Архитектура Чернигова

   Апсиды собора имеют полукруглые очертания. Центральная тягами уподоблена пятигранной, ниши на ней расположены в три яруса, на боковых - в два. Нижние ниши все начинаются на одной высоте, но на центральной апсиде они сделаны немного более высокими. Из пяти ниш средней апсиды три превращены в окна, среди трех ниш на боковых заменена окном средняя. На боковых апсидах ниши, ближайшие к центральной апсиде, уничтожены при позднейших перекладках. Поверхность боковых апсид несимметрична относительно осей малых нефов, окна прорезаются по этим осям, группировка ниш по три снаружи маскирует разную ширину поверхностей по сторонам окон.

   Граница между окнами первого и второго ярусов соответствует уровню хор в соборе. Во втором ярусе центральной апсиды вогнутые ниши чередуются с плоскими (по оси помещена вогнутая ниша), на боковых группировки ниш приобретают несколько случайный характер. Над окнами здесь расположены плоские ниши, на южной ниша симметрично окружена вогнутыми нишами, и, поскольку южнее оставалась еще пустая поверхность стены, зодчие, повторяя ритм образовавшейся группы, поместили еще одну плоскую нишу. Такая же ниша могла бы быть помещенной и по другую сторону, если бы поверхность апсиды была симметричной относительно оси нефа. На северной апсиде сохранились лишь три ниши - центральная и две к северу от нее, вогнутой является лишь крайняя. Возможно, что была и четвертая ниша, но она при переделках здания была уничтожена. Разный ритм ниш в ярусах боковых апсид — три и четыре, поиски симметрии проемов при их несимметричном положении на поверхности апсид — эти проблемы останутся актуальными в древнерусском зодчестве последующих столетий. Сам способ заполнения поверхности апсид нишами, друг рядом с другом и друг над другом, характерен для константинопольских памятников XI в.

   Нельзя не отметить особенную выразительность вогнутых ниш. Обычно они подчеркивают весомость стен. Здесь же они лишают выступающие формы массивности, прорезая их в направлении, обратном выступу.

   Если на плане стены собора кажутся разделенными выступающими лопатками, то на самом деле они расчленены нишами. Точно так же образуются все членения верхних частей. Главной плоскостью фасадов является ближайшая к зрителю. При этом важную роль играют полукруглые тяги, аналогичные апсидным или полуколонкам внутренних столбов. Мы видели, что внутри собора в верхних боковых аркадах тяги начинаются от уступа, образованного отступом самого столба. Точно так же взаимосвязаны эти формы на фасадах. Полукруглые тяги проходят во всех простенках между окнами собора — и только в них. Простенки с прилегающими уступами оконных проемов уподобляются столбам внутренних аркад, поэтому группы из двух или трех окон на фасадах можно соотнести с двойными и тройными окнами с мраморными разделяющими столбиками в константинопольских памятниках. Окна и тяги начинаются с равного выносу тяг обреза стены, все поле стены отступает вглубь в сравнении с нижней поверхностью, в плоскости последней остаются лишь полуколонки. Поля прясел превращаются в ниши, и края этих ниш создают обломы лопаток. Если выше еще идут окна, то снова повторяется та же система членений.

   Основой для всех фасадов являются композиции главных прясел боковых фасадов. Только в них окна проходят в трех ярусах, в остальных пряслах — лишь внизу. Оконные проемы создают вертикальные и симметричные группы. В средних пряслах сделаны одна в другой три ниши: одна начинается под первым ярусом окон, другая — под вторым (уровень пола хор), третья занимает люнету закомары. Эти членения, за исключением люнеты, зодчие стремятся повторить повсюду. Везде существует углубление стены в основании окон нижнего яруса (иначе говоря — первая ниша), но выше, поскольку нет окон и полуколонок, наступает путаница. Вторая ниша устроена на двух восточных пряслах южного фасада, на маленьком восточном прясле северного. В западном же прясле южного фасада вторая ниша начинается на каком-то странном уровне — случайно более высоком. На северном фасаде в малых пряслах вторые ниши совсем не сделаны, поверхность стены остается на уровне первого углубления в основании нижнего ряда окон. Но боковые обломы у лопаток появляются, они просто повисают там, где должен был бы быть обрез стены; в восточном прясле одна из тяг продолжается до нижних окон.

   На западном фасаде профилировки имеют несколько особый характер, ибо здесь деление фасада единообразно снизу доверху. Первые ниши как бы превращаются в прясла. В северном прясле сделана — и очень точно — вторая ниша. В центральном у закомары существуют три облома (как на боковых фасадах), один замыкается обрезом в основании люнеты, два других, не доходя до уровня хор, сливаются и образуют идущую донизу лопатку, поверхность прясла остается ровной. Ровной является вся поверхность южного прясла, сделанные у закомары обломы повисают, обрываясь в неопределенном уровне.

   Несмотря на эти отдельные несообразности, система членений выглядит очень развитой и тонко организованной. Мы не найдем ей аналогов даже в константинопольских памятниках, может быть, по причине их плохой сохранности (хотя отдельные элементы очень распространены, вроде ниш в люнетах рукавов креста — церковь св. Аберкиуса в Куршунлу).

   Обрамления ниш создают формы, которые выглядят, как уступчатые лопатки. Лишь вверху, где обломы уходят от лопаток как профили закомар, их отделенность от «ядра» лопаток становится очевидной. Возникновение каждого мотива обособленно, их соседство, совместность — возможны, логичны, но не обязательны. Середина лопаток образована пучковыми композициями из полукруглых и граненых тяг. В соответствии с общим характером форм, тяготеющих к ажурности, эти тяги помещены в ниши, утоплены заподлицо с лопаткой. По уровню и собственной высоте выделенные таким образом своеобразные пилястры соответствуют столбам второго яруса внутри собора. Профили пилястр находят себе аналогию в описанных в первой части нашей работы пилястрах в церкви св. Георгия в Манганах.

   В центральном барабане собора восемь окон чередуются с вогнутыми, равными им нишами, все простенки украшены полукруглыми тягами, которые небольшими шиферными плитами-капителями уподоблены полуколонкам церквей византийской столицы. На каждом из угловых барабанов вместо восьми окон прорезаны лишь четыре, поскольку зодчие решили не устраивать проемов в той части барабанов, которая обращена к коробовым сводам (в западных барабанах места остальных окон отмечены нишами и внутри, и снаружи; может быть, это заложенные окна?). Полуколонки снаружи помещены лишь по сторонам окон.

   Разобранная система членений лишает поверхность стены массивности, делает ее податливой, многоплановой и многовариантной. Эти качества усилены техникой кладки стен, придающей зданию праздничную нарядность. Здесь применена смешанная техника кладки из камня и плинфы с утопленным рядом, классическая для Константинополя. Мы уже говорили, что в любом византийском памятнике подобная кладка может сама по себе служить почти абсолютным доказательством его принадлежности столичной школе. В черниговском соборе это лишь один из аргументов для понимания значения памятника и его места в ряду крупнейших сооружений XI в. В высокой культуре убеждают и все остальные, в том числе и самые основные, компоненты архитектурного языка.

   Кладка с утопленным рядом очень декоративна, к тому же, по справедливому замечанию Н. И. Брунова, она выглядит гораздо легче порядовой, ибо видимых рядов плинфы в ней вдвое меньше, а светлые и широкие полосы цемянки не кажутся столь же тяжелыми и плотными. В нижней части стен, где использовано много необработанных камней, зодчие стремятся декоративно уподобить поверхность кладке из правильных блоков камня, применявшейся в Константинополе. Раствор между камнями затирается, и по нему наносят горизонтальные и вертикальные пары параллельных линий, изображающие слои раствора, полосы окрашиваются в красный цвет.

   Аналогичные приемы отделки поверхности кладки никогда не исчезали в византийском искусстве. Они обнаружены, например, в Херсонесе в кладках X в. Вот что пишет А. Л. Якобсон, о раскопанной в 1935 г. базилике: «Стены базилики изнутри были несомненно покрыты штукатуркой и расписаны, причем внизу, по-видимому, шел пояс, имитирующий квадры кладки; на это указывает сохранившийся на западной стене среднего нефа (в юго-западном углу) кусок штукатурки, расчерченный на прямоугольники с двойной рамкой (ширина 37 см, высота 29 см); следы самой краски не уцелели...».

   Проследим теперь варианты орнаментации стен Спасо-Преображенского собора. Положенные в кладку камни своей неправильной формой, выявленной фасками, прерывают регулярность чередования слоев и усиливают свободный живописный характер поверхности стен. Плинфа, заполняющая ниши, иногда может быть поставлена вертикально (люнеты средней закомары южного фасада, ниша на западной стороне) или из нее будут выложены кресты (западный фасад), солярные знаки (люнета центральной закомары южного фасада). Плинфа в центральной люнете северного фасада положена наклонно в два ряда, с разным наклоном в каждом, ниже идет еще один пояс, в котором три горизонтальные плинфы чередуются с тремя вертикальными.

   Все конхи полукруглых ниш заполнены зигзагообразной кладкой. Многие орнаменты в византийской архитектуре происходят от объемных конструктивных или декоративных форм.Многие приемы построения сводов родились от желания обойтись без кружал. При сооружении конх часто применялась кладка параллельными наклонными рядами (под 45°) — ряды поднимаются от центра конхи к периферии. 

Спасо-Преображенский собор. Фасад. Орнаментальная кладка

   Именно в связи с этим во многих византийских орнаментах как бы скрыто «третье измерение», узор приобретает не всегда осознаваемую, но всегда воздействующую в зрительном восприятии глубину, становится способным еще более дематериализовать массу, придать ей подвижность. Зигзагообразность узора во всех вогнутых нишах черниговского собора как бы сообщает углубленной поверхности некоторое движение вперед. В плоских же нишах подобная кладка, помимо своей нарядности, невольно ассоциируется с углублением, «вносящим» пространство в массу стены. На северном фасаде завершение одной из ниш нижнего ряда выложено описанным выше способом наклонными рядами. Еще интереснее расположена плинфа в западной закомаре южного фасада - углы заполнены наклонными, а центральная зона - повторяющими очертания закомары рядами плинфы. Это как бы перспективное воссоздание на плоскости кладки конхи апсиды в церкви св. Аберкиуса в Куршунлу.

   На северном фасаде промежуток между арочными завершениями окон второго света заполнен плинфами, положенными по очертаниям арок. Это как бы далекий отголосок характерного византийского способа построения крестового свода наклонными рядами. Так, совершенно аналогично форме черниговского собора, заполнено пространство между идущими под небольшим углом друг к другу арками окон в куполе над барабаном церкви Богородицы монастыря Осиос Лукас. Можно напомнить и варианты кладки в своде над криптой базилики св. Димитрия в Салониках. Генетически прозрачнее всего читается мотив на стенах лестничной башни Спасо-Преображенского собора, стены которой превращены в сплошную орнаментальную композицию. Здесь в нижнем ряду арки трех соседних ниш обрамлены рядами плинф, в промежутках плинфы образуют либо зигзаг, либо вертикальную полосу. Легко уподобить рисунок кладки проекции частей Коробовых сводов с разделяющими их плоскими или гранеными арками.

   Верхний ряд членений уподобляет второй ярус башни световому барабану - по аналогии с барабанами глав. Мы уже говорили о том, что на стенах собора полукруглые тяги размещаются лишь в простенках окон. Хотя в верхнем ряду на стенах лестничной башни в поле лишь только одной ниши устроено окно, между всеми нишами в простенках сделаны полуколонны, или, точнее, узкие пилястры прямоугольного сечения; этим ряд ниш уподобляется ряду окон. Необходимо отметить, что вместе с профилями ниш эти пилястры создают многоступенчатые в плане прямоугольные лопатки — распространенную форму в домонгольском зодчестве на Руси.

   На самых видных местах фасадов выложены пояса меандра. Наиболее развитый завершает барабан центральной главы. Под ним над полуколоннами выложены, чередуясь, кресты, буквы (Л и М), фигуры в виде отрезков лестниц в три или четыре перекладины. Эти мотивы — буквы и фигуры — могли иметь и символическое значение: не случайно они чередуются с крестами. Пояс, завершающий лестничную башню, состоит из крестов над пилястрами и замкнутых отрезков меандра между ними. Столь значительное сходство с членениями барабана — пилястры в простенках, меандровый пояс с крестами — может свидетельствовать о том, что второй ярус лестничной башни был как бы барабаном для сводчатого или купольного (что вероятнее) покрытия. В таком случае лестничная башня не превышала нартекс.

   В пилястрах лестничной башни сохранился тот же принцип, что и в полукруглых тягах фасадов. Стена второго яруса как бы отступает вглубь, создавая уступ, этот уступ и определяет вынос пилястр. Обобщая прием разбивки верхних форм, когда они как бы вписываются в контуры стены, можно связать его с некоторыми приемами строительства: разбивкой стен на верхнем обрезе фундамента, разбивкой стен второго яруса или этажа на выровненной кладке первого. Интересно отметить, что именно так соотносятся ярусы стен нартекса у церкви Панагии Халкеон в Салониках — с мощными полуколоннами вверху, поставленными на обрез стены.

   На лестничной башне Спасо-Преображенского собора все пилястры сбиты, но мы можем получить представление об их выносе и форме по следам кладки и обрамлению ниши, превращенной в окно. При возведении этого окна зодчие по сторонам от него сделали выступы, совершенно аналогичные началу пилястр. Это тоже пилястры, но они соединены вверху в арку и превращены в рельефный наличник окна — форму совершенно необычную, небывалую для древнерусской архитектуры вплоть до XVI в. и возникшую здесь лишь попутно.

   В заключение разбора внешнего облика собора следует подчеркнуть особую композицию западного фасада. Он в целом выглядит самым структурным, абсолютно симметричным. Масштаб венчающей фасад средней закомары подчеркнут ее большой высотой и, следовательно, большой высотой ее трех окон (в сравнении с боковыми фасадами). Размер закомары становится зрительно еще значительнее из-за идущего под ней (немного ниже) пояса меандра, украшающего только западный фасад (все поле над меандром читается как закомара). Нет никакого сомнения, что западный фасад был главным, и оттого он столь подчеркнут в своей выразительности.

   Западный фасад был и самым сложным, ансамблевым, ибо он состоял из самого собора, лестничной башни и симметричной ей двухэтажной пристройки с южной стороны. Последняя обнаружена раскопками, ее нижнему квадратному помещению угловыми столбами была придана легкая крестообразность, в восточной стене были устроены три маленькие апсиды; перекрывалось помещение, вероятнее всего, куполом. Судя по более поздним аналогичным пристройкам к храмам, здесь размещалась крещальня, имевшая отдельный вход с запада. И лестничная башня, и кре-щальня примкнули к уже выстроенному собору. Пристройки сообщались с собором лишь во втором этаже, где заранее были устроены арочные проходы. Над крещальней мог располагаться: придельный храм, чьи стены, как кажется, были ниже стен нартекса. Об этом, во всяком случае, может говорить понижение крайней западной пучковой лопатки на южном фасаде — не сопоставлялась ли она с членениями пристройки?