Джереми кларксон известный британский судья разработал свой мир

Точно так  же я не выношу «современный» цирк, который пришел на место классического  «чипперфилдского». Эти стараются  донести до зрителя какой-нибудь информпосыл, и обычно это посыл  про Маргарет Тэтчер. «Дамы и господа, следующий номер нашей программы Дейв Спат, мим, в своеобычной манере он расскажет нам о связи между подушным налогом и апартеидом».

Выступления канадских и французских трупп  также тяжело назвать семейным развлечением: они очень любят номера, в которых карлики жонглируют бензопилами.

Все выглядит так, словно мы на заре нового тысячелетия  похоронили цирк как искусство и  забыли о нем. Так что же занесло  меня туда на прошлой неделе?

Представления не имею, но могу сказать следующее. То живое представление, которое  я имел честь пронаблюдать, порвало в клочья танцовщицу Дарси Бассел, а на прошедшей неделе досталось и Rolling Stones.

Все это называлось цирком Джиффорда. Шоу происходило в шатре, размеры  которого известны всем, кто когда-нибудь поднимался на Эверест. Напрочь отсутствовали  клоуны в жутких костюмах, никто  не измывался над бедными животными. Единственное животное появилось  в конце представления. Это была собака кого-то из зрителей. Она вошла на арену и начала метить несуществующие углы. Это был такой элемент шоу.

В представлении принимают участие  два жонглера из Эфиопии, которые  побивали все возможные мировые  рекорды в жонглировании. В труппе также выступили Ральф и Селия, которые вышли на арену в викторианских купальных костюмах и стали играть в некое подобие воздушного волчка. Вы знаете, что можно стоять на одной ноге, в то время как у тебя на носу балансирует женщина? До сих пор я этого не знал.

Я бы не хотел выглядеть таким  занудливым старикашкой, который считает  телевизор оком дьявола, но в этих простых деревенских развлечениях есть нечто возвышенное и умиротворяющее. Я был потрясен, когда актер, балансируя на трапеции, снял с себя штаны. Мне еще ни разу не удалось проделать этот трюк и удержаться на ногах, даже когда я стоял на полу в собственной спальне. Все номера были такими близкими и понятными каждому, все было такое уютное, маленькое и малобюджетное, и никто не собирался надувать вас компьютерными спецэффектами.

А разве не в этом смысл любого развлечения — наблюдать, как  кто-то может сделать вещи, которые  ты сам сделать не можешь? «Большой брат»? Нет уж, лучше большой цирк. И если вы один из тех двадцати миллионов, которые каждый вечер тупо пялятся в стенку только потому, что больше нечем заняться, попробуйте сходить в местный цирк. Вам понравится.

Я хотел закончить эту заметку  какой-нибудь остротой. Но так как  я теперь возвышен и умиротворен, пожалуй, попрощаюсь иначе.

Приходит козел на биржу труда  и на прекрасном английском просит подобрать ему какую-нибудь работенку. Опешивший клерк, порывшись в  бумагах, направляет его в цирк.

— В цирк? — переспрашивает козел. — А на фига цирку каменщик?

 

Зануды приземляют Британию

Цены на недвижимость балансируют  на краю бездонной пропасти, и уже  скоро дом с количеством комнат меньше шести или семи будет стоить меньше, чем его содержимое.

Тому есть отличное объяснение. В  скором будущем каждый частный дом  в Англии окажется стоящим на взлетной полосе какого-нибудь из задуманных правительством аэропортов. Аэропорты будут в каждой деревне, в каждой долине, в каждом захудалом городишке. Даже Регби не обойтись без аэропорта с шестью терминалами, четырьмя посадочными полосами и забором длиной в пять тысяч миль. И Ноттингем не забудут, и Эксетер.

Мысль, которая стоит за всем этим, проста до ужаса. Правительство, которому вскружили голову грандиозный Купол  тысячелетия и не менее грандиозный  фейерверк «Огненная река» на Темзе, посчитало, что в 1901 году никто из англичан не пользовался коммерческими авиалиниями, зато в 2001-м количество желающих дошло до 180 миллионов. С помощью такого рода подсчетов они пришли к выводу, что к 2030 году английские аэропорты будут принимать и отправлять уже 500 миллионов человек.

Это половина Китая. Это две Америки. Это значит, что каждый житель Англии будет летать на самолетах десять раз в год. Верится с трудом.uее

Поскольку власти планируют, что через 28 лет туда-сюда будет ломиться полмиллиарда человек, становится понятно, почему любой клочок земли рассматривается как потенциальный аэропорт.

Все это приводит к эпидемии нимбизма11*. На прошлой неделе население графства Кент обратилось в суд, напуганное перспективой строительства огромного аэропорта, который они из-за потенциального громкого шума попросили перенести в Гатвик. Теперь ждите протестующих голосов из Сассекса.

 

'"Nimbyism — слово происходит  от аббревиатуры NIMBY (not in my back yard —  «не на моем заднем дворе») и обозначает умонастроение людей,  готовых протестовать против чего-либо только тогда, когда проблема касается их лично.

Из-за этой дури Танбридж Уэлс может  превратиться в Западный берег реки Иордан. Отец пойдет на сына, мать —  на дочь, а сосед — на соседа. И  все это окажется абсолютно бессмысленным, потому что последнее, что можно сделать на этом свете, — это построить аэропорт на Медуэйских топях.

С тех пор как Лондон разбух до размеров Бельгии, Кент стал таким же недосягаемым, как Южный полюс  или Марс. Будь у меня выбор —  лететь в отпуск из аэропорта, построенного посреди эстуария Темзы, или остаться дома и биться головой о стену, я бы остался дома.

Правительство может перехитрить  нас всех: оно построит отличные дороги, проложит дополнительные рельсы, но никогда в жизни оно не сможет перехитрить самую страшную организацию на всем белом свете или договориться с ней. Если бы эта организация вступила в открытую войну с «Аль-Каидой», Усама бен Ладен совершил бы самоубийство, только бы не попасть к ним в руки. Эта контора сведет с ума любого. Члены этой организации — сущие терминаторы. Дамы и господа, имею честь представить вам... Королевское общество по защите птиц.

Это общество настаивает на том, что  на Медуэйских топях находится самое  большое в стране гнездовье цапель. Вот и все. Для них даже одно гнездо какой-нибудь шилоклювки стало бы камнем преткновения — так нет же, они нашли целую тьму цапель. Поэтому будьте уверены — в графстве Кент аэропорта не будет.

Пару недель назад я писал  о китайских защитниках окружающей среды, которые, протестуя против строительства дамбы на Янцзы, притаранили с собой дельфина и выпустили его в воду. Китайское правительство решило эту проблему. Животное просто пристрелили.

Но здесь такой фокус не пройдет. И в доказательство тому все эти  опросы, которые показывают, какими мы стали демократичными. Тетерь каждый имеет шанс попротестовать. Это значит, что дело не сдвинется с мертвой точки до конца наших дней. Неважно, какое место выбрало правительство для стройки: там всегда окажется какой-нибудь редкий жучок, червячок или бабочка.

Видеоконференции и электронная  почта экономят время и позволяют  деловым людям избегать муторного  перелета через Атлантику. Лично  я предвижу драматическое падение  и исчезновение деловых поездок  как класса.

Однако все больше людей начнут путешествовать ради удовольствия. Но и им вряд ли понравится взлетать с болотной топи или приземляться посередине делового центра в Регби. Вам надо вылетать из страны через Лондон — несмотря на притязания аэропортов Стэнстед (Бишоп-Стортфорд) и Гатвика (Брайтон) — у столицы только один аэропорт — Хитроу.

Правительство предлагает построить  еще одну короткую взлетную полосу, но зачем она нужна? Постройте  шесть длинных, и закроем тему. Они смогут выдержать новые огромные самолеты. Хитроу — самое подходящее для этого место. Кстати, те, кто живет по соседству, никогда не жалуются на шум, потому что он там был еще до того, как район заселили. Тамошние жители уже все равно оглохли, но шесть самолетов, садящихся одновременно, никак не громче в шесть раз, чем шесть самолетов, садящихся поодиночке.

Но самое хорошее, что Королевскому обществу по защите птиц тут и крыть  нечем. В окрестностях Стэйнза нет  ни одной птицы с тех пор, как  все они попали в турбины пролетающего мимо «Боинга» и были перемолоты в  муку.

 

Крикет — национальный вид спорта бездельников

Англия в недавнем времени полностью  потеряла для себя игру под названием  крикет. И это хорошо. Чем больше мы проигрываем, чем больше тает наш  интерес к этой игре, тем меньше информации о ней попадает на страницы газет и отнимает эфирное время.

Крикет — и я не принимаю здесь  никаких возражений — очень скучная  игра. Любой вид спорта, состязания по которому длятся столь долго, что  игрокам необходим «перерыв на отдых», не имеет со спортом ничего общего. Это просто времяпрепровождение. Сродни чтению.

Когда-то нам читали с экрана телевизора книги. Даже программа была специальная, называлась Jackanory. Теперь мы смотрим  истории про Баффи — истребительницу  вампиров, что неоспоримо лучше. Все  движется вперед, но только не крикет.

Не уверен, что эта игра имеет перспективы. Даже если Нассер Хуссейн, капитан сборной по крикету, нарастил бы себе волосы и женился на актрисе Клэр Суини, перебравшейся из сериала «Бруксайд» в «Большой брат», это ничего бы не изменило.

Никто не знает, откуда есть пошел крикет⁹. Большинство думает, что игру изобрели крестьяне. В это нетрудно поверить, потому что пастухам было совершенно нечем заняться.

Первое письменное упоминание о  крикете датируется 1300 годом. В нем  описывается, как принц Эдуард играл  в него со своим другом Пирсом Гейвстоном. Опять-таки все логично. В то время принцам особенно спешить было некуда.

В мире крикет стал известен благодаря  британским солдатам, которые загибались от скуки в богом забытых уголках  мира, и им надо было чем-то себя развлечь, причем не просто на час, а сразу на бесконечные недели.

Сейчас чемпионы по крикету —  австралийцы, что только подтверждает мою теорию. В этом они преуспели. Они ни на кого не обращают внимания. Мы сможем выиграть у них только в том случае, если выпустим против них наших бомжей и безработных. Им лишь бы была крыша над головой, хоть от палатки, — они чувствуют себя везде как дома. Такие могут целыми днями торчать на автобусной остановке.

Попробую рассказать про крикет иначе. Есть ли на свете что-нибудь более  ужасное, чем вопрос вашего дитяти в воскресный день: «Папочка, давай поиграем в "Монополию"?»

Как и крикет, «Монополия» бесконечна. В правилах написано, как перепродавать  собственность и когда ты должен купить очередное здание на Бонд-стрит, но в них не сказано (а должно бы), что победителем становится тот, кто доживет до конца игры. А как же риск? Ты делаешь вычисления на основании закона средних чисел, планируешь завоевать мир, но на твоем пути постоянно стоит теория вероятности, и вот ты сидишь на Камчатке, и тебе выпадают одни единички и двоечки. Впрочем, даже это лучше самой последней версии игры, в которой Буш-младший захватывает Ирак, а мы все умираем от эпидемии оспы.

К счастью, моим детям уже по восемь, шесть и четыре, и они вышли  из возраста, в котором интересны настольные игры. Если им предложить на выбор заложить здание на Олд-Кент-роуд или пострелять в Джеймса Бонда на приставке, они однозначно выберут второе.

А пазлы? Их предназначение я как-то раз пытался объяснить одному греку. «Вы две недели собираете все эти кусочки в одну картину». — «А потом что?» — «А потом вы опять их разбираете и складываете обратно в коробку».

Я не часто сочувствую грекам, но это  был как раз один из тех редких случаев. Такая нее история с  кроссвордами. Если бы ученые направили энергию, с которой люди целыми днями бьются над вопросами типа «знаменитый русский безумец, эмигрировавший во Францию», на дело, то давно бы нашли лекарство от рака.

Кроссворды, пазлы и крикет, по сути, нельзя считать играми. Это просто инструменты для убивания времени. А им не должно быть места в нашем мире.

Можно мечтать о медленной жизни, в которой мы будем по полдня обедать, а потом до рассвета жевать сыр, но реальность такова, что каждый раз, когда на перекрестке чуть задерживается  красный свет светофора или двери лифта не торопятся открыться перед нашим носом, с нами случается сердечный приступ.

Мой бич — сообщения на телефонном автоответчике. Мне не нужно ничего, кроме имени и номера телефона. У меня нет времени сидеть и  выслушивать, где вы будете в три часа дня, с кем вы будете встречаться в это время и почему вам надо перед этим поговорить со мной. И даже если я сам поднимаю трубку телефона, у меня нет желания поболтать. Я мужчина. Я не болтаю по пустякам. Говорите, что хотите, и проваливайте.

Английские кинорежиссеры так этого и не поняли. Они часами показывают картинки в приглушенных тонах, их герои произносят длинные монологи, но все это совершенно бессмысленно, потому что нам ближе мускулистый американец, который просто скажет: «Сдохни, ублюдок».

Ребрышки ягненка, приготовленные на медленном огне? Чур меня, я  лучше закажу ужин из фастфуда.

Крикет пришел из того славного времени, когда люди вкладывали деньги скорее во время, а не в вещи. А теперь у нас столько всего, с чем  можно поиграть, что мне странно смотреть, как кто-то играет в сложно устроенную игру, суть которой — просто поймать мяч.

 

Пожалуйста, просто прекратите смотреть крикет — и он исчезнет сам по себе.

 

Есть ли новости?

Я просто еще один несостоявшийся Дейтон

Я из года в год отказывался от приглашения принять участие в программе Have I Got News for You. Впрочем, вру. Я не говорил «нет» на каждое приглашение, поскольку приглашали меня всего один раз. Но если бы они снова позвонили, я бы опять сказал «нет».

Участие в этой программе не дает никаких привилегий. Я бы просто сидел там, как не пришей кобыле хвост, в то время как Хислоп, Пол Мертон и Ангус Дейтон упражнялись бы в своем обычном элегантном красноречии, расписанном по нотам.