Жанна д'Арк

Бодрикур написал письмо Карлу, в котором спрашивал, желает ли принц видеть эту странную девушку, которую многие в Вокулере считали святой. Карл ответил согласием.

И вот тогда на помощь Жанне пришли жители из Вокулера. Они сложились  и купили все необходимое для  нее.

3 февраля 1429 года Жанна и ее спутники выехали из Вокулера. Бодрикур в последний раз оглядел ее с ног до головы, и с сомнением покачав головой, вздохнул: «ну что ж, поезжай! И будь, что будет»¹³.

На одиннадцатый день после отъезда  из Вокулера Жанна и ее спутники остановились в городе Шинон, где Жанна ждала приглашение к дофину, которое не следовало несколько дней. В результате совет и сам дофин решили устроить беседу с уполномоченным придворного духовенства. Жанна, не смущаясь, заявила о цели своего прибытия, что она надеется с божьей помощью выполнить два дела: снять осаду с Орлеана и отвести дофина Карла в Реймс для помазания и коронования на королевский престол: «Милостивый дофин, - сказала она, - меня зовут Жанной – девой. Передаю тебе слова царя небесного о том, что ты будешь коронован в Реймсе и станешь потом с божьей помощью королем Франции». С такой же стремительностью Жанна тут же попросила дофина дать ей войска, что бы она могла освободить осажденный врагами Орлеан¹⁴

Карл не решился официально удовлетворить её желание. Однако Жанну поселили в королевском замке, окружили ее соответствующим уходом, а главное – приставили к ней надежных духовных руководителей. В старинных рукописях обнаружили торжественное пророчество о девушке, которая придет с окраин лесов, и будет сокрушать крепости. Затем ее повезли в город Пуатье на организованное там богословское собрание, на котором служители церкви должны были осветить вопрос о личности и источниках вдохновения загадочной девы.

Это был настоящий судебный процесс. Но, Жанне удалось покорить судей своими остроумными ответами. Известны некоторые вопросы и ответы на них. Комиссия пришла к заключению, что «принимая во внимание ее жизнь и поведение, в ней нет ничего дурного, ничего противного правой вере»¹⁵.

Так началась воинская жизнь Жанны.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3. Участие Жанны д’Арк в боевых действиях

 

Сначала Жанна отправила письмо английскому королю. Примечательно, в каком тоне было составлено это послание. «Король Англии, покоритесь Царю Небесному, верните Деве, посланной сюда Богом, Царем Небесным, ключи всех славных городов, которые вы захватили и разграбили во Франции. Она здесь и пришла от Бога, что бы вступиться за королевскую кровь. Она готова немедленно заключить мир, если вы хотите признать ее правоту, уйдя из Франции»¹⁶.

Победоносное наступление Жанны  началось в 1429 году. Она была действительно выдающимся военачальником: определяла стратегию военных действий, возглавляла войско во время штурма, оставалась стойкой, когда другие готовы были обратиться в бегство, приходила в ярость, когда ее приказы не выполнялись. Хотя сама она имела поверхностные знания о сути боевых действий.

Вечером 29 апреля 1429 года Жанна  пробилась в Орлеан, доставив осажденным припасы и подкрепления. Слух о божественном предназначение спасительницы вселил в орлеанцев силу и уверенность.

Чуть позже важное военное укрепление Сан-Лу было взято, кольцо осады Орлеана разорвано, победа одержана после череды поражений. Следующим укреплением англичан, угрожающим Орлеану, была Турель. Жанна первой приставила лестницу к крепостной стене, но была ранена стрелой в плечо. Но после недолгого лихорадочного сна она вновь потребовала надеть на себя латы и вернулась в ряды сражающихся. Турель пал. Вскоре враги оставили свои последние укрепления, отступили от Орлеана. День 8 мая 1429 года стал для освобожденного Орлеана праздником победы и праздником народной героини – Жанны д’Арк, прозванной Орлеанской Девой. Поразительно, но осаждаемый 200 дней Орлеан был освобожден через девять дней после прибытия Жанны.

Наконец 16 июля армия вошла в Реймс, горожане которого торжественно вручили ключ от города. Вот что пишет об этом хронист: «На состоявшейся 17 июля коронации знамя Жанны стояло в одном ряду со знаменами знатнейших вельмож», «в тот момент, когда король был посвящен и когда ему возложили на голову корону, все закричали: «Ноэль!» и трубы затрубили так громко, что казалось, будто свод церкви вот-вот расколется. И во время сказанного таинства Дева стояла рядом с королем со своим знаменем в руке. И было прекрасно видеть, с каким достоинством держались король и Дева». В конце церемонии Жанна, плача, наклонилась, что бы по обычаю обнять колено короля, говоря ему: «Любезный король, отныне совершилась воля Божья». И как пишет хронист: «Никто не мог смотреть на них без великого волнения»¹⁷.

В качестве единственной награды она  попросила только освободить от налогов  родную деревню Домреми, что и  было сделано позже. По одним данным, Жанна указала также, что ее миссия закончена, и попросила отпустить  домой. Но многие свидетельствуют и против этого.

После некоторых раздумий Жанна  начинает настаивать на походе к Парижу, дабы освободить столицу Франции.

21 июня армия покидает Реймс,  но идет не в сторону Парижа, а на север; города продолжают  открывать ворота без сопротивления  или посылать своих представителей – Руси, Ванн, Лан, Суассон (23 июля). Отсюда армия идет на юг – Шато-Тьери (27 июля), Монтмирай(1 августа), Провен (6 августа) и возвращается снова на север – Коломье (7 августа), Лаферти-Милон (10 августа) Крепи-ен-Валуа (11 августа). Жанна начинает нервничать и все чаще впадать в уныние, которое развивает только искренняя любовь и радость горожан вновь обретенных французами укреплений.

13 августа, французская армия  наконец-то повернула на Париж,  однако близ Доммартена узнав  о присутствие рядом крупной неприятельской армии, вернулась в Крепи. Наконец 14 августа, у Монтепилуа, недалеко от Санлиса, две армии стали в виду друг друга.

Хронисты пишут, что французы значительно превосходили противника численностью и пехотой, однако вступать в открытый бой не решались. Сама Жанна колебалась и не знала, как поступить. Как пишет хронист «Дева была так же там, но бесконечно меняла свои решения; иногда она стремилась к бою, в другие времена нет»¹⁸. «Тем вечером наши люди начали стычку с англичанами близко к их лагерю и в этой перестрелки были люди, убитые и плененные с каждой стороны; и взяли английского капитана д’Орбека и 10 или 12 других, и было много людей, раненых с обеих сторон: когда ночь настала, каждый отошел к своему лагерю»¹⁹.

Так проходило время в течение двух дней и двух ночей и наконец 15 или 16 августа армии разошлись.

Ранее в Шато-Тьери было заключено перемирие с герцогом на 15 дней, якобы он обещал отдать Париж без боя. Карл приехал в Комьен 18 августа. Снова начались переговоры с бургундским герцогом, и хотя было решено продлить перемирие до рождества, стычки продолжались. Жанна продолжала настаивать на осаде Парижа. Наконец не дожидаясь согласия короля, часть войска под командование герцога и Жанны 23 августа отбыла в сторону Парижа. Только 7 сентября армия во главе с Карлом достигла Сен-Дени, и было разрешено штурмовать город. На следующий день, 8 сентября, несмотря на праздник Рождества Девы Марии начался штурм со стороны ворот Сен-Оноре. Французам удалось взять бульвар, защищающий подступы к воротам, однако это был единственный успех.

Вскоре Жанна была ранена стрелой в бедро, а также был  убит и её знаменосец. Как говорят  свидедетели, она яростно сопротивлялась всем попыткам унести её с поля боя, и убеждала продолжать атаку. Однако штурм прекратился. 9 сентября Жанну перенесли в Сен-Дени, несмотря на её слова: «я не сдвинусь с места, пока Париж не будет взят»²⁰. Вскоре король приказал прекратить осаду, и армия двинулась в Жьен (12 сентября).

Наконец 21 сентября армия  достигла Жьена и была распушена. Жанну продолжали удерживать при дворе, осыпая милостями и знаками внимания, однако, не давая не действовать, не покинуть двор.

4 ноября была взята крепость Сен-Пьер-ле-Мутье. Но осада Ла-Шарите, начатая 24 ноября, успехом не увенчалась.

29 октября Жанна получила титул дю Лис.

В конце марта Жанна не выдержала; наняв за свой счет 200 солдат, она, вместе с братьями и небольшим числом своих сторонников покинула двор. 29 марта отряд двинулся к Милену, городу, который недавно изгнал англо-бургундский гарнизон, и которому требовалась помощь. Именно у стен этого города голоса предупредили Жанну о скором пленение (до праздника Сен-Жан в середине июля).

В начале мая Жанна узнала, что крупная англо-бургундская  армия идет на Компьен, и, оповестив  о том короля, двинулась на выручку со своим небольшим отрядом. Примерно 8-9 мая армия герцога достигла реки Эн и осадила крепость Шуази - северный форпост Копьена.

Последняя удача Жанны  посетила ее в окрестных лесах  Крепи-ен-Валуа (17 мая). Там она разбила отряд бургундцев. 19 мая Шуази был сдан на условиях почетной капитуляции и уничтожен, 22 мая герцог прибыл к Компьену.

23 мая, вечером, во время вылазки Жанна попала в плен: Жанна и капитаны решили атаковать Мариньи, потом Кларуа. Сначала все шло хорошо – гарнизон в Мариньи был смят; однако бургундцы опомнились и сами перешли в контратаку. Закипел бой; но через некоторое время, из-за опасения, что англичане ударят с тыла, отряд начал отступать, несмотря на крики и призывы Девы. И когда отступление стало превращаться в бегство, подоспели и англичане. Жанна храбро прикрывала отступление, стремясь дать возможность солдатам отступить без потерь, - следует признать, что в этом случае она действовала как опытный капитан. Несмотря на панику, большинство французов успело отступить или воспользоваться лодками, однако сама Дева, окруженная врагом, к воротам не успела, и какой-то вассал де Люксембурга стащил ее с коня. По словам хрониста, ее схватили с «большей радостью, чем, если бы взяли пятьсот солдат»²¹.

Таким образом, сложившаяся к 20-м  годам XV века обстановка делала этот последний  этап - освободительной войной. 1429 год  стал эпохальной датой в освобождение Франции. Простая крестьянская девушка  возглавила борьбу французского народа против английских интервентов. Эта девушка, считавшая, что действует по наитию свыше, возглавив французскую армию, способствовала снятию осады Орлеана и добилась коронации в Реймсе законного наследника французского престола Карла VII. Она дала народу твердую веру в победу.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 4. Суд над Жанной д’Арк

 

Карл VII ничего не сделал, чтобы вызволить  свою спасительницу из плена. Не проявил  никакого интереса к судьбе Жанны. А ведь бургундцы предлагали в первую очередь им выкупить Жанну.

Зато англичане не пожалели дать бургундам 10000 ливров за их пленницу. Жанна должна была жизнью заплатить за нанесенное англичанам поражение. Но англичане эту грязную работу сделают руками французов, а точнее – продажного французского духовенства. Впрочем, сами церковники жаждали не меньше англичан расправиться с колдуньей. Три дня спустя после взятия Жанны в плен домениканец Мартин Биллорини, генеральный викарий инквизиции в Париже, обратился к герцогу Бургундскому с посланием, в котором писал: «Как подлинный католик, вы обязаны выкорчевать ошибки и покончить со скандалами против веры. Между тем из-за действия некой женщины, именуемой Девой, было посеяно изрядно ошибок, вызвавших погибель множество душ. Поэтому данной нам римским святым престолом властью мы призываем вас, под угрозой применения всех положенных наказаний, препроводить в наше распоряжение указанную пленницу Жанну, решительно подозреваемую в совершение многочисленных еретических преступлений, для привлечения ее к ответственности, как положено. Дано в Париже и скреплено официальной печатью св. инквизиции»²².

Жанна попала в плен у города Компьена, входившего в епархию города Бовэ, и, таким образом, формально подпадала  под юрисдикцию Кошона. Он ревностно преступил к исполнению своих обязанностей. Он назначал инквизиционный трибунал из 12 известных богословов (по числу апостолов), кроме того, привлек участвовать в судебном разбирательстве в качестве экспертов 16 докторов и 6 бакалавров богословия, членов капитула Руанского собора, двух лиценциатов по каноническому праву, 11 юристов руанского суда и ряд других церковников – всего около 125 человек.

Сопредседателем судилища над Жанной являлся руанский инквизитор доминиканец  Жан ле Метр, полномочия которого были подтверждены инквизитором Франции  Жаком Гравераном. Только один из этого блистательного созвездия церковных иерархов и богословов, аббат Николай Гуперланд, высказал сомнения, полномочен ли суд, состоящий из заведомых противников Карла VII, судить его сторонницу Жанну д’Арк.

В камере ночью вместе с Жанной постоянно находились трое английских солдат, что заставляло ее не растоваться с мужской одеждой, а это доказывало, что она колдунья. Наконец, ей подставили священника-провокатора Никола Луазелера, который, выдав себя за ее земляка и друга, вел с ней в застенке откровенные беседы и давал советы, как отвечать на вопросы инквизиторов, а в соседней камере, приложив ухо к отверстию, слушали Жанну Кошон и английский военачальник Уорвик.

Жанна парировала провокационные вопросы  инквизиторов с искусством, вызывавшим удивление её мучителей. Вот некоторые их вопросы и её ответы: «Считаешь ли ты, что на тебе почиет божья благодать?», «Если на мне нет благодати, да ниспошлет мне её бог, если же есть, да не лишит он меня этой благодати!». «Как выглядел архангел Михаил, когда он появился перед тобой?», «Я не видела у него нимба и не знаю, как он был одет». «Он был голый?», «Что же вы думаете нашему господу не во что его одеть?». «Были ли у него волосы?», «А почему же, скажите на милость, его остригли бы?»²³.

Пытки к Жанне не были применены, ибо Кошону и его сотрудникам, в конце концов, удалось ее запутать хитроумными вопросами и получить от нее, таким образом, желанный материал для обвинительного приговора.

Это было достаточно для того, что  бы в последнем милосердном предупреждение перед вынесением приговора ее обвинили в злостной ереси: «Ты сказала, что если бы церковь приказала бы поступить вопреки тому, что, по твоему утверждению, исходит от бога, то ты не повиновалась бы ни за что на свете. Поэтому пункту ученые мужи считают, что ты являешься раскольницей, злоумышляющей против единства и авторитета церкви, отступницей и вплоть до настоящего момента закоренелой упорной еретичкой в отношении веры»²⁴.