Теневая экономика в современной России

     Впрочем, когда советский режим рухнул, бывшая теневая предпринимательская деятельность, как ни странно, не стала автоматически «белой». Даже спустя почти два десятилетия, когда Россия изо всех сил стремится стать капиталистической державой и вроде бы разрешен легальный бизнес, приличная часть экономической машины так и ворочается в тени.

     На  мой взгляд, этому есть две основные причины. Во-первых, предприниматели  изначально не отождествляли себя с  государством. Поскольку раньше их деятельность была запрещена, они привыкли жить с ним в разных мирах и  совсем не привыкли платить налоги и соблюдать законы. В начале 90-х небывалому росту теневой экономики способствовал и развал старой экономической системы. В стране повсеместно начали внедряться бартерные расчеты, попробуй заплати налоги или хотя бы задекларируй зарплату, выданную колесными дисками или свеклой.

     Во-вторых, российский вариант перехода от социализма к капитализму не сопровождался  сменой элит, характерной, например, для  стран Восточной Европы, где у  руля партийную номенклатуру полностью  заменили диссиденты. У нас же у власти остались, по сути, те же люди, что были до 91 года, произошла коммерциализация советской элиты. Бывшие советские аппаратчики, избавленные от прежнего жесткого контроля, не стали создавать рыночную экономику. Зачем, если можно спокойно жить, используя хорошо, наработанные в советское время навыки: воровство, связи и знакомства, откаты и взятки.

     Кроме того, немаловажной причиной гигантского  размера теневой экономики становится чрезмерная зарегулированность бизнеса. Опыт мирового сообщества показывает, что увеличение теневого сектора происходит в ответ на рост налогов: если государство просит слишком много, ему перестают показывать все заработанное. Запутанная и несовершенная система налогообложения заставляет российские предприятия платить слишком большие налоги, что не позволяет им эффективно развиваться.

     О том, что делать с теневой экономикой, ученые и практики спорят уже довольно давно, но пока не пришли хотя бы к мало-мальски  вразумительному решению. Впрочем, похоже, что государство и по сей  день устраивает status quo. Как еще прокормить полчища чиновников? К тому же государство не может обеспечить ни достойных пенсий, ни нормального здравоохранения, ни достойного образования: за все приходится платить из собственного кармана – пусть уже не платят всех налогов. Такую модель практикуют развивающиеся страны – по молчаливому уговору государство снимает с себя некоторую ответственность, но и не требует с общества уплаты всех налогов. И это работает. По мнению многих экономистов, из-за скрытой занятости средний уровень жизни в нашей стране намного выше, чем свидетельствует официальная статистика. Хорошо, если так. Но если мы не хотим постепенно превратиться в Нигерию, надо что-то менять уже сейчас. Пора договариваться по-другому.[12 с.43]

2.2 Плюсы и минусы  теневой экономики

     Все, наверное, единодушны в том, что теневая экономика в целом - это негативное явление и чем ее доля в экономике (в ВВП, в доходах населения или в занятости) выше, тем хуже для экономики в целом и для общества. В то же время столь однозначная оценка неформального сектора вряд ли будет справедлива. Неформальный сектор имеет свои плюсы и минусы, баланс которых не столь однозначен и зависит от многих обстоятельств. В целом, можно предположить, что по мере увеличения его доли в экономике (сверх определенного порога), минусы могут доминировать над плюсами. Наоборот, в определенных масштабах НС просто необходим.

     Конечно, значительная по масштабам занятость  в неформальном секторе порождает  ряд социальных и экономических  проблем. Доходы от деятельности здесь  не облагаются налогами, поэтому бюджеты  и социальные фонды лишаются значительных средств. Поскольку этот сектор малопроизводителен (в силу низкой капиталоемкости и преобладания примитивных технологий), его развитие может сдерживать экономический рост в целом, представляя собой нерациональное отвлечение ресурсов. Развитие неформальной занятости, как правило, усиливает и без того чрезмерное неравенство доходов. Трудовые права работающих в этом секторе граждан никак не защищены законом. Занятые здесь оказываются в очень уязвимом и незащищенном положении, лишенные многих трудовых прав и всех социальных льгот. Как и любые теневые доходы, наличные средства, обращающиеся в этом секторе, могут питать коррупцию и преступность. Не имея возможности создавать свои лоббистские организации или отстаивать свои политико-экономические интересы, работники неформального сектора оказываются выключенными из политического процесса. Чем значительнее масштабы этого сектора, тем сильнее могут проявляться его негативные последствия.

     Однако  неформальный сектор, если он не чрезмерен, имеет и свои несомненные позитивные стороны для развивающейся или переходной экономики. В условиях глубокой или затяжной рецессии в странах, в которых государство не способно обеспечить эффективную защиту от безработицы, именно этот сектор предоставляет определенную социальную поддержку потенциальным безработным. В частности, он позволяет потерявшим работу иметь заработок и избежать скатывания в беспросветную нищету, а государству, испытывающему сильное давление на бюджет, экономить на пособиях по безработице. В конце концов, доходы субъектов неформального сектора составляют элемент совокупного спроса в экономике и расходуются в основном в рамках формального.

     Неформальный  сектор служит также своего рода инкубатором  предпринимательства, обеспечивая  вход в него и первичное обучение. В условиях, когда вход в малый бизнес обставлен массой административных и прочих барьеров, именно неформальный сектор позволяет их обойти или минимизировать издержки. В более широком смысле, открывая доступ к новым профессиям и позволяя относительно "дешево" приобретать новые навыки, он является важным механизмом социальной, трудовой и профессиональной мобильности. Укрепившись, такое предпринимательство и самозанятость могут впоследствии формализоваться и выйти на свет.

     Поскольку неформальный сектор неоднороден, а его различные элементы выполняют различные функции и влекут неоднозначные социальные и экономические последствия, для подведения более точного баланса плюсов и минусов необходимо заглянуть "внутрь" этого черного ящика.[7, с.108]

2.3 Масштабы теневой  экономики

     Измерение теневой экономики, оценка ее масштабов  является достаточно сложной задачей. Это связано с самой ее природой – теневая экономика носит  скрытый характер и возникает  из-за стремления избежать измерения. Для ее измерения используются различные, преимущественно косвенные методы. Рассмотрим современное состояние и масштабы теневой экономики в различных странах, используя результаты исследований австрийского экономиста Фридриха Шнайдера.

     Всего в мире в теневом секторе создается как минимум 8 трлн. долларов добавленной стоимости ежегодно, не попадая в бухгалтерские отчеты предприятий и в официальную статистику как отдельных государств, так и международных организаций. Таким образом, по своим размерам глобальная теневая экономика сопоставима с экономикой США – страны, имеющей самый крупный ВВП в мире. 

     Во  второй половине 90-х годов в развитых странах теневая экономика была эквивалентна в среднем 12% ВВП, в  странах с переходной экономикой – 23%, а в развивающихся – 39% ВВП. 

     В странах с развитой рыночной экономикой отмечается постоянный рост масштабов  теневого сектора. В 1998 году страной  с наиболее высокой долей теневого сектора является Греция (29,0% официального ВВП). К странам с наибольшим теневым  сектором относятся также Италия (27,8%), Испания (23,4%) и Бельгия (23,4%). Среднее положение занимают Ирландия, Канада, Франция и Германия (от 14,9% до 16,3%). Наиболее низкие показатели доли теневого сектора имеют Австрия (9,1%), США (8,9%) и Швейцария (8,0%). Таким образом, даже в относительно благополучных странах абсолютный объем теневой экономики составляет в США – 700 млрд долларов, в Италии – 310 млрд, а в Великобритании – 190 млрд долларов. 

     Наиболее  быстрый рост масштабов теневого сектора в 80-90-е годы наблюдался в Греции, Италии, Швеции, Норвегии и Германии. Например, объем теневой экономики Германии с 1975-го по 1997 год вырос в пять раз – с 60 до 300 млрд долларов. Причем неофициальный сектор рос в Германии со скоростью 8% в год – значительно быстрее, чем официальный ВВП. Наибольших масштабов достиг теневой сектор экономики в развивающихся странах. 

     Так, теневая экономика в Нигерии  достигает 76% от официального ВВП. Значительный масштаб теневого сектора отмечается также в Таиланде (71%), Египте (68%), Боливии (66%) и Панаме (62%). Фактически в большинстве развивающихся  стран Азии, Африки и Латинской  Америки можно говорить скорее о существовании "параллельной", или "второй" экономики, ненамного уступающей по масштабу экономике официальной [10, c.185]. 

     Если  в странах Запада в теневом  секторе работают в основном небольшие  фирмы, а заработки от деятельности используются как дополнительный источник дохода, в развивающихся странах ситуация иная. Мигранты из сельской местности неспособны найти работу в легальном секторе и вынуждено добывать основные средства в экономике теневой. Повсеместная коррупция и изъяны в законодательстве способствуют тому, что значительная часть хозяйственной деятельности оказывается неучтенной официальными властями. 

     Согласно  различным исследованиям, наибольшее значение в первой половине 90-х годов  теневой сектор имел в экономике  Грузии (43-51% официального ВВП), Азербайджана (34-41%) и России (27-46%). Для всех постсоветских стран характерна одна тенденция: теневая экономика активно растет, в среднем с 26% в 1990-м до 35% в 1995 году. Многие компании на постсоветском пространстве (даже крупные, с участием государственного капитала) прибегают к теневым операциям наряду с вполне легальной деятельностью в официальной экономике. 

     В Восточной Европе наибольший масштаб  теневая экономика приобрела  в балканских странах – Македонии, Хорватии и Болгарии (около 40% ВВП). В Албании экономика практически полностью функционирует в теневой сфере. В Албании, где среднегодовой доход гражданина составляет всего 70 долларов, сегодня только по официальной статистике на 3,2 млн населения насчитывается 500 тысяч автомобилей, причем 60% из них – это "мерседесы". В то же время в 1990 году их было всего 5 тысяч. Основная часть автомобилей угнана из западноевропейских стран. 

     Россия. Если в 1973 году теневой сектор в СССР равнялся примерно 3% ВВП, в 1990-1991 годах – 10-11%, то в 1993 году он составлял 27% ВВП, а еще через три года, согласно данным Московского института социоэкономических проблем, – уже 46%. 

     Особенность и уникальность российской теневой  экономики связана с такими чертами, как уход от налогов, бегство капитала за рубеж, двойная бухгалтерия, челночная и бартерная торговля, скрытая безработица, коррупция. 

     Теневая экономика в России неравномерно представлена в различных отраслях. Так, по оценкам российского Госкомстата, если в строительстве на теневой сектор приходится около 8% деятельности, то в торговле этот показатель превышает 63%. 

     Еще одной чертой новой теневой экономики  в России стало широкое распространение  скрытой занятости. Согласно недавним исследованиям, 27% трудоспособных россиян (а это 21 млн человек) имеют официально не учтенную вторую работу, причем около половины из них заняты в "посреднической деятельности", треть – в розничной торговле, а оставшиеся – в челночном бизнесе [10, c.186]. 

     В условиях экономического кризиса теневая  экономика в России имеет устойчивую тенденцию к росту. По оценке аналитиков американского инвестиционного банка Chase Manhattan, в 1999 году она выросла на 5,4% (официальный ВВП лишь на 1,8%). [10, c.187]

2.4 Регулирование теневой  экономики

     Если  для появления институциональных инноваций теневая экономика полезна, то для их «укоренения» она, наоборот, опасна. Чтобы новые «правила игры» стали массовыми, они должны потерять привкус криминальности и стать закрепленными в формальном праве и в массовом сознании. Однако теневая экономическая жизнедеятельность порождает многие нормы, которые облегчают «жизнь в тени», но препятствуют «перелету из тени в свет». Поэтому превращение бывших неформальных «правил игры» в легальные вовсе не отменяет необходимости борьбы за «очищение» новых институциональных практик от теневого «наследия».

     Пока  новые «правила игры» имеют нелегальный  статус, для их участников — энергичных авантюристов — просто необходимо умение идти на нарушение закона (или иных общепринятых норм) с легким сердцем. Однако это «наплевательское» отношение к закону в принципе не может на долгое время стать общепринятым. Любая деловая культура держится на уважении Закона (не обязательно чисто юридического), в противном случае бизнес превращается в «игру без правил» и саморазрушается. Поэтому легализация каких-либо теневых отношений не должна категорически означать легализацию беззакония.

     Другим  элементом «теневого» наследия является обязательное наличие в теневых  отношениях элементов того социально-экономического строя, в недрах которого они развиваются. Когда теневые экономические отношения легализируются, эти элементы становятся элементом торможения общественного развития и должны быть отброшены.