Дипломатическая деятельность А.М.Горчакова

Этот период жизни стал для Горчакова особенно тяжелым. В 1853 год умерла, его жена, с которой они счастливо прожили 15 лет. Помимо тяжелой дипломатической службы, Александр Михайлович должен был заботиться о своих детях. Однако несмотря на все эти события он не покинул свой пост. В эти тяжелые годы для России, Горчаков еще раз утвердился в качестве высококлассного  дипломата

1.2.  Лондонская  конвенция 1871 г.

Парижский трактат 18 марта 1856 г. ознаменовал собой прекращение  эпохи активного влияния России на западноевропейские политические дела. В апреле 1856 г. Горчаков стал министром иностранных дел, сменив на этом посту графа Нессельроде. Новый министр крайне чувствительно воспринял горечь поражения. Последствия Крымской войны (1853 – 1856 гг.) наложили ощутимый отпечаток на дальнейшую деятельность Горчакова уже в качестве министра. Его цели и задачи относительно международной дипломатии определялись той обстановкой, при которой он вступил в новую должность.

Давая оценку событиям той  эпохи, мы несомненно можем сказать, что Александр II принял правильное решение, назначив Горчакова на пост министра, однако Александр Михайлович также вызывал доверие у своих современников. Будучи патриотом, имея твердый характер, дипломатическую осанку, зная в совершенстве все нюансы своего дела, Александр II полностью доверял ему ведение внешнеполитических дел России, поддерживал новый политический курс, обозначенный министром.

Александр Михайлович внушал уважение не только соотечественникам, но и иностранным политикам: "Князь представляет собой одного из самых выдающихся государственных деятелей, это сугубо русский и либеральный министр - разумеется, в той степени, в какой это возможно в его стране… Человек он очень умный и приятный, но очень вспыльчив"³.

Интересы России на Парижском конгрессе, который начал работу в феврале 1856 года, представляли дипломаты А.Ф. Орлов и Ф.И. Бруннов.

Несмотря на унизительные для России статьи договора, российской делегации удалось добиться уважительного  отношения к себе, это было связано  с героической обороной Севастополя, взятием Россией Карса и тонкой работой Горчакова по ослаблению антирусской коалиции. Сам Горчаков не присутствовал на Парижском конгрессе, но его успешная деятельность по отстаиванию российских интересов была высоко оценена императором.

Период правления Александра II ознаменован принятием решительных преобразований внутри страны, в связи с этим Горчаков четко понимал, что ему необходимо соблюдать сдержанность в первые годы своего назначения на пост министра. Тогда же Горчаков и произнес свою знаменитую фразу: "Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, а сосредотачивается".

Это означало, что Россия временно отойдет от активного участия  в международных делах, чтобы  решить более важные к тому моменту  внутренние противоречия страны, а  затем всеми возможными способами попытается вернуть себе уважение западноевропейских держав. Таким образом, Александр Михайлович поставил перед собой 2 важнейшие задачи: во-первых, отплатить Австрии за ее неуважение и, во-вторых, постепенно добиться отмены Парижского трактата, особенно нейтрализации Черного моря, а также восстановления влияния на Балканах. Эти задачи требовали выработки новых методов дипломатии.

Для реализации этих планов необходимы были реформы аппарата министерства. Во-первых, Горчаков уделил большое внимание составу МИДа: он заменил многих иностранцев, которые пришли на службу вслед за Нессельроде, Александр Михайлович отдавал большее предпочтение русским дипломатам с высокими профессиональными качествами. Сокращение аппарата усилило ответственность руководителей за их решения, устранило ненужную опеку старших над подчиненными. Такие решительные действия, также авторитет Горчакова, благосклонность императора дали Александру Михайловичу возможность воплотить в жизнь, намеченную внешнюю политику уже в 1856 г.

Для ее реализации России были необходимы союзники в Европе, и Горчаков акцентировал свое внимание на наиболее реальном союзнике – Франции. И Александр Михайлович не ошибся. 13-15 сентября 1857 г. был подписан договор с Наполеоном III, который обещал помощь России в ближневосточном вопросе, Петербург же взамен давал обещание поддерживать Париж в его планах.

 "Франция оценила значение поддержки России в Европе, но поняла, что может рассчитывать на это только при условии помощи русскому правительству на Востоке".⁴ Со своей стороны Петербург давал обещание:

• Политической поддержки, в случае возникновения войны.
• организацию демонстративных действий на австрийской границе.
• признание права Наполеона III, в случае военного успеха, на материальные компенсации в Сардинии.

Со своей стороны Франция  налагала на себя обязательство оказывать 

России всеми возможными способами, которые имеются в  распоряжении Франции ликвидировать  статьи Парижского договора, касательно нейтрализации Черного моря. Горчаков выдвинул предложение заключить  открытое соглашение (более предпочтительное) или секретный договор, где бы оговаривалось данное обязательство.

Французский император был  склонен к заключению тайного  союза с Петербургом, однако его  не устраивали предложенные условия. В  ноябре 1858 г. в Россию прибыл французский  представитель барон Ля Ронсьер Ле Нури, перевести переговоры предпочел сам Горчаков. Париж предлагал крайне невыгодные условия для России: если развязывалась война с Австрией, Россия могла претендовать на Галицию, но по поводу отмены статей Парижского трактата ничего определенного Париж не предлагал. Горчаков не видел в подобном договоре никакой выгоды для России. В связи с чем российский министр открыто заявил, что для России Польшу "надежней сохранить втроем (с Пруссией и Австрией), чем вдвоем".

 Однако Горчаков не  осмелился дать решительный отказ  дальнейшим переговорам, что могло  бы оттолкнуть Наполеона III, и Россия потеряла бы всяческую надежду на пересмотр Парижского договора. Поэтому министр начал искать возможные путь достижения компромисса. Горчаков выдвинул 2 предложения, в одном из которых Россия не брала на себя обязательства по поводу организации военных действий у австрийских границ, а в другом, напротив, выражалась готовность поддерживать Францию в этом конфликте. Россия также обязывала себя развернуть военные действия на австрийской границе, что отвлекло бы значительную часть австрийских военных сил. Но в ответ Россия брала с Франции обязательство поддерживать Россию в отмене статей Парижского договора, в частности, где оговаривалась нейтрализация Черного моря. Наполеон III был растерян, но в итоге дал ответ, где заявил, что он "должен остаться верен обязательствам… которые взял на себя, пока обстоятельства не освободят его от них".⁵

Однако это не был окончательный  ответ Франции, Париж продолжал  настаивать на русской поддержке. Но Александр Михайлович не отходил от принятой позиции, четко понимая, что Россия не стремится к военным конфликтам только ради интересов французского императора. "Французы, после того, как способствовали сокрушению нашего влияния, оказались перед лицом превосходства, которое они обеспечили Англии и Австрии".⁶ В то же время попытки наладить дипломатические отношения с Петербургом принимает и Австрия, в связи с неизбежной войной с Францией. Венский двор заявил, что готов пойти навстречу российским интересам. Однако российский министр осознавал, что позиции Вены недостаточно для того, чтобы пересмотреть такой выгодный для Европы Парижский трактат.

Но все же Горчаков таил надежду на благоприятный для  России исход этого дела: "Я не скрываю, что мы хотим избавиться от договора 1856г., исключить из международного права нейтрализацию Чёрного моря. Мы добьемся этого, ибо всегда к этому стремимся. Надеюсь ещё при жизни это увидеть"⁷.

На этом этапе для России обозначился основной вопрос – найти  поддержку в качестве европейского государства, которое поддержало бы Россию в стремлении отменить нейтрализацию  Черного моря. Такую поддержку  России оказала Пруссия. Известный дипломат и историк С.С. Татищев скромно отмечал "некоторый оттенок между мнениями императора и его министра". В действительности, дело касалось кардинальных вещей: внешнеполитического вектора России. Александр Николаевич склонялся к Пруссии, с которой он стремился заключить двойственный союз взамен распавшегося соглашения трех «охранительных дворов». Горчаков же считал такой альянс прыжком в бездну, так как Пруссия являлась одним из слабейших государств того времени.

Пруссия же была крайне заинтересована в политической поддержке России. Отто-фон Бисмарк, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами,⁸ предпринял шаги навстречу России. Бисмарк нуждался в поддержке мощной державы для осуществления своих планов по объединению Германии «железом и кровью».

Российский дипломат был  склонен разрешить конфликт в  Польше по средствам либеральных  реформ, и продолжал настаивать на том, что союз с Германией крайне опасен для России. Однако Александр Николаевич решил по-своему. Он старался придерживаться традиции: заключать династические связи с Пруссией.

27 января 1863г. министр иностранных дел был вынужден подписать конвенцию с Пруссией. Бисмарк с радостью откликнулся на предложение царского правительства начать переговоры с Россией. В августе 1866 г. Петербург принял прусского генерала Ментейфеля. Стороны довольно быстро пришли к соглашению: Пруссия брала на себя обязательства поддерживать требования России касательно отмены основных статей Парижского договора, когда российский МИД открыто вынесет этот вопрос на рассмотрение. В свою очередь Россия давала обещание сохранять нейтралитет во время объединения Германии. Это соглашение было заключено устно, но фактически имело силу договора.

Но все же Россия еще  не имела достаточно оснований, чтобы  открыто поднять вопрос об отмене нейтрализации Черного моря, так как страны-участницы Парижского трактата все еще противостояли России. Также влияла обстановка внутри страны, Петербург вынужден был избегать острые конфликты, в частности, которые могли бы привести к войне.⁹

Тем временем в Европе сложилась  нелегкая ситуация. Бисмарк, заручившись  поддержкой России, развязал войну  с Францией (1870 – 1871 гг.), победа Пруссии  была очевидна.

Петербург возлагал большие  надежды на немецкого канцлера, что по окончании войны в качестве благодарности за нейтралитет России, он заставит Францию пересмотреть статьи Парижского договора. В ходе франко-прусской войны в Петербург был отправлен Адольф Тьер, представитель французского двора, добиваясь вмешательства России в конфликт. Но посол уехал в Париж ни с чем, так как российский император предпочел остаться верным договору с Пруссией. Однако Бисмарк придерживался другой точки зрения: он полагал, что России необходимо тайно строить флот на Черном море. Разумеется, подобного заявления напрямую Бисмарк не делал, он лишь уверял Петербург в своей поддержке, которую он окажет после окончания войны. Немецкий канцлер внушал доверие многим дипломатам российского двора, однако Горчаков увидел скрытый подтекст в политике Бисмарка. Александр Михайлович пытался воздействовать на императора, чтобы тот пересмотрел свое отношение к союзнику. Но русский монарх не хотел даже слушать об этом. В конечном счете, Россия продолжала оставаться союзницей Пруссии.

Тем не менее, Горчакову удалось убедить Александра II выступить со справедливыми требованиями России, не дожидаясь окончания франко-прусской войны. По мнению российского дипломата это был наиболее подходящий момент. Горчаков оказался прав: "Пока длилась война, мы могли с большей уверенностью рассчитывать на добрую волю Пруссии и на сдержанность держав, подписавших трактат 1856 г. Все было рассчитано верно: Франция потерпела поражение, Пруссия обещала поддержку, а Австрия не рискнула выступить против России из опасения подвергнуться нападению со стороны все того же Бисмарка".¹⁰

Горчаков предпринял опасный  шаг: он распространил через российских послов циркулярную депешу, в которой Россия заявляла о неоднократном нарушении условий Парижского договора государствами, которые его и подписали. Это заявление ставило Россию в крайне опасное положение, так как Турция, Англия и Франция могли иметь военный флот в Средиземном море. Россия обосновывала свои требования тем, что появление иностранных судов на Черном море в военное время с согласия Турции нарушает нейтралитет, который был присвоен этим водам и подобные акции делают Причерноморское побережье подверженным военной угрозе. «Россия не может долее считать себя связанной положениями трактата, которые ограничивают ее безопасность на Черном море».¹¹ В то же время Россия подтверждала свое намерение соблюдать все остальные пункты Парижского трактата.

Этот циркуляр вызвал резкое недовольство у европейских держав. Однако реальных действий не последовало: Англия и Австрия предприняли  только устные протесты, Францию заботили другие проблемы, в частности собственной  безопасности. Пруссия хоть и была раздражена действиями России, но была связана условиями договора, и Бисмарк вынужден был заявить, что поддерживает Россию в ее требованиях, касательно отмены самых невыгодных для России условий трактата. США также заняли сторону России и заявили, что никогда не признавали условий Парижского договора по ограничению прав России на Черном море.

На этот раз Горчаков поставил перед собой новую цель: письменно  закрепить права России на отмену ее обязательств по нейтрализации Черного  моря. Горчаков старался найти убедительные обоснования своей позиции для  каждого государства, которым он рассылал свои депеши, также князь  призывал к созыву международной  конференции. Александр Михайлович добился своих требований и 5 января 1871 г. была открыта Лондонская конференция.

1 марта 1871г. была подписана  Лондонская конвенция, которая  ознаменовала собой отмену всех ограничений для России, Турции и других прибрежных стран на Черном море. Отныне России и Турции было разрешено иметь в Черном море неограниченное количество военных кораблей. Сохранялся запрет на проход военных кораблей России через проливы. Страны-участницы конференции внесли поправки, разрешавшие Турции пропускать через них военные суда дружественных ей стран¹². Тем не менее, Лондонская конвенция была крупной дипломатической победой России, заставившей пересмотреть условия унизительного для России Парижского мира.