Сущность глобализации, ее влияние на мировое сообщество

Осуществление вышеуказанных мер способствовало бы выходу Шанхайской организации сотрудничества на новый этап развития, поставило бы ее в ряд наиболее влиятельных международных институтов и способствовало бы продвижению российских интересов в Азии. Ассоциация Стран Юго-Восточной Азии, АСЕАН (Association of South East Nations, ASEAN) – региональная организация стран Юго-Восточной Азии. Образована в 1967. Включает 10 стран (Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней (1984), Вьетнам (1995), Лаос (1997), Мьянма (1997), Камбоджа (1999)).

Основные цели АСЕАН:

– ускорение  экономического развития, социального и культурного прогресса стран Юго-Восточной Азии (ЮВА);

– укрепление мира и региональной стабильности;

– расширение активного  сотрудничества и взаимопомощи в  области экономики, культуры, науки, техники и подготовки кадров;

– развитие более эффективного сотрудничества в сфере промышленности и сельского хозяйства;

– расширение взаимной торговли и повышение жизненного уровня граждан стран-участниц;

– установление прочного и взаимовыгодного сотрудничества с другими международными и региональными организациями.

В странах Ассоциации считают, что Россия является, и будет  оставаться великой евроазиатской  державой, что региональная безопасность выиграет от вовлечения ее в важнейшие  политические и мирохозяйственные  процессы, идущие в АТР и ЮВА. По инициативе РФ в документах Форума нашла место идея постепенного продвижения от налаживания мер доверия через этап превентивной дипломатии к созданию системы региональной безопасности, охватывающей тихоокеанскую Азию.

С середины 1997 начал  действовать Совместный комитет сотрудничества АСЕАН – Россия, заседания которого периодически проходят в Москве или в одной из асеановской столиц. Создан и действует предусмотренный диалоговыми отношениями Фонд Россия – АСЕАН, занимающийся проблемами двустороннего экономического, торгового и научно-технического взаимодействия. В его деятельности участвуют представители как официальных, так деловых и академических кругов.

Успешно развиваются  торговые связи России со странами АСЕАН, лидирующих в системе двусторонних экономических отношении.

Заметное место  в отношениях с такими странами АСЕАН, как Вьетнам, Индонезия, Малайзия занимает военно-техническое сотрудничество. За счет военной техники российского  производства полностью осуществляется модернизация стратегических ракетных войск, малайзийские ВВС оснащены самолетами российского производства.

Вполне благополучно складывается положение с финансовыми  интересами России в странах АСЕАН. Индонезия досрочно рассчиталась по своему крупному долгу, восходившему к 1960-м годам. В 2000 подписано соглашение об урегулировании крупной задолженности Вьетнама. Реализуется аналогичная договоренность с Лаосом. Единственная проблема – задолженность Камбоджи, размеры которой, однако, относительно невелики.

С учетом того, что государства Юго-Восточной Азии в последнее время все более наращивают торговые связи с Россией, причем особое внимание уделяется в первую очередь не сырьевой стороне экономики, а ВПК, можно предположить, что в ближайшем будущем Россия вступит в АСЕАН. Такое решение могло бы поспособствовать ещё более тесным контактам между государствами-членами АСЕАН и Россией.

3.2 Переход  России к постиндустриальной  экономике как механизм перераспределения  выигрыша от участия страны  в МРТ

Анализ последствий, вызванных  третьей НТР, лег в основу теорий "нового индустриального" и постиндустриального обществ, разработанных западными учеными во второй половине XX в. К сожалению, подавляющее большинство советских теоретиков в основном критически относилось к концепциям Р. Арона, Д. Белла, Дж. Гелбрейта, У. Ростоу, Е. Жака, Ж. Фурастье, П. Драккера и многих других западных ученых по вполне объективным и ряду субъективных причин. Несмотря на всеобщий характер НТР, в СССР и странах социалистического содружества она длительное время развивалась в ограниченной, преимущественно военной сфере, что существенно не влияло на совокупность социально-экономических отношений, духовную жизнь общества, как это было в западном мире. Недостаточность или отсутствие необходимого материала в связи с этим в сочетании с крайней идеологизацией, партийной регламентацией исследовательской деятельности (особенно в области общественных наук) сдерживали работу ученых в СССР и социалистических странах в этом направлении. Однако по мере развития НТР в нашей стране, а также с началом процесса кардинальных политических изменений на рубеже 80 — 90-х гг. данные концепции стали находить все большее число сторонников в России.

Создатели концепции "нового индустриального" и постиндустриального  обществ исходят из посылки, что  научно-техническая революция является ведущим фактором трансформации современного общества. Так, технологический прогресс существенно модифицировал социальные отношения, вызвал массовые потребности и одновременно создал средства их удовлетворения. При этом произошел отказ от развития унифицированных производства и потребления, т.е. активизировался процесс индивидуализации как производства, так и потребления, что прежде всего получило выражение в небывалых сдвигах в структуре рабочей силы, обусловив ее дрейф из сферы производства в сферу услуг и информации. Таким образом, труд стал терять ярко выраженный общественный характер (форму), ибо значительная часть людей получила возможность самовыражения и само совершенствования на основе индивидуального выбора рода занятий. Иными словами — трудовая деятельность в постиндустриальном обществе все менее мотивируется осознанием материальной необходимости (в силу достаточной насыщенности рынка товаров и услуг, развитой системы социального обеспечения и т. д.), модифицируясь в более высокий тип деятельности — творчество.

Именно это снимает, казалось бы, неразрешимое (по Марксу) социальное противоречие между все  более приобретающим общественный характер производством и частным  присвоением его результатов, а  человек из придатка машины все более превращается в творца, о чем свидетельствует интенсивный рост уровня квалификации, профессионализма работников, уровня образования в целом. По этой причине наука в постиндустриальный период стала ведущим фактором развития общества в целом и совершенствования индивида в частности.

Таким образом, уже б  рамках постиндустриального общества решаются многие социальные проблемы западной цивилизации на основе обеспечения  достойного уровня жизни большинства  индивидов в развитых странах. Одновременно постиндустриальная концепция в известной степени обоснованно показывает возможные пути дальнейшего развития цивилизации.

Однако нельзя не учитывать  то обстоятельство, что постиндустриальная западноцивилизационная система, несмотря на лидерство в современном мире, не может претендовать, тем не менее, на всеобщность. Ее техногенный характер не совпадает в принципе с основами параллельно развивающихся цивилизаций Востока, с их отрицанием индивидуализма, культом традиционной иерархии власти, коллективизмом и т. д. Помимо этого огромное число народов планеты (в основном не англосаксонских) едва ли сталкивается с проблемами жизни в постиндустриальном мире, зачастую борясь за простое биологическое выживание (большинство народов Азии, Африки, частично Латинской Америки).

На наш взгляд, с  учетом этих замечаний, мы можем рассматривать  постиндустриальную цивилизацию в  качестве нового этапа в развитии западноевропейской цивилизации, включая  отдельные. наиболее передовые страны Востока (Японии, новые индустриальные страны), и на этом основании трактовать ее как одну из возможных моделей общественного прогресса.

Место и роль любой  страны в мировом хозяйстве, международном  разделении труда и в интернационализации хозяйственной жизни зависят от многих факторов. Однако, основными из них являются следующие:

уровень и динамика движения национальной экономики,

степень ее открытости и  вовлеченности в МРТ,

прогрессивность и развитость ВЭС,

умение национальной экономики адаптироваться к условиям международной хозяйственной жизни и одновременно воздействовать на них в желаемом направлении.

Следует отметить, что  Россия оказывает недостаточное  воздействие на МРТ и на интеграционные процессы в международной хозяйственной  жизни, поскольку оставалась в течение  значительного периода времени, по существу, в стороне от главных мирохозяйственных процессов. В новых условиях, когда отброшены или изжили себя многие идеологические догмы, а переход к открытой экономике стал составной частью процесса перехода России к рыночной экономике, страна начинает снимать многие препятствия, которые мешали активному и масштабному ее вовлечению в интеграционные процессы.

3.3Участие России  в процессах глобальной энергетической  безопасности

Первый из глобальных сюжетов, который нужно поставить во главу угла, связан с нарастающей дестабилизацией мировой финансовой системы, в основе которой, как известно, лежит финансовая пирамида долларовых обязательств, без ограничений эмитируемых денежными властями США. Еще почти пять лет назад обратив внимание общественности на соответствующие кризисные симптомы, Комитет по экономической политике и предпринимательству Госдумы прошлого созыва сформулировал принципиальный тезис: Россия, являясь крупнейшим донором мировой финансовой системы, может и должна поставить вопрос о переходе к новой архитектуре международных валютных отношений, базируемой на принципах взаимовыгодности, ответственности и прозрачности сотрудничества*. Сегодня актуальность такой инициативы резко возрастает, на чем далее хотелось бы остановиться специально.  

Второй по счету, но, пожалуй, первый по стратегической значимости сюжет — устранение барьеров в доступе к достижениям научно-технического, технологического прогресса и создание условий для перехода к «экономике знаний». Это единственный путь к устойчивому и благополучному глобальному развитию в интересах всего человечества. Наша страна, давшая миру немало научных открытий, первой шагнувшая в Космос и укротившая в мирных целях энергию атома, может и обязана потребовать устранения дискриминации со стороны «Семерки» в доступе других государств к достижениям, о которых идет речь, в выходе на международные рынки информационных и образовательных услуг.  

А вот третьим сюжетом конструктивной дискуссии на высшем уровне может стать как раз проблема энергетической безопасности. Только не в нынешней примитивной и, думается, неприемлемой трактовке, согласно коей предстоит-де любой ценой «застолбить» за Россией роль критически важного поставщика энергоносителей на мировой рынок, а совсем в другом ракурсе. Речь идет о необходимости координации усилий ведущих стран мира в освоении альтернативных источников энергии, без чего развитие человечества очень скоро натолкнется на непреодолимый барьер «энергетического голода». Брать же на себя односторонние обязательства по широкомасштабным поставкам энергоресурсов в условиях нарастания их дефицита, мягко говоря, алогично. Если уж какие-либо подобного рода обязательства и принимать, то исключительно в ответ на серьезные встречные уступки со стороны «Семерки» по решению интересующих нас вопросов, включая условия присоединения России к ВТО. Например, в ответ на снятие требования привести наши внутренние цены на энергоносители «в соответствие с мировыми ценами». Ясно ведь, что реализация данного требования в ходе форсирования «присоединительных» процессов, на что, к глубокому сожалению, твердо нацелилось российское политическое руководство, нанесет очередной сокрушительный удар по несырьевым, прежде всего наукоемким и высокотехнологичным, отраслям народного хозяйства и резко ухудшит социально-экономическую обстановку в стране.  

Конституирование России в роли «нефтегазового донора», кстати сказать, предлагалось еще десять лет назад, когда нас убеждали присоединиться к «Энергетической хартии», разработанной в интересах стран-импортеров энергоносителей. Тогдашнее российское руководство, сначала «не глядя подмахнув» сей документ, позже одумалось, сообразив, что ничего, кроме дополнительных односторонних обязательств, участие в этом международном договоре стране не сулит. «Хартия» так и не была вынесена на ратификацию: вопрос «тихо замяли». Нынешние же российские руководители сами «суют голову в петлю», выдвигая его в центр повестки дня предстоящих встреч глав ведущих мировых держав.  

В понимании их лидеров «энергетическая безопасность» это, во-первых, беспрепятственный для компаний, базирующихся в развитых странах, доступ к энергетическим ресурсам планеты вне зависимости от национальной принадлежности последних. Иными словами, нам предписывается гарантировать ТНК «Семерки» как минимум «свободный» доступ к российским недрам.  

Во-вторых, стабильность цен на энергоносители, «исключение злоупотреблений монопольным положением в целях завышения цен». Иначе говоря, мы должны сдерживать рост мировых цен на нефтегазовые ресурсы, т.е. отказаться от части своих прибылей в пользу зарубежных потребителей.  

В-третьих, стабильность и рост поставок в страны «Семерки» энергоносителей, соответственно беспрепятственность их транзита. Но если в обеспечении последней мы тоже реально заинтересованы, постоянно страдая, в частности, от эксцессов прохождения через территорию Украины потоков российских нефти и особенно газа, то в стабилизации и наращивании экспорта углеводородов заинтересованы «с точностью до наоборот».  

Выдвигая тезис о том, что стабилизация роли России как ведущего мирового поставщика энергоносителей противоречит нашим национальным интересам, я должен дать анализ нынешней российской экономической политики, в первую очередь, денежно-кредитной. Прежде всего, представляется уместным напомнить в данном контексте хрестоматийно известное образное выражение Д.И.Менделеева: «сжигать нефть все равно, что топить печь ассигнациями». Спустя столетие с лишним после афористичного высказывания гениального ученого Россия весьма преуспевает в этом разорительном для нее бизнесе, используя значительную часть добываемого черного золота в качестве топлива. Однако еще большую основную часть сырой нефти мы вывозим за рубеж, хотя каждому старшекласснику должно быть известно, что углеводороды суть важнейшее химическое сырье, включающее множество элементов менделеевской периодической таблицы. Из тонны нефти, которая ныне стоит на мировом рынке 420 «зеленых», можно произвести готовой продукции на десятки их тысяч.