Военное искусство Кыргызов

ВОЕННОЕ ИСКУССТВО КЫРГЫЗОВ

Комплекс вооружения. Типологическая классификация материалов по вооружению енисейских кыргызов позволяет свести отдельные виды оружия в единый комплекс боевых средств.

Хронологические рамки бытования отдельных видов  оружия не всегда строго совпадают с «границами» выделенных периодов, что вполне объяснимо для такого сложного и многопланового процесса, как развитие военного дела. Тем не менее прослеженные этапы характерны для эволюции всех основных видов вооружения и отражают определенную закономерность в развитии военного дела для изучаемой территории той эпохи. Необходимо отметить, что изменения происходят главным образом в вооружении тяжеловооруженного воина. Это свидетельствует о его решающей роли в развитии военного дела в целом .

На первом этапе (VI—VIII вв.) облик кыргызского тяжеловооруженного воина представляется следующим: всадник был облачен в нагрудный пластинчатый панцирь, конический шлем и деревянные накладные щитки-поножи, наручья. Важным элементом защитного вооружения являлся деревянный щит, возможно, обтянутый кожей и усиленный металлическими пластинами. Кыргызский воин был вооружен длинным обоюдоострым мечом, копьем с асимметрично-ромбическим наконечником на длинной втулке, боевым топором с узким лезвием и высоким обухом, сложносоставным луком, усиленным концевыми и срединными боковыми накладками, стрелами с трехлопастными наконечниками. Стрелы хранились в колчане закрытого типа наконечниками вниз. Для распознавания форм наконечников на древки стрел близ арочного выреза наносились цветные пояски-метки.

В состав снаряжения боевого коня входили войлочная  или меховая попона, жесткое седло  на деревянной основе со стременами, крепившееся  подпружным, нагрудным и подхвостным  ремнями, и узда с железными удилами.

На втором этапе (IX—X вв.) в наборе вооружения кыргызских панцирных всадников происходит ряд существенных изменений. Повышается роль защитного вооружения. Корпус воина предохраняет от ударов чешуйчатый панцирь с рукавами до середины предплечья и полами выше колен, усиленный в местах, требующих дополнительной защиты,— на груди и плечах—деревянными накладными щитками. Конечности рук и ног защищены наручьями и поножами, голова — сфероконическим шлемом с бармицей. Применение щита становится излишним. Всадник вооружен прямым однолезвийным палашом, копьем с вытянуто-ромбическим или жаловидным наконечником (пикон), боевым топором с узким лезвием и высоким обушком, сложносоставным луком со срединными боковыми и фронтальными накладками, стрелами с трехлопастными, трехгранно-трехлопастными, трехгранными, четырехгранными (бронебойными) наконечниками. Стрелы хранились во вместительном открытом колчане с карманом наконечниками вверх. Колчан украшался костяными орнаментированными накладками.

В снаряжение боевого  коня помимо жесткого седла со стременами и узды с удилами входила защитная попона, усиленная деревянными накладными щитками и покрывавшая его корпус «от брюха до ног».

На третьем  этапе (XI—XII вв.) в составе вооружения тяжеловооруженного воина-всадника происходят дальнейшие изменения. Воин защищен пластинчатым панцирем, наручьями, поножами, сфероконическим шлемом и бармицей. В набор вооружения входят прямой однолезвийный палаш с обоюдоострым острием, прямая сабля с рукоятью, скошенной в сторону лезвия, и обоюдоострым острием, слабоизогнутая сабля с обоюдоострым острием, копье с вытянуторомбическим или кинжаловидным наконечником, боевой топор с широким лезвием и низким обухом, сложносоставной луке плечевыми фронтальными накладками, хранившийся в походном состоянии в чехле-налучье, стрелы с плоскими, трехгранными, четырехгранными (бронебойными) наконечниками. Стрелы хранились в открытом колчане с карманом наконечниками вверх.

Снаряжение боевого  коня: попона, жесткое седло со стременами и узда с удилами.

В наборе вооружения кыргызского легковооруженного всадника существенных изменений, видимо, не происходило. Он был вооружен сложносоставным луком (в каждом из периодов соответствующей модификации), набором стрел, хранившихся в колчане, и, возможно, рубящим оружием — палашом или саблей. Легковооруженные воины имели и отдельные детали защитного вооружения: поножи, накладные щитки, щиты. Сбруя, входившая в снаряжение боевого коня, однотипна с конским убранством, применявшимся тяжеловооруженными воинами. Есть основания предполагать, что в XI— XII вв. с интенсификацией конного боя в наборе вооружения легковооруженных всадников увеличивается количество элементов из состава вооружения тяжеловооруженных воинов, т. е. между комплексом оружия этих двух родов войск наблюдается определенная нивелировка.

Сведения о военной  организации кыргызов VI—VIII вв. очень  фрагментарны. Поскольку главенствующее положение у них занимала родовая  аристократия—беги, о кыргызское войске можно судить как об ополчении  возглавляемых ими родов или  племен. В целях грабительских набегов, «чтобы добыть золота», и успешного отражения завоевательных походов тюрок и уйгуров, родовая аристократия — эль — объединяется вокруг военного вождя, который в VII—VIII вв. носил титулы сылиф (эльтебер), каган, «Пицьсе Тунге Гинь (те-гин)», ажо. Изменение титулатуры кыргызского правителя было следствием военных неудач и зависимости от центрально азиатских кочевых держав.

Во главе кыргызского  войска стоял ажо. Отряды возглавляли  беги. Формировались они из дружинников  бега—огушей, огланов, представителей «свободного народа»— всех взрослых мужчин, способных носить оружие. Некоторые формирования состояли только из вассалов. Степень организованности, дисциплинированности такого войска была не очень велика. Так. в 711 г. боевой лагерь кыргызов подвергся ночью внезапному нападению тюрок, что свидетельствует об отсутствии у них должной сторожевой службы и разведки. По-видимому, частые военные неудачи кыргызов в войнах VII—VIII вв. были следствием отсталой военной организации по сравнению с государствами Центральной Азии.

Существенные  изменения произошли в структуре  военной организации кыргызов в IX—X вв. Кыргызский правитель — ажо, приняв в 820 г. титул кагана, тем самым провозгласил полную независимость от уйгуров; более того, стал претендовать на гегемонию в Центральной Азии. Поскольку инициатива в войне с уйгурами исходила от кыргызов, вполне вероятно, что ее объявлению предшествовала основательная подготовка, в том числе укрепление центральной административной и военной власти. В ходе войны, в которой уйгуры потерпели поражение в 840 г., у кыргызов сложилась централизованная военная организация.

Во главе государственного и военного аппарата стоял каган (Хыргыз-хакан). Далее следует иерархия чиновников. «В их государстве великий  командующий называется Хэси-бэй, следующий по чину называется Ацзюйшэ-бибэй, следующий называется Ами-бэй. Эти три чиновника вместе управляют». Остальные «чиновники разделяются на шесть разрядов, как то: министры, главноначальствующие, управители, делоправители. предводители и дагани. Министров считается семь, главноначальствующих три, управителей десять, все сии заведуют войсками».

Для идентификации кыргызских военных чинов с боевыми единицами войска необходимы данные о его численности. В источниках содержатся различные сведения о количественном составе кыргызского войска в IX в.: 30 тыс,70 тыс.,80 тыс., 100 тыс., а в надписи уйгурского кагана Кутлуга — даже 200 и 400 тыс. Поскольку в решающем сражении под Орду-Балы-ком, от исхода которого зависела судьба войны, кыргызское войско насчитывало 100 тыс. воинов, можно принять, что его общая численность не превышала этой цифры. Следовательно, такие данные, как 30 тыс. и 70—80 тыс., можно считать количественной характеристикой отдельных внутривойсковых формирований. Как указывается в источнике, «если набирают и отправляют войско, то выступает весь народ и все вассальные поколения».

На наш взгляд, цифра 30 тыс. означает «весь народ», т. е. численность  взрослого мужского населения, собственно кыргызов, тюркского племени, в подчинении у которого находилось разноплеменное население Среднего Енисея. Кыргызы, захватив в ходе войны с уйгурами обширные территории Центральной Азии, становятся регулярной армией государства, тяжеловооруженной гвардией кагана.

Цифра 70—80 тыс. соответствует численности ополчения, формировавшегося из «вассальных поколений» и составлявшего легковооруженную конницу. В походе 848 г. кыргызское войско во главе с министром А-бо насчитывало 70 тыс. воинов из различных племен.

Каждая из приводимых в источниках цифр численности кыргызского войска кратна 10. Можно предположить, что это войско подразделялось на боевые единицы тумены, в каждой из которых было не менее 10 тыс. воинов. Подтверждается это и описанием похода Джучи-хана в 1207 г. на Саяно-Алтайское нагорье.

Для определения соответствия воинских чинов сопоставим общую  численность войска: 30 тыс.+70 тыс. (80 тыс.) = 100 тыс. (10 туменов), с количеством  военных чинов первого и второго  рангов: 3 бэя + 7 министров= 10, и третьего и четвертого рангов: 3 главноначальствующих+10 управителей =13 (10). Вероятно, чиновники первых двух рангов — командиры туменов, чиновники двух последующих рангов — командиры полутуменов. Бэи и главноначальствующие — командиры туменов и полутуменов тяжеловооруженной конницы, министры и управители — командиры туменов и полутуменов легкой конницы (рис. 8).

Сведений о возможном  подразделении кыргызского войска на более мелкие единицы в IX—X вв. в источниках нет.

Наличие у высших чинов  кыргызской военной администрации  персональных званий — хэси-бей, ацзюйшеби-бэй и ами-бэй — может означать определенную степень родства с каганской семьей, по аналогии с высшими чинами тюркских каганатов. «Великий командующий» хэси-бэй, т. е. главнокомандующий, являлся, вероятно, наследником престола. Высшие чины, командиры туменов, могли самостоятельно возглавлять войско, если каган не принимал участия в походе, как например, министр Або. Таким образом, на наш взгляд, высшие чины кыргызской армии замещались представителями каганской династии из числа ближайших родственников кагана.

Министрами, командирами  туменов легкой конницы из «вассальных  поколений», очевидно, были представители  родовой аристократии — беги.

Два последующих чина кыргызской военной администрации— главноначальствующие и управители — могли замещаться как людьми аристократического происхождения, так и представителями служилой знати, выдвинувшейся из числа профессиональных воинов-дружинников.

Складывание военной  организации у кыргызов можно  считать одной из основ военных  успехов IX в. Победоносная война принесла кыргызокой феодализирующейся знати кратковременное господство над обширными территориями Центральной Азии, открыла широкие возможности для обогащения путем грабительских набегов, для беспрепятственного сообщения с империей Тан. Однако затяжная война подорвала их силы. Значительная для относительно немногочисленных кыргызов убыль мужского населения фертильного возраста в ходе военных действий, расселение на захваченных территориях, приведшее к «размыванию» этноса в иной этнической среде, обусловили быстрый закат кыргызского великодержавна. Этими факторами в значительной мере объясняется непродолжительность их господства в Центральной Азии. Занявшие в начале X в. эти территории кидани уже не встретили кыргызов. Сложившаяся у кыргызов военная организация, приспособленная для нужд большой войны, в XI—XII вв. изжила себя. Поэтому ненужной становится централизованная военно-административная система. Происходит децентрализация власти, выдвигаются наместники отдельных областей, которым подчинялись более мелкие владения — баги.

Лишенные возможности  обогащаться в завоевательных войнах, кыргызские феодалы организуют многочисленные грабительские набеги, часто воюют  друг с другом. В этих бесчисленных междоусобных войнах, в неудачных  столкновениях с кара-китаями и найманами складывается у кыргызов десятичная система деления войска. Тумены становятся основной войсковой единицей и выставить их могли теперь только отдельные владения, на которые распалось кыргызское государство. У каждой из областей имелся собственный правитель. «Титул каждого их государя, хотя бы он имел другое имя — инал, а родовое имя тех из этой области, кто пользуется уважением и известностью,— Иди».

Титулы обоих владетелей — «инал», вероятно, соответствовали  званиям прежних наместников областей, происходивших из древнего рода кыргызских каганов «Иди». Вместе с тем в источнике отмечается, что «кыргыз и кэм-кэмджиут — две области смежные друг с другом» и «обе они составляют одно владение». Это обстоятельство можно объяснить не только общностью происхождения династий обоих княжеств, но и тем, что каганская ставка некоторое время продолжала существовать, сохраняя лишь сакральные функции. «У них есть царь, которому они подчиняются, и он осведомлен об их нуждах. Никто не может подойти к нему, пока ему не минет сорок лет». Эти сведения изложены ал-Бакуви, писавшем в конце XIV— начале XV вв.. но могут относиться к времени не позднее начала XIII в., когда кыргызские княжества были завоеваны монголами.

Реальная административная и военная власть в каждом из кыргызских владений принадлежала «налу, в подчинении у которого находились правители более мелких военно-административных единиц—багов. Войско каждого владения формировалось из дружин инала и его вассалов

Характерно, что  эволюция структуры военной организации у кыргызов имела те же хронологические этапы, что и развитие вооружения, чем подтверждается единство закономерностей процесса развития военного дела.

Военное искусство. Характер вооружения и особенности военной организации кыргызов позволяют в известной мере реконструировать тактику боя и способы ведения войны.

Для VI—VIII вв., когда  основу кыргызского войска составляла легкая конница и вес защитного  доспеха тяжеловооруженного воина  был не особенно велик, главную роль в тактике боя играли рассыпной строй и метание стрел. Основным оружием являлись лук и стрелы. При формировании войска, как ополчения отдельных родов и племен, боевые единицы строились по родовому принципу, разделение по родам войск и численности не соблюдалось. Такое войско было недостаточно сплоченным и дисциплинированным. Его стойкость в бою во многом зависела от успеха вначале сражения. Роль полководца сводилась к первоначальному построению войска и расположению отдельных отрядов перед сражением.