Японская система управления
становится все более популярной
на Западе. Один из важнейших
принципов этой системы — все
члены фирмы связаны узами
взаимных обязательств в своего рода “семью”.
Быть членом “семьи” — значит руководствоваться
принципом, согласно которому “семья”
предполагает взаимную ответственность
всех за благополучие каждого. Эта ответственность
распространяется не только на рабочего,
но и на менеджера, который, как “старший
брат”, должен заботиться о своих подчиненных.
Значительное влияние оказывает
Япония на динамично развивающийся
Азиатско-Тихоокеанский регион. Экономический
рост здесь до конца XX в.
был самый высокий среди всех
регионов мира.
Большую роль в этом развитии
сыграла Япония с ее опорой
на научно-технический прогресс,
на разработки новых моделей
промышленного производства, новых
форм организации труда и менеджмента.
Быстрый экономический рост Японии
обеспечили многие факторы: ориентация
на достижения человеческой мысли в сфере
новой техники, технологии, организации
производства и менеджмента, исключительное
трудолюбие народа, борьба за высочайшее
качество производимой продукции, жесткая
экономия. Эти и другие факторы обусловили
“японское экономическое чудо” и позволили
островному государству к концу 80-х годов
XX в. занять второе место в мире (после
США) по производству ВВП.
Однако в середине 90-х годов,
вслед за многими странами
Запада и Юго-Восточной Азии
Япония стала вползать в полосу депрессии.
Началось медленное и болезненное снижение
производства товаров и услуг. К середине
90-х годов Японию настигает могучий сосед
— Китай.
В
XXI веке на место одного из мировых
лидеров будет претендовать и
Япония. Если до 1990 года мировая общественность,
политические элиты воспринимали Японию
как главного претендента на лидерство
в Азии, то с начала 1990-х годов ввиду колоссальных
темпов экономического роста Китая для
многих очевидна перспектива именно Китая
стать таким претендентом. Несмотря на
то, что в настоящее время Япония остается
экономической сверхдержавой, серьезным
региональным конкурентом Китая, одной
из ведущих стран мира, ей присуща в отличие
от США, ЕС, Китая, России все-таки ограниченная
геополитическая роль ввиду пацифистского
характера ее конституции (оборонная доктрина,
отказ от обладания дорогостоящими вооруженными
силами, неучастие в международных военных
операциях).
Геополитические ресурсы Японии:
1. Основной ресурс – это экономическая
и финансовая мощь. Вторая по экономической
мощи (после США) держава мира. В 2006 году
ВВП Японии составил 4,464 трлн. долларов
(ВВП США – 13 трлн. долларов). ВВП на душу
населения -33 100 долларов. Многие годы уровень
безработицы в Японии составляет менее
3%, а уровень инфляции – 1,5%.
2. Благодаря своим колоссальным
финансовым ресурсам Япония прочно
удерживает второе место в
мире, уступая лишь США по объемам
ассигнований на национальную
оборону. На содержание и оснащение
формируемых на контрактной основе,
а потому по-настоящему отборных,
250-тысячных вооруженных сил японское
правительство ежегодно выделяет, по разным
подсчетам, от 40 до 50 млрд. долларов. В результате
за прошедшие полвека скромно названные
«силами самообороны» японская армия,
авиация и флот по насыщенности современными
видами военной техники приблизились
к вооруженным силам НАТО, а по некоторым
параметрам сопоставимы с потенциалом
Америки. Но большим ограничением в использовании
военной мощи Японии в качестве геополитического
ресурса является пацифистский характер
ее конституции.
3. Демократический режим Японии
можно назвать «мягким» геополитическим
ресурсом в Азиатско-Тихоокеанском
регионе и в мире.
4. Местоположение Японии способствует
активному участию в международном
разделении труда.
5. Япония является членом геополитически
влиятельных межправительственных организаций
(ВТО, G-8, ОЭСР, МВФ/МБРР, АПЕК, АСЕАН, в которых
решаются важные и разнообразные проблемы
мировой и региональной безопасности.
Геополитическая стратегия Японии:
Своим основным союзником Япония
по-прежнему считает Соединенные Штаты
Америки. Япония остается протекторатом
США. Она связана с США договором об обороне,
на ее территории расположены американские
войска (остров Окинава).
Основой геостратегии Японии является
концепция строительства «дуги
свободы и процветания» по внешнему периметру
евразийского материка, включающей различные
регионы от Австралии, Индии, Центральной
Азии до Восточной Европы и Балтийского
моря.
Япония стремится к тому, чтобы
ее отношения с Китаем развивались
подконтрольными ей темпами. Обеспокоенная
тем, что Южная Корея превращается в экономического
соперника, Япония стремится поддерживать
собственное влияние на Корейском полуострове.
Разрешение территориальной проблемы
и заключение мирного договора с
Россией. Япония стремится вернуть
себе Северные территории, которые в настоящее
время принадлежат России. Япония настаивает
на своем суверенитете в отношении четырех
островов (Хабомаи, Шикотан, Итуруп, Кунашир).
Высшее руководство Японии открыто
стремится к формированию самодостаточных
вооруженных сил, законодательному закреплению
права японской армии участвовать совместно
с США в военных операциях в любой точке
мира, созданию государственного органа
разведки наподобие ЦРУ и намерено это
сделать в ближайшие 6 лет. В апреле 2007
года внесенный правительством закон
о референдуме, цель которого – пересмотр
«мирных статей» конституции был одобрен
палатой представителей японского парламента
и принят палатой советников парламента
Японии, и теперь он вступил в силу. Как
известно, в части 1 статьи 9-й нынешней
конституции Японии, принятой сразу после
окончания Второй мировой войны под давлением
антигитлеровской коалиции, декларируется,
«что японский народ навсегда отказывается
от войны как способа защиты суверенитета,
а также от применения вооруженной силы
как средства разрешения международных
споров». Далее говорится, что в Японии
«никогда впредь не будут создаваться
сухопутные, морские и военно-воздушные
силы, равно как и другие средства войны.
Право на ведение государством войны не
признается». Такого абсолютного отказа
от войны нет в конституции ни одной страны
в мире. В значительной степени благодаря
мирной конституции возрастал авторитет
страны за рубежом, японский народ пользовался
уважением в мире за последовательную
борьбу против ядерного оружия, политики
гонки вооружений. Но спустя 60 лет японский
истеблишмент отказывается от пацифистских
статей конституции, хочет обладать полномасштабными
военными геополитическими ресурсами,
опасаясь быстрых темпов роста могущества
авторитарного Китая, экономического
роста Южной Кореи, угроз со стороны Северной
Кореи, появления глобальных угроз в мире.
Кроме того, истеблишмент Японии, вероятно,
уверен, что придание вооруженным силам
характера полноправного атрибута государства,
уменьшит степень японской зависимости
от американской системы безопасности
и внешней политики, что в свою очередь
обеспечит Японии значительную свободу
действий в политической сфере. Очень
кстати для Японии то, что «мирная конституция»
Японии перестала устраивать и Соединенные
Штаты, которые уже с начала 90-х годов ввиду
изменившейся геополитической ситуации
в регионе (если 50 лет назад Соединенные
Штаты пугала перспектива господства
Японии в азиатском регионе, то сегодня
реальная угроза – Китай и Северная Корея)
стали пересматривать свою стратегию
в отношении дальневосточного союзника,
стремясь напрямую подключить его к своей
глобальной военной стратегии.
18 ГЕОПЛИТИЧЕСКИЕ АПЕКТЫ
БЛИЖНЕВОСТОЧНОГО КРИЗИСА
В данном контексте проекты «Средиземноморский
союз», лоббируемый Францией, и «Средиземноморский
диалог», который осуществляется под эгидой
НАТО, могут пролить свет на многие закулисные
игры. Отправной точкой «Средиземноморского
союза» является Барселонская конференция
Евро-средиземноморского партнерства,
состоявшаяся в 1995 году по инициативе
Европейского союза (ЕС), давшая старт
процессу межгосударственного сотрудничества,
получившего название «Барселонский процесс».
По итогам конференции была принята Барселонская
декларация, в которой были сформулированы
политические, экономические и гуманитарные
цели форума в области партнерства государств-членов,
и сфокусированы на последовательное
укрепление основ стабильности, безопасности
и устойчивого прогресса в регионе Средиземноморья,
главным образом в его южной части. Но,
еще будучи кандидатом в президенты Франции,
Николя Саркози в качестве одного из пунктов
своей предвыборной программы выдвигает
идею трансформации Барселонского процесса
в «Средиземноморский союз». Одной
из целей этой инициативы являлось закрепление
за Францией ведущей роли в европейском
диалоге со Средиземноморским регионом,
не входящим в ЕС. Успешная реализация
проекта открывает перед Францией перспективу
на лидерство в Средиземноморском
регионе и ЕС, превращает ее в ключевую
фигуру мировой политики и значительно
укрепляет ее геополитические позиции.
Предполагается, что Средиземноморский
и Европейский союзы смогут работать вместе
в рамках некоторых общих структур, включая
правоохранительные структуры в рамках
борьбы с коррупцией, терроризмом, организованной
преступностью, торговлей людьми. Президент
Франции, обратившись к жителям Средиземноморья
со словами: «Делаем единое дело, с общей
целью, объединенной структурой» в октябре
2007 года, пригласил всех лидеров Средиземноморья
на саммит во Франции, который должен был
состояться в июне 2008-го. Но не все члены
общеевропейского дома разделяли оптимизм
президента Франции по данному вопросу.
Такое рвение Парижа в первую очередь
не пришлось по вкусу Германии, которая
позиционирует себя ведущей страной континентальной
Европы. В предлагаемом контексте Берлин
усмотрел существенное ослабление собственного
геополитического веса в Европе и усиление
позиций Парижа в этом амплуа. Кроме того,
Германия, исторически являющаяся теллурократическим
государством, в стремлении Парижа усмотрела
попытку создания талассократического
союза Средиземноморских стран. Только
после длительных переговоров с Парижем
в марте 2008 года Берлин дал согласие на
поддержку проекта Средиземноморского
союза. Но при условии, что в нем примут
участие все страны ЕС, в том числе
и не имеющие выхода в Средиземное море.
Но, вместе с тем, Германия всячески укрепляет
свои связи с другой теллурократической
страной—Россией, пытаясь играть роль
главного модератора в процессе выстраивания
взаимоотношений России с ЕС. Данную тактику
можно расценивать как стремление Берлина
организовать завуалированное противостояние
талассократическому Средиземноморскому
союзу. Первоначально к идее Саркози
настороженно отнеслась и Турция. Анкара
отказалась поддержать проект в случае,
если его признают альтернативой интеграции
Турции в ЕС. Впоследствии, получив заверения
в том, что участие в проекте не является
альтернативой процесса интеграции Турции
в ЕС, Анкара согласилась изменить
свое отношение к проекту Союза и принять
участие в нем. Но вряд ли настороженность
Анкары объясняется только этим моментом.
Сегодня Турцию, владеющую монопольным
контролем над проливами Босфор и Дарданеллы,
по праву можно считать самой влиятельной
страной Средиземноморья. Предложенный
же проект может существенно ослабить
влияние Турции в Средиземноморском регионе.
К тому же проект Средиземноморского союза
охватывает практически все территории,
некогда входящие в состав Османской империи.
При таком раскладе Анкара сама не прочь
играть ключевую роль в данном проекте,
нежели уступать лавры лидерства Парижу.
Скорее всего, идею «неоосманизма», с некоторых
пор эксплуатируемую нынешними турецкими
властями, следует рассматривать как альтернативу
Средиземноморскому союзу. Примечательно,
что Великобритания, являющаяся стратегическим
партнером Турции и представителем турецких
интересов в ЕС, также поддержала первоначальную
позицию Анкары в вопросе Средиземноморского
союза. Но этот шаг Лондона, скорее всего,
вызван неприятием усиления позиций Парижа
и попыткой служить интересам стратегического
союзника Великобритании—США, которые
на сегодняшний день являются самым могущественным
представителем талассократического
мира. Несмотря на эти разногласия, интенсивные
переговоры по поводу создания Средиземноморского
союза увенчались его официальным оформлением
в первой половине июля 2008 года в Париже,
где было представлено 43 государства.
Было также решено, что в деятельности
организации будут на равных правах принимать
участие представители Израиля и ЛАГ.
Ливия считается наблюдателем, так как
ее лидер Каддафи отказался приехать на
организационный саммит, назвав новую
организацию заговором по подрыву единства
арабских и африканских стран. Интересно,
ни с этим ли заявлением связаны проблемы
Каддафи, с которыми он сегодня столкнулся?
Вполне возможно предположить, что Саркози
не простил такое отношение к собственной
инициативе со стороны своего недавнего
союзника, чья позиция более созвучна
с позицией геополитических конкурентов
Парижа. Членами данного союза являются
также такие страны, как Египет, Тунис,
Иордания, Марокко и Сирия. События, разворачивающиеся
в этих странах в последние 6-7 месяцев,
также наводят на определенные размышления.
Не скрываются ли за этими процессами
вопросы, имеющие непосредственное отношение
к «Средиземноморскому союзу»? Создается
впечатление, что ЕС поставил своей целью,
устранение с политической арены в этих
странах известных и значимых фигур, заменяя
их более слабыми и управляемыми персонами.
Вполне возможный сценарий. При рассмотрении
этих событий нельзя упускать еще один
немаловажный фактор, с некоторых пор
сильно беспокоящий Европу. По мнению
некоторых исследователей, в Северной
Африке может произойти демографический
взрыв, что приведет к росту населения
до 142 млн. человек к 2025 г и нарушению демографического
баланса между членами ЕС и развивающимися
странами Средиземноморья. При таком сценарии
быстро стареющей Европе практически
невозможно будет контролировать нежелательные
миграционные потоки, особенно нелегальную
миграцию из этих стран. Миграция жителей
из этих стран, желающих устроиться в благополучной
Европе, но при этом пытающихся сохранить
самобытность и отвергающих европейские
ценности, вызывает сильное недовольство
и раздражение на Западе, который глобализацию
и диалог цивилизаций интерпретирует
как игру в одни ворота в виде вестернизации.
Именно поэтому в последнее время циркулируют
утверждения о том, что мультикультурализм
в Европе потерпел крах. А некоторые западные
эксперты выражают опасение, что в мире
идет обратный процесс колонизации.
То есть, страны, некогда являвшиеся колониями
ведущих европейских держав, сегодня путем
демографической экспансии колонизируют
европейские страны. Поэтому не исключено,
что, инициируя революционные процессы
в странах Ближнего Востока и Северной
Африке, Запад пытается установить в них
режимы западного демократического образца,
которые будут призваны обеспечивать
минимальный уровень европейского благополучия.
В этом плане Запад выражает готовность
оказать экономическую поддержку новым
властям в этих странах. При анализе
событий, разворачивающихся в некоторых
ближневосточных и североафриканских
странах (особенно в странах Магриба),
нельзя упускать из виду еще один проект
под названием «Средиземноморский диалог»,
который по своей значимости в некотором
смысле является даже более приоритетным,
чем «Средиземноморский союз». Этому
патронируемому Североатлантическим
альянсом проекту, был дан старт практически
одновременно со «Средиземноморским союзом».
Интересно, что и здесь как бы в зарождении
первоначальной идеи активное участие
принимала Франция. Еще в феврале 1995 года
в НАТО было принято решение «начать прямой
диалог со средиземноморскими странами,
не входящими в НАТО». После консультаций
со средиземноморскими странами Египет,
Израиль, Марокко, Мавритания и Тунис приняли
приглашение присоединиться к структуре,
в дальнейшем получившей название «Средиземноморский
диалог». К этим странам потом присоединились
также Алжир и Иордания. По мнению инициаторов
этого диалога, существует тесная связь
между стабильностью и безопасностью
в Европе и стабильностью и безопасностью
в Средиземноморье, что делает жизненно
необходимым объединение усилий. Кроме
того, Южное Средиземноморье, обладающее
крайне выгодным транспортным положением
и имеющее значительные запасы нефти и
газа, которые играют важную роль в топливно-энергетическом
комплексе Европы, играет стратегически
важную роль для Западной Европы. Общий
объем импорта нефти и природного газа
в Европу через Средиземное море составляет
примерно 65%. Следует отметить, что вопрос
энергоносителей является одним из ключевых
моментов также в проекте «Средиземноморский
союз». Тем не менее, некоторые западные
аналитики считают неправомерным ограничивать
значимость этого региона для Европы только
вопросом энергоносителей. По их мнению,
это фрагмент большого цивилизационного
процесса, предусматривающего превращение
этого региона в фактический и реальный
фрагмент цивилизации единой Европы. Средиземноморский
диалог стимулируется также фактором
географической близости Северной Африки
и стран-членов НАТО Северного Средиземноморья.
Если НАТО будет дистанцироваться от этих
проблем, она не сможет влиять на происходящие
события в позитивном для себя ключе и
спровоцирует региональный кризис, который
может затронуть развитые страны. Исходя
из вышеизложенного, можно предположить,
что Запад, инициировавший два важных
проекта по интеграции ближневосточных
и североафриканских стран в Европу, поставил
своей целью смену властей в этих странах,
которые не совпадают с западным образом
демократии и не полностью отвечают геополитическим
аппетитам Запада. При этом Запад выбирает
не эволюционный, а революционный путь
развития событий. Хотя изначально
было заявлено обратное. На первый взгляд,
«Средиземноморский союз» и «Средиземноморский
диалог» взаимодополняют друг друга. Тем
более что цели и задачи, заявленные в
обоих проектах, практически совпадают.
Но есть два существенных аспекта, которые
не исключают «мягкую конкуренцию» между
ними. Во-первых, если в первом случае ведущую
роль пытается сыграть Франция, то
проект «Средиземноморский диалог» осуществляется
под эгидой НАТО, в котором доминирующая
роль единственной мировой супердержавы—США
неоспорима, и которые в рамках теории
неоатлантизма в очередной раз доказывают
свою приверженность идеям торжества
талассократии. А, как известно, в современном
мире нет более рьяного защитника ценностей
талассократии, чем США. Во-вторых, «Средиземноморский
диалог» является составной частью более
амбициозного проекта под названием «Большой
Ближний Восток», лоббируемого Вашингтоном
и охватывающего территории от Марокко
до Пакистана включительно и от Казахстана
до острова Маврикий в Индийском океане.
В-третьих, «Средиземноморский союз» в
своих рядах «объединяет» огромное количество
государств, с различными геополитическими
интересами. Практика доказывает, что
в последнем случае процедура принятия
решений и сама эффективность этих решений
всегда оставляет желать лучшего. Причем
в большинстве случаев именно из-за этих
противоречащих друг другу геополитических
интересов. На сегодняшний день это более
чем ярко выражено на примере таких
структур, как ООН, ОБСЕ и ЕС, раздираемых
в последнее время экономическими и политическими
разногласиями. НАТО, в отличие от них,
обладает мощной военной структурой и
способна оказать реальную поддержку
государствам-партнерам. Сегодня НАТО
является единственным военно-политическим
блоком, который способен оперативно и
эффективно повлиять на ход событий в
том или ином регионе мира. Именно поэтому
ООН в последнее время все охотнее перепоручает
Североатлантическому альянсу решение
сложных ситуаций. Хотя нередко
руководители НАТО заявляют, что необходимо
координировать усилия в рамках двух основополагающих
средиземноморских инициатив—НАТО и
ЕС, некоторые исследователи склонны считать,
что во взаимоотношениях НАТО и ЕС преобладает
конкуренция, а не сотрудничество и Североатлантический
альянс начал свою Средиземноморскую
программу в противовес Барселонскому
процессу ЕС. Скорее всего, именно в этом
контексте следует рассматривать позицию
США, которые не позволили Франции
сыграть роль первой скрипки в Ливийском
кризисе и добились передачи этой роли
Североатлантическому блоку. Все вышеизложенное
позволяет предположить, что происходящие
события в некоторых ближневосточных
и североафриканских странах являются
прямым следствием таких геополитических
проектов, как «Средиземноморский союз»
и «Средиземноморский диалог».
19. Африка как геополитическое
пространство
В геополитическом смысле Африканский
континент — это разнородная
мозаика племен и народов, их культур
и верований, которые не представляют
собой единого образования, не составляют
единой африканской цивилизации. Это скорее протоцивилизация. Признание
же отдельными геополитиками факта реального
существования африканской цивилизации
в качестве самостоятельной лаке условно,
с оговорками представляется сомнительным,
несмотря ни на какие допущения'. Пестрый
Африканский комитент лишь условно может быть назван единым
геополитическим ареалом. Дело в том, что
север и восток Африканского континента
относятся к исламскому миру, Эфиопия
исторически сама по себе составляла особую
цивилизацию. а в Южную Африку переселенцы
из Европы (преимущественно из Голландии,
Франции, Англии) принесли европейскую
культуру, распространив христианство. Таким
образом, здесь постепенно формируются
два крупных геополитических ареала: Северо-Восточная
Африка, тяготеющая к мусульманскому миру,
и Субсахарская Африка (ниже Сахары) с
возможным центром в ЮАР. Этот цивилизационный
и геополитический раскол является одной
из причин превращения Африки в зону нестабильности,
перманентных конфликтов, источник новых
угроз и вызовов.
Северная Африка
Культура арабских стран Северной
Африки, ее особый колорит — это
причудливое переплетение древнеегипетской,
исламской и средиземноморской
цивилизаций. Официальным языком в этих
странах является литературный арабский,
он служит основным средством общения
образованной части населения. Берберы,
беджа, греки, армяне, итальянцы, французы
и другие представители национальных
меньшинств говорят и на арабском, и на
его многочисленных диалектах, и на своем
родном языке.
Господствующая религия — ислам, его исповедую-
свыше 90% населения. Остальные — христиане
и представители других конфессий. Положения
Корана определяют жизненный уклад, нравы
и обычаи большинства жителей Северной
Африки, регулируют нормы гражданского
права. В 1980—1990-х годах влияние ислама
на все сферы жизни усилилось.
Экономика региона основана на добыче
полезных ископаемых — нефти, газа
и фосфатов, использовании сельскохозяйственных
угодий. а также на торговле и туризме.
Значительная часть добываемых энергоносителей
и фосфатов экспортируется во многие страны
мира, прежде всего в европейские. Предполагают,
что в начале третьего тысячелетия 1/3 всего
потребляемого газа будет экспортировать
Алжир по газопроводам, проложенным по
дну Средиземного моря. Разрабатывают
также месторождения железа, угля, олова,
молибдена. мрамора и гранита. Последнее
имеет особое значение, так как арабские
строители-каменщики — одни из самых искусных
в мире. Большинство населения региона
издревле занимается сельским хозяйством,
которое все еще зависит от капризов погоды.
Поэтому обрабатываемые земли сосредоточены
в прибрежных районах Средиземноморья,
где выпадает наибольшее число осадков,
в долине Нила и оазисах. Па поливных плодородных
землях снимают по три урожая в год, однако
и это не позволяет полностью прокормить
быстро растущее население. Тем не менее
хлопок, цитрусовые, фишки, а также ранние
овощи экспортируются в страны Европы.
Огромную роль в экономике государств
Северной Африки играет важнейшая мировая
водная артерия — Суэцкий кати, прорытый
в 1869 г. Его длина 161 км. средняя глубина
— 16,2 м. а ширина колеблется от 120 до 318
м. И при этом никаких шлюзов, которые неизбежно
задерживают суда. Канат связал бассейны
Атлантического и Индийского океанов,
облепив путь кораблям из Европы в страны
Южной и Юго-Восточной Азии. Почти 90 лет
Суэцким каналом владела Великобритания,
заинтересованная в коротком морском
пути к своим индийским колониям, и только
в 1956 г. его национализировал Египет. Эксплуатация
канала приносит государству значительные
доходы — более I млрд долл. в год.
Северная Африка по праву считается
туристической Меккой мира. Исторические
памятники мирового значения и благоприятный
климат в течение большей части года, многочисленные
морские курорты и высокий уровень сервиса
привлекают сюда туристов со всех концов
света, что приносит казне североафриканских
стран многомиллиардные доходы.
Несмотря на конфессиональное единство,
разнонаправленность Экономических и
политических стратегий этих стран не
позволяет говорить о геополитической
завершенности региона. Претензии на лидерство
Египта в этом пространстве постоянно
оспариваются Ливией.
Южная Африка
Субсахарская Африка (южнее Сахары)
— крайне неоднородная в экономическом,
цивилизационом и
политическом отношении совокупность
государств, находящихся в состоянии перманентных
конфликтов и войн,
подпитывающих глобальные риски и
угрозы.
Большинство стран
находятся за чертой бедности, что не
только не способствует объединению, но
и канализирует различные локальные конфликты
за передел ресурсов, в том числе и воды.
2 Отдельные участки континента находятся
в зоне бедствия, где развиваются заболевания
от малярии до СПИДа, резко сокращающие
численность населения.
3 Низкий уровень технического,
социального и политического развития
не только не даст представления о том.
как необходимо объединяться и для чего,
но и совершенно не отвечает ил допрос
«кто мы есть?» среди большей части населения.
Государства-нации не сложились на протяжении
многих веков. а в динамике современного
развития политической сферы неизвестно,
сложатся ли в регионе государства-нации
вообще.
С севера она граничит
с арабо-исламскими странами,
которые были основаны еще в эру арабских
завоеваний. Продвижение на юг арабы сочли
нецелесообразным и неоправданным, поэтому
и в настоящее время геополитическая экспансия
на юг у таких стран, как Тунис, Египет.
Алжир и Марокко, практически отсутствует,
а границы с южными соседями весьма условны.
Кроме тою. между странами Арабо-исламского
региона и Африканского региона лежит
пустыня Сахара, являющаяся естественным
препятствием для взаимодействия и дипломатии.