   технико-экономической

деградации  производства,   т.к.   не   обеспечивают   из-за   непрерывности

кругооборота фондов даже простого воспроизводства.

   8.

 Следовательно,  проблема  заключается  не  в  том.  Кризисные   явления

охватили все  стадии  и  фазы  индивидуального  воспроизводства.  Поэтому  с

полной  уверенностью  можно  говорить  о  воспроизводственном   кризисе   на

микроуровне экономики. Учитывая зависимый характер индивидуального  процесса

воспроизводства по отношению  к  общественному,  можно  сделать  вывод,  что

решение его проблем требовало радикальных корректировок  в  хозяйственной  и

инвестиционной политике государства.

     Мы  сегодня  являемся  свидетелями  процесса   восстановления   выпуска

промышленной продукции в России, масштабы и устойчивость  которого  были  по

началу  в  значительной  степени  недооценены.  Тем  не  менее,  сохраняется

серьезная  озабоченность  по  поводу  долгосрочных  перспектив   роста.   На

протяжении 90-х гг. размер чистых инвестиций равнялся  нулю  или  даже  имел

отрицательное  значение.  В  то  же  время   для   российских   промышленных

предприятий  были  характерны  получившие  широкое  распространение   мягкие

бюджетные ограничения в виде скрытого субсидирования  налоговых  платежей  и

платы  за  энергоносители,  реализуемого  посредством  системы   неплатежей.

Согласно данным исследования Всемирного банка, его  масштабы  в  докризисный

период составляли 7-10% ВВП в год. Лишь  за  счет  платы  за  энергоносители

такие субсидии оценивались примерно на уровне 4% ВВП в год.[2]

     Несмотря на то,  что  после  кризиса  августа  1998  г.  субсидированию

налоговых  платежей  был  положен  конец,  субсидии  в  виде  неплатежей  за

энергоносители даже  возросли  под  влиянием  роста  мировых  цен  и  слабой

привязки внутренних  цен  к  уровню  инфляции  внутри  страны.  Принимая  во

внимание искажение цен, можно сказать, что «энергетические субсидии»  скорее

всего,  существенно  превышают  те  4%  ВВП,  которые,   согласно   оценкам,

потребители экономят лишь ха счет неплатежей.[3]

     При осторожной оценке нынешнего процесса  восстановления  промышленного

производства его можно  рассматривать  как  следствие  повышения  изначально

весьма низкого уровня использования  производственных  мощностей.  В  то  же

время рост инвестиций, скорее всего,  объясняется  проведением  модернизации

производственных мощностей, которые не использовались в  течение  нескольких

лет.

     Безусловно, существует ряд внушающих оптимизм признаков. Восстановление

деловой активности показывает, что российские менеджеры, как и их коллеги  в

других странах, правильно реагируют  на  стимулы  и  предпочитают  расширять

производство  вместо  того,  чтобы  уводить   активы   предприятий.   Однако

устойчивый рост будет обеспечен лишь тогда,  когда  на  предприятиях  станет

соблюдаться  жесткая  финансовая   дисциплина,   а   инвестиционный   климат

улучшится  в  достаточной  степени  для   привлечения   прямых   иностранных

инвестиций в объемах,  соответствующих  масштабам  российской  экономики,  с

одновременным прекращением бегства капитала.

    Я полагаю, что из опыта прошлых  лет первоочередным приоритетом  является

ужесточение бюджетных ограничений  путем  полной  ликвидации  неплатежей  за

энергоносители и задолженности по налогам,  а  впоследствии  и  установления

обратных тарифов за энергоносители исходя из уровня долгосрочных  предельных

издержек. При  этом,  естественно,  перед  руководителями  регионов  встанет

задача смягчения возможных социальных последствий таких шагов.

 

2. Финансовый кризис

 

    Вопреки распространенному мнению  финансовый  кризис,  разразившийся  17

августа 1998 г., практически никак не связан с  рыночными  реформами,  если,

конечно, не считать, что подобные явления вообще бывают  только  в  рыночной

экономике. Однако оппоненты думают иначе, их логика примерно такова:

именно либерализация цен вкупе с открытием российской  экономики  обусловила

9.

глубокий спад производства, вытеснение отечественных товаров  с  внутреннего

рынка, а отсюда - сокращение доходов и налоговой базы, бюджетный кризис;

из-за  проведения  монетаристской  политики  экономика  испытывает  нехватку

денег, процветают неплатежи, денежные суррогаты, бартер, вследствие чего  не

платятся налоги, и усугубляется бюджетный  кризис.  Нет  доходов,  приходится

брать взаймы. Не будь этого, не пришлось бы строить "пирамиду" ГКО, не  было

бы и финансового кризиса. По сути  главный  "грех"  монетаристской  политики

многим видится в том, что правительство отказалось от  эмиссии  как  способа

покрытия бюджетного дефицита и перешло к  его  финансированию  через  займы,

которые, как  ожидалось,  заставят  нас  быть  более  дисциплинированными  и

ответственными. Займы нас и погубили;

"грабительская  приватизация  по  Чубайсу"  обманула   ожидания   населения.

Образовался слой сверхбогатых, олигархи  стали  влиять  на  власть  в  своих

корыстных интересах. Самое главное - не появились эффективные  собственники.

Богатство государства растаскивается по частным  карманам,  ресурсы  утекают

за рубеж, экономика уходит в тень. И это опять приводит к неуплате  налогов,

бюджетному дефициту,  "пирамиде"  заимствований,  то  есть  к  тому,  что  и

вызвало нынешний кризис.

    Напомню,   что   именно   либерализация,   приватизация   и   финансовая

стабилизация составляли  содержание  первого  этапа  реформ.  И  приведенные

соображения оппонентов кажутся на  первый  взгляд  убедительными.  Если  они

верны,  то  действительно  нынешний  кризис  -  следствие  реформ   или   их

неправильного курса. Однако это не так.

    Либерализация.  Спад  производства,   обусловленный,   как   утверждают,

либерализацией  цен  и  открытием  экономики  (кстати,   они   -   абсолютно

необходимые составляющие перехода к рынку), был  вызван  на  самом  деле  не

ими, а прежде всего деформациями плановой коммунистической  экономики.  Если

бы расходы были приведены в соответствие с доходами, либерализация никак  не

повлияла бы на нынешний кризис. Вред  либерализации  усматривается  также  в

том, что государство самоустранилось от регулирования экономики. А  как  оно

должно ее поддерживать: давать субсидии, списывать долги? Все эти  годы  под

давлением  многочисленных  лоббистов  государство  оказывало  именно   такую

поддержку  предприятиям,  правда,  в  убывающем   масштабе,   причем   сверх

возможностей. А вот его роль в исполнении  законов,  обеспечении  дисциплины

контрактов,  наказании  несостоятельных  должников,  в  том,  что  в  первую

очередь требуется  от  государства  в  свободной  рыночной  экономике,  была

действительно незначительной.

    Монетаризм. В России уровень монетизации оказался  ниже,  чем  в  других

странах, в том числе с переходной экономикой, потому что процесс  финансовой

стабилизации при очень высокой исходной инфляции растянулся фактически на  6

лет.  И  при  этом   предприятия,   приносящие   отрицательную   добавленную

стоимость, почти не отбраковывались. Действует простой механизм:  ослабление

денежной политики  -  рост  инфляции  -  снижение  уровня  монетизации.  Для

противодействия инфляции денежную политику  ужесточают,  а  затем  вновь  ее

ослабляют  ради  поддержания  производства   и   бюджета,   и   далее   цикл

повторяется. В каждом цикле уровень монетизации снижается.  Только  в  1996-

1997  гг.  после  введения  жесткого  регулирования  валютного  курса  стали

повышаться реальный спрос на деньги, уровень монетизации и  объем  кредитных

вложений в реальную сферу. Финансовый кризис с ноября 1997  г.  сорвал  этот

процесс.  Иными  словами,  ограничение  денежной  массы  в  соответствии   с

реальным спросом на деньги снижает инфляцию и тем самым создает  предпосылки

для  повышения  уровня  монетизации,   насыщения   экономики   деньгами   до

нормальных размеров.

    Печатанием  пустых  денег  этого  добиться   нельзя,   результат   будет

противоположный. Затягивание  финансовой  стабилизации,  стремление  властей

10.

избежать жесткого дисциплинирующего воздействия на предприятия и  граждан  -

вот подлинная причина плохого сбора налогов и низкого  реального  спроса  на

рубли, а не реформы вообще и монетаристская политика в частности.

    Приватизация.  Программа  приватизации  А.  Чубайса  лишь  приостановила

растаскивание, ввела процесс в какие-то разумные, законные  рамки,  ослабила

действие  таких  дестабилизирующих  факторов  нашей   хозяйственной   жизни,

вызывающих недоверие ее  участников  друг  к  другу  и  к  государству,  как

неопределенность прав  собственности,  слабая  их  защищенность,  отсутствие

развитой инфраструктуры поддержки собственности и сбалансирования частных  и

общественных интересов, претензии власть предержащих, особенно  в  регионах,

контролировать  имущество  и  финансовые  потоки.  Немало  было  ошибок,  их

влияние ощущается.

    Надо признать, что значительная часть работы по приватизации  позади,  а

сама приватизация сделала рыночные преобразования необратимыми.

    Что касается углубления социальной дифференциации, то роль  приватизации

здесь невелика.  Главные  же  факторы  -  отрицательная  ставка  банковского

процента, льготные кредиты ЦБР в 1992-1994  гг.,  "прокручивание"  бюджетных

денег через уполномоченные банки, а так  же  льготы,  квоты  и  лицензии  во

внешней торговле на фоне разрыва между  внутренними  и  мировыми  ценами  на

продукты российского экспорта.

 

Причины кризиса

 

     При анализе причин  нынешнего  кризиса  важно  понять,  что  он  явился

результатом  не  чьей-то  злой  воли  или   некомпетентности,   а   стечения

обстоятельств, многие из которых складывались против нас. В  России  реформы

неизбежно должны были идти трудно  и  сопровождаться  усилением  социального

недовольства. Рассмотрим логическую цепь событий, приведших к кризису.

    1. "Черный вторник" в  октябре  1994  г.  -  и  решение  отказаться  от

эмиссионного кредитования бюджетного дефицита. Необходимо было  после  этого

резкого поворота в бюджетной политике обеспечить  улучшение  сбора  налогов,

сокращение  государственных  расходов  и  дефицита   бюджета   и   уже   для

сокращенного  дефицита  -  переход  на  его  финансирование  за   счет   так

называемых неинфляционных источников, то есть внешних и внутренних займов.

    2. Раскручивание рынка ГКО плюс  широкое использование КО  (казначейских

обязательств), КНО (казначейских налоговых освобождений), гарантий  и  затем

поручительств Минфина по кредитам коммерческих банков  на  покрытие  текущих

бюджетных расходов. Пик применения  этих  денежных  суррогатов  пришелся  на

конец 1995 г. и 1996 г.[4]  Две  трети  налоговых  поступлений  в  бюджет  в

апреле 1996 г. было представлено этими бумажками. Опасность  "пирамиды"  ГКО

к августу  1996  г.  стала  очевидной.  Но  о  последствиях  в  целом  стали

задумываться  только  осенью  1996  г.  Погашение  инфляции   не   за   счет

сбалансированного бюджета,  а  в  результате  роста  государственного  долга